7 страница. Оставшись вдвоем, Нина, с наигранной строгостью спросила Андрея.

Оставшись вдвоем, Нина, с наигранной строгостью спросила Андрея.

- Ты что-то хотел мне сказать на сон грядущий?

- Только то, что я, такой виноватый перед тобой. Хочу тебя невинную. Очень, тебя хочу.

- Фу, как вульгарно. Очень хочет? Виноватый он. Ну-ка, кайся, в чём виноватый? - Нине не терпелось узнать, в чём же его вина, понимая, что чего-то она не знает ещё о его проделках.

- Целовался со всеми, и давал массировать своего красавца, - ограничился он лишь этим сообщением.

- Хочешь меня убедить, что не покорил Жанну, и не использовал её в своих плотских интересах? - Ловила она его на признании.

- Каюсь. Осеменил, но только на кожу, внутрь не дала. Ну, довела ты меня своими играми, не удержался. Прости. Или снова меня мучить будешь до бесконечности? - Принял он позу глубокого раскаяния.

Она понимала, что поиск вины, только всё ухудшит. А возможность испытать оргазм и снять остатки тяжести внизу живота, может представиться не скоро. Помня, чем всё кончилось с Воном, она не стала усложнять их отношения, ограничившись тем, в чём он признался. Считать это изменой, в их ситуации было бы глупо. Получалась, что не он, а она больше виновата перед ним. Потому она решила его больше не дразнить и удовлетворить сразу. Натерпелся же он за это время. Если и испытал удовлетворение, то не полное и всего один раз, что в их ситуации было мало для успокоения.

- Очень хочешь? Как Хуаниту? Или Жанну? – Не удержалась она от примирительно-язвительного тона.

- Нина, если я тебя не интересую, и тебе только хочется надо мной поиздеваться, то ты так и скажи, - стал терять хладнокровие Андрей.

- Ой, как мы заговорили, - игриво, весело произнесла Нина, довольная его реакцией, и, подойдя к Андрею вплотную, добавила.

- Ах, он бедненький, ну давай, я тебя успокою. Бери меня, что ждёшь? - Вопросительно посмотрела она на него, не увидев его привычной настырности.

От столь неожиданной развязки у Андрея перехватило дыхание, но это не помешало ему быстро сбросить с себя униформу, и тут же снять халат с её плеч. Она жаждала его, и, не желая больше играть, легла, положив его на себя. Он поцеловал её в послушные губы и, раздвинув ноги, овладев ею...

Он видел, как она морщилась от первой боли, и был обрадован и удивлен, что лоно Нины оказалось уже, чем у Жанны. И моментально достиг наивысшего напряжения. Не достаточно удовлетворенный за этот, не обычный вечер, от очередной новизны Андрей только успел сделать несколько возвратных движений, как испытал оргазм.

Ощущая истому, Нина выжидала окончания его вибрацию в себе. Она только приспособилась к боли, вызванной его большим органом, но не успела ощутить то приятное состояние, какое обычно испытывала, ощущая в себе часть мужчины. Он свалился с неё довольный и улыбающийся. Она села, из любопытства ощупала мошонку, и встала со словами.

- Теперь я верю, что ты хотел меня, очень хотел. Аж, не успел донести до места, - и пошла в ванную.

Ей показалось странным, что он сбросил семени мало, а семенники оказались, не такими тяжёлыми, какими были на природе. Андрей, обалдевший окончательно, ни о чём не хотел думать, чувствуя легкость во всём теле и радужное расположение духа. И не сразу сообразил, что Нина своего не получила, и может обидеться на него, или подумать, что он всегда такой скорый, а значит, бесполезный. Поэтому, выждав минут пять, встал и пошёл за ней, в ванную.

14.

Нина стояла под душем с закрытыми глазами, омываясь, мучалась сомнениями. Видимо он не раз с кем-то удовлетворился. Хуаните, как искреннему созданию, она доверяла, значит, Жанна наградила и её и Хуаниту рожками. Ну, что же, они это заслужили, сотворив то же самое с Жанной. Друг друга стоя. Дальнейших ход её мыслей прервался.

