11 страница. - И мы оказались правы, - продолжил Чунь, - особенно, в свете научного понимания

- И мы оказались правы, - продолжил Чунь, - особенно, в свете научного понимания энергетической природы человеческой ауры. Её энергетика, антиматериальна. Материальность - разъединяет, антиматериальность - соединяет...

- Чунь, мы уже закончили совещание, - перебил его Мацудо, - воспользуйся информатором. А сейчас, господа, пора, по своим рабочим местам.

Руководители субэкспедиции, покинув помещение, где они по образовавшейся привычке собирались в начале рабочего дня, разошлись.

На следующие сутки, полностью набрав новый экипаж космоэсминца из добровольцев, «Венера» вышла из космокрейсера и взяла курс к Марсу. Отклоняясь подальше от орбиты Земли, которая вредно влияла своим нейрополем на её самочувствие. Ещё находясь у Меркурия, учёные космоэсминца приступили к сканированию геокосмического пространства Марса. Через сутки «Венера» вышла на дальнюю орбиту планеты, начав исследование поверхности, атмосферы и коры.

Эта новость, была воспринята благоприятно всеми «инопланетянами». Настроение у членов экипажа космокрейсера заметно улучшилось, но на космоэсминце «Венера» такого улучшения не произошло. Вскоре это стало очевидным не только для руководителей субэкспедиции, но и для всех. Настораживало людей то, что, несмотря на выздоровление космоэсминца, корпус космокрейсера так и не стал серебристым, тот оставался в космосе чёрным пятном. Большинство ссор, происходивших среди членов экипажа «Венеры», по земным меркам иначе, как невежливостью, или проявлением пренебрежения, равнодушия к коллегам, назвать было нельзя. До бранных слов, причинения морального или физического вреда, дело пока не доходило. Поэтому и меры административного воздействия применять, не было оснований. Призывы, ужесточить ответственность возмутителей спокойствия, не находили поддержки даже у тех, кто к этому призывал. Постоянное проявление неприязни, отвлекало не только тех, кто ссорился, но мешало работе других, на чьих глазах это происходило. Каким-то образом, это мешало и тем, кто о ссоре ничего и не знал. Но и им не удавалось сосредоточиться, чтобы вникнуть в суть разрабатываемых ими, научных проблем.

В «Земле» и в «Меркурии» не ругались по мелочам и открытого пренебрежения к коллегам, членам экипажа никто не показывал. Но и там особого внимания, или доброжелательности, тоже не проявлялось. Из-за этого космонавтов с «Венеры» за глаза стали называть склочниками и скандалистами. Сканеры «Венеры» работали не хуже тех, что были в «Меркурии», но качество добываемой информации о Марсе, часто ставило под сомнение её достоверность. Особенно, когда она не вписывалась в общие, понятные людям рамки восприятия. А это ещё больше способствовало возникновению конфронтации между людьми.

Удивляло и то, что люди, вопреки логике социальной деятельности, не создавали групп по интересам. Все распри происходили на уровне отдельных личностей. Если бы такие группы создавались, для вражды с другими группами или личностями, то это означало бы, сближение членов такой группы между собой. Но таких, личных сближений не было. Понятия: дружба, любовь, оказание помощи, здесь даже не обсуждались, в связи с их практической бесполезностью. Откуда взялось такое отношение друг к другу, никто и не пытался объяснять ни себе, ни другим.

Не прошло и месяца, а из-за низкой эффективности исследовательской деятельности «Венеры», было принято решение на совете о расформировании её экипажа, вновь оказавшемся склочным. Люди переводились в космокрейсер, а из его экипажа в «Венеру» отобрали новых двести космонавтов. Такие меры на первое время улучшали климат во взаимоотношениях между людьми в космоэсминце, но кардинально ничего не меняли. В то же время, бывший, расформированный экипаж космоэсминца уже через пару недель в космокрейсере адаптировался к новым условиям жизни, переставал между собой ссориться, быстро забывая о своей склочности в космоэсминце.

