Самый логичный выход из положения

Конечно, никто не хотел портить свадьбу Анне. Такие вещи всегда происходят сами по себе, ненамеренно и безо всякой предварительной подготовки. Просто два человека, пой-манные в бурных потоках нахлынувших эмоций, не контролируя себя, кричат и мотают голо-вами, не замечая ничего вокруг. Померанцев хватает Олесю за руки, а она вырывается и что-то повторяет про то, что не может больше так. Он шипит на нее, требует, чтобы она вела себя тише, а люди стоят вокруг и не знают, что с ними делать и как остановить.

– Ты все равно сам не пришел. Какая разница, была я там или нет? – Олеся бросила Померанцеву в лицо обвинения, чтобы он не бросил их ей первым.

– Ты не была в загсе? – вытаращилась Нонна, возмущенная главным образом тем, что

0еене поставили в курс. С другой стороны, она всегда была против союза Олеси и Померан-цева. Они были как из сказки про красавицу и чудовище, только чудовище и не собиралось превращаться в принца.

– Это вообще не твое дело, – рявкнули Олеся и Померанцев чуть ли не хором, заставив Нонну отпрыгнуть. Анна взяла подругу за руку и отвела в сторону. Пора было потихонечку выдвигаться в ресторан: Матюша настоял на том, чтобы их свадьбу они отпраздновали как полагается. Он даже нашел в Москве каких-то ирландцев, чтобы они играли для них. Анна не решилась сказать ему, как сильно она мечтает сохранить любую копеечку. Долги. Адвокат. Вряд ли Матюша понимал, что это вообще за человек в дорогом костюме. Скорее всего, принял его за какого-нибудь родственника или друга Померанцева, так как они оба были одного статуса – одежда и манеры выделяли их из круга всех остальных, как будто на них были отличительные знаки другого клана.

– Значит, говоришь, хотела быть там? Просто опоздала?

– Как и ты? – кричали они оба.

– Олесечка, может быть, не сейчас! – влезла Женя, надеясь, что беременность избавит

0ееот грубостей.

– Отчего же! Как раз сейчас самое время! – фыркнул Померанцев и оглянулся вокруг себя. Взгляд его был диким, он был в такой ярости, в какой Олеся никогда еще его не видела. Он медленно провел взглядом по всем этим людям: подругам, родственникам, знакомым, которые не знали его и которых не знал он.

«Не уходи», – захотелось сказать Олесе, как только эта мысль – что он уйдет навсегда, уйдет прямо сейчас – вдруг поразила острым ножом в самое сердце. Она могла быть смелой только до этой вот черты, а за ней – все, вся смелость исчезала, осыпалась сухой листвой, и оставалось только биение жилки у виска. «Он уйдет, он снова уйдет. Прямо сейчас – и я ничего не могу сделать».

– Господи, что я тут делаю? – пробормотал Померанцев.

– Ты приглашен на свадьбу, – прошептала Олеся тихо, но зло. – Поэтому ты здесь, больше ничего.

– И почему мы все должны наблюдать за этим! – возмущалась Нонна на заднем плане, а Анна шипела на нее и просила немножечко потерпеть. Конечно же, Нонна не сомневалась, что Померанцев что-нибудь отчебучит. Мог бы хоть в такой день проявить уважение…

– Я думаю, на самом деле ты вовсе не хотела быть моей женой, – сказал Померанцев и с наслаждением отметил, каким бледным стало Олесино лицо. – Никогда не хотела. Поэтому и не пришла.

– Ты ничего не можешь знать про то, чего я хочу, а чего нет. Ты можешь думать все, что тебе только вздумается, – огрызнулась Олеся, врезаясь собственными ногтями в ладони,

Т. Веденская. «Впервые в жизни, или Стереотипы взрослой женщины»

чтобы не разрыдаться. Только не сейчас. На ладонях наверняка останутся следы – Олесины ногти, гелевые, крепкие, впивались со всей возможной силой.

– О, чего ты хочешь, понять нетрудно. Заполонить собой все телеэкраны. Откуда такие мечты? Как рано ты поняла, что хочешь кривляться на сцене?

– Я уверена, что ты никогда не собирался становиться моим мужем! – прокричала

0вответ Олеся.

– Не устраивай сцен! – ответил он спокойным голосом. Максим обожал эти моменты – довести Олесю, а затем потребовать, чтоб она не смела повышать голос, устраивать сцены, кричать на него. Сам он действительно умел контролировать себя, гад. Он не кричал, гово-рил, но то, что говорил, было бы правильнее прокричать.

