Консервативные теории Н. Я. Данилевского и К. Н. Леонтьева

Идеи консерватизма, под которым обычно понимают опре­деленный тип или стиль мышления, характерный политиче­ским течением, борющимся за сохранение традиционных, сло­жившихся основ общественной жизни нации, получали в рус­ской мысли своеобразное выражение. В России вплоть до начала XX в. отсутствовали консервативные политические пар­тии (как, впрочем, и либеральные), хотя, несомненно, сущест­вовали политические и философские учения консервативной направленности. Родословная русской консервативной мысли XIX в. восходит к славянофилам и Н. М. Карамзину, автору широко известной в русском обществе работы — «Записки о древней и новой России» (1810—1811). Еще раньше, в XVIII в., идеологом консерватизма был историк М. М. Щербатов, про­тивник просветительских умонастроений.

В России были известны идеи западных теоретиков консер­ватизма, таких, как Э. Бёрк, А. Смит, Ж. де Местр и др. Они находили сочувственные отклики, поскольку выражали реак­цию на события Великой французской революции, социальные конфликты эпохи утверждения капитализма и т. п. Однако возрастание роли России в европейских делах в XIX в., противо­действие этому со стороны западных держав, Крымская война 1853—1856 гг. — эти и другие обстоятельства диктовали необхо­димость осмысления ее положения в Европе с точки зрения собственных национальных интересов.

Н. Я. Данилевский. Эту задачу выдвинул в своем творчестве видный теоретик русского консерватизма Николай Яковлевич Данилевский (1822—1885). Его перу принад­лежит фундаментальный труд «Россия и Европа» (1871), в кото­ром изложена оригинальная теория культурно-исторических типов, явившаяся отправным пунктом цивилизационного по­нимания исторического процесса. В современной теоретиче­ской социологии имя Данилевского стоит в ряду таких крупных мыслителей XX в., как О. Шпенглер, П. А. Сорокин, А. Тойнби и др.

Н. Я. Данилевский утверждал, что европоцентристские тео­рии о существовании лишь одной цивилизации — европей­ской — неверны и что наряду с европейской (германо-роман­ской) есть и другие цивилизации. Цивилизация, прогресс не составляют «исключительной привилегии Запада, или Европы, а застой — исключительного клейма Востока, или Азии...». Это зависит от возраста, в котором находится народ. Данилевский вводит понятие возраста общества, народа, культуры, цивили­зации как культурно-исторического типа (детство, юность, зре­лость, старость, дряхлость). Такой подход в трактовке истори­ческого процесса развивал впоследствии О. Шпенглер в своей книге «Закат Европы» (1918—1922).

Основные периоды, или этапы, которые проходит всякий культурно-исторический тип, по Данилевскому, следующие: 1) этнографический, 2) государственный и 3) цивилизацион-ный, или культурный. Собственно цивилизация есть опреде­ленная ступень, высший уровень развития культурно-историче­ского типа, раскрывающий весь его духовный и творческий по­тенциал. Период цивилизации каждого типа исторически краток. Оканчивается же этот период тем временем, когда ис­сякает творческая деятельность, приходит успокоение на дос­тигнутом и дряхление в «апатии самодовольства». В другом слу­чае наблюдаются неразрешимые противоречия, доказывающие, что идеал определенных народов был неполон, односторонен, ошибочен или что неблагоприятные внешние обстоятельства отклонили его развитие от прямого пути, — в этом случае на­ступает разочарование или «апатия отчаяния».

Культурно-исторические типы, или «самобытные цивилиза­ции», считает Данилевский, не нужно искать, они общеизвест­ны, просто им ранее не придавалось первостепенного значения. Таковыми, в хронологическом порядке, он называет следующие цивилизации: 1) египетскую, 2) китайскую, 3) ассирийско-вавилоно-финикийскую, или древнесемитическую, 4) индийскую, 5) иранскую, 6) еврейскую), 7) греческую, 8) римскую, 9) ново­семитическую, или аравийскую, и 10) германо-романскую, или европейскую¹. См.: Данилевский Н. Я. Россия и Европа. М., 2003. С. 111. Ряд цивилизаций он называет подготовительны­ми, имевшими своей задачей выработать те условия, при кото­рых вообще становится возможной жизнь в организованном об­ществе (китайская, египетская, вавилонская, индийская и иран­ская). Другое дело — греческая и европейская цивилизации, развившиеся гораздо полнее других. Такую же судьбу Данилев­ский предсказывает новой, славянской цивилизации, в том чис­ле России, которой он отдает будущее, в том случае если она реализует все заложенные в ней задатки.

