Глава 19 Зелёный кардинал

Если бы существовали посторонние наблюдатели – например, биографы, описывающие загробную жизнь Меган Мэри МакГилл, более известной как Мэри Хайтауэр – то они пришли бы в восторг от того, как основательно она внедрилась в аппарат управления, созданный Мопси Капоне. Как блестяще, как хитро это было проделано! Мэри, однако же, ни за что не признала бы, что прибегла к хитроумным уловкам. Она сказала бы: «Я возвысилась благодаря своему влиянию». Так всплывают сливки на молоке, так самые мудрые естественным путём поднимаются над тёмными массами. Мэри была пресловутым «серым кардиналом», стоящим за очень кратковременным «золотым веком» Мопси Капоне; и хотя Мопси ради достижения своих целей весьма неплохо манипулировал умами других людей, его собственному уму остроты не доставало. А потому он и не заметил, что его власти медленно, но верно приходит конец.

– Твоей организации нужна реформа, – сказала ему Мэри, когда они остались наедине.

– А по-моему, она и так отлично справляется! – ответил Мопси.

– О да, конечно, – поспешила согласиться Мэри, однако указала, что власть Мопси держится на страхе. Кстати, Мопси чрезвычайно этим гордился. Поэтому Мэри предложила небольшой тест. Она попросила Мопси вызвать кого-нибудь из его верных слуг и приказать ему выполнить простое задание, требующее, однако, довольно долгого времени. Любопытство Мопси было разбужено; он позвал одного паренька, имени которого не помнил, и приказал ему провести перепись всей доброй сотни послесветов, обитающих в административном здании. Затем мальчик должен был составить график с разъяснениями о том, каким образом каждый из них умер.

– Чтобы до заката всё было сделано! – гавкнул Мопси. – Не то!..

Мальчик послушно побежал выполнять задание и вернулся, когда день начал перетекать в сумерки. Он представил Мопси список и толково составленный график. Паренёк всё время трясся от страха, пока Мопси не удостоил его милостивым кивком.

Тогда Мэри попросила одного из своих детей – мальчика по имени Лохматик – сделать примерно то же самое: составить график о том, как умер каждый из находящихся на её попечении девяноста трёх детей. Мальчик справился за пару часов и вернулся со списком, и не с одним графиком, а с целыми тремя: в системе координат, с колонками и круговым, похожим на порезанный клиньями пирог.

– Это обман! – разорался Мопси. – Он знал ответы заранее!

– Ты в самом деле так думаешь? – спросила Мэри спокойным и снисходительным тоном. – Мои дети выполняют мои просьбы из желания помочь, а не из страха, чтó с ними случится, если они провалят задание. Поэтому они работают быстрее и эффективнее.

До Мопси так и не дошло, что честная Мэри, фактически, не отрицала, что Лохматику все ответы были таки известны заранее.

Мэри обнаружила также, что Мопси лично не занимался междусветами, ждущими перерождения в сельскохозяйственном павильоне. Он находил это ниже своего достоинства и возлагал задачу обучения и наставления новоявленных послесветов на плечи своих подчинённых. Мэри мгновенно разглядела тут широкие возможности.

Она отметила в своём календаре все даты, когда должен был проснуться каждый из междусветов, и неизменно в это время оказывалась в инкубаторе, чтобы лично приветствовать очнувшегося.

– Добро пожаловать в Междумир, – говорила она озадаченным и зачастую перепуганным ребятишкам. – Меня зовут мисс Мэри. Вы среди друзей.

Потом она наделяла каждого экземпляром своей книги «Советы послесветам», предназначенной для только что прибывших в Междумир. Каждая книга была аккуратно и красиво переписана её подопечными на бумаге, позаимствованной из запасов Мопси. В благодарность за её доброту новенькие прикипали душой к Мэри и ходили за нею как цыплята за наседкой, тем самым закрепляя их союз, тогда как Мопси становился для них всё более и более туманной фигурой, в лучшем случае – сноской в тексте книги междумирного бытия.