– Устраивать сцены – моя работа, – выкрикнула Олеся и направилась по коридору к выходу. Если они не могут оборвать этого или покончить с этим, то она хотя бы может сама физически самоустраниться, выловить себя из этого пруда, как рыбку, и бросить где-нибудь на улице задыхаться без воды.

Олеся почти достигла конца коридора, когда услышала его голос, чуть более громкий, летящий ей вдогонку.

– Мы можем пожениться прямо сейчас. Если ты действительно этого хочешь! – ска-зал Померанцев, и Олеся застыла на несколько секунд, в буквальном смысле утратив спо-собность принимать решения. Что делать? Идти вперед? Развернуться назад? Через правую сторону или левую? Как работает мое тело, как контролировать руки и ноги?

– Что скажешь? – спросил он, и в голосе его звучал сарказм. Идеальная эмоция для начала семейной жизни.

– Это какая-то глупость, – воскликнула Нонна, но Померанцев уже подошел к своему адвокату и перебросился с ним парой слов тет-а-тет. Адвокат если и выглядел удивленным, то не дольше первых секунд. Он выслушал Померанцева с беспристрастным лицом, затем пожал плечами и скрылся в кабинете, где ранее готовил документы для Анны и Матгемейна. Олеся обернулась, и ее взгляд встретился со взглядом Максима.

– Хорошо, – сказала она спокойным тоном, стараясь держать себя в руках. Ощущение того, что все это какая-то жуткая каверза, задуманная Максимом, нарастало. Померанцев кивнул и потер ладонь о ладонь.

– Что ж, в таком случае давай не будем держать тут людей. Давай всех отпустим, – предложила Олеся, и Нонна радостно кивнула.

– Вы что, всерьез собираетесь сейчас пожениться? – вытаращилась Женька, стараясь избегать взглядом саркастично улыбающегося Померанцева.

– Я не знаю, – прошептала Олеся одними губами только Жене.

– О да, именно это мы и собираемся сделать, – подтвердил Максим зло. – Как раз видишь, как удачно. Мы оба уже здесь, в загсе, никто не опоздал, и у тебя нет никакого прослушивания. Кстати, интересно, что на свадьбу своей подруги ты не опоздала, а на нашу не пришла.

– А у вас есть паспорта? – спросила Анна, тоже несколько обескураженная происхо-дящим.

– У меня есть, – тут же ответил Максим. – Вполне можно шлепнуть туда штамп.

– У меня тоже есть, – ответила Олеся, нахмурившись. – Я всегда его с собой ношу, на проходных всегда требуют.

– Но ведь вы живете в Строгине, как вас могут расписать тут? – спросила Женя, все еще не веря в происходящее. Но это было совсем не проблемой. Адвокат вышел из кабинета, перемигнулся с Померанцевым и кивнул. Через несколько минут Олеся и Максим, а также потрясенные до глубины души остальные члены брачного безобразия стояли – но не в цен-

Т. Веденская. «Впервые в жизни, или Стереотипы взрослой женщины»

тральной зале, там уже женили каких-то других женихов и невест, нормальных, которые «без завихов». Вся ватага была втиснута в кабинет, где, собственно, и распечатываются сви-детельства о браке, а данные заносятся в компьютер.

– Интересно, сколько это будет ему стоить? – прошептала Женя Анне, и та кивнула, прикидывая, сколько этот начищенный до блеска адвокат возьмет за такую вот спешку. Или его связывают с Померанцевым какие-то иные связи? Может, он дружил с ним, играл в одной песочнице. Кто знает? Никто ничего особо не знает о Померанцеве.

– Так, кто будет заключать брак? – строго и поспешно спросила женщина за столом, глядя только на адвоката и ни на кого больше. Ей самой все это нравилось не больше, чем остальной группе, но что поделаешь? Что она могла поделать, когда ей предложили «такие деньги».

– Мы. Вот моя невеста! – Померанцев произнес слово «невеста» так, словно на самом деле это слово было – гремучая змея.

– А этот милый молодой человек – мой будущий муж! – произнесла Олеся с широчай-шей улыбкой. – Как мне повезло!

Дама вынырнула из-за компьютера и с подозрением оглядела брачующихся, видимо, пытаясь еще раз удостовериться, что для нее лично от всего этого не будет никаких проблем. Брачующиеся стояли в противоположных концах комнаты, как дуэлянты, и держали в руках паспорта, как оружие, бьющее без промаха.

– Зачем тебе это надо? – прошептала Нонна Олесе на ухо. Свет не видывал более враж-дебно настроенных жениха и невесты.

