К. МАРКС. агикоров, так как здесь скотоводство благодаря природным условиям было главным

агикоров, так как здесь скотоводство благодаря природным условиям было главным занятием. В этом округе было, таким образом, больше всего пастухов, пасших коз.

Фила аргадов обитала в части страны, простирающейся на запад и юг от Брилесса, где находятся три большие равнины — Фриасская, Пе-дион, или Ледиас, и Месогея. Здесь жила также фила гелеонтов. Главным местом жительства знати были Афины («эвпатриды, населяющие самый город»).

То, что Шёман говорит дальше, а именно, что «главный го­род и его ближайшие окрестности» получили поэтому на­звание Гелеонт, Гелеонтский округ, и что все жители его, и знатные и незнатные, были отнесены к филе гелеонтов, пока­зывает, какие понятия о природе фил или племен были у этого педанта.

Когда после падения Писистратидов знать с Йсагором во главе временно одержала побед;/, народ рисковал утратить свободу, если бы Клисфен не победил партит знати. (К этому относится указание Геродота, V, 69; «Народ сначала (пока Клисфон не одержал верх над Йсагором) был от­странен от всего».)

Клисфен увеличил сперва численность населения путем дарования гражданства многим жившим в Аттике негражданам, или метэкам, к которым относились и вольноотпущенники (Аристотель. «Политика», III, 1, 10). Упразднение им деления на четыре родовые филы было также необходимо, так как в старые подразделения нельзя было включить вновь принимаемых граждан; кроме того, знать тем самым утратила влияние, которым она до тех пор пользовалась в сельских округах (в качестве родо­вых вождей). Клисфен заместил многие и притом важные должности, в част­ности коллегию девяти архонтов не по выбору народа, как было прежде, а по жребию, но в жеребьевке участвовали лишь кандидаты из трех высших классов, а для архонтов только из первого.

Вскоре после реформы Клисфена персидские войны, в которых афиняне всех классов покрыли себя славой. Аристид добился устранения всех препятствий к занятию государственных должностей более бедными (скорее — низшими) гражданами. Плутарх. «Аристид», гл. 22, говорит: «Он предлагает постановление, чтобы гражданство было общее для всех и чтобы архонты выбирались из всех афинян*. (Слово щелоЬах, по Шё-ману, имеет здесь значение не «выбирать», а «бросать жребий», как и у Пав-сания, I, 15, 4.) Некоторые должности тем не менее были по-прежнему доступны только пентакосиомедимнам, лицам, имевшим от земли доход в 500 шефелей. В четвертом классе были также и зажиточные люди, у кото­рых, однако, земельные владения были меньше, чем требовалось по цензу для трех высших классов. Число этих зажиточных со времен Солона сильно возросло; торговля и ремесло, быстро развиваясь, получили не меньшее значение, чем земледелие. Кроме того, война (Аттику неоднократно опу­стошали персидские полчища) разорила многих землевладельцев; многие обеднели, не могли восстановить свои сожженные хозяйства, были выну­ждены отказаться от своих владений и перешли, таким образом, в более низкий, четвертый класс; изменения, введенные Аристидом, послужили на пользу и им. Но в общем его закон устранил то одностороннее предпочте­ние, какое отдавалось землевладельцам, и дал доступ к должностям ремес­ленникам и капиталистам, не владевшим землей.

Перикл. Пока за посещение народных собраний ничего не платили, бедняки большей частью уклонялись от них. Со времен Перикла была уста-

КОНСПЕКТ КНИГИ ЛЬЮИСА Г. МОРГАНА «ДРЕВНЕЕ ОБЩЕСТВО» 347

новлена плата; сначала — при нем — за посещение народного собрания и за участие в судебных заседаниях — только один обол; позднейшие де­магоги повысили плату втрое. Зажиточные классы стояли за мир, а бед­нейшие легче поддавались воинственной политике Перикла.

Эфиальт — то же направление, что у Перикла — лишил ареопаг права верховного надзора за всем управлением государством, которым он до сих пор пользовался, оставив ему только уголовную юрисдикцию. Боль­шую часть ареопага составляла склонная к миру консервативная партия; вместо него для надзора и контроля над советом, народным собранием и должностными лицами было создано новое учреждение — коллегия из семи номофи.гаков, или стражей закона; народ избавился, в лице арео­пага, от учреждения, осуществлявшего опеку над ним аристократии.

