Реципиент. Групповые факторы в убеждении

Если в двух первых параграфах мы рассматривали внешние, объективные по отношению к аудитории факторы коммуникационного процесса (коммуникатор и сообщение), то в данном разделе обзора речь пойдет об экспериментальных и теоретических работах, ставящих своей задачей выявить психологические и иные характеристики реципиента информации, влияющие на эффективность убеждающего сообщения.

Включение в раздел групповых факторов связано с тем, что в современных условиях бурного развития средств массовой информации индивидуум как таковой крайне редко становится непосредственным объектом пропагандистского воздействия. Сейчас мы имеем дело чаще всего с коллективным реципиентом. Именно поэтому современная психология убеждающей речи придает такое большое значение исследованию структурно-динамических характеристик групп, справедливо считая, что конечный исход речевого воздействия в значительной мере определяется не только индивидуально-личностными характеристика ми человека, но и фактом его групповой принадлежности. Это обстоятельство также серьезно отличает экспериментальную риторику от традиционных, классических тео­рий ораторского искусства с их значительно более индивидуалистическими подходами к процессу убеждения.

В разделе работы, посвященной балансным моделям убеждающей речи, мы обращали внимание на постановку в них так называемой проблемы «самоубеждения». Эффективность сообщения значительно повышается, когда у человека сформирована установка на его принятие. Целый комплекс экспериментальных работ в зарубежной психологии убеждающей речи посвящен выявлению условий формирования такой установки у реципиента. Большинство из них посвящено роли активного участия реципиента в коммуникационном процессе.

В опытах Уоттса 140 студентов университета были разделены на шесть экспериментальных групп. Студенты в этих группах либо просто зачитывали убеждающее сообщение (пассивное участие), доказывающее необходимость ряда политических и социальных преобразований, либо же сами подыскивали аргументы в их пользу (активное участие). После выполнения заданий испытуемые заполняли соответствующие шкалы. Повторные замеры установок и дополнительное анкетирование (призванное выяснить, насколько испытуемые запомнили содержание сообщений, интересовались ли они вопросами, в них поднимаемыми после первой серии экспериментов и т.д.) проводилось шесть недель спустя.

Полученные выводы, хотя и не были неожиданными, все же оказались достаточно показательными. Как активная, так и пассивная группа обнаружили большую степень согласия с рекомендуемым мнением уже в первой серии экспериментов. Однако при повторном замере интенсивности сформированной установки выявились существенные различия между активным и пассивным участием в коммуникационном процессе. Так, у активных групп выявилась значительно большая устойчивость принятого мнения. Существенно отличалось и поведение членов этих групп в обследуемое время: они чаще обсуждали эти вопросы с товарищами, искали и читали специальную литературу.

Несомненные преимущества активного участия реципиента в процессе убеждения были выявлены и в ряде других экспериментов. Так, было показано, что, лица, выступающие в психодраме в качестве актеров, в большей степени меняли свои взгляды в пользу мнения, рекомендуемого ее сценарием, чем пассивные зрители или слушатели этой драмы. Активное участие в групповых дискуссиях приводило к большему изменению докоммуникационных установок, чем просто чтение или слушание лекций. Интересно отметить, что даже активное преодоление реципиентом известных трудностей доступа к источнику информации повышало эффективность воздействия последнего.

В вышеописанном опыте Уоттса обращает на себя внимание то, что докоммуникацнонная установка членов активных групп никак не принималась во внимание по самим условиям эксперимента: испытуемый получал зада­ние подыскать аргументы в пользу рекомендуемого мнения безотносительно к тому, был ли он с ним согласен, или не согласен. Если предположить, что часть испытуемых в начало эксперимента была не согласна с мнением, то результаты опытов Уоттса позволяют сделать один очень интересный о точки зрения как общей психологии установки, так и педагогики вывод: так называемая «контраттидинальная активность» (деятельность, противоречащая внутренним установкам человека) при ряде условий может привести к перестройке этих установок.

Традиционная схема динамики установки в процессе убеждающего воздействия исходит из того, что изменение ее информационного компонента (мнения) вызывает изменение аффективного отношения к объекту. Последнее приводит к изменению поведенческого компонента. Изменение мнения — изменение аффекта — изменение поведения.

