Дартс Павел 16 страница

- Да уж.

- Вот. А у солдатиков иди 'отними', - у них сейчас приказ: стрелять на поражение в каждого, кто приблизится ближе десяти метров. И стреляют, что характерно. Вчера, говорят... Хм, вообще анекдот. Завалили какую-то тётку, говорят 'она на нас кинулась!'. А стали разбираться - оказалось, они у неё водку покупали, и в этот раз в цене не сошлись. Ну и грохнули. 'За попытку противодействия законным властям'. И ничего им, я полагаю, не будет, - ну, переведут в другой район, только.

Вот. Топливо. И опять мы молодцы! С бензином-то как во-время! Да, кстати - сходи к Элеоноре с Серым, возьми у меня большой полиэтилен, - тщательно заверните всё, заклейте скотчем - она жаловалась, что воняет... И чтоб жрачка, та, которая сыпучая, рядом с бензином не стояла. Сделаешь?

- Угу. Я щас схожу.

- Подожди. Успеешь. Опять к ней забуришься - и с концами, лясы точить и подвигами хвастацца, а про полиэтилен забудешь. С Серым сходи.

Стройматериалы потом... Ну, до этого руки пока не дошли, но иметь ввиду надо. Сетка-рабица из 'Сделай сам', арматура с завода 'Прибор', решётки для окон с ограды вон того административного здания... Всё это записываем в книжечку...

Маргариновый завод тут неподалеку - растительное масло, комбижир, пальмовое, рапсовое масло. Пивоваренный завод: хмель, ячмень, пшеница... Знаешь, Толян, пока тут мало до кого дошло, чем всё это веселье по осени закончится, мы можем даже не просто шоппить, а благородно коммерсантствовать - менять ту же водяру, которой у нас дофига, на эти вот, по сути пока никому не нужные ин-гри-ди-енты - растительное масло, комбижир, зерно самое различное. Потом уже озаботимся сохранением, я знаю как.

- Это уже к Эльке-то не войдёт...

- Знаю я. Васильченко съехал, - к нему потолкаем. Потом вот у нас соседка... Вернее, соседская квартира - её сдавали, сейчас пустует. Я попрошу ключи, взамен 'на приглядеть'. Да не, сейчас, когда город пустеет, куда захомячить проблемой не будет... Даже и из подвала-то со временем надо будет на этажи перетаскать - не нравится мне что в подвале так от входа недалеко.

- Олег, слушай, я знаю, где есть дофига печного топлива. Это что-то типа соляры или флотского мазута, того что Ф-5, но спецом для топки бытовых котлов. Надо нам?

- Коне-е-е-ешно! Это ж эти все, придурки, думают что или лето будет вечным, или 'до холодов порядок-то наведут'! Ага, 'наведут'! И 'подготовку теплосетей к началу нового отопительного сезона' - проведут! Ты прикинь, до подавляющего большинства до сих пор не дошло, что посевной-то в этом году практически не было! Что они жрать зимой собираются...

- Так надо печное топливо?

- Да. Опять какая-то промзона, автохозяйство? Сторожа в голову бить?..

- Не. Где я работал. Ну, наверно, и сейчас ещё числюсь, хы. У Мартовны, козы старой, крашеной в пегую пони. У них там котёл, офисное здание отопляют зимой автономно. В котельной кубов сорок этой горючки запасено. Плюс там запас мягких ёмкостей для перевозки.

- Феерично! Она против не будет?

- Зачем старой женщине, по слабости здоровья, такие запасы топлива?.. Офисные крысы всё одно уже разбежались, здание пустует. Сама она живёт с сыночком и его лялькой в трёхэтажном коттедже, у них там наверняка и своё топливо есть...

- Вывезли уже, может?

- Не. Они не настолько прошаренные. Насколько я общался, они из тех, что считают, что 'всё вот-вот наладится'. Училка, я ж говорил тебе, - просто школьная училка, уровня гороно только, которой повезло с мужем бизнесменом. У которого она при разводе и коттедж, и этот офис отжала. CДC,блин.

- Пожгли его уже, небось, вместе с офисом? Много пожаров было в эту неделю.