Андрей, глядя на аппетитное тело женщины, тихо пристроился сзади. Ощутив прикосновение, она затихла в ожидании. Но, поняв, что он не утратил возбуждение, обрадовалась и, желая удовлетворения, развернулась. И стала целовать его губы страстно и жгуче. А он ласкал её тело руками, поднял ей ногу, и в этой, не удобной позе вновь «вошёл» в неё. И самодовольно наблюдал, как она, закрыв глаза, морщилась, но помогала ему. Она теперь была его, вся. Он начал возвратные движения, сначала медленно, потом их ускоряя. Не чувствуя тяжести в мошонке, он мог теперь долго делать это. Но в тоже время он плохо ощущал приятность, и потому сейчас лишь отрабатывал своё право, на постоянное владение её телом. Верность ей хранить, он не собирался, а пользоваться ею и её подругами, рассчитывал долго. Особенно Хуанитой, чьи губки ему понравились больше остальных. Жаль, что он не одарил её своим семенем. Какая-то, особая сила заключена в мужском семени, как ему говорили мудрецы Полесья, правда, он плохо помнил, в связи с чем, и при каких условиях эта сила проявляется. Но сейчас ему было не важно. Он думал о Жанне и Хуаните, а наслаждался телом Нины, оказавшимся не хуже, а во многом лучше её подруг. Думая так, он методично отрабатывал своё право, на её покорность его воле.

Весь вечер Нина, чувствуя нарастающее желание, не могла его полностью реализовать. Тяжесть внизу живота, накопившись, как бы застыла. Она стала нарастать и размягчаться на постели, но остановилась, когда Андрей слишком быстро удовлетворился. Но теперь, наконец, ощущая в себе чужое и желанное, она закружилась в вихре нарастающей тяжести, не догадываясь, о чём думал тот. Она видела его нежный взгляд и заворожённая его стараниями доставить ей радость, если бы узнала о его мыслях, не поверили бы, даже если бы звездолёт представил ей запись его мыслей. И вскоре, ощутив внутренний взрыв, обдавший тело жаром, наслаждалась тем, как приятно струится по разгоряченному телу вода, охлаждая не только тело, но и возбуждение. Испытав вибрационные волны внутри своего тела, она, блаженствуя, ослабла в ногах, и стала оседать.

Андрей, понял, что она получила то, что развивает у женщины любовь к мужчине. И не стал доводить до своего оргазма, чувствуя себя сытым в плотском отношении. Он, легко подхватив её тело на руки, считавшееся крупным, а на самом деле оказавшимся, немногим больше средней нормы для женщины, и отнёс в спальню. Там нежно опустил на постель. Всё же желая, снять своё напряжение и довести её до бесчувствия, давно не испытывая сладости от ощущений, доставляемых только женским телом, полностью отключающих от реальности, решил продолжить акт. Несмотря на все его мысли и планы, он испытывал к этой женщине небывалую нежность, и готов был остаться с ней рядом, пока не сделает счастливой. В его понимании, только овладение всеми естественными проходами тела, делает женщину таковой.

Он сел ей на грудь, и стал доводить до желания оральных ласк, но чувствительность груди Нины не была столь высокой, как у Хуаниты и он понял, что так её не соблазнить. Не довольствуясь только ласками её рук и ощущениями груди, он придвигался к губам. Его лицо в маске одухотворенного желания страсти, делало её счастливой, уверенной, что он её, действительно, любит. Он не такой, как Рой. Ей было приятно ощущать тяжесть его на себе. От его близости она быстро ощутила новое нарастание внутренней тяжести.

- Возьми, сделай мне приятно, - наблюдая за ней через прищур глаз, попросил он.

Она, слегка покусывая губы, задумалась. Это ей напомнило Роя, и её желание слегка осело. Но он не заставлял, а просил, поэтому она решила осчастливить его за то, что он доставил ей, и сказала.

- Ляг на спину.

Тот лёг. Она встала на колени между ног, и нежно стала целовать. Он ласкал ее руками, почему-то уверенный, что за голову её брать, не стоит. И она снова испытывала благодать, так, будто раньше такого у неё не было. Сознание затуманилось, и от наплыва ощущений в губах, она занялась оральным сексом. Новая волна жара ударила на этот раз не от лона, а от головы во все стороны тела. Она испытала состояние прострации, невесомости и медленного верчения в замкнутом пространстве. Лёгкая тяжесть слабой волной схлынула из тела, оставив в нём лёгкость, а в душе успокоение. Она выпустила его и легла рядом, обессилено раскинув руки.

