Образ лошади в металлопластике племён раннего железного века бассейна Десны

А.А. Чубур

Лошадь в искусстве, в том числе в ювелирном – всегда была благодарной и необъятной темой. Грациозность, лёгкость движений лошадей никого не оставляет равнодушным.

Первые изображения лошади в бассейне Десны известны еще с верхнего палеолита – это диск из слоновой кости, украшенный лошадиной головой со стоянки Быки 7, датируемый временем около 16000-16500 лет назад. (Рис.1).¹ Это животное неразрывно связано с человеком на протяжении истории – сначала как объект охоты, а потом как спутник и помощник, и, конечно же, как мифологический персонаж.

В раннем железном веке бассейна Десны известно к настоящему времени несколько изображений лошади, в основном в предметах металлопластики. Практически все они встречены на территории Брянской области (Россия) как случайные находки в течение последних лет.

Первое изображение представляет собой литую по восковой модели зооморфную бронзовую булавку с утраченным острием (Рис.2). Ее навершие представляет собой стилизованное изображение конской головы и грациозно изогнутой шеи с гривой. Голова объемная, на ней имеются слегка заостренные уши, рот (лошадь словно улыбается) и намеченные точечными углублениями глаза. Стилистически морда лошади выпадает из классического скифского звериного стиля и тяготеет к кельтским древностям. Шея – уплощенная. Грива передана двумя приемами. Во-первых, это короткие, параллельные насечки по внешнему краю тела навершия булавки. Во-вторых – это ряд небольших S-образных волют по тому же краю. Такие волюты – характерный орнаментальный мотив не только данной булавки, но и так называемых булавок с ажурным навершием, преимущественно встречающихся в ареалах юхновской и верхнеокской культур (хотя некоторые найдены уже в ареале скифоидной лесостепной культуры).² Орнаментация (насечки, волюты) имеется только с лицевой стороны. Булавка найдена на территории многослойного городища у с. Городище 1-е Брасовского района Брянской обл. (бассейн р.Нерусса, левого притока Десны). Городище не исследовано раскопками, на нем встречен подъемный материал позднего этапа юхновской культуры и волынцевско-роменский. Булавка, безусловно, относится к юхновскому культурно-историческому горизонту.

Второе изображение связано с так называемым «Старопочепским кладом», найденным в с. Старопочепье (Почепский район Брянской обл., р. Коста, правый приток Судости, впадающей в Десну на границе России и Украины). В «клад» входили 17 бронзовых конических ворворок, 12 бронзовых же трубочек-пронизок различной длинны, остатки железного изделия (нож?) и бронзовая литая привеска в форме лошадки (Рис.3: 2). Утрачена часть гривы и окончание мордочки. Грива представляла собой пять спиральных волют (две утрачены) и примыкающее к ним ушко для подвешивания. Тело лошадки стилизовано, представляет собой изогнутый стержень (его концы – соответственно загнутые книзу морда и хвост), с отростками ушей и четырех стержнеобразных укороченных ног. «Клад» мог представлять собой остатки пояса, украшенного кистями (ворворки и пронизки) и привеской-амулетом. Нельзя исключать вотивный характер данного комплекса. Ворворки находят аналогии в материалах юхновского слоя лежащего в 50 км южнее городища Случевск в низовьях Судости.³ Мы относим комплекс также к юхновской культуре (вероятно позднему ее этапу). На территории села Старопочепье есть городище с юхновским и древнерусским культурными слоями.

Третий комплекс с изображением лошадки происходит также с верхней Судости и скорее всего представляет собой вотивный клад, вероятно вырытый грабителями на территории неизвестного поселения позднего этапа юхновской культуры (об этом свидетельствуют взятые вместе с кладом характерные фрагменты лепной керамики с тычковым орнаментом). В состав данного клада, который археолог И.А. Бажан включил в создаваемый «Корпус случайных археологических находок»⁴ под номером хранения 4-185, входит комплекс вещей, в основном фрагментированных. Это две ворворки, аналогичные тем, что известны из предыдущего комплекса, десять фрагментов латенских браслетов с насечками по внешнему краю, посоховидная бронзовая булавка, фибула, утратившая иглу, височное кольцо, кремневое долото и вновь бронзовая привеска-лошадка. Голова, шея, тело и опущенный хвост, как и в предыдущем случае, представляют собой изогнутый литой стержень округлого сечения. Грива плоская и обозначена уже не волютами, а просто серией нарезок, на месте перехода шеи (и гривы) к туловищу на спине располагается колечко для подвешивания. Уши и ноги животного показаны упрощенно, в плоскостной манере (на ухе читается углубление), в профиль – одно ухо, одна передняя и одна задняя нога (Рис.3 – 4).