– Я должна пройти это до конца. До самого дна, – прошептала Олеся. Померанцев ухмыльнулся так, словно бы расслышал ее слова. Затем началась церемония. Не было дол-гих речей, не было ничего про «создание новой семьи – новой ячейки общества». Просто были забраны паспорта, внесены данные в базу. Запись акта гражданского состояния. Ничего больше.

– Вы будете обмениваться кольцами? – угрюмо уточнила дама, не зная, как еще вести себя в присутствии таких странных брачующихся.

– Нет, спасибо, – покачал головой Померанцев. – Как-то забыл прихватить.

– Будто они у тебя есть, – фыркнула Олеся. Дама растерянно замерла на секунду, посмотрела на адвоката и вернулась к регистрации. Подписи поставили, впрочем, без запинки. Анна со стороны невесты и Женя со стороны жениха выступили свидетелями.

0Вконце концов, регистраторша нашла объяснение, хоть и с натяжечкой, но подошедшее к происходящему. Все ради вида на жительство, наверное. Или еще ради каких таких резо-нов. Она отдала два проштампованных паспорта граждан России и выбросила все из головы. Из кабинета Олеся вышла уже Померанцевой.

* * *

Ресторан был совсем небольшим, но уютным, с тяжелой деревянной мебелью, с длин-ными зелеными бархатными шторами. Вся история с рестораном была идеей Матгемейна –

0ив ход пошли волынки, барабаны и, конечно же, килты.

– Горько! – прокричали родня и друзья Анны, а ирландцы, которых Матгемейн пона-тащил откуда-то в избытке, принялись пить эль и играть национальные песни. В принципе разница между настоящей русской свадьбой и этой, импровизированной ирландской, оказа-лась не такой уж и большой. Вино и пиво текли рекой, оливье и прочие салаты тоже поль-зовались спросом как у русской, так и у ирландской стороны. В общем, по усам текло мно-гое, и в рот тоже попадало. Кое-кто к вечеру спал на лавочке, вот только никто не подрался,

Т. Веденская. «Впервые в жизни, или Стереотипы взрослой женщины»

да и танцев, наверное, было больше. Ирландская музыка – зажигательная. Кто-то, правда, выказывал недовольство, что так и не спели «Ах, эта свадьба» и «Чтоб солнце светило ярче, чем на Мадагаскаре». Пьяная Нонна пыталась даже показать Матгемейну, как сыграть «Под-московные вечера», но была уведена Женей под предлогом необходимости измерения сахара крови.

– Плевать! – отмахивалась Нонна. – Не сегодня!

– Я не хочу снова к тебе в больницу паровые морковные котлеты возить, – возразила Женя. – И потом получать твой фирменный взгляд.

– Нет у меня никакого фирменного взгляда, – обиделась Нонна, принимая инсулин.

– Есть, есть. Фирменный взгляд «а сама бы ты стала есть такую мерзость?» На-ка, попробуй! – покачала головой Женька. Нонна тут же прослезилась и принялась клясть судьбу за то, что другие вон лопают, а ей приходится сидеть на этой бесконечной диете

0ивысчитывать калории.

– Зато ты та-ак похудела, – нежно пробормотала Женя, помогая Нонне встать. Та кив-нула и вздохнула. Похудеть-то как раз пока что не получалось. Не так-то просто это оказа-лось – заставить себя отказаться от тортиков и печений, от маминых пирожков, даже если так велели доктора. Кто их вообще придумал – докторов.

Нонна и Женя вернулись в обеденный зал, где Анна и Матюша танцевали под звуки нежной скрипки. Нонна прослезилась по причине того, конечно, что в ее крови было слиш-ком много алкоголя, но также и от того, каким счастливым было лицо ее любимой подруги. Анна кружилась, чувствуя себя уверенно и покойно в сильных руках своего ирландского медведя, и Нонна была счастлива за них. Затем ее взгляд переместился чуть в сторону, где за деревянным столом сидела Олеся, обсуждающая что-то с бабушкой Ниндзей, а чуть левее – Померанцев с адвокатом. У окна, за которым уже стемнело, эти двое склонились над ярким отсветом работающего планшета, они смотрели какое-то видео и смеялись. Нонна нахмури-лась и покачала головой. Это было неправильно, категорически и бесповоротно.

– А что насчет наших вторых молодоженов?! – воскликнула она, как только музыка кончилась. – Давайте и их поздравим!

