Герцог Онри. из Англии, кузен королевы Марии-Антуанетты, подвергся пыткам и осужден королем Генрихом на казнь через повешение. Франция. (1 сессия). 2 страница

Заметки историка: Типичная история из жизни Германии периода позднего средневековья, раздробленной на множество мелких государств. Народные восстания, особенно в городах, где пассионар-ность*¹ масс была в то время весьма высока, не являлись редкостью, вспыхивали, как правило, стихийно, под влиянием введения какого-то нового налога, и протекали так, как описано. Сам молодой герцог - типичный аристократ своего времени, гордый, высокомерный, самолюбивый и жестокий. Характерно презрение с оттенком безразличия к "черни": она существует как бы вне его жизни. Описаны типичные для Западной Европы конца XVII в. войска: тяжелая конница носит название "кирасир", подразделение - рота, солдаты вооружены палашами и огнестрельным оружием, короткими копьями -протазанами, имеют защитное вооружение (упомянуты пернатые шлемы кавалеристов).

ТрпЛ ^Л*":™^ва»^тс1Ь (СР- исп. разаопапо), пламенный, страстный. 1ермин Л.Н.Гумилева.

1 0. Роллану фон... 32 лет, плеснул кислотой в лицо разгневанный обманутый муж. Фландрия*¹, 1670 г. (1 сессия).

Я аристократ, высокий, статный, физически сильный мужчина, 32 лет. Красивое, аккуратное лицо, светлые кудри чуть выше плеч. Правильные черты лица: прямой нос, пухлые губы, голубые глаза, чисто выбрит. На мне бархатный малиновый камзол с очень широкими сверху рукавами, типа буф, с прорезями, внизу зауженные, кожаные штаны. Шпага на боку с резной рукояткой. Высокие кожаные сапоги. Люблю хорошо одеваться.

Вспомнилась шляпа с перьями.

Есть друзья, бываю в обществе, хожу по кабакам, иногда выезжаю на охоту. Держу хороших лошадей. Испытываю усталость от женщин, слишком их много было, уже стадия мудрости.

Довольно большой город (не у моря). Квартал людей среднего достатка. Сплошная застройка. У меня двухэтажный богатый дом в ряду себе подобных. Дома на улице все двух-трех-этажные светлых оттенков - голубого, розового, с высокими решетчатыми окнами. На первом этаже дома лавка (то ли моя, то ли нет). Чистенько.

Очень большой зал разделен на два поменьше небольшими полустенами. В глубине дома несколько небольших комнат. Полумрак. В принципе беспорядок в комнате, быт холостяцкий. Обстановка - на полукруглых окнах с решетками бархатные шторы, тяжелая мебель, много столов и стульев. Посередине комнаты дубовый стол, на нем скатерть с кистями, много чего навалено: книги, бокалы высокие, кружки, большие квадратные бутыли, остатки еды: кусок мяса, ребра чьи-то, фрукты. Тяжелые стулья с высокими квадратными резными спинками. У окна стоит деревянный узкий клавесин с клавишами в один ряд. Камин с металлической вытяжкой не зажжен. На стене висят в ряд три-четыре картины. На одной из них натюрморт голландских мастеров. Красный бархат брошен. Висит большой светильник - металлическое колесо, в нем свечи по кругу.

Есть собака типа борзой с вытянутыми пропорциями.

За окном на улице экипажи, верховые. Лампы масляные горят. Женщины в длинных платьях, шляпках.

Фландрия, средневековое графство, затем одна из 17 исторических провинций Нидерландов, один из наиболее экономически развитых районов средневековой Европы. В последующем основная часть Ф. - в составе Бельгии, часть - в составе Франции и Нидерландов.

Я в дальнем зале, пишу письмо с обращением "виконт" Письма пишу часто родственникам, различным высокопоставленным особам. На письменном столе много бумаг, чернильница с металлической крышкой, гусиное перо, карманное издание Библии в кожаном переплете с золотым крестом на обложке, четки, книга доходов-расходов, просматриваю ее. Занимаюсь хозяйственными делами, но без особого рвения. Сложившаяся за долгие годы рутинная привычка пролистывать хозяйственные книги.