- Не думаю. Даже наверняка всё там в исправности. Оно ж, здание - ты видел? - прямо напротив 'Мувск-Колизея', где сейчас крупнейший Центр Спасения. Там охраняется всё вокруг.

- А как мы...

- А так вот. Я там работал, или как? Ты чё думаешь, старый вояка диспозицию не оценил?

Отвернувшись в сторону, чтобы не слышал углубившийся в записи брат, Толик пробормотал:

- Да и с Мартовной, и с сыночком её, сволочами, очень бы хотелось повидаться...

***

Давно уже типа 'общим собранием жильцов', а точнее - 'решением актива', а ещё точнее - решением нескольких мужиков Башни, тех, кто ещё о чём-то 'общем' заботился, заперли изнутри первый подъезд. Наглухо. Закрепили болтами. Открыли проход на лестничной площадке первого этажа между подъездами, и теперь весь дом, вся Башня ходила через наш подъезд.

На ночь стали его запирать изнутри на массивный засов, который прямо одевался на круглую стальную дверную ручку. Да и сама дверь была уже не 'дверь мирных времён', - с началом 'гопнического движения' её за счёт жильцов же заменили на бронированное чудовище из листа-тройки, на каркасе из стальных же швеллеров. Петлям могло бы позавидовать банковское хранилище. Собственно, и все дома, как могли, укрепляли подъезды. Фирмы, специализирующиеся на стальных дверях и ставнях - роллетах - решётках, переживали небывалый с 90-х годов расцвет. Большие траты выпали на долю обитателей первого и даже второго этажей, - стало нормой закрывать окна мощными частыми решётками. Вскоре в городе окна первого этажа, не забранные решёткой, стали восприниматься как некое бельмо. Фирмы ликовали и, в погоне за потребителем, выпускали всё новые вычурные модели решёток... Оделись в решётки и витрины магазинов.

Составили график, по которому каждая квартира дежурила по четыре часа у двери подъезда. Мужики дежурили ночью. Дежуривший выпускал из дома всех, впускал же, предварительно убедившись через окошко в железной двери, что стучащий в дверь - свой. В принципе, ничего ведь сложного, - и я дежурил.

Людей в Башне, мужчин становилось всё меньше, график дежурств приходилось переписывать всё чаще. Батя одно время носился с идеей организовать 'коммуну' среди остающихся, чтобы все вносили в общий котёл часть своих продуктов - типа, готовить сразу на всех и быстрее и выгоднее, но идея, хотя и встретила вялую поддержку, не прижилась - все предпочитали хавать по своим норкам. Батя потрепыхался - и плюнул.

В эту ночь, уже ближе к утру, дежурил я. Уже хотелось спать, я посматривал на время, в очередной раз прогнав на айфоне Марио по лабиринтам, когда спустился этот дядька - Сергей Петрович Мундель-Усадчий, как он представился, журналист, снимавший уже давно квартиру в нашем подъезде, 30-ю. Разговорились с ним. Я пожаловался на просто зверский сенсорный голод, - так, что ли, это называется, - что без компа я буквально дохожу... Тёзка мне посочувствовал, но, как и батя, кстати, указал на то, что ведь сотни лет жили люди и без интернета. Читали книги. Бумажные книги, в которых столько 'разумного доброго вечного'. Я скептически сморщился, но он с жаром мне стал доказывать, что за всю историю человечество накопило... и всё такое. Как, - говорит, - люди жили в 18-19 веках? Книги читали, музицировали, в гости друг к другу ходили. Была, говорит, насыщенная эмоциональная жизнь, не то что сейчас. Письма друг другу писали, даже жанр такой был, - 'эпистолярный' называется. Сказал, что просто мне некому составить тематический план для самообразования, и подобрать авторов. Я заинтересовался - говорил он хорошо, гладко, убедительно. Ну так! - журналист; он в прошлом правительстве ещё в каком-то департаменте работал. Журналистов я уважал...

Он сказал, что у него дома очень неслабая библиотека мировой литературы, и пообещал помочь мне с книгами. Я обрадовался. Договорились встретиться утром, часов в девять.

