Последний Альбом. 4 страница

Кирилл и его музыканты любили покурить дурь. Благодаря этой привычке, которую кто­то находил вредной, а кто­то, наоборот, считал неотъемлемой частью своего образа жизни, стал возможен серьезный эксперимент, на который все обитатели убежища сейчас смотрели с большой надеждой.

Раньше Кирилл был студентом Тимирязевского сельскохозяйственного колледжа, увлекался гроуверстовом и вообще интересовался разного рода наркотиками и технологиями их производства. В его рюкзаке, валявшемся в углу репетиционной комнаты, пока он отрабатывал двойки на малом барабане, а наверху город превращался в пыль, лежала толстенная пачка листов, на которых подробно описывалось создание установок для домашнего выращивания марихуаны, псилоцибиновых грибов и многое другое — чуть ли не до технологий разведения каких­то особенных жаб. Там же были обширные цветные каталоги растений и животных, содержащих различные яды, наркотические и психотропные вещества.

Текст этот, раньше являвшийся просто элементом странноватого и неодобряемого многими хобби, хранился теперь в администраторской чуть ли не как Священное Писание, завернутый в пленку и тщательно спрятанный в укромном месте наряду с другими самыми важными для базы вещами.

Мощные заводские лампы дневного света висели в цеху на каждом углу, и сделать большие оранжереи с освещаемыми кад­ками казалось, в общем­то, выполнимой задачей.

Вода на базе тоже имелась. Причем даже в двух вариантах — мутная, отдающая мазутом вода из резервного водопровода убежища, а также стекающая в одном месте со стены и капающая с потолка сточная вода сверху. О том, чтобы использовать воду с поверхности как питьевую, не могло быть и речи, а вот для циркуляции в установках она подошла идеально. Видимо набрав во время прохождения сквозь толщу земли каких­то минералов или смешавшись с чем­то еще на поверхности, эта вода отлично годилась для орошения, и растения с ней, по заверениям Кирилла, росли заметно быстрее.

Возможно, она как­то нехорошо повлияет на плоды и стебли, но, по правде говоря, никто из живущих на базе уже давно не рассчитывал дожить до седин, сохранив идеальное здоровье. Кирилл уже добился неплохих результатов, но говорить об успехе все­таки было рановато.

Саша обошел расставленные под лампами разномастные емкости и подошел к Кириллу, что­то читавшему на ноутбуке. Посреди общей разрухи цеха и диковинных приспособлений, дававших жизнь чахлым росткам, человек с ноутбуком смотрелся нелепо, но таков теперь был их мир — полный без­умных контрастов.

— Что читаешь? — спросил Саша, немного щуря глаза, отвыкавшие от яркого света и получавшие тут, у Кирилла, небольшой шок.

— Да, все то же, — спокойно ответил тот. — Наверстываю, так сказать, университетские хвосты. — Он усмехнулся и поднял глаза. — А ты что? Гуляешь после работы?

— Можно сказать и так, — Саша вздохнул и тяжело опустился рядом на ободранный стул. — Ну что, получается что­ни­будь? — спросил он у Кирилла, осматриваясь по сторонам. Он увидел лежащую неподалеку коробку с картофелинами, разрезанными пополам. Из клубней уже пробивались маленькие бледные ростки. В желудке резко заурчало, и Саша поборол в себе желание схватить сырую картошку и прямо так, с кожурой, не жуя проглотить. Кирилл все­таки крепкий духом парень, если до сих пор не сожрал ни одной.

Кирилл вздохнул:

— Получается, потихоньку. Но все равно, хрен знает, выйдет из всей этой затеи что­нибудь или нет. Хочется верить, конечно, что мы сможем приблизить объем производст­­ва к потребности... но я все равно переживаю, Саш.

— Это понятно, — сказал Саша. — Блин, все переживают... Одна надежда, на самом­то деле, на все ростки эти да на грибы...

Внезапно из темной стороны цеха раздался шорох, а потом послышались шаги, гулко отражавшиеся от стен. Через несколько минут можно было различить знакомый мешковатый силуэт с квадратной головой, который неторопливо приближался к лаборатории Кирилла.

Силовик.

Саша был вымотан до предела, и ему совсем не хотелось опять вступать в какие­то перепалки с ним, но общение с бывшим ментом крайне редко проходило без стычек, поэтому ребятам только оставалось ждать, когда он доковыляет до лаборатории и раскроет рот. В том, что раскроет, сомневаться не приходилось.

