Человек многоликий.

Тема: Человек как проблема философской антропологии

1. Вопросы Канта и их интерпретация. Как определить “человеческое в человеке”?

2. Мартин Бубер о задаче философской антропологии и условиях ее решения.

Литература:

1. Гуревич П.С. Человек многоликий

2. Бубер М. Проблема человека. Раздел 1 “Вопросы Канта” http://i-text.narod.ru/lib/buber/problema.htm

Человек многоликий.

Какая тайна сокрыта в человеке? Действительно ли он занимает особое место в природном царстве? Что в нем уникального? Антропологический поворот — один из феноменов всей современной философской мысли. Антропологический поворот в философии выражается в стремлении обратиться к проблеме человека во всей ее многоликости. Одни философские направления, например экзистенциализм, персонализм, «новые философы» во Франции, видят в человеке единственный и уникальный предмет философии. Однако и направления, не претендующие на роль антропологического учения, содержат в себе философско-антропологические сюжеты. Структурная антропология, изучая человека, выявляет наследие многочисленных ушедших веков, запечатлевших себя в глубинных структурах сознания человека. Социобиологи, в свою очередь, пытаются соотнести генетику с культурной эволюцией.При этом зачастую представители различных направлений мысли—философы, писатели, ученые — сходятся на признании человека уникальным творением Вселенной, принимая это мнение как аксиому. Нет, разумеется, многие готовы поспорить о том, что в человеке собственно необыкновенного: плоть, разум, душа, творческий дух. Однако тезис об исключительности и неповторимости человека не подвергается сомнению.

Для сторонников этой шкалы ценностей на Земле нет существа, которое могло бы сравниться с потомком Адама. Перелистывая страницы философских антологий, мы встречаемся с неумеренными комплиментами в адрес человека. Он «венец природы», «политическое животное», «мыслящий тростник», «человек сведущий», «человек умелый»... Мудрецы словно состязаются в том, чтобы выразить главенствующий штрих человеческой незаурядности в гиперболизированной форме.

Впрочем, нет. Вот чьи-то строчки, облитые скепсисом. Это мучается Гамлет. Но что он там произносит? «Какое чудо — человек! С какими безграничными способностями! Как точен и поразителен по складу и движениям! В поступках как близок к ангелу! В воззрениях как близок к Богу! Краса Вселенной! Венец всего живущего!». Принц знает, какие низкие и подлые люди ступают по датской земле. Но человек, как ни крути, все-таки чудо...

На каком основании человек объявлен олицетворением беспредельной природы? Откуда такое философское высокомерие? Это он-то, явивший страшные лики безумия, растерзавший земные недра, готовый обречь все живое на уничтожение... С какой стати он себя так превозносит? Может быть, потому, что имеет дар слова в противовес бессловесным тварям?

Да, человек не похож на панцирную черепаху, белокрылую чайку или саблезубого тигра. Но разве каждое живое существо, украшающее планету, не отличается оригинальностью, неповторимостью природного проекта? Весь тварный мир отмечен печатью самобытности. Однако и здесь человек выходит из общего ряда· как «самый равный среди равных...», самый уникальный среди уникальных.

Впрочем, в западной литературе сложилось и противоположное течение, представители которого вообще отказывают человеку в оригинальности. Все, что в истории философии традиционно осмысливалось как самобытность человека, теперь нередко получает тривиальное натуралистическое объяснение. Современные социобиологи, например М. Рьюз, М. Мидгли, Э. Уилсон, утверждают, что никакого барьера между зверем и человеком нет. «Как,— воскликнет изумленный читатель,— а культурные традиции, моральные нормы? Разве волки знают муки совести, а пчелы — обычаи? И потом человек обладает такими очевидными достоинствами, как речь, рациональность, культура!» Что на это отвечают социобиологи?

Оказывается, объясняют они, все живые существа живут по одним и тем же принципам. Многие из тех явлений, которые мы считаем достоянием только человеческой цивилизации, зачастую имеют непосредственные аналогии в социальном поведении животных. Вас смущает слово «социальное»? Но это именно так. Волки сбиваются в стаи, пчелы живут роем, олени бытуют в стаде... И все это без натяжки можно назвать, по мнению социобиологов, провозвестием социальнойжизни.Даже альтруизм рассматривается не как специфически человеческое, а расхожее, природное свойство всего живого.

Итак, традиционное философское представление об уникальности человека — не более чем предрассудок. Фатально зараженный антропоцентризмом, он сам объявил себя властелином Вселенной, возомнил о своей уникальности. Между тем он всего лишь двуногое нагое животное, как горько признавался король Лир.

Не будем оспаривать право социобиологов проникать в тайны телесной природы человека. Хорошо знакомые с этими исследованиями сторонники мнения об уникальности человека не торопятся расстаться с ним. Напротив, чем явственнее обнаруживают себя натуралистические тенденции, тем сильнее стремление многих философов отстоять отношение к человеку как к принципиально «иному» существу, заключающему в себе тайну неповторимости и непохожести на мир живого.