ЧАСТЬ II. ГЛАВА XI. РИМСКИЙ РОД

Когда латиняне, сабеллы, оски и умбры, составлявшие, вероятно, одни народ, пришли в Италию, они владели домашними животными и, по всей вероятности, были знакомы с возделыванием хлебных злаков и других растений, во всяком случае достигли значительного развития — средней ступени варварства; когда же они выступили на историческую арену, то находились на высшей ступени, у порога цивилизации.

Согласно Моммзену: «Рожь, пшеница и ячмень встречались в диком состоянии на правом берегу Евфрата, к северо-западу от Ана. О том, что рожь и пшеница росли в диком состоянии в Месопотамии, упоминает уже вавилонский историк Берос». Фик в своей книге «Первоначальное единство индоевропейских языков», Гёттинген, 1873, говорит: «Скотовод­ство составляло основу... Но у них были незначительные зачатки земледе­лия. Им были известны немногие злаки, возделывание которых носило слу­чайный характер, имея целью получение добавочной пищи к молоку и мясу. Существование народа покоилось не на земледелии. Лишь небольшое число первоначальных слоев относится к земледелию. Эти слова: yava — ди­кий плод; varka (мотыга или плуг), гаиа (серп); pio, pinsere (печь) и так, по-гречески рласш означает толчение и растирание зерна».

Ко временам Ромула (754 — 717 гг. до н. э., или 1 — 37 гг. с основания Рима) | именем Ромула, как и именами его преемников, обозначаются здесь не определенные лица, а эпохи] латинские племена — на Алъбанских холмах и склонах Апеннин, к востоку от Рима —уже распались путем сегментации на 30 независимых племен, все еще соединенных в непрочную конфедерацию для взаимной защиты; сабеллы, оски и умбры находились в таком же состоянии. Все они, как и их северные соседи — этруски, были организованы в роды.

Ко времени основания Рила (около 753 г. до н. э.) перешли к земле­дельческому образу жизни, владели стадами домашних животных, имели моногамную семью, объединены в союз, который имел форму лиги. Эт­русские племена были объединены в конфедерацию.

Латинские племена владели многочисленными укрепленными горо­дами и крепостями; они распространились по всей стране для ведения сельского хозяйства.

К существовавшим у латинских племен в начале исторического периода учреждениям принадлежат роды, курии и племена. Латинские роды были общего происхождения; сабинские и другие роды, за исключе­нием эт]>усских, принадлежали к родственным племенам. Во времена Тарквиния Приска, четвертого преемника Ромула, организация общества была приведена к числовой симметрии, а именно: десять родов было соедц-

К. МАРКС

нено в курию, десять курий — в племя (трибу); племен было три, что дает 3Ü курий и 300 родов.

Вместо существовавшей конфедерации племен, состоявших из родов и занимавших отдельные территории, Ромул слил эти племена воедино и сосредоточил в одном городе; для этого потребовалось пять поколений. На Палатинском холме и вокруг него Ромул соединил 100 родов, организо­ванных в племя рамное, затем была присоединена большая часть сабинян, и, когда позднее число их родов увеличилось до 100, было организовано второе племя — тициев (будто бы на Квиринале). Во времена Тарквиния Приска было образовано третье племя — люцеров, составленное из 100 родов, взятых у соседних племен, включая и этрусков. — Сенат (совет вождей), comitia euriata (народное собрание) и военачальник (реке). При Сервии Туллии сенат стал «патрицианским»; его членам и их потомству дано было звание патрициев; тем самым был создан привилегированный класс, который проник сперва в родовую, а позже в политическую систему и, наконец, уничтожил унаследованные от родов демократические прин­ципы.

Нибур, Герман, Моммзен и др. считали, что род состоял из семейств, тогда как он состоял из частей семейств, и род, а не семья, представлял единицу общественной системы.