Совершенно противоположный процесс шёл в «Венере», где среди членов нового экипажа обстановка накалялась с каждым днём. Через месяц после последней смены экипажа, «Венеру» отстранили от исследования Марса, она вернулась в космокрейсер и встала на «ремонт», долечиваться. Это было вызвано тем, что, по получению от космоэсминца научных данных по Марсу, космокрейсер их частично браковал, как ложные, не соответствующие действительности. В понимании «Мозга», даже единичный случай ложной информации, был недопустим. А тут имел место ложный поток. С целью, выяснить причины этого феномена, космоэсминец и был поставлен на «ремонт». Как только экипаж «Венеры» влился в коллектив космокрейсера, хотя проблемы у участников субэкспедиции ещё возникали, но уже решались в нормальном порядке, без конфликтов и повышенной нервозности. Одно присутствие «Венеры» в космокрейсере, заставляло людей нервничать. Никто не знал почему, и мало кто догадывался, что именно она в этом виновата.

За полгода, с момента начала самостоятельных исследований Солнечной системы, космокрейсер, в основном закончил исследование Солнца и его системы. И приступил к детальному исследованию планет. К этому времени «Меркурий», завершив научное исследование одноимённой планеты, заканчивал строительство подкорковых пустот для города. «Земля», выйдя в точку космоса, наиболее благоприятную для исследования планеты Земля и её спутника Луны, приступила, к их детальному сканированию. Одновременно анализируя научные данные, добытые в результате исследования Солнца. «Венера», в очередной раз успешно пройдя последнюю регенерацию, была признана практически здоровой, по уверению «Мозга» и, набрав новый экипаж, вновь двинулась к Марсу, возобновив прерванные ранее исследования.

Звездолёт, убедившись, что его присутствие в зоне досягаемости космокрейсера «Земля», уже не необходимо, только тогда перешагнул световой барьер. И со скоростью четыреста тысяч километров в секунду понёсся к звезде Проксима в созвездии альфа Кентавра. С этого момента связь с субэкспедицией по исследованию Солнечной системы, прервалась. Те запросы, которые шли к «Мечте» с «Земля», просто не могли догнать её. Отсутствие звездолёта в ареале Солнца, никак не сказалось на продолжении работы субэкспедиции космокрейсера «Земля».

Несмотря на удалённость от космокрейсера в двести миллионов километров, космоэсминец «Венера» всегда был в его поле зрения. Как и все, покидающие космоэсминец космокатера и скафандронавты, как «инопланетяне» стали называть тех, кто выходил в открытый космос в скафандрах, мало чем по своей надежности уступавших космокатерам, были под непрестанным контролем. И о возможности несчастных случаев стали забывать.

Время от времени службы слежения за космосом и космическими аппаратами, обменивались информацией, доступной каждому космонавту.

- Егоров, почему катер номер сорок шесть пропал с экрана слежения? Выясните причину и доложите, - пришла в центр управления космоэсминца «Венера» команда от дежурного навигатора космокрейсера.

Новый командир космоэсминца быстро восстановил маршрут одного из шести, приданных ему космокатеров. Ему было известно, что космокатер под этим номером, с тремя учёными, среди которых был и Вон Чунь, исследовал пустоты в коре поверхности Марса на глубине сорока километров. В последние три минуты информация от него не поступала. И он пропал с экрана слежения на пульте управления, как космоэсминца, так и космокрейсера.

- Включить динамико-термическую связь, - скомандовал Егоров.

Это было сразу исполнено дежурным навигатором. Но и с её помощью только примерно, было установлено местонахождение космокатера.

- Что даёт телекинетическая связь? - Продолжал поиск командир космоэсминца.

- Есть связь. Их координаты... - дежурный назвал несколько цифр и добавил.

- Космокатер плохо управляем. Состояние членов экипажа удовлетворительное. Однако, их реакция на происходящее снижена до критического уровня. Они явно не контролируют ситуацию. Космокатер работает в автоматическом режиме, но в слепую. Требуется помощь извне, - закончил доклад дежурный.

- Они находятся в верхнем слое мантии планеты, на глубине четырехсот тридцати километров? Как же они туда попали, преодолев почти четыреста километров за три минуты? Теоретически такая скорость в твёрдых породах не возможна. Что могло произойти? - Забеспокоилась голограмма заместителя главного навигатора Мацудо, появившаяся в командном центре космоэсминца «Венера».

Сам он находился в кафе космоэсминца «Венера». Он находился не в космокрейсере потому, что решил проверить на себе силу не нормального влияния космоэсминца на экипаж.