Когда свет мощных ламп, висящих над кадками с землей, выхватил бойца из темноты, Саша увидел у него под глазом здоровенный синяк и злорадно усмехнулся.

Мент подошел совсем близко и встал.

— Ну, как тут идут дела? — хитро спросил он у Кирилла.

— Нормально, — нехотя ответил тот и присвистнул, не сумев сдержать улыбку. — Ого. Кто это тебя так?

Силовик помрачнел.

— Дружок твой психованный. Да если б такое раньше себе позволил кто... — Он за­играл желваками, видимо представляя, что он смог бы сделать с обидчиком, когда статья «За нападение на сотрудников милиции при исполнении» еще имела свою силу и за сего­дняшнюю выходку можно было нажить себе кучу проблем.

— Это Дима, — тихо пояснил Саша.

Кирилл удивленно вздернул брови:

— Чего это он?

— Я тебе потом расскажу, — коротко ответил Саша, не желая вдаваться в подробности.

Милиционеру разговоры про его синяк, кажется, испортили настроение, и он, наверное желая отплатить тем же, едко сказал Кириллу:

— Я вот смотрю на все эти твои опыты и думаю: откуда ты все это про растения под лампами знаешь, а? Наверняка неспроста же, да?

— Я просто на колхозника учился, — парировал Кирилл. — Вот и пригодилось.

— Ну­ну, — подозрительно протянул Силовик. — Знаем мы таких, как вы, колхозников. Видел в отделении не раз.

Саша собрал всю волю в кулак, вздохнул и устало сказал:

— Ну что ты к нам все время цепляешься? Какая уже разница, кто где что растить научился? Ты что, не понимаешь, что сейчас это знание просто бесценно?

— Ну конечно, это все похвально, — снисходительно сказал Силовик. — Это я понимаю, не тупой. Но вы мне тут смотрите, — он погрозил пальцем. — Если я узнаю, что вы тут какую­то дрянь растили или, не дай бог, растите, в самом центре Москвы, то приму меры.

Саша с Кириллом переглянулись и расхохотались.

— Да, конечно, — сказал Саша, держась за возмущенно заурчавший живот. — Обязательно примешь. — И на него опять накатил приступ смеха.

Мент посмотрел на смеющихся ребят, плюнул в бессильной злости, развернулся и потопал обратно.

Глядя ему вслед, Саша подумал, что испытывает чуть ли не чувство благодарности к Силовику — что тот не остался стоять тут читать свои тупые, давным­давно трижды неактуальные морали.

Они еще немного посмеялись, потом смех смолк, смолкло и эхо, и настроение подземелья, как туман, заползло обратно в сознание — тихо, гулко, голодно, тревожно... Сашу снова стали одолевать тяжелые мысли, и даже ярко светящиеся большие лампы и маленькие зеленые ростки под ними не могли разогнать сгустившуюся в душе темноту.

— Я пойду домой, — сказал Саша, попрощался с Кириллом и пошел сквозь цех обратно, в свою комнату.

Там было все как обычно, все были дома и занимались кто чем. Паша с Максом что­то мастерили себе, стоя у входа возле специального рабочего стола, а Ваня опять молча ковырялся в телефоне. Саша уже и не помнил, когда видел Ивана за другим занятием.

— Привет, чуваки, — устало сказал он, проходя в комнату и плюхаясь на тахту.

— Привет, — сказал Паша, отрываясь от работы.

Максим сжимал зубами какую­то деталь и поэтому только приветственно махнул рукой.

— Парни, представляете, Милана беременна, — проговорил он, закрыв глаза, чувствуя, как болит натруженное тело.

Паша с Максом бросили работу и подошли поближе.

— Да ладно! — недоверчиво протянул Максим.

— Серьезно тебе говорю, — повторил Саша, глядя на ребят, с вытаращенными глазами стоящих возле кровати.

Вдруг Ваня с каким­то совершенно исказившимся лицом встал и вышел из комнаты.

— Чего это он? — тихо спросил Максим, когда стихли Ванины шаги.

— Не знаю, — с горечью в голосе ответил Паша. — Ванек что­то совсем плох, по­моему... Переживаю я за него, — добавил он и о чем­то задумался.

— Так, а что с Миланой делать­то? — спросил Максим, нарушив повисшую в комнате тягостную тишину.