Я уже собрался уходить, когда он спросил, чего я с собой таскаю спортивную сумку - 'Кофе и бутерброды, что ли?', - и улыбается. Ну, я подумал, что он, наверное голодный, - не все ведь такие предусмотрительные как батя; и решил, что завтра, когда пойду к нему за книгами, возьму ему жрачки, - у нас ведь много.

-'Нет,' - говорю, - 'Не кофе-бутерброды, а так...' Я застеснялся, и почему-то всё же... Ну, наверно мне хотелось 'показать себя' перед этим умным, начитанным дядькой, который обещал мне помочь с книгами, - и я показал ему обрез бинелльки, что таскал в сумке и на дежурство - 'Мало ли что!..'

Оооо, он сразу меня зауважал! Видно было, что я в его глазах махом поднялся на пару ступенек! Уважительно попросил посмотреть, и так осторожно повертел в руках, рассматривая чеканку и классное полированное ореховое цевьё. Я уже хотел забрать и идти домой, но тут он так почти жалобно попросил:

- Послушай, тёзка, ты оставь мне его до конца дежурства... Тут и правда ведь... С оружием как-то спокойней себя чувствуешь - вдруг ломиться будут. Так хоть припугнуть через окно, или тревогу поднять - не бегать же и не стучать в двери! Я знаю-знаю, что незаконно - но мы ж с тобой теперь друзья, правда? Я никому и не скажу, и не покажу. А завтра у меня и заберёшь, когда за книгами поднимешься.

- Ладно, - говорю, - Только вы уж никому!

Он уважительно покивал, и я, оставив ему бинелльку с парой патронов в стволах, пошёл отсыпаться.

На следующий день, вернее, утром этого дня, я, наскоро умывшись и позавтракав, собрался сбегать в 30-ю, но батя припахал немного поперетаскивать из запасов от Элеоноры к Васильченкам. Понапрягавшись полчаса, я, когда проходил мимо вестибюля нашего подъезда, был окликнут очередным дежурным:

- Сергей, предупредите отца, чтобы опять график переделал, - ещё один мужчина съехал.

- Кто такой? - спрашиваю, забирая у него снятый со стены старый график.

- Этот, очкастый журналист с 30-й, который ночью дежурил.

- Как с 30-ой?.. - у меня как-то нехорошо заныло под ложечкой, - Точно с 30-ой?..

- Да он, он, тот, что по графику тебя менял сегодня.

- Как... 'съехал'?.. Не может быть... Он ничего такого... Может, не съехал, а пошёл куда на рынок или по делам? А?..

- Нет, съехал, съехал. Вернее - ушёл. Пешком. Нагрузился двумя сумками и ушёл; насовсем сказал. Вроде как в 'Центр Спасения', или как.

- Неее... Неможет этого быть... - нехорошее предчувствие сложилось в свинцово давящую уверенность, но я ещё сопротивлялся очевидности:

- А он, может, оставил чего? Ну, сумку?..

- Нет, ничего не оставлял.

Нет! Не может быть! Такой нормальный дядька, журналист!.. Этого не может бы-ы-ыть!

Перепрыгивая через ступеньки я понёсся к его квартире. На стук никто не отвечал. На СИЛЬНЫЙ стук тоже никто не отвечал... Захлёбываясь во вдруг откуда-то взявшихся слезах, я пинал дверь, молотил в неё кулаками. Меня жгла обида и понимание чудовищной несправедливости - ведь я ему поверил, доверил по сути самое дорогое что у меня было - оружие, а он... Взрослый, умный, серьёзный и эрудированный дядька... УКРАЛ у меня, у пацана по сути, моё оружие; просто взял - и украл! И сбежал! С моим оружием - которое + 10 к дерзости, + 20 к убедительности, + 50 к чувству защищённости... Сво-о-о-олочь!!! Я бил и бил ногами в дверь, пока на ней не лопнул кожзам, а у меня не заболели ступни ног. Потом я сел возле неё и разрыдался. Слёзы текли потоком.

Потрясение было настолько велико...

Три года назад, когда у меня ещё не было своего компа, и я вожделел его всеми фибрами своей тогда ещё детской души, Антон дал мне на выходные свой МакБук. Поиграться.