Мопси же, взирая на свои владения с вершины величественного колеса обозрения, не видел никаких изменений. Его подданные всё так же боялись его и подчинялись каждому его капризу, но теперь, заметьте, – только потому, что это позволяла Мэри. И только тогда, когда Мэри дала ему понять, что её амбиции простираются дальше Чикаго, Мопси забеспокоился. Что она задумала?

– Расскажи мне всё, что знаешь о западе, – как-то попросила она у Мопси. – Не о том, что слышал, а том, что точно знаешь.

– Нет никакого запада, – отрезал он. – Междумир кончается у Миссисипи.

– Ты там был?

– А тебе какое дело?

– Я просто полагаю, что лидер твоего масштаба не мог не убедиться в этом самолично, потому и спрашиваю.

Мопси принял лесть за чистую монету и сказал:

– Я и убедился. Один раз. С той стороны дует ужасный ветер. Я приказал десятку послесветов одному за другим перейти по Столетнему мосту,^[25] но ветер не пустил их. Все они провалились сквозь мост и упали в реку.

От мысли, что он вот так запросто послал множество послесветов навстречу ужасной судьбе, Мэри покоробило, но она постаралась скрыть своё негодование.

– А как насчёт того, чтобы найти мост, который перешёл в Междумир?..

– Через Миссисипи нет междумирных мостов, потому что на той стороне нет Междумира, так что прекрати задавать глупые вопросы. – Он с подозрением уставился на неё, и Мэри сообразила, что зашла слишком далеко.

– Возможно, ты мог бы помочь мне в написании моей следующей книги? – предложила она. – Уверена, тебе известно много такого, чего не знаю я.

– Вот пусть так и остаётся, – ответил Мопси, закрывая дверь в дальнейший разговор. Но, как говорится, когда закрывается дверь, открывается окно. А окно сознания Мэри было повёрнуто на запад.

Для Оторвы Джил постепенная смена власти не прошла незамеченной. Мопси погряз в роскоши и сумасбродстве и ничего не видел. Джил могла бы посеять в нём семена подозрения, но она этого не сделала.

Мопси до появления Мэри верно и целенаправленно катился под уклон, но её отличные администраторские способности привели к улучшению условий существования для всех чикагских послесветов, а в особенности – для Мопси. Даже кожаное кресло, служившее ему троном, исчезло, а вместо него появилась украшенная золотой вышивкой козетка – на такой не стыдно было бы восседать даже какому-нибудь фараону.

Это был подарок от Мэри в знак верности их союзническому договору. В обмен за козетку она отдала ряд самых лучших предметов из своей коллекции драгоценностей и, однако, уступила изысканную мебель Мопси, попросив взамен его кожаное кресло. Джил нашла эти действия Мэри весьма разумными – она догадалась, к чему все эти подарки. Удобства Мопси стоили любых затрат – ведь чем больше он был доволен своей жизнью, тем меньше присматривался к действиям Мэри. Джил мечтала о том, что следующий договор о сотрудничестве состоится между Мэри и ею самой. Вместе они станут самой мощной силой во всём Междумире.

* * *

В тот знаменательный день в инкубаторе появились два свеженьких междусвета – Джил принесла их, перекинув через плечо, словно охотничью добычу. Инкубатор больше не охранялся: Мэри объявила, что все послесветы имеют право посещать это замечательное место – как будто это была родильная палата в больнице. Разместив спящих междусветов, Джил отправилась к «Гинденбургу» доложить, что в инкубаторе теперь находится почти сто семьдесят душ. Она нашла Мэри на променаде правого борта – та разговаривала с каким-то послесветом. Да нет, не с каким-то. Это был красавец-скинджекер. Скинджекер по имени Милос.

Джил попыталась скрыть своё потрясение, но не получилось. Она оставила Милоса и двух его обормотов в руках разъярённой толпы и рассчитывала, что эта самая толпа послала её бывших сотоварищей в долгое и малоприятное путешествие к центру Земли. Она должна была предвидеть, что этот пройдоха Милос выкрутится из любого положения! Он такой скользкий… как змея. Даже сейчас он смотрел на Джил, и в глазах его светилось еле заметное злорадство, а за его улыбкой – Джил была в этом уверена – скрывалась ненависть. Ибо какие ещё чувства мог он испытывать к ней после того, как она с ним обошлась?