— Да не знаю я, — ответил Саша, уже почти засыпая. — Что тут поделать? Жить дальше... и молиться Богу. Хотя сомневаюсь, что сквозь такую толщу земли пробьются наши молитвы...

Следующие несколько дней напряжение на базе все возрастало — люди, голодные и злые, едва сдерживали себя, стычки и ссоры происходили на каждом шагу, продолжали свой бессмысленный бунт панки, постоянно докапывался до всех Силовик... Леня держался из последних сил, и Саша, совсем устав от всего этого, ждал, что вот­вот случится что­то страшное, но...

Но потом произошло событие, сильно изменившее привычное течение жизни в подземелье.

Саша возвращался из цеха, где они с Пашей и Максом помогали Кириллу установить новые емкости для расширения оранжерей. Парни остались в цеху, а Саша, вконец вымотавшись, пошел домой.

Погруженный в свои мысли, он как раз проходил мимо комнаты Силовика, когда со стороны лестницы, сверху, что­то оглушительно загудело, а затем раздался громкий хлопок, и Саша почувствовал резкий сквозняк, мгновенно пробравший холодом до костей.

Кожа покрылась мурашками. Туда, наверх, к выходу на поверхность давно уже никто не ходил — плотно закрытая тяжелая дверь была не особо интересным и радостным зрелищем, поэтому на лестнице уже лежал толстый слой пыли.

Саша, медленно переставляя предательски задрожавшие ноги, прошел и выглянул на лестницу. Метров через десять она круто поворачивала вправо, освещение над ней было выключено, и Саша, прищурившись, несколько секунд вглядывался в гнетущую темноту.

И тут он услышал сверху тяжелые размеренные шаги.

Саша тут же отскочил в сторону, чтобы его нельзя было увидеть сверху, обшарил широко раскрытыми от ужаса глазами пространство вокруг и поднял с пола обрезок металлической трубы. Сердце бешено колотилось, в висках пульсировала кровь, а слух обострился до предела.

Шаги, казавшиеся слишком тяжелыми и медленными, чтобы быть человеческими, становились все громче. Саша стал пятиться вдоль стены, не отрывая взгляда от черного провала лестницы. Сзади что­то скрипнуло. Он резко обернулся и увидел Силовика, высунувшегося из своей комнаты, а чуть дальше заметил Леню с Алексеем. Наверное, они тоже услышали странные звуки и хотели посмотреть, в чем дело. Но, увидев Сашу, с куском трубы в руке и вытаращенными глазами, остановились как вкопанные. А еще через секунду они тоже услышали шаги по лестнице, и выражение тревоги на их лицах сменилось ужасом.

Саша уткнулся плечом в выступ стены и понял, что дальше пятиться некуда — ли­бо бежать без оглядки, либо остановиться и ждать, кто или что появится из­за угла. Он до боли в пальцах сжал свое примитивное оружие и не мигая смотрел в сторону лестницы.

Бух. Бух. Бух.

Шаги, с каким­то чавкающим, нагоняющим панический ужас звуком, становились все громче и громче, напряжение все нарастало, и вот какая­то зеленоватая масса высунулась из­за кромки стены, а затем большая фигура целиком ввалилась в коридор.

Саше на мгновение показалось, что это какое­то чудовище, но спустя несколько секунд он понял, что ошибся.

Это был человек.

Одетый в большой, мешковатый защитный костюм, противогаз и шлем, в сумраке он и вправду походил на какое­то огромное насекомое. Тяжело передвигая ноги, человек медленно вышел из полутьмы и вытянул вперед правую руку. Костюм покрывала какая­то мерзкая зеленоватая слизь, при виде которой Саше стало не по себе.

Увидев людей без защиты, он привалился к стене, снял шлем и вымученно, хриплым голосом произнес:

— Не стреляйте.

Саша, стоявший ближе всех и продолжавший сжимать в руке обрезок трубы, заморгал и опустил руку. Стрелять им все равно было нечем, но человек, видимо, этого не знал. Саша, немного придя в себя, все еще с опаской подошел поближе.

— Не стреляйте, — тяжело дыша, повторил незнакомец.

На вид ему было лет сорок. Тронутые сединой короткие волосы, небритое бледное лицо с темными кругами под глазами...

«Видимо, наверху все не очень здорово, если там сначала принято стрелять, а потом здороваться», — промелькнуло у Саши в голове.