Батя, кстати, был сильно против, говорит 'Хочешь играться, - садись вон к моему, стационарному, когда я освобожусь, и хоть заиграйся; а брать чужое - не надо!' Но у меня, как потом отметил батя, видимо сильно развит 'собственнический инстинкт', - мне хотелось иметь 'свой'. Антонов комп был, конечно, не мой; но можно уже было представлять, что я обзавёлся своим, собственным - и не нужно ждать, пока там батя соблаговолит очистить место для 'поиграть' за своим рабочим. Два дня антонов МакБук стоял у меня на столе, а батя бухтел 'отнеси на место', но я его не слушал нифига... На третий день, когда мы были на кухне, в моей комнате раздался страшный грохот. Подорвавшись, мы побежали туда и увидели страшную картину: тяжеленная стенная полка с моими книгами-учебниками, сувенирами и всякой всячиной сорвалась и углом въехала всей тяжестью прямо в стоящий под ней на столе антонов комп...

Это было ужасно. Это было такое ощущение непоправимой трагедии, что тогда я просто даже не мог плакать, так я был потрясён... Конечно, родичи потом купили Антону на замену точно такой же, но я ещё несколько месяцев по ночам вскрикивал и просыпался, 'видя', как полка обрушивается на открытый¸приветливо светящийся заставкой комп, ломая его вдребезги... Эдакая 'неумолимая рука судьбы'!

Вот и сейчас я чувствовал что-то подобное, только намного-сильнее, - обрез бинелльки был не просто забавной престижной игрушкой, - это был ИНСТРУМЕНТ, инструмент выживания в Новом Мире, - и теперь у меня его украли.

К чести бати и Толика надо сказать, что они почти что и не стали мне пенять на такую бездарную потерю оружия. Батя только сказал:

- Вот зачем ты его притащил? А если бы менты? Ты мог бы попасть существенно серьёзней, чем с просто пропажей!

А Толик вздохнул:

- На ошибках учатся, правда, Серый?

Не в силах сдержать слёз, шмыгая, стыдясь этих слёз, низко опустив голову, я кивнул.

- А этого журнализда, случись нам с ним ещё пересечься на узкой дорожке... Ну, ты понял.

Понял я всё; всё я понял. Но обреза уже не вернуть...

- Да фиг там он в 'Центр Спасения' пошёл, это он так, порожняк прогнал. Не пускают туда с оружием.

- Ясное дело. Эх, люди... Серый, Серый... Нельзя быть настолько доверчивым. Я мог бы, конечно, как это модно у 'разочарованных личностей', сказать что-нибудь вроде 'Все люди сволочи', - но это всё не так, неправильно. Люди не сволочи, люди - они как люди, в разных обстоятельствах разные. Я ведь тоже был... Ну, наивным романтиком относительно людей. Вот и с твоей мамой тоже... Ну ладно. Знаешь, что меня относительно людей сильно 'торкнуло' однажды?.. С тобой вот, Серый, случай. Ага-ага, с тобой. Ты не помнишь, конечно, - маленький ещё был. Девяностые, типа, тебе тогда ещё годика не было. Ты ж у меня... Типа, поздний ребёнок, - батя хмыкнул, но глаза его подозрительно заблестели, - Я, понимаешь ли... Словом, я очень рад был, что у меня теперь есть сын, и что именно сын - тоже был рад; вот так вот, если очень сухо сказать. Мы как-то с твоей мамой пошли в магазин - тогда эпоха тотального дефицита была, за всем очереди просто сумасшедшие... А летнюю коляску с тобой оставили на улице. Чё там - тепло, солнышко светит, ты сидишь, в комбезике, - дело весной было, - гыгыкаешь так довольно... Минут через пять я выхожу чисто проверить как ты - а ты ревёшь... А около тебя на корточках какой-то парень, и что-то делает... Я сначала не понял нифига, иду к нему, - он оборачивается, - и как шарахнется в сторону!.. И говорит: 'Да я ничего, я вот ему кроссовочек поправить хотел, у него кроссовочек с ноги спал...', - и тикать... Я, видимо, тормоз... тогда был. Я сразу и не понял ничего. А ты ревёшь!.. Тут смотрю - а у тебя один кроссовочек расшнурован, а второй вообще уже снят, и рядом стоит... Хорошие такие детские кроссовочки были, импортные, понятное дело, по тем временам-то; даже и не наши, а это нам тогда родственники поносить дали, после своей девочки, она тебя на год старше. И вот тут я понял, что он хотел снять и украсть кроссовочки с моего маленького сына...

