Пеше о самоубийстве

самоубийства, но не обращал на них внимания. Краску стыда вызывает общественное мнение, когда наблюдаешь его вблизи, с его трусливым озлоб­лением и грязными предположениями. Общественное мнение слишком расколото изолированностью людей, слишком невежественно, слишком испорчено, так как каждый чужд себе, и все взаимно чужды друг другу *.

Редко, впрочем, проходила неделя, которая бы не приносила мне других разоблачений подобного рода. В том же году я зарегистрировал любовные связи, окончившиеся, вследствие нежелания родителей дать свое согласие, двумя выстрелами из пистолета.

Я отмечал также самоубийства светских людей, доведенных до импо-тентности во цвете лет, которых злоупотребление наслаждением привело в состояние непреодолимой меланхолии.

Многие люди лишают себя жизни под гнетом мысли, что медицина, после долгих бесполезных мучений посредством изнуряющих врачебных предписаний, окажется неспособной избавить их от их недугов.

Можно было бы составить замечательный сборник из цитат знамени­тых авторов и стихотворений, написанных отчаявшимися людьми, желав­шими обставить свою смерть с определенным блеском. В тот момент удиви­тельного хладнокровия, который следует за решением умереть, в душе яв­ляется какое-то заразительное воодушевление, и оно изливается на бумагу, даже у представителей тех классов, которые лишены всякого образования. Собираясь с мыслями перед жертвой, глубину которой они обдумали, они всю свою силу сосредоточивают на том, чтобы излить себя в каком-нибудь одном ярком и характерном выражении.

Некоторые из этих стихотворений, погребенные в архивах, представ­ляют собой мастерские произведения. Какой-нибудь тупоголовый буржуа, который всю душу свою вложил в дело, а бога видит в торговле, может найти все это очень романтичным и, пожалуй, с насмешкой, отнесется к страда­ниям, которых он не понимает; его пренебрежение пас не удивит.

Чего же другого можно ожидать от тех трехкопеечных душо­нок, которые даже не подозревают, что они ежедневно и еже­часно, по частям сами убивают себя, свою человеческую при­роду!

Но что сказать о тех добрых людях, которые мнят себя богобоязненны­ми, образованными, а между тем, повторяют эти гнусности? Без сомнения чрезвычайно важно, чтобы бедняки переносили такую жизнь, хотя бы лишь в интересах привилегированных классов этого мира, которых разо­рило бы массовое самоубийство черни; но разве нет другого средства сделать сносным существование этого класса, кроме оскорблений, насме­шек и красивых слов? Притом, эти нищие обладают, по-видимому, извест­ным величием души, если они, решив умереть, сами себя уничтожают, а не избирают путь к самоубийству через эшафот. Правда, чем больше про­двигается вперед наша торговая эпоха**, тем реже становятся эти благо­родные самоубийства, совершаемые нищетой, их место занимает созна­тельная враждебность, и нищие без оглядки пускаются по пути воровства и убийства. Легче добиться смертной казни, чем работы.

Перебирая полицейские архивы, я нашел только один-единственный очевидный пример трусости в списке самоубийств. Речь шла о молодом

* Эта фраза заимствована Марксом из другого описанного Пеше случая само­убийства и воспроизведена в вольной передаче; заключительные слова: «так как кящ- дый чужд себе, и все взаимно чужды друг другу» добавлены Марксом. Ред. ** У Пеше: «эпоха неверия». Ред,

Дата добавления: 2015-07-20