– Джил! – обратилась к ней Мэри. – Как я рада, что ты пришла!

Она либо ни о чём не догадывалась, либо очень хорошо притворялась. Ещё одна змея.

– Он всё врёт! – вырвалось у Джил. – Не слушай! Милос – враль каких поискать! На твоём месте я бы немедленно выгнала его с корабля!

До Мэри, похоже, смысл её слов не дошёл.

– Что ты такое говоришь? Я думала, что вы друзья. По крайней мере, так утверждает Милос…

Джил взглянула на Милоса – у того с лица не сходила улыбка.

– Мы расстались… при несколько… необычных обстоятельствах… – сказал он. – Но, Джил, я крайне удивлён твоей… как бы это сказать… ничем не спровоцированной враждебностью.

– Что бы ни произошло между тобой и Милосом, я уверена – ты достаточно разумна, чтобы оставить ваши распри позади, – промолвила Мэри. – Так же как я оказалась способна преодолеть своё предубеждение против скинджекеров, так и вы, я уверена, сможете преодолеть ваши разногласия. Ведь как бы там ни было, мы все сотрудничаем ради общего блага.

Джил не находила слов, однако попыталась спасти положение.

– Милос, – обратилась она к нему. – Я прошу прощения. Давай начнём всё с чистого листа.

Она протянула ему руку, и тот принял её и пожал – немножко слишком крепко, как бы давая понять, что ничего не забыл и ещё страшно отомстит. Джил ответила таким же сильным пожатием. Пусть только попробует что-нибудь сделать! Пожалеет!

– Я скучала по тебе Милос. Правда-правда! Где ты был?

– О, нам с Лосярой и Хомяком выпали замечательные приключения, но давай не будем об этом. Сейчас мы здесь, и надо нагнать упущенное время.

Джил взглянула на Мэри. Если та и видела, что между двумя её собеседниками не всё ладно, то ничем этого не выказала. Или, может, конфликт между бывшими партнёрами отвечал её планам.

– Итак, – продолжила Мэри, – я как раз рассказывала Милосу о твоём амулете и о том, как он помогает тебе спасать детей от света. Теперь у нас четверо скинджекеров вместо одного. Разве это не прекрасно?! Джил, ты в одиночку проделывала такую великолепную работу! А теперь вообрази, насколько эффективнее вы станете действовать единой командой!

– Представляю себе, – отозвался Милос.

Если бы у Джил был желудок, её бы сейчас стошнило.

Итак, Милос отыскал Оторву Джил. Но эта находка меркла в свете знакомства с Мэри Хайтауэр. Джил оказалась неспособна испортить ему, Милосу, жизнь, и это был хороший знак – за ним угадывалось блестящее будущее. Если успех можно рассматривать, как самую лучшую месть, то его успех у Мэри станет подлинным триумфом и очень горькой пилюлей для Оторвы Джил, которая использовала его, а потом выбросила, как ненужный мусор.

* * *

Лосяра и Хомяк всё ещё торчали у Мопси Капоне, так что у Милоса было время последовать за Джил в инкубатор, как только аудиенция у Мэри подошла к концу. Оставшись с Джил наедине, Милос тут же высказался:

– Хотелось собственными глазами увидеть, в какую новую авантюру ты пустилась. – Он окинул глазами спящих междусветов. – О, да ты зря времени не теряла.

– Это не авантюра, – процедила Джил, словно ядом плюнула. – И что бы ты ни задумал, имей в виду – не пройдёт. Катись-ка ты лучше куда подальше, пока не заработал!

Однако Милос не испугался: он знал, что её слова – лишь пустые угрозы. Пританцовывая, он подошёл к ней поближе и вдруг, схватившись за амулет, резко рванул его на себя. Цепочка не порвалась; вместо этого Джил была притянута к Милосу за шею.

– Эй, пусти! – завопила она.

– Помню как сейчас – я сам подарил тебе эту цепочку с подвеском. Отдал за неё целую коробку «Твинкис».^[26] Ты знаешь, какая это ценность – «Твинкис»?

– Я сказала – пусти!