Слышу стук в дверь. Прислуга есть, но где-то в нижнем этаже, приходит строго по часам для выполнения необходимого. Без доклада гостям не принято входить. Вышел в ближний к двери зал. - Входите.

В комнату входит пожилой мужчина не очень примечательной внешности: почти лысый, чуть венчик волос пушится, маленькие темные глазки, нос мясистый, губы тонкие растянуты в гримасе напряжения. Серьезный, взгляд затаенный, настороженный. Он ниже меня ростом, худощавый, лицо круглое. На нем застегнутый на все пуговицы темно-зеленый камзол, весь расшит золотым позументом. Треугольный воротничок обшит по краю. Отвороты рукавов широкие, тоже расшиты: такие же, как на камзоле, золотистые полосы с петлей на пуговицы. Коричневые панталоны по колено, белые чулки. Носы у башмаков квадратные, с квадратными же пряжками.

Когда он вошел, я узнал его. Видел его раньше, знал, кто он, но никогда не общались.

- Что Вам угодно?

Мужчина приближается, я делаю шаг навстречу.

- Ты знаешь, на, получи!

Он держал, прикрывая в руках, небольшой круглый пузырек. Подойдя совсем близко, ловко выплескивает мне в лицо содержимое флакона. Я успеваю зажмуриться.

Я имел отношения с его женой Терезой. Он пришел отомстить. Его молодая жена, естественно, его не любит, любит меня. У нас с ней отношения больше дружеские, я к ней испытываю теплые чувства с оттенком покровительственности. Встречаемся не часто, она бывает у меня. В обществе не встречались ни с ней, ни с мужем.

Все лицо горит, сильный ожог. Хватаюсь за лицо, кричу: "За что, сволочь?!" Чувствую сильнейшую злобу, негодование. Выкрикнул больше инстинктивно для себя, как констатацию факта. Обидно, что люди уроды и способны на такую подлость.

Получил совершенно незаслуженно, я не прикладывал к этому никаких усилий, не моя инициатива. Взбалмошный, в принципе трусливый старик. Думал, что будет выяснение отношений, но не до такой же степени...

В доме один, хорошая изоляция, и нет смысла кричать, кого-то звать на помощь. Стою с закрытым руками лицом, глаза боюсь открывать, чувствую опасность, что он может напасть. Прислушиваюсь, уйдет ли, или придется отражать удар. Страха не испытываю, почти безразлично, что будет с лицом. Ушел. Хлопает дверь.

Падаю на пол, продолжая держаться за лицо, весь сжался, сознание потерял, все эмоции вырубились. Долго состояние оцепенения. Встал, на ощупь умылся в этой же комнате из медного, не очень высокого таза с широким краем. Обессилен-но доползаю до кровати, прямо в одежде зарываюсь в ней и засыпаю. Кровать под пологом, бордо с кистями, не очень широкая, одноместная.

Вечером пришла служанка, полненькая добрая женщина в возрасте.

- Что случилось?

- Да вот... (рассказываю). Все жжет, лицо горит.

- Что делать, я сбегаю за мазью?

- Ну иди.

Лежу в постели, лицо' горит. Снова засыпаю. Позже возвращается служанка, смазывает лицо.

- Вот сейчас помажем, все пройдет.

- Вот лысый черт...

- А завтра...

Мазь немного стягивает кожу, боль уходит. Утром просыпаюсь, лицо болит, не придаю этому значения. Лежачий режим, все размеренно. Два дня промучился. Еда, постельный режим, мазь. Заходили двое приятелей, разговор "фенька".

Зрение не пострадало, только кожу затронуло. После этого кожа просто была розового оттенка и очень чувствительной, поверхность ровная, рубцов не было. Видимо, концентрация кислоты была слабой.