- Мы можем, их поднять силами эсминца, или хотя бы передать команду на подъём? - Задавал он вопросы.

- Команду такую мы уже передали по телекинетической связи. Командир катера Яшимо сообщил, что они провалились в одну из пещер и, пытаясь пробиться сквозь породу на поверхность, завязли в расплавленном, лавовом потоке. Автономное управление катера, периодически выходит из строя. Яшимо просит разрешения, перейти на ручное управление, - доложил ему Егоров.

- Раз это единственный способ им помочь, то пусть переходят. Но, чем ещё мы можем им помочь? - Вмешалась голограмма председателя научного совета Брахмаджана, который с группой учёных тоже находившейся в космоэсминце, по тем же причинам, что и Мацудо.

- Передать им управление, было бы лучшим выходом, но медицинские сканеры утверждают, что они неадекватно оценивают обстановку. Проще говоря, находятся в полуобморочном состоянии. Поэтому работа катера в автоматическом режиме, даже с перебоями, более надежна, - вынес решение Егоров, и тут же продолжил.

- Как вы знаете, система опережающей навигации эсминца не совсем исправна. Пока катер находится в мантии планеты глубже трёхсот километров, наше гравитационное воздействие не сможет достичь требуемой мощности. Но мы можем, взломать тридцатикилометровую толщу марсовой, поверхностной коры. Это вызовет извержение лавы из недр планеты. И с лавовым потоком катер вынесет на поверхность, где мы его подхватим.

- Тогда чего вы медлите? - Спросил Дюгари, не пожелавший, расставаться с привычной компанией.

- Но мы тогда нарушим приказ главного навигатора, требующий, при исследованиях планет не разрушать их целостной структуры, - пояснил Егоров.

- У кого ещё, какие предложения? - Обратилось к присутствующим то, чем являлся Мацудо.

- Командир катера, Яшимо, человек ответственный, профессионал, и если он сообщает, что у них есть шанс самим подняться выше, то надо дать им такую возможность. Запас прочности корпуса катера даёт им на это еще около получаса, - доложил дежурный оператор космоэсминца.

- Меня удивляет, как Вон Чунь допустил, чтобы они попали в такую ловушку, - вмешался в разговор председатель научного комитета.

- Видимо, он наткнулся на что-то неординарное в неизвестных нам глубинах марсианской поверхности. А как общеизвестно, космос свои тайны охраняет, ставя капканы и устраивая ловушки, - ответил Мацудо.

- Вы, учёные, несмотря на седые волосы, как дети, чуть что увидите не ординарное, готовы не только себя, но и окружающих людей угробить. Только пусть вернутся, я разжалую командира катера, к чёртовой матери, - заявил Егоров.

- Не спешите, командир. Сначала надо разобраться в том, что произошло. И следите за своими выражениями, - возразил Мацудо.

- Дежурный, что с сорок шестым? – Спросил Егоров, пропустив замечание мимо ушей, здесь командовал он.

- Он поднялся из мантии, и сейчас находится в поясе вулканической активности на глубине ста восьми километров от поверхности. По телекинетической связи Яшимо сообщил, что все остальные средства навигации от перегрева вышли из строя. Корпус ещё выдерживает, но ресурс биомедиков на исходе. У них десять минут времени на выход из мантии. В целях экономии энергии катера, связь с этого момента прекращена, - последовал доклад.

- Карту геологического сканирования интересующего нас участка поверхности планеты, - скомандовал Егоров, и на голографическом экране, появилось структурное, слоистое изображение поверхности Марса.

23.

Группа учёных, находившаяся в помещении центра управления, не совещаясь, единодушно приняла решение о подъёме космокатера по вулканической расщелине до высоты сорока километров. После чего космоэсминец должен нанести сейсмоудар по поверхности потухшего вулкана. Взломав марсианскую кору, он обеспечит выброс лавы с космокатером, через жерло вулкана. Решение, было одобрено всеми руководителями, и информация о нём пошла к космокатеру. Судя потому, что он, изменив курс, стал подниматься в нужном направлении, стало понятным, что телекинетическая связь с космокатером ещё работала.