— Я сталкер, — с трудом проговорил человек, тяжело обводя глазами стоящих перед ним людей, так и не сказавших ни слова. Саша настолько опешил, что лишился дара речи.

— «С Парка Победы», — продолжил человек. — Дайте мне воды и немного отдох­нуть, и я вам все объясню.

Тут охвативший Сашу ступор разом оставил его. Он бросил дурацкий кусок трубы на пол, подхватил человека под руку и повернулся к стоявшему ближе всех Силовику.

— Что стоишь? Помоги мне!

Боец суетливо подскочил, взял незваного гостя под другую руку и брезгливо поморщился, заметив, чем покрыт костюм.

Вместе они отвели сталкера в ближайшую комнату, помогли ему снять защитный костюм и уложили на кушетку из складских паллетов и ковролина.

Леха, Ленин напарник, принес воды, и сталкер стал жадно пить ее, роняя капли на грязный, засаленный воротник камуфляжной куртки, скрывавшейся под костюмом. Допив, он откинулся на кушетке и затих.

Саша встревоженно наклонился, ему вдруг показалось, что сталкер не дышит, но все было в порядке — он просто провалился в глубокий, обморочный сон.

Накрыв спящего покрывалом, Саша выразительно посмотрел на Леню.

Тот встряхнулся и негромко сказал всем, кто успел набиться в комнату и теперь таращил глаза на неожиданного гостя.

— Давайте не будем тут торчать, а? Пусть человек отдохнет, а потом, думаю, он с радостью расскажет нам, откуда и зачем пришел.

Саша будто бы во сне вместе со всеми вышел за дверь, привалился к высокой столешнице и уставился в одну точку. Голова кружилась от незаданных вопросов — кто это? как он попал сюда? с какой целью? Внезапно Сашу осенила неожиданная идея. Он осмотрелся по сторонам и увидел Леню, сидевшего рядом на стуле. Вид у него тоже был очень и очень озадаченный.

— Лёнь, — сказал Саша. — Пойдем со мной?

— Куда? — спросил тот.

Саша махнул рукой в сторону лестницы, и тот все понял.

Они вышли с базы и через несколько минут уже стояли возле лестницы. В толстом слое пыли, покрывавшем ступени, сейчас были отчетливо видны широкие ребристые отпечатки ботинок.

Ребята переглянулись.

— Ну что, пошли? — спросил Саша.

Леня кивнул, и они зашагали по лестнице вверх.

За мгновение до того, как они вот­вот должны были повернуть в последний пролет перед воротами, Саше вдруг показалось, что перед ним сейчас предстанут открытые настежь ворота, и вдалеке он увидит солнечный свет, но...

Но ворота оказались закрытыми.

А вокруг них, на стенах, полу и потолке, длинными подтеками разбегалась та самая зеленоватая не то пыль, не то слизь, которой был измазан костюм сталкера. Она была похожа на щупальца какого­то мерзкого спрута, почуявшего добычу и рванувшегося к цели, но вовремя остановленного несколькими сотнями килограммов металла двери.

И запах.

Саша не мог сказать, на что он был похож, он был едва ощутимым, но настолько отталкивающим и чужеродным, что захотелось побыстрее покинуть это место.

— Пойдем вниз.

Леня молча кивнул, и они, перешагивая по нескольку ступенек, торопливо пошли обратно на базу.

— Как думаешь, что это было? — спросил Леня, когда они уже входили в фойе.

— Не знаю. Мерзость какая­то, — Саша содрогнулся, вспомнив изгибающиеся подтеки на потолке. — Вот очухается наш гость, у него и спросим.

Долго ждать им не пришлось. Не прошло и получаса, как из комнаты, куда положили сталкера, послышалась какая­то возня. Саша с Леней, бывшие неподалеку, бегом бросились туда.

Гость уже не спал, он сидел на кровати и озирался по сторонам. Его взгляд прояснился, и выглядел он несколько получше — отдых, пусть и такой короткий, явно пошел ему на пользу.

— Меня зовут Валера, — представился он, когда увидел парней. — Скажите, сколько тут всего человек выживших?

— Двадцать пять, — сосчитав в уме всех жителей базы, ответил Саша.

— Надо собрать всех вместе, пожалуй, — сказал Валера. — Вам вообще известно о том, что происходит наверху?