Высказывания пациента в сессии и после, моменты осознания:

Преклир отмечает, что у нее очень чувствительная кожа, часто краснеет от всего буквально, реагирует на изменение температуры в любую сторону. После того, как отработали этот материал, при работе в офортной мастерской с кислотой не возникает никаких затруднений, не чувствует дискомфорта, ко- ^

жа спокойна. Раньше могла сильно покраснеть при сейчас этого не отмечает. При неблагоприятных ловиях нет сильной реакции.

Если испытывает боль или затруднения, никогда нгасот „ зовет на помощь, не нуждается в сочувствии. В этом чувств в характере его черты. -чествует

При путешествии по Европе из всех европейских гооолп* больше всех понравился Брюссель. "Здесь я могла бы житГ Теплое и приятное чувство. Когда зашли в один из католиче ских соборов, возникло ощущение, что я здесь уже была к детстве рисовала фламандские дома, не видя никогда их изоб ражения, они поражали воображение. Я знала, как они устро-сны. "

11. фрейлина принцессы Антуанетты, француженка 19 лет, брошена в темницу замка Тауэр*¹, где подвергается пыткам, насилию со стороны охранников, а затем повешена. Названа в каземате Маргаритой. Англия, XVII в. (7 сессий).

Юная девушка с пышной копной черных вьющихся волос, которые создают контраст с очень белой кожей.

- Не пускайте ее, держите, перекройте ей дорогу, держите-держите. Ловите, держите крепче, не упускайте. Тащите ее сюда.

- Она сопротивляется.

- Ну что, мужики, не можете справиться?

- Да в ней сам дьявол сидит.

- Тащите скорей, набрасывайте на нее веревку, завязывайте крепче, связывайте ее. Держите крепче, олухи. Руки свяжите, выворачивайте. Держите ноги, связывайте ноги крепче. Завязывайте крепче, чтобы не упорхнула. Что вы остановились? О, черт побери, с девкой не можете справиться.

- Она же кусается.

- Выбейте ей все зубы, чтобы не кусалась.

- Мы ее привели, вот она.

- Попалась пташка к нам в сети, теперь от нас не уйдешь. Полетала, порезвилась, теперь посидишь в клетке, красавица.

- Как вы смеете меня задерживать!? Не трогайте меня, не прикасайтесь ко мне. Вы не смеете меня трогать. Отпустите меня, я ничего плохого не делала.

- Ничего, пташка, у нас с тебя спесь быстро слетит. У нас умеют разговаривать и с более гордыми, ты у нас заговоришь.

- Не трогайте меня, как вы смеете со мной так обращаться, мерзкие скоты.

- Она еще и ругается.

- Не дотрагивайтесь до меня, я фрейлина принцессы Антуанетты.

- Забудь о Франции, теперь навряд ли ты туда попадешь. Теперь можешь забыть об этом, забудь свое имя, ты теперь будешь Маргаритой. Это, конечно, звучит не -так благозвучно, как твое, но по тебе теперь никто не скажет, что... Ты обычная Девка, вас раздеть, вы все одинаковые.

- Вы не смеете со мной так разговаривать, меня будут искать.

Тауэр (англ. 1о*ег - башня), с конца XI в. замок-крепость в Лондоне, одна из королевских резиденций (до XVII в.), главная государственная тюрьма (до 1820), затем - музей.

- Навряд ли найдут, поищут-поищут да бросят. Да и кому Вы нужны? У них сейчас дела поважнее, чем судьба какой-то фрейлины, бросьте Вы.

Достаточно темное помещение, кирпичные стены. Это угловая комната, из которой в разные стороны расходятся два коридора. Здесь тюремщики отдыхают, удобно просматривать. Их много. Стол и лавки.

- Отдайте ее солдатам.

- Нет, нет, только не это. Я не войду туда.

- А хороша птичка, ничего не скажешь. И кровь горячая. Хороша, наверное, была в постели, не зря ж граф аж из-за пролива тащил. Видать, наши ему не по вкусу. И нам с графского досталось.

- Ненавижу, оставьте меня, не подходите ко мне.

- Валите, валите ее, да на стол. Она у нас сегодня будет вместо обеда. Держите крепче, держите голову. Вот это глазищи, она глазами убить может. Закрой глазищи-то. Завяжите ей глаза, а то страшно в ее глаза смотреть.

