Вычитание прибавляет вам жизни

Когда мы со Спиросом Макридакисом (статистиком и химиком‑практиком, который, как было сказано двумя главами ранее, первым нашел изъяны в методах статистического прогнозирования) внимательно изучили данные по продолжительности жизни, то пришли к важному выводу. Мы посчитали, что сокращение медицинских расходов на некоторую сумму (если ограничить это сокращение плановыми операциями и таким же лечением) продлит жизнь тем, кто живет в самых богатых странах, особенно в США. Почему? Базовый анализ выпуклости и простое исследование условной ятрогении: ошибка в лечении нетяжелых больных делает их положение вогнутым. Мы отлично знаем, как добиться желаемого эффекта. Следует всего лишь поднять планку медицинского вмешательства, чтобы оно производилось лишь в наиболее острых случаях, когда эффект ятрогении очень мал. Лучше даже повысить расходы на самых тяжелых больных и снизить их на тех, кому требуется плановое лечение.

Другими словами, логическую цепочку нужно перевернуть и двигаться от ятрогении к лечению, а не наоборот. Откажитесь от врача и полагайтесь на свою антихрупкость всегда, когда только можете. А если не можете – проводите самое агрессивное лечение.

Еще одно применение via negativa: тратьте меньше и живите дольше – в этом и заключается субтрактивная стратегия (стратегия вычитания). Мы видели, что ятрогения возникает из‑за пристрастия к вмешательству, via positiva, желания сделать что‑либо, из‑за которого и возникают проблемы. Давайте лучше перейдем на путь отрицания, via negativa: отказ от чего‑либо тоже дает прекрасные (и эмпирически более строгие) результаты.

Почему? Отказ от лекарства, которое не проверено нашей эволюционной историей, уменьшает вероятность встречи с Черными лебедями, но не закрывает пути к улучшению. Если улучшение произойдет, мы будем уверены в том, что оно свободно от невидимых побочных эффектов.

Путь отрицания в применении к медицине таит немало сокровищ. Скажем, когда медики убеждают отказаться от курения, они совершают, может быть, величайший вклад в здравоохранение за последние шестьдесят лет. Дрюин Бёрч в книге «Принимая лекарство» (Taking the Medicine) пишет: «Вред от курения едва ли не перевешивает пользу от всех методов лечения, появившихся после Второй мировой войны… Отказ от привычки курить был бы более полезен, чем возможность лечить любые виды рака».

Древние, как обычно, все понимали. Как писал Энний: «Хорошее есть по большому счету отсутствие плохого»; nimium boni est, cui nihil est mali.

Точно так же на счастье лучше всего смотреть как на отрицание; здесь применима та же самая нелинейность. Современные исследователи счастья (обычно они очень несчастливы; часто это психологи, переквалифицировавшиеся в экономистов, или наоборот) не используют понятие нелинейности и эффекта выпуклости, когда читают нам лекции о счастье так, будто мы знаем, что это такое и к чему именно следует стремиться. Вместо этого они должны читать нам лекции о том, почему люди несчастны (подозреваю, что если те, кто говорит о счастье, несчастны, значит, те, кто говорит о несчастье, счастливы); «искать счастье» – совсем не то же самое, что «избегать несчастий». Каждый из нас, конечно, знает, что именно делает его несчастным (редакторы, поездки на работу, вонь, боль, какой‑то журнал на столике в приемной и так далее); знаем мы и то, что нужно делать, чтобы стать счастливее.

Углубимся в мудрость веков. «Иногда скудное питание идет на пользу телу», – писал Плотин. Древние верили в очищение организма (проявлением этой веры было часто вредное, но часто и полезное рутинное кровопускание). Режим Салернской врачебной школы: бодрый настрой, отдых и скудное питание. Si tibi deficiant medici, medici tibi fiant haec tria: mens laeta, requies, moderata diaeta [119].

Есть, судя по всему, апокрифическая (но все равно любопытная) история о Помпонии Аттике, знаменитом родственнике и корреспонденте Цицерона. Будучи неизлечимо больным, он попытался положить конец и жизни, и страданиям, отказавшись от пищи, но преуспел только в избавлении от страданий, ибо, если верить Монтеню, здоровье Помпония восстановилось. Я привожу здесь эту историю, невзирая на ее апокрифичность, потому что с научной точки зрения единственный способ продлить жизнь – это ограничение в калориях: люди при этом выздоравливают, а лабораторные животные живут дольше. Однако, как мы увидим в следующем разделе, подобное ограничение не должно быть постоянным – нерегулярного (но сурового) поста вполне достаточно.