Саша с Леней переглянулись, и Леня покачал головой:

— Почти ничего. Что сверху начали бомбить, а потом ворота закрылись — и все, — Леня развел руками.

— Понятно, — ответил Валера. — Ну, тогда тем более. И давайте соберемся в комнате побольше этой, пожалуй.

Собрать всех жителей базы не составило труда — большинство и так крутилось поблизости. Все были взбудоражены, на лицах читались самые разные эмоции — кто­то явно надеялся на спасение, кто­то хмурился, готовясь к худшему.

Встречу решили провести в недавно расчищенной комнате недалеко от лестницы, идеально подходившей для больших сборищ.

Вошли Леня и сталкер. Все сразу притихли.

— Меня зовут Валера, — гость еще раз представился, теперь уже для всех жителей базы. — Я сталкер. Это... ну это у нас, скажем так... — он задумался, подбирая слова. — Человек, который ходит на поверхность.

Саша читал Стругацких и знал, кто такой сталкер. Но ему никогда в голову не приходило, что сталкером однажды станет тот, кто может просто­напросто выйти наверх. А зоной станут привычные улицы Москвы, по которым Саша стоптал не одну пару китайских кед.

— Полгода назад случилась беда, — продолжил Валера. — В результате массированных ракетных ударов и последовавшей после них ядерной зимы жизнь на поверхности была полностью уничтожена. Произошла глобальная экологическая катастрофа, выжить после которой удалось лишь немногим, — он сделал паузу и обвел собравшихся тяжелым взглядом.

Вот так просто, несколькими предло­жениями, этот появившийся ниоткуда человек окончательно погасил еще теплившуюся у многих надежду. Словами, упавшими, как комья земли на крышку гроба всей жизни, которую они вели до того злополучного дня. В которую многие, пусть и неосознанно, еще надеялись вернуться.

Сашу как будто обдали ушатом холодной воды. Он вспомнил ту мерзость, облепившую ворота наверху, потом перед глазами встали его родители, друзья, сестра, которая только недавно закончила школу... У него защипало глаза.

В повисшей тишине холла кто­то всхлипнул.

— А кто это сделал? — раздался тихий голос откуда­то из угла комнаты.

— Я не знаю, — покачал головой сталкер. — Никто не знает, у нас по крайней мере. Все так быстро случилось. Все виноваты, я думаю, и наши, и не наши... Кто­то больше, кто­то меньше — какая теперь уже разница? — Валера замолчал, глядя в одну точку. После паузы он продолжил: — По большому счету выжить смогли только те, кто находился в метро. Или успели добежать в последний момент. Теперь на каждой станции метрополитена своя жизнь и свое управление.

Сашу будто бы ударило током.

Ленка.

Он вскочил с ящика, на котором сидел, и дрожащим голосом спросил:

— Вы сказали, что сами с «Парка Победы»? А там нет девушки, такой, симпатичной, с темными волосами? Ну, такой... — Он замолчал, лихорадочно подыскивая слова. — Лена ее зовут.

— Не знаю. Там много народу. Станция­то огромная, там сейчас человек, может, четыреста живет, каждого по имени не упомнить.

— Ну пожалуйста, — взмолился Саша. — Попробуйте вспомнить, может, видели кого­то похожего, а?

— А какие меры предпринимает сейчас руководство «Парка Победы»? И кто там вообще отвечает за управление станцией? — вдруг перебил Силовик. Саше захотелось развернуться и врезать ему в челюсть.

— Ничем не смогу помочь, — сказал сталкер Саше с сожалением. — А насчет управления, — он повернулся к бойцу, — есть группа людей, принявших на себя командование станцией, которые все контролируют. Я, можно сказать, к ним тоже отношусь.

— Ну, там же должны быть представители власти, милиция или военные? — спросил Силовик. — Не сброду же всякому управлять целой станцией... — он с опаской покосился на Леню.

Тот фыркнул:

— Ну ты что, вообще дебил? От этой вашей власти долбаной крякнуло все, а ты туда же! — У Лени грозно сверкнули глаза.

Силовик пробурчал:

— Крякнуло все, потому что на секретных объектах по всей стране вот такие волосатые хиппи сидят и занимаются чем попало. — Он снова повернулся к сталкеру и сказал: — Видите, что у нас тут творится? Надо срочно порядок наводить, а то люди совсем неуправляемые стали.