Ей было жаль, что она не смогла его подвигнуть к семяизвержению, но сил уже не было, почему-то страшно клонило в сон. Андрей ощутил её состояние, и досадовал лишь о том, что не смог и в этот раз испытать удовольствие, порабощающее женщину. Но всё равно праздновал полную победу, ощущая приятность тела женщины, как уже считал, созданной для него.

Нина была удовлетворена до такой степени, что не заметила, как погрузилась в сон, безмятежный и счастливый. Это стало для него новостью. Он рассчитывал, продолжить с ней занятие любовью. Но со спящей заниматься этим, было не азартно, особенно сознавая, что в полном сознании она ему уже не откажет ни в чём. И подумав, что всё будет впереди, лежа долго рядом, удивлялся, почему к нему сон не идёт. Он потерял счёт времени.

И вдруг вспомнил о долге службы. Он поцеловал свою наложницу в губы, накрыл благоухающее тело простыней, и облачился в униформу. Ему надо было проверить посты, но уходить не хотел. Превозмогая не желание, он покинул каюту Нины.

Вся их компания, умиротворенная сексуальным завершением эротической игры, уже мирно спала в своих постельках.

Придя к себе, чета Хонари долго и страстно занималась удовлетворением плоти, на волне душевной одухотворённости. Потом, обессилено лежа в обнимку, никто из них не каялся в своих грехах, не воспринимая их таковыми, придав всё прошлое забвению. Но они уже и не лгали, лишь уходили от честных ответов, если считали, что это кого–то из них может расстроить, или обидеть. Они тем лелеяли своё нежное отношение друг к другу, забыв и о самолюбии, и о собственной значимости друг для друга. Марк, после ухода от Нины, ни разу не упрекнул Хуаниту, ни в чём. А она очень этого хотела, но сумела удержать свою, не обоснованную злость, и тоже избежала упреков в отношении него. А когда они наслаждались и телесно и душевно, совершенно искренне во время соития, удовлетворенные и радостные не вспоминали больше о былых обидах и своих пороках, наслаждаясь доверием и любовью друг друга. Заснули одновременно, так и оставшись в состоянии, проникновения друг в друга.

Дольше всех не могла заснуть Ева Шуман. Она не считала себя невинной девственницей, хотя и не обладала достаточным опытом сексуального общения с разными мужчинами, чтобы считать себя опытной обольстительницей. То, как легко и свободно шестеро её новых друзей обсуждали запретную в обществе, считающем себя интеллигентным, интимную тему личных, телесных отношений, её ошарашило. А то, как Хуанита смело разоблачилась перед не знакомыми мужчинами, да ещё при муже, её просто шокировало. Она не могла не уйти, но всё же было обидно, что никто и не попытался её удержать. Чем же они там могли заниматься? Как она не напрягала своё воображение, ни к чему конкретному прийти не смогла, что-то сбивало её фантазии. Секс на глазах у всех она отвергала, но, как до него не дойти, если будучи обнажённой, целоваться и ощущать мужчину, не понимала. И теперь сожалела, что поторопилась, ведь её никто не прогонял. Но, сделанного не вернёшь и, мучаясь от не реализованного, засевшего в неё плотского неудовлетворения, она решила, если её в следующий раз пригласят, уже не уйдёт. Даже если её будут выгонять. И, придя к такому выводу, заснула одна в холодной постели.

Жанна не смогла сдержать своего обещания, замучить Старкова вопросами и, придя к нему в каюту, долго каялась в своей порочности, признавшись во всём. Но, пытаясь ещё как-то оправдаться в своих глазах, никак не могла понять, как он, всё зная, простил её и ни разу, ни в чём не упрекнул. И ещё два раза удовлетворил сексуально, доведя до физического истощения. Она больше не каялась, а лежа с ним в постели, сильно прижималась к его крепкому телу, осознавая себя по уши влюблённой в старика, который был полон жизни, и таковым не выглядел.

А Дмитрий остался хорошего мнения обо всех, трёх женщинах, испытав радость с каждой, довольствуясь не только физическим удовлетворением своей и их плоти. Но и тому, что избавил их от физических болей и от психического расстройства, неизбежного, если глубоко задуматься о порочности своих поступков, не имея возможности при этом прийти к конкретному решению. Как понять, плохо поступил, или хорошо, когда ощущения наводят на одно мнение, чувства на другое, разум на третье, а общественное мнение всё это игнорирует, или порицает. Слабый, женский интеллект надо оберегать от перегрузок, особенно в период, когда они, забыв об основах своей душевной одухотворённости, погрязли в телесных радостях.