Четвертая находка привески в форме фигурки лошади происходит с севера Брянской области (точная привязка пока не установлена) и является почти точной копией предыдущей, но отлитой по выполненной более тщательно форме (детально проработана грива, уши, стержень, обозначающий передние ноги раздвоен). Ушко для подвешивания, фрагмент гривы и задние ноги утрачены. Ушки животного имеют характерные углубления, а мордочка неестественно вытянута и заострена наподобие клюва (Рис.3 – 3).

Пятая находка также имеет привязку только к Брянскому течению Десны (вероятно юг региона). Это фигурка, напоминающая предыдущие, но с более пышной гривой, на фоне которой, а не перед которой изображено ухо. Хвост на конце раздвоен наподобие змеиного жала, возможно это попытка изобразить задние ноги в движении (Рис.3 – 5).

Шестое изображение лошади связано с сопредельным верхнему Подесенью верхним Посожьем (бассейн р. Остёр). Фигурка поднята на территории Шумячского района Смоленской области вне поселенческого контекста. Сохранность привески плохая (окислы), ушко утрачено, но типологически она очень близка к двум вышеописанным (Рис.3 – 6).

С территории Брянской области происходит также фрагмент передней части литой лошадки-привески со стержневидным изогнутым телом, гривой из волнообразно расположенных петель и заостренной мордой (Рис.3 – 7).

Наконец, восьмая находка получена с юга Брянской области (Севский или Комаричский районы?). Она отличается от перечисленных в первую очередь отсутствием гривы (Рис.3 – 1). Эта литая бронзовая лошадка-привеска хотя и повторяет в целом силуэты предыдущих трёх, выглядит не столь поджарой, ухо заострено, глаза обозначены рельефно – кругом с углублением-зрачком в центре (предыдущие три лошадки глазами наделены не были). Ушко для подвешивания (изображает гриву?), расположено над «отростком», обозначающим передние ноги в районе перехода от непропорционально укороченной шеи к туловищу.

В сопредельных регионах имеется серия аналогичных находок. К северу – в верхнем Поочье, на р.Угра на городище в с.Покров была найдена подвеска, изображающая лошадку со стержневидным вытянутым телом, укороченными ножками (еще более непропорциональными, чем у фигурки из Старопочепья), гривой из серии петель, образующих волну, и клювообразной заострённой мордой). (Рис.4 – 4). К югу, на территории северной Украины (Черниговская, Киевская обл.) встречены также несколько ящерицеподобных, клювоголовых лошадок со скомпонованной из петель либо обозначенной серией нарезок уплощенной гривой, опущенным хвостом (в одном случае также раздвоенным). У некоторых углублениями обозначены глаза, ноздри (Рис.4 – 1-3).

Все изображения стилистически близки. Для перечисленных привесок-лошадок характерны следующие черты: схематичность, вытянутые стержнеобразные пропорции тела, вогнутая спина, клювоподобная заостренная, часто «курносая» мордочка, опущенный хвост. В том же стиле выполнена и лошадиная голова на булавке с городища Городище Второе-1. Стилистические различия касаются в основном способа оформления гривы (тут мы наблюдаем несколько канонов – насечки, петли, простые волюты, а также сложный вариант: сочетание насечек и волют). Почти не остается сомнений, что данная серия ювелирных изделий образует единую группу с достаточно ограниченным, компактным ареалом распространения.

