Религиозно-магическое отношение человека к миру

«Все формы человеческого творчества лишь постепенно дифференцировались из первобытного религиозно-магического отношения человека к миру – язык, искусство, политика, право, экономика, техника, науки и философия»[10].

Религиозно-магическое отношение к миру присуще архаичному человеку. «Архаичный» (греч.) означает «начальный», «первозданный», «первобытный». Карл Густав Юнг указывал[11] на то, что цивилизованный человек, несмотря на высокий уровень сознания, в более глубоких слоях своей психики все еще остается человеком архаичным. Однако при первом соприкосновении с первобытным человеком или при изучении научных трудов по первобытной психологии всегда создается впечатление его чужеродности. Например, такой авторитет в области первобытной психологии, как Леви-Брюль, не устает все время подчеркивать это чрезвычайное отличие, как он говорит, «дологического состояния» от нашего сознания.

Но неправильно было бы все же считать мышление первобытного человека дологическим. В объяснениях первобытного человека присутствует прообраз логики. Правильнее было бы отнести первобытного человека к докультурной стадии. Жизнь первобытного человека была подчинена выживанию, простому самосохранению, вещам утилитарным; первобытный человек не ставил себе целью культурное строительство, создание науки, искусства, права, хозяйства и т.д., но нельзя отрицать того, что у известных нам представителей первобытных народов мы находим зародыши, зачатки всего этого[12].

Как же архаичный человек объясняет окружающий мир? Если цивилизованный человек объясняет явления: 1) разумной каузальностью (причинностью) или 2) простой случайностью, то архаичный человек отрицает эти осязаемые причины. Первобытные люди объясняют явления, исходя из своих «коллективных представлений», таких как духи, колдовство, могущество шамана и т.д., которые они считают действительными, имеющими место в окружающем мире. Таким образом, действительным объяснением для них всегда является магия. Человека убили либо дух, либо колдовство. Многие дикари вообще считают естественной лишь смерть в бою.

Другие, однако, и эту смерть рассматривают как неестественную, поскольку противник либо был колдуном, либо использовал заколдованное оружие. Гротескная (гротеск от фр. grotesque, букв. – причудливый, комичный, – присущ художественному мышлению, характеризуется использованием, иногда сверх меры, художественных изобразительных средств) идея магии, как заклинания духа, может принимать еще более впечатляющую форму. Так, однажды, один европеец застрелил крокодила, в желудке которого оказались два браслета. Туземцы признали в них браслеты, принадлежавшие двум женщинам, которых незадолго до этого проглотил крокодил. Тотчас же поднялся крик о колдовстве, так как этот вполне естественный случай, который не показался бы подозрительным ни одному европейцу, был истолкован совершенно неожиданно, исходя из духовных предпосылок первобытного человека. Неведомый колдун вызвал дух крокодила, приказал поймать этих двух женщин и принести ему. Крокодил исполнил это приказание. Но как быть с двумя браслетами в желудке животного? Крокодил, объясняли они, не проглатывает людей по собственной воле. Он получил браслеты в награду от колдуна. Нам такое объяснение кажется абсурдным и нелогичным. На самом деле отличие нашего объяснения и объяснения архаичного человека объясняется спецификой первобытного мышления.

Три черты характерны для первобытной идеологии:

Спутанность мысли, неясность, неустойчивость, колеблющиеся контуры понятий. Это обстоятельство дало повод Леви-Брюлю в книге «Мыслительные функции в низших обществах» защищать мысль, будто у первобытных народов мышление совершается вопреки законам логики, в силу которых противоречащие признаки несовместимы в том же объекте мысли. Ситуативность, эпизодичность, господство наглядной ситуации свойственно первобытному мышлению.

«Окружающая среда представляется первобытному человеку как совокупность … между собой не связанных событий, т.е. именно как сумма эпизодов, а не как единая в частях своих система. Мышление первобытного человека протекает в категории чудесного. Мир представляется архаичному человеку как агрегат изолированных событий, из которых каждое есть действие в себе, порожденное своей собственной причиной. Действие, причина которого находится в себе самом, – это значит свободное действие. И для архаичного человека мир есть действительно поприще свободных существ, находящихся позади поражающих его явлений и порождающих эти последние. Поэтому обычное не привлекает к себе внимание архаичного человека. Удивление же, вызванное необычными событиями, получает удовлетворяющее ум объяснение в той специальной, чудесной причине, которая его своим свободным действием породила. Найдя эту причину в самом явлении, ум успокаивается и перестает удивляться. Так чудесное не столько питает, сколько успокаивает породившее его удивление. В этом именно и заключается фетишизм первобытного мышления. Правда, сказать, что фетишизм объясняет явления через сокрытые в них самих причины, что в объяснении событий он не выходит за пределы самого события, остающегося таким образом изолированным эпизодом, так же неточно, как сказать, что в игре каждый момент деятельности довлеет себе и не служит средством для другого. Но … поскольку цели в игре слишком близки еще отдельным ее моментам для того, чтобы устойчивым и длительным образом определять их как подчиненные им средства, точно так же фетишизм первобытного мышления, объясняя события природы свободной волей населяющих ее демонов и богов, мыслит эти порождающие их живые причины слишком близко позади объясняемых ими явлений для того, чтобы мир мог представляться ему подчиненным сколько-нибудь устойчивой и длительной закономерности»[13].