Сон к нему не шёл, хотя он знал, и об усыпляющих способностях звездолёта, и сам ввёл себя в состояния неизбежного сна, но, ни то, ни другое не сработало. И он от общих рассуждений, перешёл к частным.

«Что я сделал не так, как надо? Мне надо было считать их код жизни, и я это сделал. Что не так?

Ох! Где были мои мозги? Значит, я тут не один такой и эта... Как же я, так вляпался? Теперь я раскрыт. Раз я так поступил, что в принципе не могло случиться, значит, это стало нужно моему господину. Он тут, среди нас. Не может быть. Но так повлиять на меня, ничто не могло. Гибрид и обманка не расщепляли слюной моё семя. Ах, эта малышка...

Она это делала неумеючи, не со страстью, значит, её просто использовал мой господин. Как это проверить? Убить. Если она инструмент, у меня не получится, если получится, буду искать иные объяснения. Но наглядно этого нельзя делать, да и предварительно надо вычистить мой код жизни из неё. Не получится, звездолёт не даст. Значит, надо перебить его новым, энергетически совместимым семенем. Где же найти такого самца ей? Марк не той энергетики, мягковат. Забара - да. Но и подстраховаться надо. Жаль её, но и мне пожить хочется. Такой ошибки мне господин не простит, и я всё должен исправить до того, как он обозначит себя».

Раз он заснул, значит, нашёл решение. Смертный приговор Гуиро-де-Милене был вынесен.

Тем временем, одним из последних бодрствовал Забара. По дороге к своей каюте он, ведомый чувством служебного долга, проверял, все ли охранники покинули рабочие места и расположились на отдых. Несмотря на использование скоростной «доски», осмотреть все посты, не успел. Понимая, что может не успеть, оказаться в своей каюте, ограничился осмотром центрального, навигационного зала и жилым сектором. Это заняло у него больше времени, чем ему отводилось судьбой на то, чтобы успеть, заснуть в своих апартаментах. Да и ставка мага низшего звена, могла помешать магу высшего уровня, наказать его.

Забара не дошёл несколько метров до своей каюты. Весело насвистывая ритмичный мотив любимой песенки, смакуя свои ощущения и воспоминания о близком общении с красивейшими женщинами звездолёта, он не думал о возможных последствиях своей бесшабашности, как вдруг почувствовал, что его тело стало невесомым, и начало на его глазах расплываться. «Какой странный сон», - успела мелькнуть в его голове последняя мысль. Но для него это был не сон.

Его тело расщеплялось на элементарные частицы в строгом соответствии с законами физики. Никакие материальные объекты не могут существовать, не только в молекулярных, но и в атомарных формах материи, когда начинают двигаться со скоростью света. И тем более, когда такие крупные, материальные образования, как тело человека, переходит барьер этой скорости.

Внезапный сон остальных астронавтов, наступивший для всех одновременно, и невесомость всех материальных тел внутри звездолёта, стали следствием того, что «Мечта» перешагнула световой барьер. Звездолёт, со скоростью в четыреста тысяч километров в секунду понесся к звезде Проксима в созвездии альфы Кентавра.

«Разум» «Мечты» понимал, что людям требовался отдых, длительный отдых, чтобы при восстановлении их физических форм и сути, они могли не только усвоить, добытую ими за последнее время, научную информацию, но и могли научиться, правильно ею пользоваться. «Мечта» уже воспринимала находящихся внутри себя людей, как свою часть и, питаясь энергией их положительных бионейроритмов, уже не спешила переводить их в режим энергетического существования. До конца не разгадав не обычную их полезность для себя, именно в форме такого, биологического вида бытия, каковыми являлось тело человека.

Эти люди, называвшие себя астронавтами звездолёта, больше Земле не принадлежали. Не имея возможности сохранить биотела с их жизненной энергетикой, при сверхсветовой скорости в неизменном виде. Звездолёт оставил в своей памяти лишь их энергетические биоматрицы, материальные тела растворив в своей оболочке, в виде атомов и потока частиц, возникающих при разложении атомов.

15.