- Не могу, оставьте меня. Неужели у вас нет никакого сострадания?

- Не сопротивляйся, тебе это все равно не поможет. Лежи смирно и не дергайся.

- За что? Нет, не трогайте меня.

Лежит на столе. Они стоят над ней, одинаково одетые, в одинаковых головных уборах. Ощущает, как пальцы сильно сдавливают колени. Ноги разведены, держат за руки и за волосы, чтобы голова не моталась.

- Не трогайте меня, не дотрагивайтесь до меня, вы мне противны. Ну и вонь от вас.

- Ничего, чуть-чуть посидишь у нас, посмотрим, чем от тебя будет пахнуть.

- Какая маленькая грудь.

- Меня тошнит от ваших прикосновений, мне противны ваши прикосновения. Отпустите, не трогайте меня.

Их руки грубые. Трогают, боль причиняют, неприятно из их уст это слышать.

- Сейчас мы тебе покажем (имеется в виду их "боевое оружие").

- Посмотри, чем не хорош? Ты столько, наверное, не видала никогда.

- Как же мне стыдно (плачет). Как⁵противно. Не хочу видеть, какая гадость.

- Выше ноги.

. Нет, нет, не хочу. Оставьте меня, не трогайте. Я вас ненавижу, я вас проклинаю.

- Брыкается, как необъезженная лошадь, удила закусила. Гогочущий грубый-грубый смех.

-Дрянь.

- Ничего, сейчас мы постараемся, и из тебя пена пойдет. Сидеть не сможешь, куда твоя горделивая осанка денется. Ее теперь не узнать.

Сильно зажмуривается, мотает головой, зажимает рот, так как подносят к лицу и запах отвратительный. Старается крепче сжать рот, глаза, дыхание задерживает. Отвращение, невозможно на все это смотреть.

Пытается свести ноги, усилия предпринимает. В паху боль появилась. Пытается обороняться. Они в грубой одежде, внутренняя часть бедер как стертая. Боль ужасная. Не столько боль, сколько унижение.

- Потом родишь нам мальчика. Интересно, кого он будет папой называть.

- Видеть вас не могу. Как я вас ненавижу, как все это мерзко.

Под общее ржание кто-то из солдат:

- Кровь пошла.

- Заканчивай быстрее.

Платье разорвано, из-под него выглядывает тонкая белая рубашка. Платье темного бархата, лиф облегающий, шнуровка, юбка пышная. Белые нижние юбки задраны (белоснежные-белоснежные). Ноги задраны, в коленях согнуты. Вся мокрая. Сил нет под конец. Закусывает губу.

- Не могу, оставьте меня. Уроды, когда вы меня мучить перестанете? Неужели у вас нет никакого сострадания, одно скотское желание?

- На вид леди, а ругается как простолюдинка, в выражениях себя не сдерживает, шлюха подзаборная.

Перекличка, как в очереди.

- Заканчивай скорей.

- Скорей, нам не достанется. Всем хочется, ты не один.

- Ну кто на мое место?

Капрал в стороне, он не принимает участия, немного сочувствует. Единственное лицо с состраданием, понятием, повыше, чем эта толпа.

- Как вы можете смотреть на это? Заканчивай скорей, хватит, она уже без сознания. Оставьте ее, посмотрите на нее, она

уже сознание потеряла. Ну хватит, порезвились - и хватит, а то еще помрет. Она нам еще нужна.

- Ты успел полакомиться, поэтому так и говоришь.

- Она уже ни на что больше не пригодна, оттащите вниз в темницу. Во что же мы ее превратили.

Видит себя со стороны. Двое с факелами тащат волоком за руки вверх лицом. Болят вытянутые руки. Пятки бьются о ступеньки. Платье на груди разорвано, волосы растрепаны. Злость, протест, колоссальное эмоциональное напряжение.

Я буду молчать, я не скажу ни слова. Слезы душат.

- Она молчит, ничего не говорит.

- Откройте ей рот.

- Она рот зажала.