При этом Деснинские лошадки (будем называть их так) существенно отличаются как от изделий в скифском зверином стиле, так и от зооморфных изображений дьяковской культуры (к примеру, известной костяной статуэтки коня с Дьяковского городища, экспонирующейся в Государственном историческом музее в Москве). Серьезные Сильно отличаются от Деснинских лошадок и более поздние финно-угорские привески-коньки из Поволжья. Определенное, хотя и весьма отдаленное сходство (в первую очередь в вытянутых пропорциях и в некоторых особенностях оформления головы) имеется с кельтскими древностями (гальштат, латен).

При обсуждениях на сетевых форумах неоднократно высказывалось мнение, что все эти находки должны быть отнесены к так называемой «почепской культуре». Заметив попутно, что современные археологи предпочитают выделять все-таки почепский локальный вариант позднезарубинецкой культуры,⁵ следует отвергнуть эту идею. Комплексы «кладов» позволяют достаточно четко датировать наших лошадок периодом IV – I вв. до н.э. – в частности по латенским рубчатым браслетам, витому височному кольцу и по трёхгранным бронзовым наконечникам стрел. По ареалу распространения же они вполне накладываются на ареалы памятников близкородственных археологических культур раннего железного века (предположительно балтских) – юхновской, милоградской, днепро-двинской и верхнеокской. Ядром служит область распространения юхновских памятников. Верхнеокская культура нам представляется лишь локальным вариантом поздней юхновской. Заметим, что доля лошади в составе стада на поселениях юхновской культуры по нашим подсчетам составляла 26-32%.⁶

Между тем скифские традиции искусства проникали и на территорию Подесенья. Об этом свидетельствует, в частности, находка на городище Лбище (Монастырище) под Трубчевском костяного псалия с изображением конской головы (Рис.5) – классического изделия скифского круга древностей, характерного в особенности для Посульского варианта скифоидной лесостепной культуры.⁷

Теперь несколько слов следует сказать о семантике рассмотренных нами предметов. Уже в палеолите, судя по приведенному изображению коня-диска из Быков, лошадь отождествлялась денснянским населением с солярной символикой. Сходное восприятие бытовало и тысячелетия спустя, у древних индоевропейцев. И индо-иранцы, и кельты видели в движе­нии Солнца по небосводу бег коня или запряженной конями солнечной колес­ницы. И в греческой, и в индийской литературе Солнце не случайно часто носит эпитет «быстроконное». Индийского божества Митры нет в пантеоне скифов, сохраненном для нас в «Истории» Геродота, однако Отец истории называет нам отождествляемого с греческим Аполлоном солнечного бога Гойтосира. По мнению Х. Нюберга, «Гойтосир» означает «богатый пастбищами», а это, в свою очередь, по­стоянный эпитет Митры в индо-иранских текстах.⁸ Вероятно, скифы и их соседи почитали своего солнеч­ного бога Гойтосира (Ойтосира) не только в образе антропоморфного существа, восседающего на колеснице, но и в образе коня. В дальнейшем, солярный культ бога, мчащегося по небу на конях, позаимствовали финно-угорские народы.

То, что конь и в Деснинском бассейне отождествляется с Солнечным культом, подтверждает сочетание символов. Простейший солярный символ – точку в круге – представляет собой глаз привески без гривы из Севского района. На зооморфной булавке солярную семантику коня подчеркивает грива, сформированная из малых S-образных волют, которые могут быть истолкованы и как полусвастики, то есть упрощенные знаки солнцеворота. S-образный завиток из двух спи­ралей можно понять как сокращенную форму­лу «обегающей спирали», своеобразную квинтэссенцию мотива отображения бега време­ни в виде движущегося солнца, луны или змеи. Ведь первообразом спирали мог быть именно образ змеи, имевший в древних представле­ниях глобальное космологичес­кое значение (Мировой Змей). Но одновременно спираль – солярный знак. В зооморфной привеске из Старопочепского клада грива подана в виде одиночных волют, олицетворяющих Солнце, и, одновременно Змея. Заметим, что и сам конь тут (как и в других изображениях) змееподобен: тело его извивается, он напоминает восточного дракона. Не случайно и раздвоение хвоста как змеиного жала на некоторых других фигурках. Семантика змеи отражена и в гриве некоторых лошадок, сделанной в форме петлеобразных волн. Археолог А.А. Бобринский приводит пример перехода зигзага в спираль, наглядно свидетельствующий о генетическом родстве этих древнейших мотивов орнамента.⁹