Данилевский анализирует основания различных цивилиза­ций: религиозное, культурное, политическое и экономическое. Наиболее полное развитие, с его точки зрения, наблюдается в европейской цивилизации, особенно это касается второго ос­нования (наука и искусство) и четвертого (экономическое). А вот сторона религиозная в ней развита однобоко, неверно, ввиду искажения христианской истины (отход от православия) и насильственного характера угверждения религиозности (сжи­гание еретиков, Крестовые походы и т. п.). Православно-сла­вянской, четырехосновной цивилизации суждено, по мнению Данилевского, или образовать один из самобытных культурно-исторических типов, или стать этнографическим материалом для других культур-цивилизаций, прежде всего для германо-ро­манской цивилизации.

История, по Данилевскому, не имеет какого-либо заданного плана, единого прогрессивного направления. Поле истории ис­таптывается, по его словам, «во всех» самых разных направле­ниях. В нахождении верного пути развития есть драматизм по­иска. История трагична, вопреки сугубо оптимистическому ра­ционалистическому пониманию прогресса. Можно, конечно, попытаться «войти в состав» иного культурно-исторического типа, скажем германо-романского, однако это будет то, что Да­нилевский называет «европейничаньем» (по аналогии с «обезь­янничаньем»). В любом случае не удастся добиться того благо­состояния и развития нравов, которые свойственны иному ти­пу, и платой за это будет отказ от собственных традиций и последующая ассимиляция.

К. Н. Леонтьев. Ярким выражением «эстетического консерва­тизма» является творчество Константина Ни­колаевича Леонтьева (1831—1891), самобытного, оригинального мыслителя, не примыкавшего ни к одному из философских на­правлений. Образование он получил на медицинском факуль­тете Московского университета. Участвовал в качестве военно­го врача в Крымской войне. С 1863 по 1874 г. находился на ди­пломатической службе, служил в российских консульствах на Балканах, в Греции, Турции.

В 1871 г., после тяжелой болезни, пережив глубокий духов­ный кризис, Леонтьев принимает решение постричься в мона­хи. Почти год он живет на святой горе Афон, стремится при­нять постриг в русском православном монастыре, но монахи ему «не советуют» отречься от мира, считая его неподготовлен­ным к монашеству.

В главной работе К. Н. Леонтьева — «Восток, Россия и сла­вянство» (1885—1886) — изложена его философия истории; центральное место в ней занимает формулировка «триединого закона развития», которому одинаково подчинены живые орга­низмы, государства и культуры, процессы и явления. В своей эволюции они проходят три стадии: «1) первоначальной про­стоты, 2) цветущего объединения и сложности, 3) вторичного смесительного упрощения»¹. Леонтьев К. Н. Восток, Россия и славянство. М., 1996. С. 129.

Таким образом, философия истории Леонтьева не соответ­ствует установившемуся в конце XIX в. делению наук о приро­де и наук о культуре. О жизни в состоянии «первоначальной простоты» Леонтьев почти ничего не говорит. Больше внима­ния он уделяет периоду расцвета, считая таковым для Европы эпоху Средневековья, а для России — XVIII в., особенно пери­од правления Екатерины II. Однако все сложное в органиче­ской, а также в исторической жизни, по Леонтьеву, постепенно разлагается, упрощается и умирает. Все в природе и истории кончается смертью, которая «всех равняет». Простота-равенст­во предшествует всякому расцвету и его же заканчивает.

Европейский (германо-романский) мир, по Леонтьеву, как раз и достиг стадии упростительного смешения с его такими характерными чертами, как уравнительный (эгалитарный) про­гресс, парламентская система, всеобщее избирательное право и т. п. Беспрерывный прогресс невозможен, а идеалы свободы, равенства, благоденствия не продолжают, а заканчивают про­гресс. Славянство, поскольку оно тяготеет к быстрой европеи­зации, никак не должно быть в центре внимания российских интересов повсюду в Европе. Славянство есть, но нет «славиз-ма», общей славянской объединительной идеи. Да ее и не мо­жет быть, поскольку различия, прежде всего религиозные, ме­жду славянами слишком велики. Среди них есть православные (русские, сербы, болгары), католики (поляки и хорваты), про­тестанты (чехи), мусульмане (боснийцы). Отсюда для России вообще желательна ориентация не на Запад, а на Восток, все еще обладающий, в отличие от Европы, «цветущей сложно­стью». Главным же идеалом для нее должен оставаться «визан-тизм», т. е. верность монархии, православию, сословности. «Эстетический консерватизм» Леонтьева, мало известный при его жизни, в XX в. получил достаточно широкое признание, особенно среди мыслителей русского послеоктябрьского зару­бежья.

Дата добавления: 2015-07-16