Рот зажат, аж зубы сводит, шея напряжена, челюсти не разомкнуть.

- Молчишь? Разожмите ей рот. Не можете, выбейте зубы. Она должна сказать.

- Молчит.

- Примерьте ей испанский сапожок, может быть, впору придется. Ну давай сюда свои прелестные ножки, примерим на них новые сапожки. Сейчас Ваша маленькая ножка станет чуть-чуть пошире.

- Нет, я не хочу.

- Тебе не жмет, красавица? (с сарказмом). Ну как, Вам пришлась по вкусу новая обувь? И еще раз повторить?

- Хватит, у нее уже кровь пошла. Она без памяти. Эта дрянь молчит, из нее слова не выжать. Никогда бы не подумал, что в таком хилом теле такая сила. Она скорей умрет под пытками, чем скажет. Я боюсь для нее более суровое... придумать, она нам нужна живая. Брось ее в темницу, там, может быть, придет в себя, будет посговорчивее.

Вечерний сумрак. Видит стену замка, горят факелы, которые вставлены в крепления на стене, идут вдоль этой стены. Потом коридор, стены с нишами и арками.

Почему я здесь? Ничего не понимаю. Губы опухли, пересохли, тяжело говорить. Разбили весь рот, ни одного целого зуба не осталось. Я не могу ничего вспомнить. Все болит, не могу придти в себя, где я, куда меня притащили. Я ничего не понимаю, что происходит. Я не могу в это поверить, я не верю (плачет). Мне 19 лет. Я не верю в предательство людей, я не

_очу в это верить. Не может такого быть. Как он мог предать, ведь он пригласил меня к себе в гости. Предатель. Зачем он это сделал? Почему они не хотят понять? Это несправедливо. Они хотят меня убить. Не хочу умирать. Я ведь не ведьма, чтобы меня сжигать, я ничего плохого не сделала. Что со мной собираются делать? Я ни в чем не виновата. В чем меня хотят обвинить? Это очень жестоко так со мной обращаться. Почему? Как будто не со мной.

Как здесь ужасно пахнет, какой здесь тяжелый воздух. Сыро, скользко, холодно. Мне очень холодно. Как же здесь темно, я ничего не вижу. Никого рядом нет, одна. Мне очень страшно, я так боюсь темноты!

- Я уже разговариваю сама с собой. Я схожу с ума. Я не могу больше здесь находиться.

Тауэр - какое это страшное слово. Отсюда живым никто не выходит. Неужели я в крепости? Тауэр - это зловещее слово. Этот ненавистный английский язык, я не хочу его слышать. Как я хочу забыть этот язык, эти слова, на котором говорили мне столько гадостей. Как отсюда убежать? Они меня здесь решили замуровать. Вокруг меня стены, какие они скользкие и неприятные. Нет, отсюда не вырваться, стены крепости крепко держат. Какое меня будущее ждет?

Я не должна плакать, но не могу себя сдержать. Не улыбайся, не смейся, не плачь, никаких эмоций, все держи в себе.

- Когда ж ты заговоришь, из тебя слова не выдавить.

- Я не буду говорить, хватит меня мучить. Делайте со мной, что хотите, вам меня не сломать. Мой Бог, он мне поможет.

- Я придумал для нее пытку: надо поставить перед ней зеркало, пусть посмотрит.

- Нет, это не я. Не может быть, это не я, от меня моего ничего не осталось. Нет, я не могу на это смотреть (сильно зажмуривает глаза), это не я. Я не хочу это видеть, мне больно на это смотреть, страшно смотреть, лучше выколите мне глаза. Уберите, я не могу это видеть. Что вы сделали со мной, я никогда не смогу стать прежней. Уродство, на меня невозможно будет смотреть без боли и отвращения.

- Наконец-то заговорила, хоть голос твой услышим. Сильный эмоциональный всплеск - и отключилась, в бессознательном состоянии, голова болтается.

- Мы с ней, наверное, перемудрили, во что же мы ее превратили.

- Совсем заврался.

- Приведите ее в себя. Она уже от одного вида этой прелестной комнаты теряет сознание.