- Катерам: двенадцать, четырнадцать и сорок три прибыть в сто восьмой квадрат поверхности планеты, и обеспечить выход катера номер сорок шесть из лавового потока. Через две минуты по квадрату будет нанесен сейсмоудар, держитесь в этот момент на безопасном расстоянии. Сила удара двадцать две единицы, разлёт ударной волны - шестьдесят три. Будьте осторожны, - отдавал приказы Егоров.

Не успели космокатера получить команду, а «Венера» уже зависла на восьмидесяти километровой высоте над выбранным квадратом поверхности планеты. Выждав расчётный момент, нанесла незримый, не ощутимый людьми сейсмоудар по потухшему вулкану. Внешне это никак не проявилось, будто ничего и не произошло. Но через несколько секунд, марсианская поверхность в этом месте, на площади квадратного километра заколебалась, и распалась на несколько, как бы плавающих участков. Восьмикилометровая гора с жерлом потухшего вулкана осела и рассыпалась. В тот же момент участок местности озарился малиновым светом, и сразу три лавовых фонтана поднялись на высоту в сотню метров. Вся поверхность закипела и задвигалась, насыщая воздух над этим местом не густым, серым дымом от вулканического пепла. Лава широким потоком, вздыбив поверхность планеты, стала растекаться во все стороны, выбрасывая из своих недр миллионы тонн магмы.

О визуальном контроле речь уже идти не могла. Кроме завесы из раскаленного пепла, выход огромного количества тепла из недр планеты, моментально прогрел не только нижние, но и верхние слои атмосферы от ста десяти градусов мороза, до семисот градусов тепла. Усилившийся до ураганной силы ветер, стал в клочья разрывать пепельную завесу, всё засыпая бурыми массами песка. И сделал сразу сотню квадратных километров непригодными, для наблюдения и жизнедеятельности. Однако, такие условия внешней среды не остановили три космических катера, которые с орбиты планеты ушли к поверхности и синхронно нырнули в лавовый поток. На голограммах сканеров слежения было видно, как они, углубившись на несколько километров, скорректировали движение и ринулись к одной, нужной точке.

- Они нашли его, - раздался радостный возглас дежурного оператора.

Через несколько минут четыре точки, обозначавшие на голограммах космокатера, прижались друг к другу и, вынырнув на поверхность лавового потока, быстро вышли из ураганной зоны атмосферы в космос.

- Средства связи и коммуникации в катере номер сорок шесть восстановлены, он запросил разрешения на вход в эсминец, - спустя несколько секунд сообщил дежурный и добавил.

- Сканирующий осмотр его поверхности, не позволяет нам дать такое разрешение. Катер подлежит срочному ремонту в ангаре крейсера. Уровень его радиационной опасности для экипажа эсминца, превышает допустимые пределы.

- Экипажу покинуть катер в скафандрах, а Яшимо явиться срочно ко мне. Командиру двенадцатого, сопроводить сорок шестой до крейсера, - давал распоряжения Егоров.

- Профессор Чунь, мы ждём вас в центре управления, - передал ещё одну команду Мацудо.

- Службе технического контроля установить тяжесть повреждений катера и доложить. Чем быстрее - тем лучше, - распоряжался Егоров, не обращая внимания на присутствовавшие в центре управления космоэсминца голограмм руководителей субэкспедиции.

Командир космического эсминца «Венера», находясь в состоянии нервного напряжения, искал успокоение в отдаче указаний, частично утратив меру целесообразности.

- Дежурный, связь с космокрейсером.

- Уинстон на связи, что у вас? – Вышел на связь командир космического крейсера, чье голографическое изображение в полный рост появилось в центре управления космоэсминца.

- Катер спасён. Но получил серьёзные повреждения. Экипаж цел, но подвергся повышенной радиации, перегреву и динамическому воздействия. Роботомедики приведут их в норму через сутки. Катер удалось вызволить в результате сейсмоудара...

- Я всё видел, - перебил его командир космокрейсера, и продолжил, не скрывая своего возмущения.

- Егоров, вот ты, мой помощник. Я назначил тебя командиром эсминца после его аварии потому, что никому этого больше доверить не мог. А ты допустил такое чепе. Проанализируй ситуацию, и доложи мне через час. И если дело в не работоспособности эсминца, мы свернём программу исследования Марса, до тех пор, пока не закончим с Меркурием.