Голос его дрогнул, глаза бати не на шутку теперь увлажнились. Я смотрел на него с удивлением. Хотя что тут с удивлением, - я и раньше знал, - Львы, они такие сентиментальные в душе!

- Дааа-с, - протянул батя, - Если бы этот парень тогда не убежал, думаю, я бы присел лет на несколько, - за нанесение побоев и увечий. Наверняка, да. Вот тогда как-то до меня дошло, не по книжному, - а через... эээ... реальность. Что то, что мне дорого - для другого человека может вообще быть никчемным. В том числе и жизнь, и здоровье моё и моих близких! И это, Серый, теперь стараюсь сейчас учитывать. Вот и тебе урок...

***

Олег - Толику:

- Да. Ты прав. Не получилось коммуны. Да и не могло, наверное, получиться. Слишком все разные. Сергей Петрович по-прежнему видит себя начальником, Виктор... А!.. Да ладно. Оно и к лучшему. Они тянули бы нас на дно.

- Ога, а теперь мы взлетим в небеса! - не преминул вставить язвительную фразу Толик.

- Взлетим - не взлетим, но будем знать на что рассчитывать. И никто уже не сбежит с нашими припасами. Да и... Сам посуди: у нас есть запасы, мы прошаренные в теории, мы знаем что делать, и мы готовы что-то делать (мне казалось, что батя убеждает сам себя, на самом деле распад и бегство так и необразованной толком общины больно ударило по его самолюбию), мы не имеем предрассудков... Ведь так же, Толян? Если надо будет - мы отберём и убьём; если уж совсем нужно будет... А эти нас постоянно бы тормозили. Ты посмотри - в бою они почти нули, и на мародёрку-то никто почти из них не пошёл - все как мыши по норам сидели, а какие разговоры об аморальности 'взять чужое' - ты бы слышал...

- Эт-то когда? От кого? - встрепенулся Толик.

- Да... Неважно. Было. На дежурстве, ночью, взялись тут меня лечить, как нехорошо брать чужое. Но, бл..., хавчик наш кушали, это без претензий!

Я заметил, как всегда грамотно и правильно выражавший свои мысли батя в разговоре с Толиком, особенно когда волнуется, невольно переходит на какую-то полу-феню, полу-слэнг. Подстраивается 'под аудиторию, что ли?' - подумал я и тут же похвалил себя за наблюдательность - вот я какой!

- Они по-любому тянули бы нас назад, Толян. Своими предрассудками. Нытьём своим. Приходилось бы улаживать конфликты. Разруливать.

- Хавчик наш жрали бы! - опять язвительно вставил Толик.

- И это тоже... - как не заметил подколки Олег - Так что нет худа без добра. А что ночные дежурства... Я всё одно спокойно спать не мог, когда, скажем, Олег Васильевич с сыном дежурят - того и гляди уснут или сбегут втихаря... Как тот журнализд. Или чего хуже - по своей воле вход откроют, поскольку 'Это наше решение!' - передразнил Олег.

- Закроем ночные смены, не боись. Есть мысли. Минами закроем. Ни одна падла не сунется. Ну и сами дежурить будем.

Толик согласно кивнул - А куда деваться?..

Так и закончился разговор - реквием по 'общине'. И 'реквием' по моей 'вере в людей'...

СВЕДЕНИЕ СЧЁТОВ

До офисного здания, в котором раньше 'охранял' Толик, добрались без происшествий. Тут действительно было спокойно: в пределах прямой видимости высились футуристические купола и сферы 'Мувск-Колизея', сейчас превращённого в один из 'Центров Спасения'. Символом новых времён была 'егоза', оплетавшая расставленные по периметру Центра гаишные барьеры, да блок-пост с торчащим из мешков с песком, выложенных на бетонные блоки, стволом крупнокалиберного пулемёта. Два БТРа рядом довершали картину.

