Глава 15 Куда ушёл Майки МакГилл

Майки МакГилл помнил тот судьбоносный день больше ста лет назад, когда они с сестрой впервые проснулись в Междумире, когда пришли к себе домой и обнаружили, что стали духами. Он помнил, как провалился сквозь деревянный пол, а его сестра в это время с воплями цеплялась за столбик кровати. Тогда никто из них ничего не знал о Междумире, и оба с ума сходили от страха.

Но ничто из пережитого как при жизни, так и после смерти, близко не могло сравниться с тем, что Майки довелось испытать при виде поцелуя Милоса и Алли.

До этого дня Майки сопротивлялся сильнейшему желанию пошпионить за ними, но но в какой-то момент уже не смог побороть искушение. Он втайне последовал за ними на вечеринку. Он держался на расстоянии, не выдавая своего присутствия, пока не увидел, как те забрались в пару до тошноты красивых «тушек». Теперь, когда оба скинджекера облачились в плоть, они могли видеть только живой мир, так что Майки не таясь подошёл к ним вплотную и остановился всего в нескольких дюймах поблизости. Он получил возможность наблюдать происходящее во всех подробностях, тогда как они даже не догадывались о том, что он рядом. Для Майки они теперь выглядели как обычная юная парочка, однако он знал, что внутри скрываются Милос и Алли – это было легко понять по их походке и разговорам.

Он слышал, как Милос приглашал Алли на танец, видел, что Алли поначалу эта идея не понравилась – и на краткий миг в нём вспыхнула надежда… Но девушка слишком легко и быстро сдалась – похоже, её изначальное нежелание танцевать было лишь кокетством.

Он наблюдал, как они танцевали. Он наблюдал, как они танцевали, прильнув друг к другу. Потом последовал за ними к бассейну, где, казалось, обосновались одни лишь влюблённые парочки.

И тут они поцеловались.

Их первый поцелуй вселил в него ужас, а второй… Второй был концом всему, потому что это не Милос прижался своими губами к губам Алли – это она поцеловала его. Майки получил подтверждение всем своим подозрениям, всем своим страхам; и в ещё большее неистовство ввергало его то, что он доверял Алли. Какой же он был глупец!

Он закричал на них; это был даже не крик, а первобытный, дикий вой… но они его не слышали.

Первое, что сделает Майки, когда Милос вернётся в Междумир – он вгонит наглеца в землю, да так, что тот и опомниться не успеет, как отправится прямым ходом в центр Земли! Однако Майки понимал также, что если даст выход своей ярости, то когда он разделается с Милосом, он обратит свой гнев на Алли и отправит девушку вслед за её красавчиком. Этого Майки допустить не мог, и потому развернулся и побежал прочь.

Он так и не увидел, как Алли оттолкнула Милоса.

Он так и не услышал, как она сказала ему «нет».

Им владели невыносимые скорбь и бешенство, и однако в них было нечто знакомое: именно в такое неистовство он частенько впадал, будучи капитаном «Сульфур Куин». И пока Майки бежал, не помня себя, ярость одержала над ним верх и преобразила его в некое новое существо.

Его бешенство гигантскими раскалёнными иглами вырвалось из его кожи. Его ярость прорезалась острейшими акульими зубами – они множились, нарастали ряд за рядом, и когда они больше не помещались во рту, рот растянулся в пасть. Его ревность превратила глаза Майки в узенькие, горящие огнём щели, а его боль одела его вместо кожи в панцирь, твёрдый, как сталь.

Теперь, когда Майки облачился в ощетинившуюся остриями броню, он стал похож на средневековую булаву, однако это не заставило его замедлить бег. Каждый раз, когда он опускал на землю закованную в панцирь ногу, земля содрогалась, в ткани живого мира расходилась сейсмическая зыбь, и в окрестностях Нэшвилла произошло землетрясение, которого никто не ожидал.^[21] Майки, заключённый в свой бронированный экзоскелет, мчался обратно, в Нэшвилл – прямиком на старую фабрику, обиталище тамошних послесветов.

Когда перед бедными детьми предстало это извращённое, ужасающее существо, они не знали, куда кинуться. Одни бросились врассыпную, другие застыли на месте, третьи упали на пол, закрывая голову руками, как будто наступил конец света.

Майки открыл рот, чтобы заговорить, но не смог произнести ни слова. Вместо этого через разверстую пасть он выблевал всего себя, в буквальном смысле вывернувшись наизнанку. Панцирь сложился позади него и внутрь него, обратился в искорёженный скелет, на котором дрожала вспухшими венами и вздувшимися жилами внутренняя сущность Майки – чудовищная насмешка над истинной плотью. Всё его тело стало одной сплошной открытой раной.

– Я МакГилл! – взревел он ужасающим голосом, от которого затряслась земля. – Я МакГилл! Воззрите на меня и трепещите!

И они затрепетали.

Дата добавления: 2015-07-16