Сталкер недоверчиво посмотрел на Силовика, потом на Леню. Собравшиеся вокруг выглядели вполне адекватными. Он пожал плечами и продолжил.

— Да, у нас есть и военные, и милиция. Слишком много народу, за порядком приходится следить. Тем более что у нас все ой как неспокойно, — ответил он Силовику. Тот явно остался доволен ответом и на какое­то время притих.

Сталкер продолжил:

— Кроме метро осталось немного мест, где могли бы выжить люди. И их количество, полагаю, с каждым днем сокращается.

— Почему? — вздрогнув, переспросил Леня.

Сталкер немного помедлил и ответил:

— Да потому что жесть происходит везде. Их и так немного, таких вот убежищ. Где­то генератор откажет, где­то ворота разгерметизируются. По­разному бывает. Но в основном, — он замялся, — люди своими же руками все ужасы и творят. В метро куча вооруженных группировок образовалась, и у каждого своя идея, как надо все устроить... И любой кровью это людям навязать... Да и просто из­за еды драка на драке... — Сталкер замолчал.

— Вон, на «Парке Победы» что творится. Казалось бы, довольно благополучная станция, запасов пока хватает, места много, но... Зато с «Киевской» проблем целая куча. Там воинственные ребята оказались, не хотят, чтобы через них в большое метро люди ходили. И так с ними пытаемся говорить, и эдак... А все равно, стычка на стычке, то вроде все нормально, обо всем договоримся, пойдет экспедиция человек из двадцати, а вернется трое... в крови и с перекошенными лицами. В тоннеле расстреляют, и все. Молча, только фонарями ослепят и палят из автоматов. Отправим вооруженную группу с руководством к их главарям — те только руками разводят, мол, ничего не знаем, это не мы, смотрите, какой бардак творится. Грустно это, и так людей осталось мало, и нужно объединяться в борьбе за жизнь, а не продолжать делить то, что осталось, — он горестно вздохнул и обвел глазами притихших и слушавших его людей.

История про «Киевскую», да и про весь метрополитен Сашу очень опечалила — то, что даже в нынешних условиях люди продолжали кровавые разборки, было, с одной стороны, вполне понятно, а с другой — бесконечно грустно. Особенно для музыкантов, оставшихся в заводских катакомбах. Никто из них никогда не лез во власть, не промышлял разбоем и другими гнусными вещами. Они просто хотели выжить. И отдавали этому все силы, не занимаясь интригами, грызней и склоками. Только Силовик, наверное, был другого мнения, но он, слава богу, на базе был один и особой опасности ни для кого не представлял.

Сталкер продолжил:

— У нас кто­то говорил, что, мол, тут неподалеку завод был с большим убежищем, вот я и вызвался проверить. Еле дошел до вас, тут вроде и идти­то всего ничего, раньше, наверное, минут за пятнадцать можно было добежать. А сейчас по поверхности так резво не побегаешь, — со вздохом закончил он.

— А что там, — тихо спросил кто­то, — на поверхности?

Сталкер мрачно махнул рукой и коротко ответил:

— Ад.

Несколько минут в комнате стояла абсолютная тишина.

— Кстати, как вы открыли ворота? — спросил Саша, когда молчать стало совсем невмоготу.

— А вы не знали, что их можно открыть? — вопросом на вопрос ответил сталкер.

Саша покачал головой:

— Мы вообще не знали, что они работают, да еще и автоматически. Ходили мимо них на репетиции, и все.

— Вообще открывать ворота несложно, — пояснил сталкер. — Есть коды, которым подчиняется система убежищ. Ее же, кстати, какое­то время назад, оказывается, в порядок привели, видимо, правительство наше относительно в курсе было, что надвигается что­то ужасное. Только нас в известность поставить как­то позабыли, — он горько усмехнулся. — Или использовать, как планировали, не успели, все слишком внезапно случилось.

Саша вдруг вспомнил, как незадолго до всех событий на базе появились какие­то люди, представившиеся сотрудниками технической службы завода. Они обошли все комнаты, внимательно осмотрели помещение, где стояла система очистки воздуха, а потом долго копались с воротами. Саша, проходя мимо, подумал, что их собираются демонтировать и сдать на металл, но, видимо, все было с точностью до наоборот.

— А изнутри дверь открыть можно? — взволнованно спросил Саша.