В самом общем виде проблема уникальности человека кажется постигаемой. Разумеется, он обладает рядом необычных свойств. Он отражает в своем сознании бесконечное многообразие окружающего. Он творит мир культуры. В нем самом — удивительное сплетение природных и социальных качеств. Человек безмерно сложен и неисчерпаем.

Но в этой множественности образов человека и заключена трудность проблемы. Говоря об уникальности того или иного животного, мы можем указать на особенности его биологической организации. Раскрывая своеобразие человека как неповторимого существа, мы теряемся в перечислениях. Едва ли не каждое его свойство претендует на исключительность. У человека есть разум, совесть, долг, дар общения... Чему отдать предпочтение при описании сущности человека? Рано или поздно все, что философы выдвигают в качестве благословенного дара, обусловливающего уникальность человека, таковым в конце концов не оказывается. Более того, можно назвать одну особенность, которая, в конечном счете, и определяет все другие черты человека, кажущиеся нам неповторимыми. Но сначала о том, в чем мыслители разных эпох усматривали специфику человеческой природы или даже сущность человека.

Во-первых, конечно, в особой телесности, в высокой организованности как биологической особи. Уже эллины, как известно, создали культ человеческого тела. Они славили его, восхищались этим удивительным созданием природы. Даже боги принимали у греков облик человека.

Христианская традиция, хотя и рекомендовала обуздывать плоть, тем не менее признавала человека образом и подобием Бога; венцом творения, телесность которого имеет христологическое, т.е. божеское, измерение. Этот подход, пройдя через века, имеет сторонников и ныне, в том числе и в русле гуманизма.

Теперь спросим: верно ли, что человек обладает сложной и относительно совершенной биологической организацией? Можно ли принять за аксиому, что живая материя по собственному внутреннему устремлению тянется к одухотворению и что, стало быть, возникновение сознания венчает развитие всего живого? Современная философская мысль и научные открытия оспаривают многие из этих утверждений.

. Философские антропологи доказывают сегодня «несообразность» человеческой натуры. Некоторые мыслители причисляют человека к пасынкам эволюции, объявляют побочным продуктом мирового развития. Как видим, эта проблема отнюдь не закрыта, и споры вокруг нее продолжаются.

Современные антропологические версии, рожденные внутри психоанализа, свидетельствуют о том, что наша психика гораздо богаче, неисчерпаемее и глубже, нежели это представляли 3. Фрейд и К.Г. Юнг. Зона бессознательного кажется беспредельной. Она вбирает в себя бесчисленное множество феноменов, раскрывающих мир психических фантомов. Но, может быть, это и не миражи, а реальная информация, осевшая в недрах нашего сознания и отражающая фактические события прошлого? Иначе говоря, видения, которые возникают в сознании индивида, отнюдь не простые галлюцинаторные образы...

В связи с накоплением данных о человеке, представленных конкретными науками, особую актуальность приобретает проблема «самоопределения» философии по отношению к этой теме. Способна ли философия раскрыть феномен человека? Как соотнести сведения, полученные в процессе естественнонаучного познания, с собственно философским постижением человека?

Сказали свое слово физиологи, этнографы, психологи, историки. Проблемой человека в системе естественных наук занимаются генетика, соматология, возрастная физиология и морфология, типология высшей нервной системы, а в комплексе гуманитарного знания — эргономика, аксиология, эвристика, социальная экология и т.д. Все активнее подключаются к исследованию проблемы человека и многие технические науки, в том числе кибернетика, теория информации.

Как поступить с этой обширной и противоречивой эмпирикой? В самом общем виде ответ ясен: надо подвергнуть ее мировоззренческому осмыслению. История философии свидетельствует о том, что постижение феномена человека всегда опиралось на открытия конкретных наук. Но можно ли на путях соединения разнородных данных построить единую и целостную теорию человека? Совершенно очевидно, что такого рода знание имело бы чисто «суммарный эффект», т.е. содержало бы в себе сложение выводов, противоречащих друг другу или в лучшем случае просто дополняющих различные фрагменты.

Но философия не только опиралась на конкретное знание в постижении человека. Она накопила собственные традиции, позволяющие осмыслить данную проблему, выявила самостоятельные подходы к целостному анализу человека. Примером плодотворного соединения философского и естественнонаучного знания может служить специфическое направление — философская антропология, возникшая в 20-х годах нашего столетия.

Рождение философской антропологии было стимулировано прежде всего попытками синтезировать накопленные в истории философии представления о человеке. Кроме того, первая мировая война нанесла удар по абстрактным просветительским схемам. Она заставила осознать драматизм человеческого существования. Наконец, к этому времени были собраны различные сведения в области биологии, психологии, медицины, которые нуждались в синтезировании.

Макс Шелер едва ли ни первым в европейской мысли пытался дать развернутое определение человека. Однако его попытка построить универсально значимую философскую антропологию сразу натолкнулась на множество самых разноречивых концепций и представлений, сложившихся в западном сознании. В конце концов он пришел к выводу: «Человек есть нечто столь обширное, многообразное, что все известные его определения вряд ли могут считаться удачными». Вместе с тем становилось очевидным, что нет другой, более значимой философской задачи, чем безотлагательное решение проблемы человека.

П.С. Гуревич.Человек многоликий

Дата добавления: 2015-07-16