Опыты Уоттса, как и ряд других исследований, ясно показывают, что подобная схема отнюдь не является чем-то самим собою разумеющимся и априорно правильным. Исследование психологической возможности иных динамических схем изменения социальной установки широко развернулось в настоящее время в зарубежной психологии убеждающей речи, в особенности после создания теории когнитивного диссонанса.

Оценка этих опытов, приводящих зачастую к весьма эффективным результатам, должна быть очень осторожной. В них буржуазная психология убеждающей речи в наибольшей степени порывает с просветительскими моделями убеждения. Прагматически манипуляторский подход к процессу убеждения представлен в этих опытах в наиболее чистом виде. Однако было бы неверно игнорировать и совершенно недвусмысленные результаты этих исследований, тем более, что они допускают, на наш. взгляд, и иную теоретическую интерпретацию, в частности с позиций теории «интериоризации внешних действий» (Пиаже, Гальперин-Леонтьев).

Из работ этого плана мы рассмотрим только экспериментально проведенные по так называемой «парадигме принужденного согласия» (forced compliance paradigm). Процедура этого эксперимента была предложена Кельма-ном в 1953 г. В его опытах детей побуждали писать сочинения, дающие положительную оценку как раз тем комиксам, которые им нравились меньше всего (контраттитюдинальная активность). Дети писали эти сочинения для получения призов, различных но своей ценности и привлекательности. Спустя некоторое время детей вновь просили оценить не нравящиеся им иллюстрированные книги. Чрезвычайно неожиданным результатом опытов Кельмана было то, что дети, получившие наименее ценные и привлекательные для них призы в наибольшей степени изменяли свое первоначально отрицательное отношение к этим книгам (парадоксальная с точки зрения поведенческой психологии обратная зависимость между величиной подкрепления и изменением установки).

Репликацию этого опыта на студентах осуществили Фестингер и Карлсмит. Студенты, получившие наименьшее вознаграждение за «контраттитюдинальные высказывания» также в наибольшей мере изменили свою первоначальную установку.

С позиций теории когнитивного диссонанса это именно объясняется достаточно просто. Поведение испытуемых и их внутреннее отношение находились в явно диссонантном отношении. Студенты, получившие меньшее вознаграждение, имели тем самым и меньшее внешнее оп­равдание своего поведения. Отсюда диссонанс у них должен был ощущаться острее. И так как изменение поведенческого элемента диссонантной пары было невозможно («заявление» уже было сделано), то изменению подвергся когнитивный компонент установки (мнение о характере работы).

Во всех этих опытах мы имеем дело с принципиально иной схемой динамики установки: изменение поведения — изменение аффекта — изменение мнения.

Для психологии убеждающей речи из этого следует достаточно важный вывод: коммуникатор, который побудил бы реципиента включиться в деятельность, поначалу даже противоречащую его внутренним установкам (подбор аргументов в защиту его точки зрения, поручение представлять ее в групповой дискуссии и т.д.) подготовил бы тем самым условия для эффективной интернализации рекомендуемого мнения, для превращения ею в собственное убеждение реципиента.

Все эти данные свидетельствуют о том, что активное участие аудитории в коммуникационном процессе является важным фактором повышения эффективности убеждающей речи.

Одной из важных проблем, поднимаемых экспериментальной риторикой, является проблема общей убеждаемости личности. В матрице К.Ховланда она называется несвязанной переменной. Это — индивидуальная предрасположенность личности поддаваться любому типу убеждающего сообщения в любых условиях его предъявления. Эту характеристику личности не следует путать с так называемой общей внушаемостью, установленной в работах французских психологов и психиатров конца XIX века (Шарко, Хане, Вино и др.). Последняя широко применяется в современной психиатрии и обозначает способность человека поддаваться гипнотическим и квазигипнотическим влияниям. Большое внимание, уделяемое психологией (убеждающей речи этой категории общей убеждаемости (общему фактору Р — от латинского «убеждение» — Ю.А.) связано с тем, что в случае ее выявления и при отыскании соответствующих способов ее измерения, можно бы значи­тельно точнее прогнозировать результаты убеждающего воздействия. Так, дефицит этой способности создавал бы большую ригидность установочных структур человека, означал бы меньшую вероятность принятия им рекоменду­емой точки зрения. В то время как ее избыточность вела бы к противоположным последствиям. Проблема общей убеждаемости таким образом тесно связана с проблемой индивидуальных различий людей в степени их податливости на воздействие убеждающей речи. Прогностическая ценность выявления такой личностной характеристики как ее убеждаемость вообще, становится особенно понятной, потому, что по самому своему определению она должна действовать во всех ситуациях, по отношению к любым сообщениям, любым типам использованных апелляций и т.д.