На этот раз он её отпустил, и Джил поспешно сделала шаг назад от греха.

– А Мэри знает, что твой «волшебный амулет» – просто кусок стекла на цепочке из поддельного золота? – продолжал издеваться Милос.

Вот теперь Джил перепугалась.

– Ты же не расскажешь ей, правда?

Милос предпочёл не отвечать на вопрос.

– Что мне действительно очень хотелось бы узнать – так это как ты это проделываешь. Твой камень, предвидящий будущее – чушь собачья. Так откуда ты знаешь, когда случится какая-нибудь катастрофа?

Джил воззрилась на него с неприкрытой ненавистью.

– Сам догадайся!

– О, – сказал Милос, – я уже догадался.

Ненависть в глазах Джил сменилась отчаянием, а потом и оно поблекло. Она сдалась.

– Чего ты хочешь, Милос?

«Отлично, – подумал Милос. – А теперь приступим к торгу». Ничто не может сравниться в сладости с возможностью пошантажировать преступника.

– Я сохраню твою тайну, – пообещал он, – в обмен на то, что ты отступишь в тень. Я хочу занять первую позицию среди скинджекеров Мэри.

– Мэри сама выберет начальника группы!

– Мэри выберет меня, – уверенно сказал Милос. – И когда она это сделает, ты поддержишь её решение и признаешь меня лидером. – Тут он улыбнулся. – В точности как в старые добрые времена.

– А если нет?

– Тогда я расскажу Мэри, откуда берутся все эти новенькие.

Джил отвернулась, злобно сжав губы в щёлку.

– Хорошо. Но не воображай, что я стану подчиняться твоим приказам! – заявила она.

Однако Милос знал, что она никуда не денется.

* * *

Он оставил её в состоянии, близком к кипению, и вернулся к Мэри – та хотела ввести его в курс дел. Поначалу она вела себя сдержанно, но Милос чувствовал – ей необходимо кому-то высказаться – кому-то, кто выслушал бы её и понял. Вот он и слушал, и находил всё, о чём она говорила, завораживающим. Наверно, она это ощутила, потому что вскоре чуть расслабилась и рассказала не только о делах в Чикаго, но и о своих дальнейших замыслах.

– Как хорошо, когда есть кто-то, готовый выслушать тебя! – сказала она. – Кто-то, с кем я могу быть на равных…

Милос окинул променад цепким взглядом. Это место так много говорило о Мэри! Безупречно, безукоризненно. Повсюду произведения искусства и предметы обстановки, без сомнения, добавленные сюда хозяйкой. Променад был так же элегантен, как сама Мэри. Здесь помещалось и значительное собрание книг, и не только принадлежащих её перу. Одна из книг лежала в кресле, Милос с любопытством поднял её. Книга была раскрыта на странице с фотографией подвесного моста во время сборки. На титульном листе значилось: «История гражданского строительства».

– Странноватое у тебя хобби, – заметил Милос.

Мэри забрала у него книгу и положила на столик.

– Каждая книга может чему-либо научить нас, – сказала она, – и почерпнутое важное знание в нужный момент может стать очень сильным оружием в твоих руках.

Она жестом пригласила Милоса присесть. Тот не преминул воспользоваться приглашением и вальяжно развалился на плюшевом диване. Мэри устроилась напротив.

– А теперь, если ты не возражаешь, – произнесла она, – я бы хотела послушать о твоих странствиях.

– Что бы тебе хотелось узнать?

– Твой друг Лосяра упомянул о вашей встрече с Алли-Изгнанницей. Не мог бы ты рассказать подробнее?

– Забудь про Алли, – ответил он. – Когда я в последний раз видел её, она направлялась домой. Ей сейчас не до тебя. Поверь, с её стороны тебе ничего не грозит.

Мэри нервно передёрнула плечами:

– А разве я говорила о какой-либо угрозе?

– Нет, – признал Милос. – Но она дружит с Шоколадным Огром, а он ведь угроза, да?

Мэри заинтересованно наклонилась вперёд – пожалуй, немного слишком заинтересованно.

– Она говорила о нём? Ну хоть что-нибудь?

