К. МАРКС. американце, УилфридеРамсее, который лишил себя жизни, чтобы не драть­ся на дуэли.

американце, УилфридеРамсее, который лишил себя жизни, чтобы не драть­ся на дуэли.

Классификация различных причин самоубийства является классифи­кацией пороков самого нашего общества. Один лишил себя жизни, потому что интриганы похитили его изобретение, а он, впав в самую ужасную нужду вследствие того, что должен был проделать долгие научные иссле­дования, не мог даже оплатить патент. Другой лишил себя жизни, чтобы избегнуть огромных расходов и унизительного преследования в момент денежных затруднений, которые, впрочем, настолько обычны, что люди, уполномоченные руководить общественными интересами, ни в малейшей степени ими не интересуются. Третий лишил себя жизни, потому что не мог найти работы после того как долгое время страдал от оскорблений и ска­редности тех, кто у пас бесконтрольно распределяет работу.

Один врач советовался однажды со мной по поводу смерти, в которой он считал виновным самого себя.

Однажды вечером при возвращении в Больвиль, где оп жил, он был остановлен на маленькой улице, в глубине которой находилась его дверь, женщиной под вуалью. Дрожащим голосом она попросила выслушать ее. В некотором отдалении прогуливался человек, черты лица которого он не мог разглядетг.. За пей следил какой-то мужчина. «Милостивый госу­дарь, — сказала опа ему, — я беременна, и если это откроется, я буду опозорена. Моя семья, мпешто света, порядочные люди мне пе простят. Женщина, доверпе которой я обманула, сойдет с ума и непременно разве­дется со споим мужем. Я защищаю не свое личное дело. Я являюсь причи­ной скандала, предотвратить который может только моя смерть. Я хотела лишить себя жизни, но хотят, чтобы я жила. Мне сказали, что вы состра­дательный человек, и это дало мне уверенность,что вы не захотите быть соучастником убийства ребенка, если даже этого ребенка еще нет на свете. Вы видите, речь идет об аборте. Я не унижусь до просьбы, до оправдания того, что кажется мне самым предосудительным преступлением. Я уступила только чужим просьбам, обратившись к вам, так как сумею умереть. Я призываю смерть, и для этого мпо никого не нужно. Достаточно создать видимость, что находишь удовольствие в поливке сада: надеть для этого деревянные башмаки, выбрать скользкое место, где каждый день ходят за, водой, устроить так, чтобы исчезнуть в водоеме, а люди потом скажут, что случилось «несчастье». Я все предусмотрела, милостивый государь. Я хотела, чтобы это произошло завтра утром, я всей душой к этому готова. Все подготовлено. Мне велели вам это сказать, и я вам говорю. Вы должны решить, произойдет ли одно убийство или два убийства, так как я мало­душно дала клятву, что все без утайки предоставлю вашему решению. — Решайте!»

«Эта альтернатива, продолжал врач, привела меня в ужас. Голос этой женщины звучал чисто и гармонично; ее рука, которую я держал в своей, была тонка и нежна, ее открытое и решительное отчаяние указы­вало на большой ум. Но речь шла об одном пункте, по поводу которого я действительно испытывал страх, хотя в тысяче случаев, — например, при тяжелых родах, когда перед хирургом встает вопрос, кого спасать мать или ребенка, политика или человечность без колебаний по своему усмотрению решают этот вопрос».

«Бегите за границу», сказал я. «Невозможно, ответила она, об этом нечего и думать».

«Примите надлежащие меры предосторожности». «Я не могу их при­нять; я сплю в одной комнате с той женщиной, дружбу которой я пре­дательски обманула». «Это ваша родственница?» «Я не могу вам больше отвечать».

пёшё о Самоубийстве

«Я бы многое отдал за то, продолжал врач, чтобы спасти эту женщину от самоубийства или от преступления или чтобы она вышла из этого кон­фликта без моей помощи. Я обвинял себя в жестокости, так как испугался соучастия в убийстве. Борьба была ужасная. Затем демон стал мне нашеп­тывать, что желание охотно умереть еще не есть самоубийство; что, отнимая у скомпрометированных людей возможность сделать зло, принуждаешь их отказаться от своих пороков. Я догадывался о роскоши по вышивкам на ее рукавах и о богатстве по изящной дикции ее речи. Ведь есть такой взгляд, что к богатым надо проявлять меньше сострадания. Мое чувство собственного достоинства возмущалось против мысли соблазна деньгами, хотя этот вопрос не был даже затронут, что было лишним доказательством деликатности и уважения ко мне. Я дал отрицательный ответ; дама быстро удалилась; стук кабриолета убедил меня, что я не могу уже исправить того, что сделал.

«Через дне недели газеты принесли мне разгадку этой тайны. Моло­дая племянница парижского банкира, не старше 18 лет, любимая воспи­танница своей тетки, которая не отпускала ее от себя со времени смерти ее матери, поскользнувшись, упала в ручей в имении ее опеку­нов, в Вильмомбле, и утонула. Ее опекун был безутешен; этот трусливый соблазнитель мог, в качестве дяди, предаваться своему горю на глазах общества».

Как мы видим, за отсутствием лучшего выхода, самоубийство часто является последним средством против неурядиц личной жизни.

Среди причин самоубийства мне очень часто приходилось отмечать потерю должности, отказ в работе, внезапное понижение заработной платы, вследствие чего семьи лишались необходимых средств к су­ществованию, так как большая часть из них живет без всяких сбере­жений.

В то время, когда в королевском дворце сокращали гвардию, вместе с другими был уволен один порядочный человек, — как и остальные, без особых церемоний. Его возраст и отсутствие протекции не давали ему возможности вновь поступить в армию; в промышленности он не мог найти работы вследствие своей неподготовленности. Он старался поступить в гражданское управление; многочисленные конкуренты, как и везде, пре­градили ему и этот путь. Он впал в тупое отчаяние и лишил себя жизни. В кармане у пего нашли письмо с объяснением его положения. Жена его была бедной швеей; его две дочери, 16 и 18 лет, работали вместе с ней. Тарно, наш самоубийца, в оставленных им бумагах говорил: «так как он не может больше быть полезным своей семье и принужден быть в тягость жене и детям, он счел своим долгом лишить себя жизни, чтобы избавить их от этого дополнительного бремени; он поручает своих детей попечению герцогини Ангулемской, он надеется, что герцогиня, в своей доброте, будет иметь сострадание к их несчастью». Я составил доклад полицейскому префекту Англесу и, после того как бумаги прошли все инстанции, герцогиня послала несчастному семейству Тарно 600 франков.

Несомненно, это была жалкая помощь после такой утраты! Но как могла бы одна семья * помочь всем несчастным, если, учитывая все, целая Франция в пастоящий момент не в состоянии их прокормить. Благотвори­тельности богатых не хватило бы для этого, если бы даже вся наша нация была религиозна, а она далека от этого. Самоубийство устраняет самую 'значительную часть затруднений, эшафот — остальные. Только от пре­образования всей нашей системы сельского хозяйства и промышленности

* У Пеше: «королевская семья». Ред.

Дата добавления: 2015-07-20