Из воспоминаний бывшего военнопленного Николая Владимировича Алексеева

№ 79

1967 г.

…

В плен я попал 10 октября 1941 года под Вязьмой. Мне было тогда семнадцать лет. Оттуда нас перевезли в Минск, а потом в Шталаг-352. Поместили пленных в карантин в бывшие конюшни. Света в них не было. Помещения не отапливались. Царила большая скученность. Деревянные нары были в три яруса. Спали мы только на одном боку. Встававший по нужде на свое место уже не попадал. Многие лежали на полу в проходах, под нарами в грязи и сырости. В основном это были больные, физически слабые. Мне часто приходилось занимать «нижний плацкарт». Начались массовые заболевания тифом. Ежедневно утром из бараков выносили десятки тру­пов, которые на тачке вывозили за зону и складывали в штабеля как дрова...

В карантине я пробыл месяца полтора. Однажды военнопленных 1923-1925 годов рождения отделили от всех. Оказалось таких человек шестнадцать. Нас сво­дили в баню и поместили в другой барак, который находился рядом с кухней для военнопленных. Условия здесь были лучшие. Каждый имел свое место на нарах. Было тепло и сухо. Был электрический свет. Лучше стало питание. Наша команда обслуживала кухню: доставляли продукты со складов, дрова. Мы запрягались по пять человек в тачанки и ездили по складам. Мы передвигались по лагерю в преде­лах: кухня—дровяной склад—продовольственный склад. Я имел возможность на­блюдать за жизнью в лагере, зверства гитлеровцев в отношении военнопленных. Самой распространенной экзекуцией были двадцать пять ударов палкой. На моро­зе обливали человека водой и отпускали умирать.

В это время я заболел сыпным тифом, но об этом знали только мои товарищи из команды. Дружен я был с Сергеем Дроздовым. К счастью все обошлось благо­получно. Недели через две я пошел на поправку.

В начале 1942 года в лагере произошло большое событие — группа военноп­ленных совершила побег. Часть конвоя они убили. Двое пленных из этой группы вернулась в лагерь. На площади лагеря были выстроены все военнопленные. Их оцепили немцы, вооруженные пулеметами. Эти двое были повешены. Пленных заг­нали в бараки. Офицеров изолировали в отдельные бараки, а затем расстреляли. По лагерю было объявлено, что за каждого убитого конвоира будут расстреливать по десять офицеров.

В середине зимы меня перевели работать на кухню. Переводчик из поволжс­ких немцев Федя или Фриц, узнав, что я окончил девять классов и имею хороший почерк, да к тому же сносно говорю по-немецки, назначил меня писарем. В мои обязанности входило составление суточных ведомостей на выдачу хлеба и балан­ды по баракам, вести картотеку на рабочих кухни.

Весной 1943 года был организован театр военнопленных. Я посещал его. Там я познакомился с группой акробатов. Часто присутствовал на их тренировках. Иногда я их подкармливал: приносил хлеб, сахар. Об этом стало известно шефу кухни, немцу. Меня перевели в команду по вывозке леса. В пароконную повозку впрягались десять человек военнопленных и под конвоем отправлялись в лес. Лес от лагеря находился в километрах десяти. Там грузили бревна и везли их в лагерь. По ходатайству шефа театра меня взяли в театр в группу акробатов. Каждое воскресенье давались концерты для немцев и военнопленных. Два раза выезжали с концертами в другие лагеря в Минске. Были с концертом у чехов. При театре была организована группа сопротивления. Ее цель — поддержание патриотических на­строений среди пленных, сообщение о событиях на фронте. В группу входили офи­цер Леонов, офицер-связист Александр Гусаров (погиб при разгроме немецкого гарнизона Раевка в сентябре 1943 года), Валентин Матвиевский, Илья Панков (по­гиб при побеге из плена), Александр Шведов, Александр Коробов или Коробейни­ков. Нас стали водить на работу в зону лагеря, мы начали подготовку к побегу. Летом 1943 года Леонов был переведен на работу в гараж. Там организовал группу слесарей из военнопленных и они совершили побег из лагеря среди белого дня на броневиках.

В это время в лагере начали активничать представители РОА. Принудительно стали вербовать пленных в эту армию. В июле — августе 1943 года они забрали из лагеря большую партию пленных. Мы решили ускорить свой побег. Такая возмож­ность представилась. Это было 17 сентября 1943 года. Мы узнали, что для заготов­ки строевого леса нужна команда из десяти человек. Пятерым из нашей группы удалось попасть в эту команду— А.Гусарову, В.Матвиевскому, А.Шведову, А.Коробкову (Коробейникову) и мне. Пятеро других пленных из этой команды были нам незнакомы. Конвой состоял из четырех человек — трех немцев и одного лагер­ного полицейского-украинца... По числу немцев разбились на три группы. Стар­шими в каждой группе были Гусаров, Коробков (Коробейников) и я. Разоружить полицейского поручили Шведову. По приходе на место разоружили конвой, при­вязали его к деревьям и ушли. Часа через два наткнулись на партизан отряда им. Г.К.Жукова партизанской бригады «Штурмовая». Я в отряде был пулеметчиком. Воевал до 1944 года. Был участником парада в освобожденном Минске. Затем был призван в Красную Армию. Демобилизовался в 1947 году.

Эти и следующие воспоминания из личного архива Р. А. Черноглазовой.

№ 80

Дата добавления: 2015-07-20