Методика ее выявления аналогична в своих основах методике определения степени внушаемости человека, предложенной Вине еще в конце прошлого столетия. В своих опытах Вине конструировал серию тестов внушаемости разнородного характера, рассчитанных на выявление ее различных сторон (моторной, сенсорной, эмоциональной и т.д.). Наличие у человека общей внушаемо­сти определялось по положительной корреляции результатов всех тестовых испытаний.

Как и в опытах Бине, существование Феномена общей убеждаемости личности доказывалось статистическим наличием положительных корреляционных связей между изменениями установки, вызванными действием разнородных по тематическому содержанию и типам апелляций сообщений. (Нуль - гипотеза предполагает нулевые или отрицательные корреляции этих изменений).

Рассчитанная матрица тетрахорических корреляций этих изменений (тетрахорические, а не пирсоновские коэффициенты корреляций использовались потому, что индексирование изменений установки производилось по дихотомическому принципу -1,0) ясно свидетельствует в пользу гипотезы о существовании общей убеждаемости личности. 39 коэффициентов корреляции из 45 возможных) оказались положительными. Ни один из 6 отрицательных коэффициентов не достиг уровня статистической значимости. Вместе с тем полученные данные говорят о том, что если такой личностный фактор как общая убеждаемость и существует, то доля его участия в определении суммарного изменения установки в процессе убеждения является относительно небольшой. Этого и следовало ожидать, так как процесс убеждения имеет в основном рационалистический характер и главным фактором в нем является само сообщение

К сожалению, повторение этого эксперимента, насколько нам известно, никогда не осуществлялось. И, по сути дела, данные Джаниса и Филда являются единственный доказательством существования общей убеждаемости личности. Между тем они далеко не безупречны. Во-первых, многие ив полученных положительных коэффициентов корреляции также не достигают уровня статистической значимости. Во-вторых, экспериментаторы для того, чтобы обеспечить себе возможность более легкой манипуляции мнениями, специально выбирали такие темы, по которым у школьников не могло быть прочных докоммуникационных установок, темы, лежащие так сказать на периферии их интересов (например, та или иная оценка генерала Фон Гинденбурга). Последнее обстоятельство сильно снижает репрезентативность полученных данных.

Дальнейший анализ этой сложной проблемы и в особенности психологическое объяснение механизмов, лежащих в основе общей убеждаемости личности, не может быть дано в рамках настоящего обзора. Отметим только, что интересное психологическое объяснение найденных фактов, основанное на сложном взаимодействии когнитивных способностей, навыков и умений индивида с мотивационными факторами принятия, предлагают Ховланд и Джанис, Мак Гайр и др.

Необходимость учета групповых факторов в процессе убеждения обнаружилось очень ясно в чисто социологических исследованиях коммуникационных процессов. Так, в одном из таких исследований проверялась эффективность длительной шестинедельной пропагандистской кампании в штате Цинцинатти. Замеры коммуникационных эффектов на представительных выборках населения производились непосредственно после окончания кампании. Они привели к неутешительным выводам. Кампания оказалась малоэффективной.

Однако экспериментаторы повторили это измерение спустя несколько неделе после окончания кампании. И здесь выводы были совершенно другими. Кампания вопреки всем ожиданиям оказалась высокоэффективной. Значительная часть населения штата изменила свои мнения в желательном для ее организаторов направлении.