— Конечно, — ответил сталкер. — Иначе я бы сюда ни за что не полез. Конструкция двери такова, что ее можно открыть с обеих сторон. Но вам, думаю, это ни к чему. У вас же нет тут защитных костюмов и противо­газов?

Саша отрицательно покачал головой.

У обитателей базы, естественно, не было никаких костюмов, поэтому думать о вылазках наверх никому и в голову не приходило. Правда, Силовик как­то заикнулся, что в учебке они проходили подобные устройства. Но его, как и в большинстве случаев, слушать не стали, а уж тем более не пустили ковыряться в воротах, отделяющих мирок базы с населявшей его пестрой компанией от поверхности, где непонятно что творится.

— В общем, я рад, что не ошибся и попал к вам, — подытожил сталкер. — И что у вас тут все так хорошо.

— Не так уж и хорошо, — проворчал Силовик.

Сталкер посмотрел на мента.

— Бывает гораздо хуже, поверь мне.

Помрачнев, он добавил:

— Обратно, кстати, я бы точно не дошел, если бы ворота не открылись... или тут творилось бы черт знает что. Сил бы не хватило. И воздуха.

Леня, до этого сидевший на стуле и внимательно слушавший, вдруг спохватился и виновато сказал:

— Вы же, наверное, есть хотите? Просто вы как снег на голову свалились, мы что­то растерялись и не предложили даже.

— Понимаю, — улыбаясь, сказал сталкер. — Но поесть, и правда, было бы здорово.

Леня встал и вышел из комнаты, минут десять его не было, затем он вернулся и вместе с Лешей раздал всем по два пакета растворимого супа со склада, принес даже пять банок старой советской тушенки, которые были поровну разделены между всеми обитателями базы и сталкером.

На какое­то время все разговоры стихли, слышно было только тихое гудение вентиляции и сопение людей, жадно уплетавших свои порции.

— А расскажите, как там у вас все устроено? Интересно очень, — спросил один из панков, быстро проглотивший свой суп.

— Ну, как, — начал сталкер. — Живем мы все в палатках, прямо на станции. Людей много, поэтому там получилось, ну типа, несколько улиц...

И сталкер принялся рассказывать о том, как устроена жизнь у них, на станции «Парк Победы». Как работают люди, обустраивая свой быт и пытаясь наладить производство пищи. Как торгуют с соседями с «Киевской» и выходят в большое метро, на кольцевую и дальше, экспедиции, возвращаясь с разными нужными для станции вещами. Как собираются в центре платформы, чтобы решать важные вопросы... Ходят друг к другу в гости, знакомятся, создают семьи.

Сталкер рассказывал все новые и новые истории, стараясь обходить стороной грустные моменты жизни в метро. И от этих слов на слушавших повеяло чем­то до боли знакомым, но уже порядком подзабытым. Раскрыв рты, все молча внимали рассказчику. Где­то рядом с ними продолжалась жизнь, возились и бегали дети. Хотя бегать им теперь приходилось глубоко под землей, по холодному мрамору станции метрополитена.

Саша отчетливо представлял себе одну и ту же картину — вот идет между палаток по станции его Ленка, такая знакомая и родная, широко улыбаясь...

А может, она уже нашла кого­то себе? Ведь молодой девушке тяжело быть одной, а она наверняка думает, что Саша погиб. Если она вообще там... Сердце кольнула ледяная игла. Ну почему, почему она не задержалась на базе еще совсем на чуть­чуть?

— А давайте посмотрим вашу схему? — вырвал его из мрачных раздумий голос сталкера.

Саша поднял голову.

— Ты же вроде говорил, что у вас есть какая­то карта, — продолжил сталкер, повернувшись к Лене.

— Ну, не то чтобы прямо карта, — ответил тот. — Так, схема помещений с метражом и прочим. Мне ее управляющие завода выдали, когда арендную плату высчитывали. Кстати, что­то давно они за деньгами не приходили, — пошутил он и грустно улыбнулся.

— Давайте посмотрим, — твердо сказал сталкер.

— Ну тогда на сегодня все! — объявил Леня собравшимся.

Жители базы молчали. И не двигались со своих мест. Что ж... В основном это были молодые ребята. На то, чтобы осмыслить и принять все, что они минуту назад услышали из уст сталкера, им понадобится время. Смириться с тем, что привычный мир погиб. И поверить, что жизнь продолжается. Даже в темных подземных катакомбах.

Дата добавления: 2015-07-25