Мало известно о ранней «социальной» истории Рима, так как права родов были переданы новым политическим корпорациям еще до того, как у римлятт возникла историография. Гай («Институции», III, 17) говорит: «Кто такие сородичи {gentiles} — мы сообщили в первой книге; а так как мы там говорили, что родовое право полностью вышло из употребления, то было бы излишне еще и здесь рассуждать об этом более подробно».

Цицерон («Учение о доказательствах», 6): «Сородичи суть то, которые носят одно и то же имя

(тотем/).

Но этого недостаточно. Те, которые рождены от свободных родителей. И этого еще недостаточно. Те, из предков которых никто не был в раб­стве. Еще недостает кое-чего. Те, которые никогда не были ограничены в гражданских правах. Этого, пожалуй, достаточно. Мне неизвестно, чтобы Сцевола, понтифекс, прибавил что-нибудь к этому определению».

Фест: «Сородичами называются и те, которые происходят из одного и того же рода, и те, которые называются одним и тем же именем».

Варрон («О латинском языке*, кн. VIII, гл. 4): «Как среди людей существует, родство по происхождению, так и в словах, ибо, как люди, происшедшие от Эмилия, суть Эмилианы и сородичи, так находятся в именном родстве и слова, производные от эмилиева имени, которое в соот­ветствующих падежах звучит: Aemilius, Aemilium, Aemilios, Aemiliorum; так звучат и остальные имена того же происхождения».

Из других источников вытекает, что только те лица принадлежали, к роду, которые могли вывести свое происхождение от признанного в роде предка исключительно через мужчин; они должны были также носить ро­довое имя (Цицерон).

445 г. до н. э. В речи римского трибуна Канулея по поводу его пред­ложения отменить закон, который запрещал браки между патрициями и плебеями, говорится (Ливии, кн. IV, гл. 4): «Ибо что изменится, если пат­риций женится на плебейке или плебей — на патрицианке? Что в конце концов меняется в правовом отношении? Ведь дети следуют за своим от­цом» (это доказывает, что происхождение считалось по мужской линии). Фактический пример счета происхождения по мужской линии: Юлия,

Конспект книги Льюиса г. моргала «древнее общество» 349

сестра Гая Юлия Цезаря, вышла замуж за Марка Аттия Балъба. Ее имя показывает, что она принадлежала к роду Юлиев. Ее дочь, Аттия, полу­чила родовое имя своего отца п принадлежала к роду Аттиев. Аттия вышла замуж за Гая Октавиана и была матерью Гая Октавиана (позже он стал называться Августом). Ее сын получил имя своего отца и при­надлежал К роду Октавианов.

Согласно Адаму («Roman antiquities»): если в семье была только одна дочь, она называлась по имени своего рода; так, например, Туллия, дочь Цицерона; Юлия, дочь Цезаря; Октавия, сестра Августа; они сохраняли то же самое имя после замужества. Когда было две дочери, одна называ­лась старшей, другая — младшей (как у дикарей). Если было более двух, они обозначались числительными, например: Прима, Секунда, Терция, Кварта, Квинта, или в ласкательной форме: Тертулла, Квартилла, Квинтилла... В эпоху расцвета республики неизменно и прочно сохраня­лись имена родов и прозвища семейств. Они былп общими для всех детей семейства и переходили на их потомство. После уничтожения свободы они изменились и смешались.

Насколько простираются во времени наши знания о римлянах, про­исхождение считалось у них по мужской линии. Во всех вышеприведенных случаях брак заключался вне рода.

Римские роды имели следующие права и обязанности:

\) взаимное право наследования имущества умерших членов рода;

2) обладание общим местом погребения; 3) общие религиозные обряды,
sacra gontilicia; 4) обязательство не вступать в брак внутри рода; 5) об­
щее владение землей; 6) взаимная обязанность помощи, защиты и мщения
за обиды; 7) право носить родовое имя; 8) право принимать в род чужих;
9) право избирать и смещать своих вождей.