Господин Мацудо, что вы думаете по этому поводу? - Продолжал устраивать разнос Уинстон, обратившись к голограмме руководителя более высокого уровня.

- Рой, не забывайтесь. Это я хотел бы, услышать ваши соображения, но только после доклада Егорова. А пока мы здесь, на месте детально во всем не разберемся, о своих выводах я вам не сообщу.

- Простите, господин Мацудо, я не хотел нарушать субординацию, но это уже третье чепе, и во всех участвует «Венера». Это ни в какие рамки не лезет. Я хочу знать причину. Снова ли здесь сыграл роковую роль человеческий фактор, теперь по фамилии Чунь?

- Я разделяю вашу озабоченность. Как дела у меркуриан? – Перевёл разговор в другое русло Мацудо.

- Всё идёт без происшествий, строго в соответствии с прогнозами исследований, - доложил Уинстон.

- Это хорошая новость. До связи, - закончил мини совещание заместитель главного навигатора.

- Егоров, Штейберг, Вонг-Сон, Гейберг, Яконен через полчаса я жду вас с докладами в своём кабинете, - дала последнее распоряжение голограмма Мацудо и покинула помещение центра управления.

- Господа, Мацудо перечислил всех, ответственных руководителей, которые по своим направлениям деятельности должны установить причины и размеры ущерба от этого происшествия. За дело, - скомандовал Егоров, которого присутствие голограмм нервировало.

Дав указание, он всё внимание обратил к голограмме, в которой скапливались математические данные, моделирующие причины произошедшего. А фантомы названных лиц покинули центр управления.

Когда Вонг-Сон вошёл в помещение лазарета, Вон Чунь чувствовал себя уже почти здоровым и, увидев коллегу, опередив его вопросы, сообщил.

- Вонг-Сон, во всём виноват я. Вопреки предостережению бортового мозга катера, я попросил командира войти в расщелину. Мы просто не ожидали, что на глубине сорока километров могут существовать такие бездонные и длинные пустоты, со страшной силы турбулентными потоками. Вы представляете, что скорость нашего сноса достигала тысячи километров в час.

- Почему же вы не изменили направление движения и не остановились, ведь возможности катера это позволяли сделать без труда?

- Моя вина снова. Это был не обычный воздушный поток, это был поток горючего газа, при резком торможении, мог произойти взрыв.

- Разве такой взрыв был опасен для корпуса катера?

- Для катера, вряд ли. А для целостности пещеры, простирающейся на сотни километров, для сохранения поверхностного рельефа огромного участка планеты, это могло представлять опасность. Особенно, в связи с распоряжением совета, запрещающим причинять не вынужденные разрушения на планетах.

- Мы знаем об этом распоряжении. Но есть и другое, запрещающее совершать не продуманные и не одобренные «Мозгом» или «Умом» действия, приводящие к таким последствиям.

- У нас не было времени на получение такого одобрения. Нас несло по пещерам с огромной скоростью. Если бы не крепления гравитационной стабилизации, то в помятом катере вы обнаружили бы только бесформенную массу мяса и переломанные в мелкие осколки кости наших тел. Кто мог предположить о существовании таких турбулентных потоков в марсианской коре? Это же, как выстрел из пневматической пушки.

- Господин Чунь, если я сейчас справлюсь у «Ума» эсминца, выдавал ли он вам карту пещер с внешними и внутренними, погодными режимами, существующими в них, то уверен, что там было указание на высокую турбулентность. Мне кажется, вы, как ребёнок, просто проигнорировали эту информацию, и тем подвергли свою и чужие жизни опасности. Вот эта, дурная привычка, все попробовать самому, так сказать на зуб, и играет с нами злые шутки. Два катера, понимаете, два катера мы потеряли только потому, что кому-то захотелось почувствовать себя богом, неуязвимым созданием, и лишний раз проверить прочность космокатера. Разве я не прав? – Вонг-Сон еле сдерживал себя, чтобы не обругать старшего по возрасту и положению коллегу.