- Сдавливайте ей голову.

На полу полусгнившая солома. Какое-то кожное заболевание от грязи, по шее и на лице фурункулы, в голове насекомые. Болячки корками за ушами, на лбу. Лицо чешется, зудит здесь и кровь запекшаяся. Раздираются глаза.

Тело зудит. Как мучительны и унизительны эти воспоминания. Это есть невозможно, я не могу это есть, лучше вообще не есть. Мой живот эту еду не принимает.

Как мне отсюда уйти? Как я хочу вырваться отсюда! Я больше не могу здесь находиться, стены давят, я хочу все забыть, чтобы все прошло, как страшный сон, чтобы я проснулась утром, и ничего не помнила, и была далеко-далеко отсюда. И чтобы я проснулась счастливой, и беззаботной, и вольной, как птица, без этих оков, что меня сковывают, на солнце, а не в этой черной зловонной яме. Как хочется на волю, на свежий вольный воздух. Как хочется вновь увидеть теплое, ласковое солнце Франции, а не эти мрачные серые тучи. Как я хочу оказаться в другой стране, в другом веке, подальше от моих мучителей. Как я хочу, чтобы в следующей жизни мне попалось больше хороших людей (инквизиция, видимо, из-за моих воззрений). Эти мысли как будто из другой жизни, это происходит не со мной. Хочется стать птицей и улететь, вырваться из своего тела. Почему я не птица? Как мне хочется отсюда улететь! Я птица в клетке. Я мыслями далеко отсюда. Видит окно вверху, душа стремится вырваться из оков. Боже, ты же все знал, почему ты не уберег меня от этих мук, до тебя было не достучаться.

Я была увлечена интригами при дворе. Предупреждения были, к чему все это приведет. Я же знала, чем это все может для меня обернуться. Я не послушалась своего внутреннего голоса и попала в беду. Кто меня отсюда выручит, кто поможет? Душно мне, тяжелый воздух, задыхаюсь, от этой духоты болит голова, больно глотать, мысли путаются, уши заложило. Опять слезы застилают мне глаза, мои глаза уже перестают видеть от слез. Голова болит от слез, все тело ноет, грудь болит.

- Хотя бы они что-нибудь острое дали, мучения бы мои закончились. Когда кончатся мои мучения, скорей бы смерть меня забрала. Я жить не хочу, устала сопротивляться.

Проплачется, что-то скажет, снова в полузабытьи, приходит в себя и вслух высказывается:

Я потеряла счет времени. Как я здесь долго нахожусь? Что они сделали с моими руками, руки как будто не мои. Руки мои руки опухли. Боже, дай силы мне все это перенести. Не оставляй меня. Господи, забери меня. Почему ты не хочешь забрать и избавить меня от этих мук. Неужели я должна их пройти. За что мне такие испытания? Как я хочу, чтобы скорей мои мучения закончились. У меня нет сил сопротивляться.

- Ненавижу, как я их ненавижу. За что, почему, что плохого я им сделала. Я содрогаюсь от этих воспоминаний. Меня тошнит. От одиночества я сойду с ума. Пусто в голове, я не хо„-чу ни о чем думать. Как больно все это видеть, свое изуродованное лицо и тело. Меня изуродовали, что со мной сделали. Как меня такую люди увидят? Я больше не вынесу пыток. Я уже разговариваю сама с собой, я схожу с ума, запуталась в своих мыслях. Боже, дай силы мне все это перенести, не оставляй меня. Господи, забери меня.

- Эй, солдатик, неужели я тебе не нравлюсь. Пормотри на меня, какое у меня красивое лицо. Отворачиваешься. Ах, мои ножки, как я теперь на них туфельки надену. Мои маленькие туфельки теперь не надеть на мои ножки, какие они стали широкие, они теперь не влезут в мои маленькие ботиночки.

Интонации как "в детство впала".

- Она не в себе, у нее помутился разум.

- Не обижайте меня.

- Она ничего не понимает, что ей говорят.

- Я хочу на бал, я там буду танцевать, я там буду веселиться.