К пункту 1. В 451 г. до н. э. был обнародован закон двенадцати таблиц. Старый порядок, по которому наследство разделялось между сородичами, уже был уничтожен; наследство переходило к sui heredes (его детям), а при отсутствии детей — к прямым потомкам умершего по мужской линии. Гай. «Институции», кн. III, 1 и 2. (Жена наследовала вместе с детьми.) Дети, находившиеся в живых, наследовали в равной доле, а дети умерших сыновей наследовали в равной части долю своего отца; иму­щество таким образом оставалось в роде. Дети женских потомков лица, не оставившего завещания, были устранены от наследования, так как они принадлежали к другим родам. Если у покойного не было sui heredes, то по этому же закону наследство переходило к агнатам (там же, кн. III, 9); агнатическое родство включало всех лиц, которые могли доказать свое происхождение по мужской линии от одного и того же предка, общего у них с лицом, не оставившим завещания; в силу этого происхождения все они, женщины так же как и мужчины, носили одно и то же родовое имя и по степени родства стояли ближе к умершему, чем остальные сородичи. Ближайшие по степени родства агнаты имели преимущество: прежде всего наследовали братья и незамужние сестры, затем дяди с отцовской стороны и незамужние тетки умершего и т. д. Но дети замужних сестер исключались из числа наследников, — потому что принадлежали к дру­гому роду, — в пользу даже таких сородичей (агнатов), чье родство с умер­шим могло быть доказано лишь на основании общего родового имени. Ро­довое право имело перевес над кровным родством, так как принцип, за­крепляющий собственность в роде, был основным. Последовательность (историческая), естественно, как раз обратная той, которая дана в две­надцати таблицах: 1) сородичи; 2) агнаты, в том числе и дети умершего, после того как счет происхождения перешел от женской линии к мужской;

3) дети, с исключением агнатов.

К. МАРКС

С замужеством женщина подвергалась deminutio capitis, то есть те­ряла свои агнатические права; незамужняя сестра могла наследовать, за­мужняя же — не могла, так как имущество перешло бы в другой род.

От архаических порядков дольше всего в Риме сохранялось возвра­щение в известных случаях имущества сородичам (это замечает и Нибур). — Вольноотпущенник в результате освобождения не приобретал родовых прав в роде своего господина, хотя ему разрешалось принять родовое имя своего патрона; так, например, Тирон, вольноотпущенник Цицерона, назывался Марк Туллий Тирон. Закон двенадцати таблиц предоставлял наследство после смерти вольноотпущенника, если он не оставил заве­щания, его прежнему господину.

К пункту 2. На высшей ступени варварства род имел место погребе­ния, которое предназначалось исключительно для его членов. Так было у римлян. Например, Аппий Клавдий, вождь рода Клавдиев переселился из сабинского города Регилл вместе со своим родом и многими клиентами в Рим, где сделался сенатором. Светоний («Тиберий», гл. I) говорит: »Пат­рицианский род Клавдиев... сверх того получил от государства поле (часть государственных земель) за рекой Анио — для клиентов, а для себя — ме­сто для погребения под Капитолием». Он получил место погребения "для своих членов согласно обычаю того времени.

Фамильное место погребения во времена Юлия Цезаря не вполне еще вытеснило родовое. Доказательство: Квинтилий Вар, потеряв свою армию в Германии, кончил жизнь самоубийством, его труп попал в руки врагов и был наполовину сожжен. Веллей Патеркул (II, 119) говорит: «Напо­ловину сожженное тело Вара было изуродовано дикими врагами, его го­лова была отрублена, доставлена Марободу, а им послана императору, и ей была оказана честь погребением в родовой могиле».

Цицерон {«Законы», II, 22) говорит: «Благоговейное отношение к гроб­ницам так велико, что погребение без священных обрядов и не на родовом кладбище считается грехом. Так во времена наших предков решил А. Торк-ват относительно рода Попилил», Во времена Цицерона семейное место погребения заменило родовое, так как семьи достигли полной автономии в роде. До закона двенадцати таблиц совершалось как сожжение, так и погребение в земле (этот закон запретил сжигать или зарывать трупы в черте города). Колумбарий (склеп с нишами для урн) обыкновенно мог вместить несколько сот урн.