- Возможно, но только от части. Вы же понимание, какой азарт охватывает исследователя, когда он получает от приборов такой поток информации, что в его голове сразу происходит изменение фундаментальных взглядов на сами исследования. Кому не хочется, лично убедиться в реальности этого? Не воспользоваться такой возможностью - глупо. Вы можете гарантировать, что через час, всё это не станет сном, и мы проснёмся на нашей планете без всех этих космических, фантастических аппаратов. И навсегда утратим возможность к не ограниченному сбору информации по любому, даже не интересующему нас пока вопросу? Вы же знаете, что за первые три месяца мы все ошалели от количества и качества совершённых открытий. И сейчас просто их фиксируем потому, что даже «Мозг» крейсера не успевает их расшифровывать и вставлять в целостную картину научных знаний. Мы ещё хотели удивить наших коллег в звездолёте тем, чего достигли. А вышло, что у них этих открытий, было сделано ещё больше. Вы что хотите, что бы я, учёный, имея возможность достичь небывалого познания, не воспользовался этим? Позволил себе пропустить что-то новое, и не понятное?

- Как учёный, я вас понимаю. Но, если так пойдёт и дальше, то к прибытию звездолёта, мы останемся без катеров, а может быть и без эсминцев. Ведь мы сегодня из-за неисправности навигационной системы «Венеры», вас спасли с большими трудностями. И заметьте, мы теряем то, что существует с самого начала вселенной. То, что вся военная мощь Земли не смогла даже повредить. То, чего мы ещё не сумели изучить и понять. Воистину говорится, хочешь потерять что-то ценное, доверь это азартному другу. И все это на фоне того, что мы находимся в своей, хорошо изученной Солнечной системе, где нам ещё не удалось столкнуться с чем-то поистине неожиданным. А если бы вас направить в неведомую звёздную систему, вообще, вы вернулись бы оттуда? Это же надо, в принципе, бессмертные аппараты умудриться убить. Вы не подумали, что они тоже живые существа, и имеют право на существование не под вашим контролем? Вы не подумали, какой может быть реакция звездолёта, на причинение ему вреда?

- Я с вами полностью согласен. Признаю свою вину и готов понести заслуженное наказание. Но я учёный, прошу, об этом не забывать. Я выполняю свой долг, и расширяю копилку познаний человечества. Для этого я готов, пожертвовать собственной жизнью.

Вонг-Сон вопросительно посмотрел на врача лазарета и роботомедика и, обращаясь к ним, спросил.

- Вы провели обследование по адекватности восприятия реальности членами экипажа катера?

- Ещё нет, вы помешали, - ответил врач.

- Вы полагаете, что я сумасшедший? - Вмешался Чунь в разговор.

- Нет, коллега. Но прошу не забывать, что вы побывали в агрессивной среде, прошли через поток энергетических выбросов из недр планеты. Подверглись, не только повышенному радиоактивному облучению, но и нейро-нейтринному воздействию. Я не удивлюсь, если поляризация не только биоклеток вашего организма будет обратной, но и нейронов мозга.

- Ну, что ж, я согласен. И готов, пройти полный курс реабилитации, - согласился Чунь.

- Не буду больше вас отрывать от работы, - обратился Вонг-Сон к медикам, - я узнал, всё, что мне требовалось.

Пожелав членам аварийного космокатера здоровья, он отошел в сторону с врачом, и обратил внимание на немаловажную, на его взгляд деталь.

- Вы обратили внимание, что Чунь, сам не свой? Ещё неделю назад он сам устраивал разнос учёным, за излишнее рвение в работе. А тут ведёт себя, как увлекшийся студент. Хотелось бы знать причину такого изменения его психики. Для выяснения этого, используйте все доступные вам средства.

- Не беспокойтесь, мы всех на этот предмет исследуем, не только профессора, - успокоил его медик.

После такого ответа Вонг-Сон покинул лазарет.

24.

Несколько похожие беседы провели и остальные члены не официальной следственной комиссии. Если в основном, все ограничились сбором информации о происшествии, то Егоров заочно подверг командира космокатера аресту, за передачу руководства управления космокатером гражданскому лицу, как он называл учёных. Но отложил, исполнение наказания, до выхода Яшимо из лазарета.