– Нонна, ты бы присела, – вздохнула Женя, а баба Ниндзя огляделась вокруг так, словно вообще забыла, что тут, в зале, присутствует еще одна пара новобрачных.

– А что? Давайте и им тоже крикнем «Горько!». – Ноннин энтузиазм захлебнулся в оди-ночестве, но внимание ей все же удалось привлечь. Олеся и Померанцев переглянулись – их лица были удивленными. Они сидели в разных концах зала и почти забыли о присутствии друг друга и о той шалости, что совершили в загсе. Но теперь, когда все смотрели на них, Померанцев улыбнулся Нонне, затем пожал руку адвокату и пересек комнату. Олеся продол-жала сидеть, держась за бокал с красным вином, как за поручень на эскалаторе – чтобы не упасть.

– Привет! – прошептала она, искренне интересуясь тем, что же теперь будет дальше. Померанцев галантно протянул руку Олесе и помог ей встать.

– Мы уходим, – коротко приказал он, и последняя надежда Нонны на то, чтоб заставить Померанцева прилюдно целоваться, была обращена в пыль.

Олеся не стала даже спорить. Следуя за Максимом, как домашний питомец на поводке, она обернулась, помахала бабе Ниндзе, кивнула Анне и успела увидеть ободряющий кивок в ответ. Затем дверь захлопнулась, и они остались вдвоем в коридоре, и Померанцев затол-кал Олесю в какой-то темный угол, скрытый от любопытных глаз. Ирландская музыка была здесь едва слышна, по большому счету только басы.

Максим прижал Олесю к стенке и принялся целовать, жадно, властно и сильно – именно от таких поцелуев она забывала все на свете и даже свое имя. Он держал ее за плечи,

Т. Веденская. «Впервые в жизни, или Стереотипы взрослой женщины»

прижимая к стене всем своим телом. Высокий, на голову выше, он улыбался какой-то демо-нической улыбкой, а глаза его горели неподдельным интересом.

– Моя жена? Да?

– Да, – шептала Олеся и тянулась навстречу ему.

– Думаешь, это что-то изменит? – спросил он, но ответить не дал. Снова закрыл ей рот поцелуем. Олеся впервые подумала, что в нем самом тоже есть что-то вызывающе ненор-мальное, то, что, возможно, имеет какое-то название на языке врачей, что может быть диа-гностировано и названо как болезнь. Что они оба – не слишком-то нормальные люди.

– Идем со мной! – Максим потянул ее за собой, на улицу, где ночной холод уже проби-рался под любые свитера, а уж тем более под платья и тонкие капроновые колготки. Олеся мечтала о том, чтобы сменить туфли на высоком каблуке на кроссовки, но Максим был настроен гулять, и она шла за ним, как зачарованная, боясь, что его настроение снова изме-нится.

– Куда мы идем? – спросила она, когда поняла, что они не просто гуляют – они направ-ляются куда-то, и Померанцев отсчитывает повороты, следит за маршрутом. Они были неда-леко от его квартиры на Бронной, где сейчас мирно жили арендаторы – семейная пара

0сдетьми, бизнесмен из Туниса.

– Я хочу, чтобы наша брачная ночь тебе запомнилась, – усмехнулся Максим, и Олеся моментально заволновалась, зная, что Максим может выкинуть буквально что угодно. И слово «запомнилась» вовсе не обязательно должно означать что-то хорошее.

– После всех наших «брачных» ночей я даже не знаю, что еще ты можешь сделать со мной, – пробормотала Олеся и наткнулась на посерьезневший взгляд Максима.

– Эта ночь – наша первая. С сегодняшней ночи ты – моя.

– Почему тебе так важно владеть мною? – заинтересовалась Олеся, а Максим подошел к одному из домов, стоящих неподалеку от его собственного, и набрал известный ему код.

– Меня увлекла эта игра. – Максим открыл дверь и галантно пропустил Олесю вперед.

– А если я перестану тебя любить? Ты же знаешь, я мечтаю об этом, – спросила Олеся,

0сопаской заходя в довольно старый лифт. Дом чем-то напоминал тот, на Кутузовском про-спекте, где она провела ночь с режиссером, с которым якобы переспала.

– О, тогда это станет еще интереснее, – улыбнулся Максим и поправил прядь волос на Олесином лице. В лифте было почти совсем темно, лампочка еле светила, и Олеся подумала, что Максим решил повторить подвиг Женьки и Ванюшки – они как-то провели больше часа, занимаясь любовью в застрявшем лифте. Она была бы не против, она смотрела на обост-рившиеся в сумерках черты лица, на то, как Максим серьезен, как напряжены его мышцы.

