Нельзя отказывать государю

Нет, жизнь не закончилась. Да, Иван Александрович, человек, которого она полюбила, – государственный преступник. На него надели кандалы, отправили его по этапу в Сибирь. Но при этом он всё-таки остался единственным сыном своей матери и мог рассчитывать на её помощь – в этом m-lle Poline не сомневалась: она уже получила от Анны Ивановны четыре тысячи рублей на необходимые расходы. Кроме того, сразу же после вынесения приговора, Николай I смягчил наказание мятежникам, уменьшив срок каторги с двадцати до пятнадцати лет, и, значит, можно было ожидать дальнейшей его милости.

В Сибирь, несмотря на сопротивление власти, уже отправились жёны нескольких осуждённых и, судя по доходившим оттуда письмам, на жизнь они не жаловались – человек ко всему привыкает. Ну и, наконец, теперь, когда Анненков стал бесправным государственным преступником, исчезли сословные границы между ним и бедной продавщицей. Теперь она даже оказывалась в преимущественном положении: она – свободная женщина, тогда как Анненков – каторжник. Это она окажет ему милость, став его женой. Остановка была за малым: за разрешением императора на поездку в Сибирь и бракосочетание с государственным преступником.

А вот теперь попрошу немножечко внимания. Чтобы получить разрешение обычным способом, нужно было передать прошение в канцелярию его Величества и ждать, пока оно пройдёт по всем инстанциям. М-lle Poline выбрала другой путь: она решила встретиться с императором и передать прошение лично. Можете представить себе эту картину в «мрачную пору самодержавия»? – император выходит из дворца, спускается со ступенек, готовясь сесть в коляску. И в этот момент к нему подходит женщина, склоняется в поклоне и, подав прошение, обращается к нему по-французски – русского языка m-lle Poline не знала. Рискните повторить этот трюк с президентом... в эпоху демократии.

Император не только выслушивает странную просительницу, но тронутый до глубины души, соглашается исполнить её просьбу – разрешает разделить судьбу с осуждённым.

Ещё один маленький эпизод. Спустя некоторое время m-lle Poline доставили документы с разрешением на отъезд в Сибирь. Среди бумаг было письмо, в котором император всея Руси спрашивал (!) у модистки (!), что ей нужно в дорогу. «Ничего!» – ответила m-lle Poline чиновнику, доставившему бумаги. «Нельзя отказывать государю», – заметил чиновник. «В таком случае я прошу всё, что государю будет угодно прислать мне».

Через неделю московский обер-полицмейстер (читай – глава городского управления внутренних дел) генерал-майор Шульгин вручил m-lle Poline три тысячи рублей ассигнациями и подал бумагу, испещрённую цифрами, с просьбой расписаться в ней: «Государь не доверяет своим чиновникам в получении всей суммы и потому в бумаге проставлены номера тех ассигнаций, которые он передал вам в дорогу».

Ах, Россия, за два века ничего не изменилось!

Но и это ещё не всё. Говоря о милостях императора, стоит забежать вперёд в нашем рассказе. Во время ареста у Анненкова были изъяты 60 тысяч рублей ассигнациями. За деньгами охотились двоюродные братья Ивана Александровича по отцовской линии. Уже будучи женой Анненкова, Poline, принявшая православие, а вместе с ним и новое имя – теперь она звалась Прасковья Егоровна, вновь обратилась за помощью к Николаю I. В результате деньги были положены в опекунский совет на её имя, и каждый год Прасковья Егоровна получала проценты с капитала – несколько тысяч рублей, позволившие семье безбедно жить в Сибири.

Побеспокоилась Прасковья Егоровна и о своей дочери Александре. Если дети, рождённые в ссылке, не могли унаследовать состояние Анненковых, то родившаяся 26 апреля 1826 года, то есть до суда над мятежниками, Александра вполне могла стать наследницей. Правда, при условии, что она будет признана законной дочерью. С этой просьбой Прасковья Егоровна вновь обратилась к императору. Тот счёл нужным «посоветоваться», то есть спросить согласия у Анны Ивановны. Старуха Анненкова не отказала француженке. В конце концов, Александра была её единственной внучкой, не считая, конечно, кучи детей, рождённых в Сибири, но их Анна Ивановна уже никогда не увидела. Более того, она взяла Александру к себе в дом. В результате дочь бедной француженки получила-таки часть наследства своего отца.

Между прочим, гены и воспитание сделали своё дело: Александра Ивановна была женщиной очень экспансивной. Случалось, что выпоров кого-нибудь из своих многочисленных детей, а у неё было четыре мальчика и девять девочек, она кричала старшему сыну Митрофану: «Тащи ещё кого-нибудь из детской! Рука разошлась!» Муж её, помещик Теплов, не мог запомнить имен детей и часто обращался к кому-нибудь из них: «Девочка, девочка, как тебя зовут?»

Дата добавления: 2015-07-25