Стивенс, взбешенный уже третьим происшествием, взял на себя функции председателя трибунала, и почти двадцать человек, причастных к этой аварии, готов был на неделю в одних скафандрах выбросить в космос, в том числе и светилу науки, профессора Вон Чуня на месяц. Но Мацудо, используя своё право вето, ограничил список лиц подлежащих наказанию до шести человек. Одобрил, изоляцию в космосе только для командира космического катера на сутки и Вон Чуня на трое суток. Остальные были лишены денежного довольствия, на различные периоды.

Казалось бы, справедливость была восстановлена. Но для всех не осталось не замеченным, что космический крейсер, самостоятельно, без консультаций с людским руководством, изъял систему ручного управления у космических эсминцев, и ограничил её у космических катеров. Кроме этого установил придел расстояний, на которые могли приблизиться к поверхности планет космоэсминцы, и глубину проникновения в недра планет для космокатеров. Вдобавок, сделал космокатера менее маневренными, ограничив их мощность при продвижении в твёрдых породах.

Видимо, всё это явилось следствиям, не воспринимаемого людьми сеанса связи космического крейсера со звездолётом. А может быть, лишившись опеки звездолёта, космокрейсер стал смелее принимать самостоятельные решения. Сразу после этого космокрейсер выдвинулся ближе к Меркурию, для синхронизации и коррекции работ космоэсминца, при оказании поддержки космокатерам, ведущим бурение коры планеты на больших глубинах, строя подкорковый город в этой планете. Несмотря на то, что за полгода были исследованы только Солнце и ближайшая к нему планета Меркурий, многие «инопланетяне» отмечали, что уже одно это, было успехом в развитии землян. И хотя у исследователей Солнечной системы, несмотря на необъятный объём информации об этой звезде, ещё оставалось много вопросов, было решено, считать исследование Солнца, завершенным.

Начиналось полномасштабное исследование ближних планет: Венеры, Земли и Марса. В связи с этим на космокрейсере почти ежедневно проводились научные симпозиумы и групповые совещания. Обсуждались выводы, которые каждая группа учёных, в зависимости от своего профиля и направления деятельности, делала спорными для других. Таким образом, вырабатывались общие понятия и научные трактовки достигнутых результатов. Хотя исследования ближних планет начались, но обсуждения, по утверждению результатов исследований Солнца, ещё были далеки от завершения. А поспорить «инопланетянам» было о чём. На таких обсуждениях люди вновь подвергали сомнению выводы «Мозга», но лишь по вопросам структуры звезды. Это потому, что данные, добытые сенсорами космокатеров, не всегда совпадали с данными, сканирования звезды космокрейсером. Особенно оспаривались выводы космокрейсера учёными, которые непосредственно оценивали в космокатерах данные сканирования звезды.

Большинство было уверено, что личные впечатления, полученные при визуальном контакте, были более верными. Оно и понятно, каждый человек, в силу развития своего интеллекта, норовит упростить проблему до понятного ему уровня. Поэтому, кроме противников общей теории, у космокрейсера было немало и сторонников. Они в спорах предпочитали не участвовать, но их молчаливая поддержка выводов космокрейсера, привела к тому, что вскоре противники стали сдавать свои позиции, одну за другой, сами себя «разоблачая». Гений разума иной цивилизации, ещё раз показал своё превосходство над лучшей, интеллектуальной частью человечества, внешне, для этого ничего не предпринимая.

На этом фоне, вдруг у некоторых учённых вызывало удивление то, что последние месяцы, вопреки здравому смыслу, не обсуждалась гипотеза о том, что ядро Солнца - проход в иное пространство. Казалось бы, это самое важное открытие, и требовало к себе наибольшего внимания учёных. Но его просто игнорировали, и почти нигде не обсуждали. «Мозг» так же уклонялся от какой-либо информации по этой проблеме. Это вызывало недоумение у сторонников этой гипотезы, особенно у Брахмаджана. Правда, и он вскоре, под наплывом вновь поступающей, научной информации, неожиданно для себя, на время забыл о ней. Согласившись с мнением своих сторонников, что время для серьёзного обсуждения этой проблемы, ещё не пришло.

Пока ещё два месяца в «Земле» шли научные споры, в «Венере» выясняли, кто и в чём виноват. В «Меркурии» шла обычная работа, и для учёных, и для строителей подкоркового города. В этом космоэсминце существовал свой мир, оторванных от остальных. Но почему так случилось, выяснять, никто не торопился.

Дата добавления: 2015-07-25