Трёхэтажное вычурное по дизайну офисное здание было как раз напротив, в полукилометре. Вернее, даже, скорее четырёхэтажное: три этажа и этаж цокольный, с половины здания выходящий наружу, и имеющий даже свою дверь и вполне полноценные окна. Как отметил Толик, всё было как всегда, даже не побиты стёкла, - но во всём царило запустение: порядочная по размерам автостоянка за офисной оградой была не подметена как обычно, с ближайших деревьев густо нанесло листвы; с ближайшей мусорки, с переполненных мусорных контейнеров - газет и прочего мусора.

Подъехали к воротам. Толик вышел и огляделся. Никакого движения, никакой реакции. 'Может, вообще тут всё бросили и слиняли?' - подумал он, - 'Это было бы обидно... Да нет, вряд ли'.

- Олег, ты побудь здесь, я сейчас - схожу за ключами. Ворота открыть надо.

- Может, вместе сходим?

- Не. Я ж здесь как бы свой, а ты-то что. Я сейчас, быстро.

Потрогал калитку - тоже брякнул замок на цепи. Сделал шаг в сторону, и легко перебросил тело на ту сторону забора. Опять осмотрелся. Никакого движения. Через минуту он уже стучал костяшками в запертую же стеклянную дверь основного входа, в вестибюле которого был дежурный пост.

Вскоре появилась заспанная физиономия, и в стекло стал всматриваться мужчина лет сорока пяти, в чёрной куртке с жёлтой надписью над карманом 'Охрана'.

'Лёша, Лексей Аронович' - порадовался про себя Толик, - 'Старший отдела охраны, стукач и лизоблюд Мартовны... Это хорошо, это хорошо... Будь Никитич или Валерка, - вышло бы неудобно'.

Всмотревшись, узнав, тот заулыбался, махнул приветственно рукой, и подошёл к дверям. Повозившись, открыл замок, приоткрыл дверь, и, стоя в проходе, улыбаясь, протянул руку пришельцу:

- Ну, здорово, бродяга! Где пропадал?

- Да так, дела были... А ты всё на работе? В такое-то время?

- Ненуачё? Чё делать-то? Все поразбежались, да; ты вот тоже слинял... Тогда. А тут спокойно. Вон - вояки и менты напротив, так что тут не шалят... А я чо? Я ж 'начальник охраны', я и дежурю... За всех за вас! - с нажимом добавил он.

- Труженик, ёпт. Трудяга. А чё в Канаду, к родичам не слинял - ты ж собирался?

- Да... Не вышло, да. А сейчас у них там у самих, понимаешь...

- Слушай, а ты что, меня так и не пустишь войти? Вот так и будем разговаривать в приоткрытой двери?

Тот смешался.

- Да понимаешь... Мартовна велела никого не пускать... Вообще.

- Велела... А ты всегда был исполнительным, ну как же, как же. Помню, ага. Не пох, чо она 'велела'?

- Дык эта... Она ж тута. Да. В здании. Живёт здесь - вместе с Олегом, с сыном значит...

- Оп-па... И сейчас здесь?

- Ну да...

- Ну надо же как везёт! Давай-давай, двинься, разговор у меня к ней. Как у работника к работодателю. В силу сменившейся парадигмы. - Толик отодвинул плечом пытавшегося загородить дорогу 'начальника охраны' и прошёл мимо него в вестибюль. Тот засеменил следом, неловко пытаясь ни то закрыть проход ему, ни то даже и вытеснить обратно на улицу, и продолжая сбивчиво вещать:

- Так эта... Тогда, когда эта... Ну, случилось всё, - ну, переворот, - вот тогда, ну, после твоей смены уже, пропали ноутбуки, да. Штук двадцать со склада. Ну, там ещё кой-что по мелочи. Сначала, конечно, не до этого было, а когда через пару дней открылось - так Мартовна прям вся рвала и метала! 'Я, говорит, всю охрану пересажаю; вы, говорит, у меня будете без оплаты и без пайковых карточек пахать на меня лет пять!' - прикинь! Так её разобрало... И эта... Ну, - всех уволила. Кто не стал на смены приходить. И тебя тоже, да. Так что ты теперь не сотрудник... Ну, Толь, ну не велено... Ну куда ты... Я и так за всех за вас тут отдуваюсь, - по две смены тащу подряд, потом сутки отдыха, - и снова... На сменах один теперь, прикинь! Все ж поразбежались. Хорошо хоть сейчас не заставляют территорию подметать... А они теперь тут и живут с Олежкой... Ой, трудно с ними, ой трудно... Ты ж помнишь, Мартовна, требовательная, да... А теперь всё время здесь, и ночью не отдохнёшь - припрётся со своего второго этажа ночью, и будит: 'Алексей Аронович, вы всё спите, а я вот слышу, что в окна цоколя вроде как кто-то стучится! Вы пойдите и проверьте!' - это ночью-то! И идёшь, 'проверяешь...'

- Ну так. Ты ж всегда был стукачом и подхалимом, привыкнуть уж можно было... - осматриваясь в вестибюле, как бы между прочим, сказал Толик, - А что, на сигналку до сих пор сдаёте?

Молча лишь сморгнув на фразу про 'стукача и подхалима', 'начальник охраны' ответил:

- Ну да, сдаём... Когда свет есть. Только бессмысленно это, хоть довызывайся - никто не приедет... Вон, вояки напротив - и то проще, у нас с ними договорённость, - если что... За наличный расчёт, типа того...

- А чо Мартовна-то сюда переселилась? Чо коттедж-то?.. Да, это, ключ дай от ворот - на машине я, загоним в ограду.

- А что переселилась - так опасно там стало, в коттеджном-то посёлке. Хулиганят. А тут - Центр рядом, тут спокойней. Вот и... Не, ключ не дам, не велено без её разрешения никого впускать, и машины тоже. Не-не, Толик, и не надейся!.. И вообще...

- Я чо, с тобой советуюсь, что ли? - с брезгливо-демонстративным удивлением посмотрел на него Толик, - Я чо, спрашивал разрешения? Я ключ дать велел, а не спрашивал то, как ты к этому относишься. Ты, Лёша,...

-... не! Никак не могу! И вообще, я сейчас Мартовне по внутреннему позвоню, пусть она сама... Ооххх!!.. Аааа... Уууу....

-...ты, Лёша, всегда был не только засранцем и стукачём, но и идиотом!

Придержав за рукав форменной куртки оседающего на пол сослуживца, Толик подтащил его к стоящему рядом стулу и толкнул на него.

- Вот посиди тут... исполнительный. Да-с, есть в сменившейся парадигме свои приятные моменты, это не отнять... Вот ведь, сколько я мечтал это с тобой сделать, и вот пжалста!.. Посиди... Хотя нет, - порядок есть порядок, тут ничего не поделаешь!

С этими словами он слегка поднял зажмурившемуся и потерявшему дыхание от удара в 'солнышко' бывшему своему начальнику голову и мгновенным жёстким правым хуком в челюсть отправил того в глубокий нокаут. Стул, откачнувшись, врезался спинкой в стену, в стену же врезалась, мотнувшись, и голова 'начальника охраны'. Затем он стал сползать на пол.

- Ну, полежи - полежи, раз устал... - пробормотал Толик, роясь в ящике с ключами.

Через минуту джип вкатился в открытые ворота.

- Что долго так?

- Разговаривали... Сдавай задом вон к тем дверям - там котельная. Вот ключи. Сигналку я выключил. Олеж, топливо, ёмкости - всё там, ты пока занимайся, - я сейчас пройдусь по зданию, ага? Там, на третьем, была раньше фирма, что кондитеркой торговала - у них там постоянно несколько ящиков с образцами... И ещё конторка, что финской охотничьей одеждой барыжила - тоже всё завешано образцами... было, во всяком случае. Хорошие вещи - 'мембрана'! Ну, филиал 'Найк' нам нах не спёрся, как я понимаю, - если только Эльке да Серому гламурные трусы и майки с 'соплёй' прихватить... Словом, ты занимайся пока, - я сейчас!