Милос пожал плечами.

– Говорила. Совсем чуть-чуть. Она не видела его много лет – с того самого дня на молу. Ты, кажется, тоже там была?

– Я надеюсь, ты понимаешь, что Огра необходимо остановить?

– Остановить? Зачем его останавливать?

– Затем! Его надо призвать на суд!

– А судьи кто?^[27] – вопросил Милос. – Уж не ты ли?

В ответ она привела цитату из собственной книги:

– «В мире, где нет Закона, мы обязаны освещать дорогу правде нашим собственным светом и вершить справедливость по велению собственной души».

– Ага, значит, ты всё-таки считаешь себя его судьей.

– Да я сама, своими глазами наблюдала жестокости, которые он творил! – воскликнула Мэри. – Он послал сотни беззащитных детей прямо в свет. Он бы всех нас туда отправил, будь его воля!

Милос вдруг прозрел. Оказалось, что он читает в душе Мэри так же легко, как если бы это была одна из её книг. Во всяком случае в том, что касается Шоколадного Огра. Произнося свою следующую фразу, Милос постарался сдержать улыбку:

– А он знает, что ты в него влюблена?

Она метнула в него обжигающий взгляд, словно отбивая внезапное нападение:

– Я вижу, тебе на меня наговорили, а ты и поверил! Алли-Изгнанница постаралась, я полагаю?

Милос понимал, что сейчас он должен сыграть очень-очень тонко.

– Нет, она ни при чём, я просто догадался. Но поверь мне, – серьёзно проговорил он, – я знаю, что это такое – любить кого-то, кто предал тебя. И я знаю, как трудно забыть эту любовь. Но в конце концов с этим приходится как-то справляться.

Они смотрели друг другу прямо в глаза, и их безмолвный разговор был гораздо важнее того, чего они не произнесли вслух.

Мэри отвела взгляд первой. На столике рядом с ней лежала книга. Та самая, про строительство. Она подняла её и задумалась, поглаживая ладонью обложку, как будто хотела вызвать джинна.

– Мне понадобятся услуги скинджекеров. Для них будет масса работы. Важной работы. Мне нужен кто-то, кому я могла бы доверить ответственное дело.

– В таком случае, – сказал Милос, – я охотно предлагаю свои услуги.

* * *

Настал уже поздний вечер, когда Милос ушёл от Мэри, проведя в её обществе много часов. Он был совершенно покорён ею. Мэри обладала всеми достоинствами, какие Милос только мог себе вообразить. Ум у неё был так же остёр, как и у Джил, но без преступных наклонностей; моральные принципы – столь же высоки, как и у Алли, но отсутствовала та наивность, что заставляла Алли оставаться верной этому жалкому Майки МакГиллу. Милос признавал за собой слабость – он был влюбчив, а влюбившись, становился слепым и глухим к недостаткам своих возлюбленных. Но наконец-то он встретил девушку, достойную его внимания!

Ему удалось ослабить её защиту, но чтобы разбудить в ней ответные чувства, понадобится станцевать совсем другого типа танец, чем тот, в котором он был мастер, – танец, в котором все его движения будут чёткими, а мотивы – прозрачными. Мэри высоко ценила честность и прямоту. Она их получит.

Милос ясно осознавал: у него нет иного выхода, кроме как покорить её. Ему, собственно, некуда было деваться, потому что он уже был от неё без ума; и единственным способом выдержать могучую стихию по имени Мэри Хайтауэр было обеспечить её взаимность.

«Ах если бы Мэри была скинджекером! – помечтал он. – Но что поделать, нельзя получить всё сразу». К тому же, обладай она способностью к вселению в тела живых, ей не понадобился бы Милос. Так что, наверно, всё к лучшему.

А он был ей очень нужен – она сама сказала. Правда, у понятия «нужен» много разных степеней. Сердце Милоса уже не раз бывало разбито, но сейчас всё будет по-другому. Он ещё не знает как, но уж он постарается стать для Мэри всем, чего бы ей хотелось, сделаться необходимым, как воздух для живущих. И таким же постоянным и надёжным, как сам Междумир.

Дата добавления: 2015-07-16