Тут вспоминается, что А.Н. Афанасьев, разбирая семантику образа связываемого с грозой и бурей огненного змея, пишет: «Народная загадка обозначает змея под метафорическим образом коня: "Стоит конь вороной — нельзя за гриву взять, нельзя и погладить"... Шум грозовой бури сравнивали с шипением змеи».¹⁰ Возможно, что и тут мы видим образ Огненного Коня (Змея). «Во многих мифологических сюжетах, где конь является важным элементом повествования, можно выделить более древние ритуалы, связанные с культом огня или с использованием огня в обрядах», - пишет В.В. Янкевич.¹¹ Те же ритуалы, наверное, отражает и сюжет украшений-оберегов. Стихия огня была связующей меж миром небесным – миром богов и миром земным – миром людей, конь выполняет те же функции медиатора, являя признаки огненной стихии. Таким образом, семантика огня, солнца, змеи и коня оказывается тесно переплетенной, что прекрасно отражено в искусстве первобытных племен бассейна Десны.

Автор, пользуясь случаем, благодарит посетителей Интернет-форума «Домонгол» за помощь в поиске достоверной информации о вводимых в оборот находках и докторанта Черниговского государственного педагогического университета О.Е. Черненко за консультации на протяжении написания данного материала.

Примечания:

1 – Чубур А.А. Животный мир плейстоцена в мелкой пластике древних обитателей бассейна Десны // Русский сборник. Вып.5. – Брянск, 2009. С.22-32.

2 – Чубур А.А. Курский край. Т.2 Эпоха раннего металла. – Курск, 2000, с.175, 182.

3 – Шинаков Е.А. Комплекс памятников у с. Случевск: к вопросу о пунктах-погостах // Русский сборник. – Брянск, 2002. С.61-94

4 – Корпус случайных археологических находок (КСАН). Автор-составитель И.А. Бажан. Архив находок.

5 – Обломский А.М., Терпиловский Р.В. Среднее Поднепровье и Днепровское Левобережье в первые века нашей эры. – М., 1991.

6 - Чубур А.А. Курский край. Т.2 Эпоха раннего металла. – Курск, 2000, с.31.

7 - Падин В.А. Юхновские памятники Средней Десны // Советская археология, 1966 – №2, С.137-150.

8 - Nyberg Н.S., Die Religionen des alten Irans, Lpz., 1938; Кузьмина Е.Е. Занавес поднимается (О семантике скифского искусства) «Знание-сила», 1985 - № 11 (701) - С.38-42; Она же. Распространение коневодства и культа коня у ираноязычных племен Средней Азии и других народов Старого Света // Древняя Анатолия. – М., 1985.

9 – Бобринский А.А. О некоторых символических знаках, общих первобытной орнаментике всех народов Европы и Азии. – М., 1902.

10 – Афанасьев А.Н. Древо Жизни. – М., 1982.

11 - Янкевич И.И. Конь, как эманация огня // Смыслы мифа: мифология в истории и культуре. Сб. в честь 90-летия проф. М.И. Шахновича (Серия «Мыслители», Вып.8). – СПб., 2001.

Подписи к иллюстрациям:

Рис.1. Изображение Солнца с лошадиной головой со стоянки Быки 7 (Посеймье, 16500 лет назад). Бивень мамонта.

Рис.2. Зооморфная булавка с городища у с. Второе Городище Брасовского района Брянской области. Бронза, литье.

Рис.3. Зооморфные привески-лошадки с Подесенья, территория Брянской и Смоленской областей России. 1 – юг Брянской области, 2 – с. Старопочепье Брянской области, 3 – север Брянской области, 4 – окрестности г. Почеп Брянской области, 5 - восток Брянской области, 6 – Шумячский район Смоленской области, 7 – восток Брянской области. Бронза, литье.

Рис.4. Зооморфные привески-лошадки из нижнего Подесенья и Среднего Поднепровья (1-3) и из бассейна р. Угра (Калужская область России). Бронза, литье.

Рис.5. Костяной псалий, исполненный в скифском зверином стиле. Городище Лбище (Трубчевский район Брянской области, Россия).

Дата добавления: 2015-07-25