Как только «Мечта» превысила световую скорость, связь звездолёта с субэкспедицией, исследующей Солнечную систему, прервалась. Все запросы, которые направлялись к звездолёту от космического крейсера «Земля», просто не могли догнать его. Скорость движения звездолёта была выше скорости электромагнитного излучения связи. Однако, почему-то самой «Мечте» связаться с космическим крейсером и узнавать на любой момент времени положение дел в нём, ничто не мешало.

Когда звездолет исчез, космонавты в космическом крейсере «Земля» находились от последнего местоположения звездолёта в трех триллионах километрах. Они уже заканчивали исследование Солнца и ближайших к нему планет. Начинали строительство первого подкоркового города в планете Меркурий. Получаемые ими, научные данные регулярно направлялись к звездолёту. Но его астронавты были настолько заняты исследованием самого звездолёта и всего того, что с ним было связано, что вникать в суть тех, потрясающих воображение открытий, которые достигли их коллеги в Солнечной системе, не имели времени. А космонавты космокрейсера «Земля» даже не могли предположить, что их научные достижения могут кого-то не заинтересовать, и уж тем более, астронавтов звездолёта. Если бы они знали, что уже через год они в интеллектуально-психологическом отношении будут значительно превосходить своих коллег со звездолёта, только посочувствовали бы им.

За полгода до этого момента космический крейсер «Земля», оставив звездолёт в семи миллиардах километрах от Солнца, в сопровождении космических эсминцев направился к Солнцу, к месту своей первой, предполагаемой «стоянки». Точнее, к орбите с радиусом в двести миллионов километров, перпендикулярной плоскости орбит планет Солнечной системы. Эта орбита не могла являться стационарной, а изменялась таким образом, чтобы космокрейсер держался от планет Земля и Марс на расстоянии не меньшем, чем в сто миллионов километров. Всё, ради исключения возможности причинения вреда гравитационным полям планет и Солнца. И уже с этой орбиты он, вращаясь вокруг Солнца, должен был исследовать в полном объеме эту звезду и ближние к ней планеты.

А космические эсминцы «Венера» и «Меркурий», следуя за «Землей», должны были собрать разбросанные в космосе по пути их движения шестнадцать космокатеров, которые после эвакуации астронавтов с Земли, остались у Солнца, и в автоматическом режиме проводили разведку у планет ближних к звезде. После решения этой задачи, предстояло выйти на ближнюю орбиту Солнца, всего в миллионе километрах от предполагаемой границы его хромосферы, и провести её исследование изнутри. По выполнению этой задачи, космоэсминцы должны выйти на дальние орбиты одноименных планет, и приступить к их полномасштабному исследованию. Таковы были первоначальные шаги по плану субэкспедиции, исследующей Солнечную систему.

Дальнейший ход исследований, их основные и конкретные направления, ещё предстояло разработать её участникам. Ещё до её начала в звездолёте был создан научно-административный совет субэкспедиции, в котором все бытовые и общественные вопросы решались административным комитетом под руководством его председателя, Хельмута Дюгари.

Научный комитет, в который вошла добрая треть представителей научного совета звездолёта, возглавил его председатель Раджив Брахмаджан. Он же являлся и главой объединённого совета космокрейсера. Именно научный комитет и определял все направления деятельности субэкспедиции. А остальные руководители, каждый по своему профилю деятельности, должны были исполнять решения этого комитета. Однако, это не означало всевластие учёных в субэкспедиции, потому что в совет входили представители всех сфер деятельности. Более того, по вопросам навигации, командование космокрейсера могло наложить вето на решения совета. Таким же правом вето обладал и руководитель субэкспедиции, первый помощник главного навигатора Вилли Стивенс.

Но самой значимой фигурой в этой субэкспедиции был заместитель главного навигатора, Якимота Мацудо, который исполнял функции наблюдателя. Он не имел права вмешиваться в деятельность объединённого совета в обычных условиях жизни, не обладал никакими властными полномочиями. Но ни одно решение, не могло быть реализовано, без его согласия. А при возникновении экстренных ситуаций, он брал всю власть в свои руки, и с этого момента все командиры и члены совета подчинялись ему.