- У нее мысли путаются, она ничего не понимает, что ее спрашивают. От нее сейчас невозможно ничего добиться, отвечает невпопад, повторяет одно и то же. Бред сумасшедшей, она с ума сошла. Она сумасшедшая. Мы с ней перестарались. Кто бы знал, что она окажется телом сильнее, чем разумом. Она без сознания.

- От нее надо скорее избавляться. Мы все равно от нее ничего нового не узнаем, она или молчит, или говорит невпопад.

- Не бойся, говори спокойно, она все равно нас сейчас не понимает.

- Переоденьте ее в платье попроще. Ночью ее перевезем в Другую тюрьму, а на утро ее надо повесить, и концы в воду. Никто ничего о ней не узнает, да и узнать ее сейчас тяжело, это горбатая, седая, беззубая старуха, коростой покрылась. Хо-

/

рошо наши мастера над ней поработали, никто не узнает Пусть ею займутся.

Вывели на улицу. Идет босиком, вялая, еле волочит ноги согнувшись, с опущенной головой, смотрит под ноги, выбирая' куда наступает, сама с собой разговаривает.

- Устала, я очень устала, быстро устаю. Еще осталась слабость после болезни, меня качает от слабости. От пыли чешутся глаза. Не могу ни на что смотреть, солнце слепит глаза, ничего не вижу.

От солнца после темноты слезятся очень больные глаза сильно жмурится. В желудке боль от голода, мутит сильно, болят ноги. После тяжелого, затхлого воздуха камеры как опьянела от свежего воздуха.

- Воздух пьянит. Я не хочу умирать. Этого не может быть, я не готова. Почему я должна уйти, это не справедливо. Господи, почему я так боюсь. Это же не страшно, это же всего один миг. Нет, я боюсь.

- Сумасшедшую ведут.

- Ну пошла, еле ногами передвигаешь, как старая кляча. Иди быстрей.

Я не могу идти, сил нет.

Глубоко внутри болит все. Из полусознательного состояния не выходит, как во сне передвигается.

- Ветер волосы растрепал, я, наверное, некрасиво выгляжу. Волосы падают на лицо, она отмахивается, так как они раздражают раны на лице.

Виселица. Помост деревянный, стоит на нем. Руки связаны сзади. Растрепанные поседевшие волосы, как войлок, свалявшиеся, торчат в разные стороны. Обезображена, как старая бабка. От нее плохо пахнет. На ней темная одежда. Перед тем, как повесить, хотят надеть мешок на голову. Отказывается, хочет смотреть на небо. Шум толпы. Всматривается в лица, но читает на них непонимание, отсутствие сочувствия, видимо, считают ее виноватой. Взгляд на небо, желание устремиться к Богу. Нежелание говорить, все мысли устремлены вверх. Ветер свежий в лицо. День солнечный. Чувство облегчения - избавление от мук. Подспудно небольшой страх перед предстоящей болью.

- Приговор: казнь через повешение.

- Веревку набрасывайте на шею скорей, заканчивайте быстрей.

- Вздернули (всю трясет).

- Наконец-то отмучилась.

- Еще одной ведьме свернули шею.

- Ничего не чувствую, надо скорее вырваться, скорее. Наконец-то вырвалась!

-

Высказывания пациента в сессии и после, моменты осознания:

"Правильно говорят, что от тюрьмы и от сумы никто не застрахован. Это теперь знаю точно, надо и там и там побывать". Считает, что в этой жизни должна была испытать на себе предательство других людей. Всегда присутствовал страх темноты. В настоящее время, по прошествии более двух лет, этого страха не испытывает, спокойно входит в темный подъезд и находится в темном помещении.

Когда в прошлом русской была, четко шли предложения, а здесь с усилием ищется фраза, обрабатывается с английского, идет дополнительная работа. Появлялись несложные короткие фразы по-английски.