Для объяснения этого «задержанного» эффекта была выдвинута гипотеза, впоследствии неоднократно проверявшаяся и в настоящее время считающаяся уже полностью подтвержденной. После прослушивания сообщения реципиент не сразу принимал решение принять или отвергнуть его. Он обращался за советами к другим членам его формальной или неформальной группы и прежде всего к так называемым лидерам мнения его группы. Последние - это высокоавторитетные члены группы, мнения и советы которых по определенным вопросам имеют особую ценность для других ее членов. Их мнения и советы сыграли решающую роль в изменении отношения основной массы к проблеме, поднятой в пропагандистской кам­пании. Схематически этот двухступенчатый процесс влияния убеждающего сообщения можно представить следу­ющим образом (см. рис. № 8).

Рис. 8. Двухступенчатый процесс влияния убеждающего сообщения, передаваемого по каналу массовой информации

Приведенный пример ясно показывает, что наряду с интрапсихологическими характеристиками реципиента информации важную роль в определении конечного эффекта убеждающего воздействия отзывают и межличностные отношения, складывающиеся в группе, к которой он принадлежит.

Современная зарубежная социальная психология употребляет понятие группы в очень широкое смысле слова. Оно включает, с одной стороны так называемые «малые группы", т.е. группы, характеризуемые небольшим количеством членов и интенсивными взаимодействиями меж­ду ними. С другой стороны, «группами" также называются широкие демографические или социально-экономи­ческие подразделения населения (этнические, национальные, возрастные, классовые и т.д.). Такого рода малодифференцированное употребление термина «группа» в значительной мере сникает его ценность в психологии убеждающей речи. Если сам факт влияния групповой принадлежности реципиенте на эффективность убеждающего сообщения и не вызывает никаких сомнений, то столь же очевидно, что психологические механизмы влияния этого фактора будут существенно отличаться в зависимости от того, о какой групповой принадлежности при этом идет речь. Стремление вывести некоторые универсальные закономерности влияния группы вообще представляются поэтому малоплодотворными.

В данном разделе работы мы рассмотрим, прежде всего, экспериментальные исследования, которые выросли на стыке психологии малых групп и психологии убеждающей речи.

«Малая группа» отличается от всех других возможных групп в первую очередь интенсивностью взаимодействий, существующих между ее членами. Это существенно отличает ее от аудитории сообщения, понятия также широко используемого в общей теории коммуникации. Под «аудиторией» в психологии убеждающей речи понимается простая совокупность людей, объединенных только тем, что они воспринимают одно и то же сообщение.

Хотя сам факт соучастия других людей в восприятии сказывается на его характере, однако, взаимодействия между людьми, составляющими аудиторию, в нормальных случаях сведены к минимуму, строго регламентированы, как, например, в случае публичной лекции. В этих условиях можно с известной вероятностью считать, что решающими психологическими факторами, определяющими эффективность убеждающей речи, являются интраличностные характеристики людей, составляющих дан­ную аудиторию. "Эффект соприсутствия", часто констатируемый в традиционных теориях ораторского искусства, по-видимому, в большей мере определяется малоисследованными механизмами внушения, чем механизмами убеждения в собственном смысле слова. Это видно, хотя бы из того, что "захватывающей" речью является как раз та речь, при которой слушатели совершенно забывают о присутствии других людей, концентрируют все свое внимание на словах оратора.

Под групповыми факторами процесса убеждения мы понимаем те характеристики малых групп, которые опосредуют эффекты убеждающей коммуникации.

Одним из них является физическая величина группы. Существует достаточно очевидная обратная зависимость между величиной группы и числом возможных взаимодействий каждого из ее членов со всеми остальными. Это означает, что роль коллективного фактора в опосредовании коммуникативного эффекта имеет тенденцию прогрессивно уменьшаться в росте с ростом группы. При увеличении числа ее членов группа превращается в аудиторию сообщения, аудиторию, требующую строгой регламентации поведения людей во время восприятия информации.

Разграничение между понятиями аудитории сообщения и группы является, конечно, относительным. В качестве непосредственной аудитории сообщения может выступать и группа, с ее четко сложившейся структурой взаимоотношении, признанными лидерами мнения, четко определенным статусом каждого из се членов. С другой стороны, любой человек, входящий даже во многомиллионную анонимную аудиторию телевизионной передачи, является членом ряда групп, стандарты поведения и нормативы оценок которых могут играть весьма существенную роль в определении коммуникационных эффектов.

Дата добавления: 2015-07-25