Но первобытный человек если и не умеет правильно связывать явления, зато «знает» и чувствует их внутреннюю природу. У первобытного человека внешний и внутренний опыт предстает как нечто неосознанное, непроясненное сознанием.

2. Религиозно-магическое мышление есть эмоциональное, а не познавательное мышление. Эмоциональная сфера появляется у высших позвоночных. Эмоциональная сфера позволяет высшим животным гибко реагировать на среду. Благодаря эмоциональной сфере выстраивается иерархия мотиваций. Значимость мотивов будет определяться по степени эмоционального эффекта.

Например, факторы, угрожающие жизни будут сильнее, так как будут подавлять нейровозбуждение, вызванное другими факторами. Нейроарсенал высшего позвоночного – это не только видовая программа, но и эмоциональная сфера. Эмоциональная сфера способствует более гибкой адаптации к изменяющемуся миру. Животные с эмоциональной сферой опережающим образом реагируют на изменении ситуации либо бегством, либо активной стратегией защиты. Таким образом, эмоциональность первобытного человека отвечает за его выживание, прежде всего. Эмоциональность формирует интерес к объекту, объект становится ценным, формирует любопытство, любовь к опытам.

3. Первобытное мышление отличается зависимостью от групповой идеологии традиционализма. Внушаемость авторитарным воздействиям составляет третью черту первобытной мысли. Преемственность свойственна первобытным обществам.

Указанные три черты религиозно-магического образа мыслей продолжают сосуществовать бок о бок с культурным мышлением человека вплоть до наших дней. Более того, культурная деятельность человека может осуществляться лишь на основании архаичного мышления, а не минуя его. Другими словами, культурная деятельность человека вобрала в себя в преобразованном виде архаичный образ видения. Так, чтобы правильно (логически, диалектически) связывать явления (творческая комбинаторная деятельность), надо «знать» (чувствовать) внутреннюю природу этих явлений. Далее, только перед взором человека, обладающим определенной смелостью, эмоциональностью (страстностью), предстают сокрытые до этого вещи. Другими словами, эмоциональность формирует интерес к объекту, объект становится ценным. И последнее, дело каждого гражданина – привлекать внимание и сообщников к своим созидающим культуру действиям.

Первобытное мышление нашло выражение в мифологии. Мифология связана с особенностями отношения к миру архаичного человека. Так мифологии присущи следующие черты.

1. Синкретизм (от греч. соединение) – нерасчлененность, характеризующая неразвитое состояние какого-либо явления (например, искусства на первоначальных стадиях человеческой культуры, когда музыка, пение, поэзия, танец не были отделены друг от друга; нерасчлененность психических функций на ранних ступенях развития ребенка). И действительно в мифе уживается друг с другом многое из того, что впоследствии в истории в процессе своего развития находилось в состоянии войны, борьбы.

2. Мифология тесно связана с ритуалом, миф не рассказывается, а проигрывается по особым случаям. Пока мифология проигрывается, она застрахована от добавлений и искажений первоначального смысла.

3. Миф связан с обрядом инициации, посвящения, широко распространенном в родовых обществах, обряд, в ходе которого юношам и девушкам передавали аккумулированный в мифе опыт и переводили их в полноправных членов племени.

В.Я. Пропп в «Морфологии сказки», которой суждено было стать классической, показал, что все волшебные сказки, несмотря на их видимое разнообразие, имеют одну и ту же скрытую структуру. В качестве инвариантов выступают 31 функция и последовательность их всегда одинакова. Что же касается персонажей, мотивировки отсылки (например, две функции из 31-ой – это отсылка и выход в поиск) и прочее, то это «величины» переменные.

В другой своей работе «Исторические корни волшебной сказки» Пропп объясняет происхождение этой структуры связью с магическим обрядом инициации. Инициация – это второе рождение человека, рождение не по названию, а по сущности. Другими словами, мифология готовила человека к выживанию, передавала ему знание и отношение к миру, которое помогло бы ему выжить.

Дата добавления: 2015-07-25