Во время сессий всегда сидит прикрывая глаза руками. После слов: "Закрой глазищи-то. Завяжите, ей глаза, а то страшно в ее глаза смотреть" - преклир: "Вот почему у меня всегда рука на глазах. После этой фразы рука сама опустилась". Не смотрит никогда на иглу при инъекциях и бормашину в зубоврачебном кабинете, относится к ним как к орудиям пытки. Признается, что всегда очень больно было смотреть на изуродованные лица, старалась отвернуться и не смотреть. В настоящее время нет болезненной реакции на это. Очень не любит, когда волосы на лицо падают, носит прически, когда все волосы убраны назад.

"Интересно, если во Францию съездить, я там что-нибудь узнаю? Как стану клиром, по Англии и Франции буду совершенно спокойно разъезжать. Хочу на экскурсию в Тауэр".

Мощный заряд проклятия шел в сессии. Чувствует, что, видимо, ни один из солдат по-человечески жизнь не закончит. "Точно теперь понимаю, как проклятия работают. В инграмме внутриутробного периода (которую проходила позже) соседка с кем-то ругалась и проклинала, а беременная мама рядом находилась. Вот эта инграмма с Тауэром и могла включиться у ребенка. Такое чувство омерзения необыкновенного здесь, в этой жизни, поднималось, такая злость к мужу просыпалась, если там на всех, то тут на нем одном концентрировалась".

Когда в инграмме выбили зубы, пошло мощное слюнотечение, как будто рот наполнился кровью. Такое же бурное выделение слюны бывает всегда на приемах у стоматолога. Очень Рано зубы стали разрушаться, сейчас нет ни одного здорового ³Уба, много под коронками (а женщина еще молодая).

Любит смотреть в небо, оно вызывает такое же чувство ка и у фрейлины Антуанетты перед казнью. "Если представить как рестимулируется такая инграмма полностью и начинает действовать, чем бы я закончила жизнь, если бы не дианетика"

Заметки историка:

Во время происходящих событий замок Тауэр использовался именно как тюрьма. Несмотря на некоторую неразработанность сюжетной линии, условия содержания в Тауэре и орудия пыток, применявшиеся в XVII в., описаны достоверно. Следует заметить, что титул принца в Европе того времени носили не только представители королевских династий, но и высшая аристократия. Вероятно, речь идет именно о фрейлине какого-то из знатных французских домов: первого имени Антуанетта среди членов французского королевского дома XVII в. мне найти не удалось.

Начало следующего процесса даю как образец, чтобы стало понятно, как разворачивается работа в случае, с чего он начи-ается и как при этом ведет себя преклир. Отмечаю внешние проявления поведения преклира в процессе, частично его со-матику, на которую он жалуется (в скобках). При первом проходе все очень смутно и непонятно, постепенно, по мере повторных прохождений, картина расширяется и уточняется, обрастает деталями.

1 2. Жаннет Ковчак, жена барона Манфельда, подвергнута насилию со стороны наследника престола, который воспользовался правом первой ночи. Муж, узнавший об этом, убит. Казнь сына. Ослеплена, и вырван язык по приказу герцога. Схвачена как ведьма, изнасилована солдатами, сожжена. Прага, 1587 или 1581 г. (2 сессии).

- Что с моими глазами?

Сильно стянуло. Красное пятно. Тело ощущает, что огонь (щурится, стонет, сжала кулаки).

- На костер (сморщилась, кричит).

Черные тени (охает, стонет). Черные капюшоны рядом... пропали. Светлеет (сквозь зажатые губы, руки как когти).

- Ничего у меня нет.

- Ведьма! (сильно морщится).

Ощущение, что вокруг люди. Распущенные волосы, космы. Булыжник. Что-то у меня творится с лицом, либо я слепая. Столб или крест (боль в желудке). Ощущение, что я сильно голодна. Церковники в черных накидках. Я не вижу, я только ощущаю. Руки вытянуты, как будто прощупывают что-то. Женщины в белых чепчиках и передниках, синие юбки, кофты красные, плетеные завязки, как у Красной шапочки. Хворост. Очень худая я, немолодая. Вероятно, слепая. Космы темные. Глаза, веки в тике дергаются. Много народа (охает, стонет).

Дата добавления: 2015-07-20