По негласному соглашению с «Разумом» звездолёта, «Мозг» космокрейсера не должен был вмешиваться в мыслительную деятельность людей. Даже указывая на ошибочность принимаемых ими решений, в вопросах их реализации он обязан был оказывать им помощь. Так же не должен был по своему усмотрению изменять эти решения, а только мог не значительно корректировать их, при практической реализации, не меняя сути. То есть, обязан был помогать людям, плодить ошибки, а не указывать, как и что делать, но указывать на сами ошибки. В случае не согласия, не участвовал в реализации грубых ошибок, если люди их, как ошибки не воспринимали. Он просто не оказывал помощи, но и не мешал им реализовывать свои решения, без его помощи. Руководителей субэкспедиции это не очень устраивало, это не только повышало их личную ответственность за судьбы космонавтов, но и заставляло усомниться в возможности понять, почему «Мозг» им так доверяет. И вообще, что это такое - «Мозг», и космокрейсер? В чём различие этих понятий, и что их объединяет?

Сама идея, о заключении такого соглашения, при осознании безграничного превосходства «Разума» над человеком, не объяснима человеческой логикой. И не могла исходить от людей. Зачем ему, всегда правому, нужно было это, очевидно глупое соглашение? Почему «Разум», сознавая абсурдность такого соглашения, не только пошёл на это, но и людей уверил, что им это надо? Пошёл с риском для своего благополучия? И вообще, когда и с кем был заключен такой договор? Но как-то такие сведения оказались в базе памяти. И это всех устроило. Людям самостоятельно предстояло находить ответы на свои вопросы. «Мозг» на все вопросы понятно не отвечал даже тем, у кого к нему был полный доступ. У каждого был свой допуск, но не ко всей информации, а только к той, которую в силу свого развития человек мог понять.

Как было принято везде и всегда у людей, началу всякой деятельности предшествует заседание руководящего органа. И когда космокрейсер «Земля» покинул звездолёт, объединенный совет начал заседать. Глава субэкспедиции Стивенс докладывал о расширенном, перспективном плане исследований, предложенном без указания сроков исполнения «Разумом» звездолёта. А со сроками исследований люди должны были определиться сами, и внести изменения, если возникнет необходимость.

- Начнём мы исследования с полноценного изучения нашей звезды - Солнца. Как непосредственно крейсером, так и с участием эсминцев. Они уже расположились в виде равнобедренного треугольника, вращаясь вокруг звезды во всех плоскостях. Примерно, за два-три месяца мы узнаем о ней всё. Эсминцы уже находятся в короне, изучая её. После завершения сканирования звезды, эсминцы проведут исследование хромосферы и фотосферы, непосредственно из хромосферы Солнца. «Мозг» космокрейсера будет обрабатывать информацию сам, и в готовом виде предоставлять её учёному совету. Эта информация уже поступает, и в таком количестве, что учёные с её обработкой не справляются. А ведь фактически, мы не начали работать, а только раскачиваемся.

По завершению своих задач у Солнца, эсминцы разделятся. «Меркурий» начнёт полномасштабное исследование одноименной планеты. А «Венера» пойдёт к Венере. Мы планируем, завершить сканирование этих планет за месяц-два. Но из-за того, что на этих планетах предстоит построить подземные города, для постоянного проживания исследователей, колонистов, работы могут затянуться ещё на два-три месяца.

Крейсер будет продолжать исследование Солнца с удалённой орбиты, и сместится к Меркурию и Венере, для энергетической поддержки катеров и эсминцев. Сам создаст пустоты в приповерхностных слоях планет для подкорковых городов, строить которые будут эсминцы с катерами. После чего крейсер уйдёт на дальнюю орбиту Земли. Используя восемь катеров, приступит к строительству научной станции на Луне, с противоположной, теневой стороны спутника, подальше от уже существующей станции землян. Таким образом, исследование и строительство городов для колонистов, с их последующим заселением членами экипажа космического крейсера, планируется завершить за шесть–восемь месяцев. Общее сканирование Земли и Луны проведёт крейсер. Дальнейшее изучение этих объектов, будут осуществлять наши колонисты на Луне. А в будущем, возможно, и совместно с учёными земной станции на Луне. Но в течение первого года никакие контакты с землянами не планируются, из политических соображений безопасности. Чем позже о нашем присутствии в Солнечной системе узнают на Земле, тем больше мы успеем сделать полезного.