Мы знаем, что во многих случаях диабет можно вылечить, посадив больных на очень жесткую диету, чтобы они почти что голодали, и тем самым встряхнув их организм. На деле этот механизм эвристически известен с давних пор, и в Сибири есть институты и санатории, где лечат голоданием.

Доказано, что многие люди становятся здоровее, когда перестают употреблять пищу, которой не было в местах обитания их предков: сахара и другие углеводы в неестественном виде, продукты из пшеницы (особенно они противопоказаны при глютеновой болезни, хотя эта сравнительно новая добавка к рациону человека так или иначе негативно сказывается на здоровье почти каждого из нас), коровье молоко и продукты из него (у людей неевропейского происхождения организм может не переносить лактозу), прохладительные напитки (диетические и обыкновенные), вино (для тех, чьи предки жили в Азии и не привыкли к нему), витамины в таблетках, пищевые добавки. Тот же эффект наблюдается при отказе от семейных врачей, таблеток от головной боли и иных болеутоляющих средств. Зависимость от последних поощряет нас даже не пытаться выяснить методом проб и ошибок, почему у нас болит голова – причиной могут быть расстройство сна, мышечные спазмы в области шеи, сильные стрессоры. Таблетки позволяют нам губить себя, загоняя нас в прокрустово ложе. Не нужно идти слишком далеко, достаточно отказаться от таблеток, которые прописал вам врач, или, еще лучше, от самого врача. Как сказал Оливер Уэнделл Холмс‑старший: «Если утопить все лекарства в море, людям стало бы лучше, а рыбам – хуже». Мой отец, онколог (он занимался также антропологией), не раз цитировал эти слова (увы, сам он не следовал им в полной мере; но я вырос, хорошенько их запомнив).

Если говорить обо мне, я не ем фруктов, которые не росли в древности в Восточном Средиземноморье («я» здесь означает, что я не путаю себя с остальным человечеством). Я избегаю фруктов, у которых нет древнегреческого или древнееврейского названия, такие как манго, папайя и даже апельсины. В конце эпохи Средних веков апельсины заменяли сладости, однако древнее Средиземноморье их не знало. Судя по всему, португальцы наткнулись на апельсин в Гоа или где‑то поблизости и стали выращивать все более и более сладкие фрукты, действуя как современная кондитерская фабрика. Даже на яблоки, которые продаются в магазинах, следует смотреть с подозрением: в древности яблоки не были сладкими, это потом производители фруктов получили более сладкие сорта. Горные яблоки моего детства были кислыми, твердыми и очень маленькими – не то что сияющие яблочные россыпи, с которыми, как утверждает американская реклама, и врачей не нужно.

Что до жидкости, я взял за правило пить только то, что пили тысячу лет назад, – время доказало, что эти жидкости пригодны к употреблению. Я пью только вино, воду и кофе. Никаких прохладительных напитков. Вероятно, самый вредный напиток ныне – это апельсиновый сок, который ни в чем не повинных людей заставляют пить за завтраком, убеждая их с помощью маркетинговых приемов, что сок «полезен для здоровья». (Во‑первых, наши предки ели несладкие апельсины, во‑вторых, они никогда не поглощали углеводы без клетчатки в огромных количествах. Съесть апельсин или яблоко с точки зрения биологии – не то же самое, что выпить апельсиновый или яблочный сок.) Исходя из подобных примеров, я выработал следующее правило: то, что называют «полезным для здоровья», обычно ему вредит, так же, как «социальные» сети по сути асоциальны, а экономика, базирующаяся на «знании», попросту невежественна.

Я добавил бы также, что, по моему опыту, здоровье весьма существенно улучшается, когда избавляешься от агрессивных раздражителей: утренних газет (упоминание хрупкоделов‑журналистов Томаса Фридмана и Пола Кругмана способно вызвать у меня вспышку гнева), босса, ежедневной поездки на работу, кондиционеров (но не отопления), телевизора, электронных писем от режиссеров‑документалистов, экономических прогнозов, биржевых новостей, «силовых» тренажеров и многого другого[120].

Дата добавления: 2015-07-20