К пункту 3. Sacra privata, или sacra gentlltcia совершались родом в определенное время. (Это было обязанностью всех членов рода, все равно, были ли они членами рода по рождению, или вследствие усыновления родом или принятия в род независимого лица {adrogation}. Освобождался от исполнения их и терял привилегии, соединенные с ними, тот, кто утратил связь со своим родом.) Упоминаются случаи, когда расходы по ис­полнению этих обрядов становились обременительными для рода вследствие уменьшения числа его членов. Священные обряды, как общественные, так и частные, находились исключительно в ведении жрецов; они не входили в компетенцию гражданских властей.

Со временем утвердились коллегии понтифексов, курионов и авгуров с тщательно разработанной системой богослужения, совершаемого жре­цами этих коллегий, но жрецы большей частью избирались; глава каждого семейства был также жрецом в своем домохозяйстве.

В ранний период существования Рима у многих родов были свои sa-cella (небольшие святилища без крыши; место культа; «sacellum — это не­большое место, посвященное богу, с жертвенником». Требаций к Геллию, VII, 12; «sacella называются посвященные богом места без крыши». Фест.) для совершения их религиозных обрядов; каждый род совершал свои

КОНСПЕКТ КНИГИ ЛЬЮИСА Г. МОРГАНА «ДРЕВНЕЕ ОБЩЕСТВО» 351

специальные жертвоприношения, которые переходили от поколения к по­колению и считались обязательными; так, Навтии приносили жертвы Минерве, Фабии — Геркулесу и т. д.

К пункту 4. Родовые порядки были обычаями, которые имели силу пи­саного закона; к таким обычаям относится запрещение брака внутри рода; по-видимому, оно позднее не было превращено в Риме в писаный закон; но римские родословные доказывают существование правила заключения браков вне рода. Это подтверждается еще следующим: все без исключения женщины с выходом замуж утрачивали свои агнатические права, так как выходили из рода (женщина не могла, таким образом, передать имущество из своего рода в род мужа). На том же основании дети женщины были лишены всех прав на наследство дяди или деда с материнского стороны; так как женщина выходила замуж вне своего рода, то ее дети принадлежали к роду отца, а не к ее роду, следовательно, не могли в нем наследовать.

К пункту 5. Общая земельная собственность — универсальное явле­ние у варварских племен, естественно поэтому, что она существовала п у латинских племен. Уже в очень раннее время часть земель, по-видимому, находилась во владении отдельных лиц. Право владения землей сперва осно­вывалось, несомненно, только на фактическом пользовании, как это имело место уже на низшей ступени варварства.

У латинских земледельческих племен одна часть земель находилась в общем владении племен, другая — в общем владении родов и третья — домохозяйств.

Наделение землей отдельных лиц стало во времена Ромула обычным, а позднее всеобщим явлением. Варрон («О сельском хозяйстве», кн. I, гл. 10) говорит: «Два югера, которыми (по преданию) Ромул впервые на­делил каждого, с тем чтобы они переходили по наследству, называются наследственным имуществом». (То же у Дионисия.) Подобное же наделение землей будто бы произвели Пума и Сервий Туллий; это было началом ничем не ограниченной индивидуальной собственности, которая предпо­лагает оседлую жизнь и т. д. Земля не только распределялась, но и даро­валась органами власти, что резко отличается от права владения, происте­кающего из акта отдельного лица... Эти наделы давались из фонда тех зе­мель, которыми римский народ владел сообща. Роды, курии, племена и после начала цивилизации владели сообща известными участками земли наряду с индивидуальными наделами.

Моммзен говорит, что «римская территория в древнейшее время была разделена на известное число клановых

(вероятно, у него говорится «.Geschlechter» — родовых)

округов; позднее они послужили основанием для древнейших сельских округов (tribus rusticae)... Эти названия (округов) произошли не от мест­ности, как у округов, прибавленных позднее, но все без исключения образо­ваны от названий родов, например: Камиллиева, Галериева, Лемониева, Поллиева, Пупиниева, Волтиниееа, Эмилиееа, Корнелиева, Фабиева, Го-рациева, Менениева, Папириева, Ромилиева, Сергиева, Ветуриева». Каждый род, таким образом, владел отдельным округом и был расселен в его пре­делах. (Да и в самом Риме роды селились в отдельных районах.)

Моммзен говорит далее:

Дата добавления: 2015-07-20