Толик уже заканчивал пристраивать обмякшее бесчувственное тело бывшего начальника на стуле за дежурным столом, связав ему за спиной крепко-профессионально большие пальцы рук и придав более-менее вертикальное положение, когда сверху по широкой лестнице вестибюля, ведущей на второй этаж, и ярко освещенной солнцем через высокие, от пола до потолка, окна, послышались шаги, и появилась явно пожилая, потасканная, но молодящаяся женщина, изо всех сил претендующая, судя по макияжу, (впрочем, довольно безуспешно) на звание 'женщины средних лет', сама Вероника Мартовна. Она куталась в роскошный халат 'леопардовой' расцветки.

- Алексей Аронович! Алексей Ароно-ович!! Это что за безобразие!! Что за машина въехала на территорию! Я же сказала - без моего ведома, без санкции - ни-ко-му! Вы что, хотите, чтобы я вас уволила?? Алексей Аронович!!

Близоруко щурясь, она не сразу узнала пришельца.

- Анатолий... ээээ... Валерьевич? Вы что здесь делаете? Кто вас впустил?? А где Алексей Аронович?..

- Занят. Устал. От переработки и сверхурочных. Велел не беспокоить. - ответил Анатолий, направляясь к ней.

- Я повторяю: кто-вас-впустил?? Почему вы здесь?? Вам передали, что я..?

- Передали, что 'вы'... Пойдёмте, Вероника Мартовна, поднимемся к вам в кабинет, у меня к вам важное дело морально-этического характера с элементами системы Макаренко, во... Нет, не здесь, - мне ещё с вашим сыном, с Олегом нужно переговорить, - и хорошо бы одновременно с вами... Да-с... Пошла, я сказал, старррая сволочь!!

***

Сзади скрипнула дверь, не терявший её из виду Олег, увидев, что появился брат, убрал руку с рукоятки люгера.

- Заканчиваю. Вот это, это, и вот это. Грузим. Больше не увезти за раз. Слушай, а тут дофига! Как ты с обитателями - убедительно беседовал? Можно будет ещё приехать?

- Можно. Убедительней некуда. Приедем, да. Я там, Олег, барахло кое-какое в багажник и на заднее сиденье посовал... Слушай... У твово Серёги сигналка есть? Ну, сигнальная ракета? Не?..

- Не знаю. Нет, кажется. Не помню. А что ты спросил?

- Там, понимаешь... Я сейчас по двору прохожу - и там, в стороне Башни, сигнальная ракета... Вот примерно точно где Башня, я случайно заметил вообще-то.

- Ну и?.. Пуляют. Вояки. Шантрапа всякая... А, у нас ведь ещё 'ёлочная пиротехника' есть с 'Гектора', - но она там вся в куче, завалена, я уж и сам не помню где она сейчас под барахлом-та... Чо тебя взволновало?

Олегу непроизвольно передалась вдруг тревога брата.

- Не, вроде как армейская. И это... Горит там что-то!

- Ну-тебя-нафиг! - бросив всё, завернув кран слива, Олег упруго вскочил и выбежал из подвального помещения котельной, - Где видал?.. Оппп... - он пошарил взглядом по горизонту и тут сам увидел отчётливую струю чёрного дыма как раз там, где за домами скрылась Башня.

- Знаешь... Знаешь, может, это и ни о чём, но... Но всё же...

- Да. Чо-то тревожит. Серый один там остался.

- Всё! Бросили всё - погнали! Ну-ево-нафиг! Пусть мы истерики и перестраховщики, - пусть. Но давай-ка к Башне, ага?? И в темпе!

- И я о том же.

Хлопнули дверцы, взревел уверенно двигатель, машина с пробуксовкой сорвалась с места. Набирая скорость, устремилась в сторону густеющей в синем солнечном небе струйки дыма. 'Только бы вояки по дороге не доскреблись!' - подумал Олег, поудобнее пристраивая люгер за поясом. В сердце нехорошо закололо предчувствие беды. Как будто отвечая на его невысказанный вопрос, Толик, не сводя глаз с дороги, буркнул:

Дата добавления: 2015-07-25