После этого крейсер уйдёт к поясу астероидов, и начнёт их полномасштабное исследование. А эсминцы, закончив с Меркурием и Венерой, начнут исследовать Юпитер и Марс. Строительство колонии и исследование Марса с его спутниками должно завершиться в течение трех-пяти месяцев. Примерно столько же времени понадобится, для завершения исследования пояса астероидов, со строительством станций наблюдения для постоянных исследователей астероидов: Церера, Паллада, Веста и Хирон.

Что касается, исследования Юпитера, то силами одного «Меркурия» это займёт месяца два–три, или больше. Столько же времени займёт и исследование его восемнадцати спутников. В Ио, Европе, Калисто и Ганимеде будут построены колонии. Одна основная и три вспомогательные. То есть, на исследование Юпитера с его спутниками уйдёт больше года. После пояса астероидов крейсер, просканировав по пути Сатурн, Уран и Нептун, уйдёт к Плутону, где за месяц изучит эту планету с её спутником Хароном, и определит на месте, строить колонию в планете, или в спутнике.

К этому времени эсминец «Меркурий», завершив работу в ареале Юпитера, направится исследовать Уран с его спутниками. По истечению четырех-шести месяцев, построив на двух спутниках, Ариэле и Обероне колонии, тем самым завершит свою программу по исследованию планет Солнечной системы. В это же время эсминец «Венера», закончив исследование Сатурна с его спутниками, оставив колонии на Мимасе, Реи и Титане, приступит к исследованию Нептуна с его спутниками. И должен будет, строить на Тритоне и Нереиде колонии ещё в течение четырёх-шести месяцев. Пока он будет занят Нептуном, крейсер уйдёт к поясу Орта. Удалившись на треть парсека, то есть, на десять триллионов километров, «Земля» проведёт исследование космоса, где по общепринятой версии должны зарождаться кометы.

Описав неправильную дугу в двести сорок градусов вокруг Солнечной системы, примерно через тридцать лет вернётся к Солнцу. Кроме того все корабли должны искать так называемые противовесы планет, то есть копии всех планет вращающиеся по их орбитам под углом в сто восемьдесят градусов, которые с Земли обнаружить так и не удалось. Крейсер издали оценит такую возможность, применив свои способности. Надеюсь, к тому времени космонавты узнают полный перечень возможностей исследовательской аппаратуры и сканеров космокораблей.

Потом один эсминец, предположительно «Меркурий», пойдёт к южному полюсу Солнечной системы, где к этому времени в пятидесяти миллиардах километрах от Солнца должна находиться загадочная планета «Инков». За полтора года полёта, должен достичь её орбиты. И если такая планета там окажется, будет исследовать её и окружающий космос около года. По пути к ней и назад, эсминец должен исследовать малый, дальний пояс астероидов, расположенный в пяти миллиардах километрах за орбитой Плутона. Ещё дальше, в ста пятидесяти миллиардах километров от Солнца зафиксированы аномальные искривления пространства по траектории полёта эсминца. Ему предстоит их исследовать, затратив на движение к ним около четырёх лет. На исследования самого явления, отводится год. После, по дуговой орбите эсминец выйдет к северному полюсу Солнечной системы, исследуя всё, что будет попадаться в поле зрения его сенсоров. Весь путь, до места встречи с крейсером, займёт у него двадцать-двадцать пять лет. То есть, самостоятельный полёт «Меркурия» займёт двадцать пять-тридцать лет.

«Венера» же, завершив исследование Нептуна, направится в противоположную сторону от «Меркурия», на поиск и исследование легендарной планеты «Шумеров», предположительно удаленной от Солнца на семьдесят миллиардов километров. На весь путь и исследование этой планеты отводится около трёх лет. После «Венера» исследует аналогичные аномалии, но с северного полюса и дисковое, планетарное пространство, удалившись от Солнца на сто тридцать миллиардов километров. На эти исследования отводится двадцать лет. По их завершению, «Венера», примерно в одно время с «Меркурием» возвратится во внутреннюю, планетарную систему. И ещё около трёх лет они будут заниматься систематизацией полученных знаний и поддержкой поселений астронавтов, оставленных на планетах и спутниках, до подхода крейсера «Земля».

После сбора всех космических кораблей, у нас будет примерно год, или два на анализ всей, полученной, научной информации, пока в Солнечную систему не вернётся звездолёт. Вот, вкратце, и все наши планы, - подвёл итог выступлению Стивенс.

Дата добавления: 2015-07-25