Читайте также: |
|
Поэты жили не там, где все, не в городе, а в своем мире, “за городом”.
Далее:
“Там жили поэты, – и каждый встречал
Другого надменной улыбкой”.
Это уж совсем непонятно: почему поэты, собратья по духу, так странно относятся друг к другу?
В строчке о “надменной улыбке” Блок зашифровал одно из самых интересных явлений искусства: поэт, художник, композитор, писатель создает свой, настолько глубокий мир, что часто не способен воспринимать иные миры, другие возможные формы гениальности.
Так, Чайковский не любил музыки Брамса, Мусоргский смеялся над Дебюсси, а музыку Чайковского называл “квашней”, “сахарином”, “патокой”. Лев Толстой считал, что Шекспир – ничтожество.
В свою очередь, величайший профессор скрипки и один из крупнейших скрипачей мира Леопольд Ауэр не понял посвященного ему скрипичного концерта Чайковского и никогда не играл его. (В это трудно поверить, ибо уже через короткое время и поныне этот концерт самый исполняемый из всех скрипичных концертов.)
Два крупнейших поэта России Блок и Белый ненавидели друг друга, и дело чуть не дошло до дуэли.
Когда состоялась премьера оперы Жоржа Бизе “Кармен”, которая оказалась страшнейшим в истории музыки провалом, сведшим в могилу ее создателя (Бизе умер через три месяца после фиаско) и газеты набросились на ее автора, то ни Камилл Сен-Санс, ни Шарль Гуно не вступились за своего коллегу, не написали ни одного слова в газеты, чтобы поддержать своего друга.
Во всех этих (и многих других) случаях то, что Блок называет “надменной улыбкой” – это поведение не результат зависти или недоброжелательства одного творца к другому. Здесь, скорее, просто-напросто – элементарная невозможность одного выйти за пределы той невиданной глубины, которая создана им, и осознать столь же великую глубину другого.
Такое поведение я склонен называть ЗАЩИТНЫМ ПОЛЕМ ГЕНИЯ.
Ведь важнейшее условие существования гения – это прежде всего его глубокая вера в свою правоту.
А дальше в стихотворении – потрясающая провокация: описание жизни поэта с точки зрения обывателя – невероятный поэтический прием, цель которого – подать слухи как истину, шокировать мещанина, противопоставить ему творца. Но есть здесь и еще одно измерение, которое можно сформулировать так:
ДОПУСТИМ, ЧТО ВСЕ ЭТО ПРАВДА: и пьянство, и бродяжничество, и нелепость быта поэтов, НО ДАЖЕ И В ЭТОМ СЛУЧАЕ ПОЭТ ПРАВ,
ИБО ЕГО ЦЕЛЬ – СПАСТИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ОТ КОНСТИТУЦИИ ЛЖИ, ФАЛЬШИ, ПРИТВОРСТВА, ОТ МЕЩАНСКОГО ДОВОЛЬСТВА, ОТ САМОДОВОЛЬСТВА.
Потому что взамен устроенности и бытовых удобств у поэта есть “и косы, и тучки, и век золотой”, у поэта – контакт со всемирностью (“всемирный запой”),
с Богом,
с тучами,
снегами,
цветами.
Кстати, знаете что такое ВСЕМИРНЫЙ ЗАПОЙ? Я думаю, что буду первым, кто откроет эту блоковскую тайну.
Фраза “всемирный запой” имеет два смысла.
Первый – это то, что вычитывается на бытовом уровне мещанина: алкоголик всемирного масштаба.
А вот второй (а на самом деле главный) – происходит от словосочетания поэт-певец.
Поэт поет на весь мир. И в этом случае ЗАПОЙ – феноменальное порождение блоковской поэзии. (Так же как гениальное блоковское – “озеру – красавице”, где озеро вдруг теряет свой средний род, которым это слово обозначено в русском языке, и становится женщиной).
А если вернуться к первому смыслу стиха не с точки зрения обывателя, то в стихе очень четко можно проследить обращение к еще одному поэту.
Великому персу Хафизу, в поэзии которого прославляется любовь и вино. Вот откуда в небольшом стихотворении дважды разговор идет о косе.
“И золотом каждой прохожей косы
Пленялись со знанием дела”
Или:
“По крайности есть у поэта
И косы, и тучки, и век золотой”.
Но что это за тучки? Помните у Лермонтова?
“Тучки небесные – вечные странники
Мчитесь вы, будто как я же, изгнанники”.
Или:
“Ночевала тучка золотая
На груди утеса-великана”.
Смотрите, что получается: |
стихотворение Блока – не об абстрактных поэтах только, но о весьма конкретных, в числе которых Лермонтов, Хафиз, Пушкин.
Это Лермонтов, плачущий над тучкой.
Это Хафиз, воспевающий и распивающий вино.
Это Пушкин, “пленяющийся со знанием дела” “золотом каждой прохожей косы”.
Ну и наконец,
Дата добавления: 2015-07-16; просмотров: 56 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
И у Шекспира тут же пропала охота острить. | | | Глава 5. Там, где кончаются слова |