– Как это может стать интереснее?

– Говорят, самые хорошие актеры – те, у которых психика максимально расшатана и нестабильна. Интересно, насколько хорошей актрисой ты станешь, живя со мной?

– Если не брошусь в окно раньше, – хмыкнула Олеся. Лифт остановился, Максим вышел, осмотрелся: на площадке никого не было, и из-за дверей в квартиры не доносилось ни звука. Тогда он поднялся еще на несколько ступеней вверх – туда, где за замком и решет-кой скрывался выход на крышу.

– О боже! – воскликнула Олеся, прикрываясь от еще более усилившегося ветра. С крыши открывался вид на половину Москвы, но также возникало чувство, что половина города смотрит на тебя.

– Смотри, – улыбнулся Максим, махнув рукой в сторону огромного экрана, на котором шла реклама какой-то машины класса люкс. Здесь, отсюда, с крыши, эта картинка казалась невообразимо огромной. – Это же твоя мечта, да? Дорогая моя жена, ты хочешь, чтобы весь город смотрел на тебя, да?

Т. Веденская. «Впервые в жизни, или Стереотипы взрослой женщины»

– Если коротко, то да, – улыбнулась Олеся и демонстративно повернулась к Максиму спиной. Он не торопился, несколько секунд смотрел на женщину, на которой женился, но которой еще ни разу не сказал тех самых, долгожданных слов «я тебя люблю». В тонком ярко-красном платье, в туфлях на высоком каблуке, с длинными черными волосами, нис-падающими по ее плечам, она смотрелась как часть сюрреалистической картины Дали –

0сотблесками постоянно меняющейся картинки на экране.

– Что ж, – пробормотал Максим и приблизился к ней, поднес руки к ее плечам, снял плащ, убрал волосы вперед, оголив глубокий вырез на спине. Платье упало, и Олеся всерьез подумала о перспективе быть арестованными за эту брачную ночь на виду у всего города. Экран вспыхнул, и реклама ресторана заставила Олесю чуть прикрыть глаза – такими яркими были цвета.

– Ты счастлива? – спросил Максим, поворачивая ее к себе.

– Я могу схватить воспаление легких, – ответила Олеся, глядя на то, как Максим устра-ивает своеобразное ложе из куртки и ее плаща.

– Это ничего. Это мы вылечим. Значит, ты несчастна?

– Рядом с тобой между счастьем и несчастьем нет никаких различий, – пожала Олеся своими обнаженными плечами. Потом протянула руки к своему мужу, провела ладонью по его груди. – Я люблю тебя, это факт.

– Это хорошо, – прошептал он и склонился над ней. Вспышки света ослепляли Олесю, и город шумел далеко внизу. Никому не было дела до сумасшедшей парочки, занимающейся сексом на крыше. У всех хватало своих проблем. Люди бежали по улице, лишь краешком глаза отслеживая информационный поток, изливающийся на них со всех рекламных щитов, со стендов и вывесок, из всех витрин. Информация не достигала мозга, сваливалась сразу в подсознание, заставляя случайных прохожих испытывать необъяснимые приливы голода, желание купить платье или… найти кого-нибудь для сегодняшнего вечера. Реклама – двига-тель торговли – работала в центре города лучше, чем где бы то ни было. Через какое-то время Максим завернул дрожащую от холода Олесю в куртку и увел вниз, в кафе, где подавали прекрасные бисквиты. Он поил ее горячим чаем, смеялся и шептал на ушко слова, от кото-рых Олеся вспыхивала и становилась бордовой от смущения. Если бы он мог быть таким всегда…

– Значит, ты думаешь, тебе дадут эту роль?

– Какую роль? – не сразу поняла Олеся.

– Тебе сегодня позвонили. Что это будет? – посерьезнел Максим. – Я, знаешь ли, с тру-дом перенес твой «Крэйзи тим».

– Это… это детективный сериал. Еще ничего не известно. Они меня еще не утвердили. Просто позвали на второе прослушивание. Иногда дело доходит до третьего и четвертого, и все равно потом роль отдают кому-то еще.

– Думаешь, есть надежда, что тебе все же откажут? – улыбнулся Максим и протянул Олесе ложку, полную ванильного крема. Она послушно открыла рот и позволила себя покор-мить. Затем вытерла губы салфеткой, улыбнулась и кивнула.

– Да, дорогой. Надежда есть.

Т. Веденская. «Впервые в жизни, или Стереотипы взрослой женщины»

Дата добавления: 2015-07-25