Государство — это мы!

Симпатии общества к просящим и требующим у государства и страх чиновников перед такими симпатиями добавляют смелости и тем, кто добивается от государства компенсации за собственные ошибки. Акции обманутых дольщиков и то, что государство часто идет им навстречу, — наглядное тому подтверждение.

А вот в западных странах отношение к таким поползновениям совсем другое: тамошнему жителю просто не придет в голову требовать от государства возмещения за собственную коммерческую ошибку, за то, что доверил свои средства «не тем».

Политик, решивший таким образом поднять свой рейтинг, спасая за счет государства незадачливых дольщиков и акционеров, вряд ли продолжит таковым оставаться! Ведь большинство граждан ощущают себя прежде всего налогоплательщиками, если хотите — содержателем и «акционером» государства, и отношение к его расходам и чье-либо стремление получить больше положенного из общего котла вряд ли вызовут сочувствие. А конкретными политиками народ вполне может быть недоволен и голосовать против них на выборах. Относится это не только к частным случаям, но и к социальной политике государства в целом. Доноры бюджета, коими в развитых странах является большинство граждан, без всякого энтузиазма относятся к мерам государственной поддержки малоимущих.

Да, есть и левые партии (они тоже приходят к власти), но в долговременной перспективе государственная политика носит сбалансированный характер между интересами «доноров» и «реципиентов» бюджета.

В постсоветских же государствах (особенно в Украине) популистская риторика преобладает у всех ведущих политических сил, что, естественно, отражается и на их реальной политике. Когда же громкие обещания прогнозируемо не выполняются, это бьет не столько по реноме политиков, сколько по авторитету государства в целом.

«Классикой жанра», достойной места в учебниках политологии, стало обещание Тимошенко вернуть за два года все советские вклады. Громадное число украинцев, с огромным энтузиазмом воспринявших прожект Тимошенко, так и не захотели понять, что вернуть вклады любое правительство может только за счет самих граждан, урезав другие выплаты, сократив жизненно важные государственные расходы. А провал политики Тимошенко отнюдь не привел к завершению политической карьеры Юлии Владимировны.

И что очень характерно — если оптимизм относительно реалистичности этого начинания Тимошенко разделяли не все, многие ее «антисимпатики» откровенно ждали его провала (и дождались), то сама «идея» не нашла активного неприятия в обществе даже среди молодых, по определению не имевших советских вкладов и наиболее преуспевших в новые времена. И у этой категории избирателей не было понимания того, что свои политические задачи Тимошенко решает за счет налогов, что эти средства могли быть потрачены на другие, более актуальные для общества цели.

И речь идет не о проявлении сочувствия к старшему поколению, потерявшему заработанные тяжким трудом сбережения. Понимание того, что государство и не должно содержать своих граждан (за исключением нетрудоспособных), а наоборот — граждане своими налогами содержат государство, являющееся формой общественной самоорганизации граждан, пока практически отсутствует. Во всяком случае понимание того, что «государство — это мы», а «государственный бюджет — это наши деньги», отсутствует до сих пор.

Поэтому и интерес среднего класса к политике минимален: мол, раз нам от государства ждать нечего, то и нас оно мало интересует. «Классические» (в социально-экономическом, а не в геополитическом плане) правые в большинстве постсоветских государств слабы и не играют заметной роли. Поэтому необходимо признать: главным ментальным тормозом для нас является потребительско-отчужденное отношение граждан к власти, причем свойственное, как ни парадоксально, как раз молодому поколению, вступившему в самостоятельную жизнь после краха советской системы.

Скажем, многие молодые люди совершенно искренне считают, что государство им должно и обязано за то, что они обзавелись детьми «при такой жизни». Материальная помощь в 12 тыс. грн. на первого ребенка (и 25 тыс. на второго), как и материнский капитал в России, воспринимается как само собой разумеющееся. И никто не вспоминает, что в СССР долгое время «декретные» платились только по два месяца до и после родов, а остальное время декретный отпуск был за свой счет (сохраняли стаж и место работы до 1 года; потом — до 1,5 и 3 лет). Не приходит многим в голову и то, что детей рожают не для государства, а для себя, как и то, что испокон веков во всех странах содержание детей было сугубо личным делом родителей. И ничего, наши бабушки и дедушки рожали, воспитывали и не по одному-двух.

Недавно СМИ сообщили, что житель Омска Александр Рукавишников начал голодовку у стен мэрии, требуя, чтобы администрация города предоставила его сыну возможность ходить в детский сад. Естественно, единомышленников у молодого отца появились десятки тысяч. Между тем проблема нехватки государственных детских садов существует и в самых развитых странах. Но там она решается путем самоорганизации граждан.

К примеру, законодательство провинции Онтарио (Канада) позволяет присматривать одному взрослому за 5 детьми (помимо собственных) без лицензии. Многие молодые родители пользуются этой возможностью, организовывая мини-садики у себя на дому (попутно решая проблему собственного трудоустройства). Часто родители по очереди берут по 4—5 детишек домой на субботу, позволяя остальным взрослым в это время заниматься своими делами.

Между прочим, и в том же Омске все большую популярность среди родителей приобретают домашние детские сады. «...Бывшая воспитательница Света находится в декретном отпуске и одновременно сидит с детьми своих соседок-«карьеристок»...

Свой рабочий день омская Мэри Поппинс по привычке планирует в соответствии с «садиковским» режимом... Так что «выпускники» легко проходят процесс адаптации, когда в дошкольном учреждении освобождается долгожданное место. Впрочем, нередко родители малышей просятся из детсада назад. Ребятишки постоянно простужаются, а работодатели не в восторге от бесконечных больничных их мам.

— Для меня садик на дому — единственный выход из ситуации, — рассказывает мама трехлетней Ксюши. — Рабочий день заканчивается в восемь вечера, а до этого времени ни одно муниципальное учреждение не работает... Поэтому когда узнали от знакомых о таком варианте «ясель», согласились без раздумий — иначе я бы потеряла свое рабочее место» («Российская газета» — Прииртышье, №4605).

Но некоторые предпочитают «государственный» путь решения проблем. Конечно, и чиновников нужно «теребить», но и проблему настроений социального иждивенчества нельзя сбрасывать со счетов. Честно говоря, трудно дать простой рецепт лечения этой «болезни». Напрашивающаяся рекомендация власть имущим «приблизить» государство к гражданам далеко не столь однозначна, как кажется.

Правовое государство (в общепринятом смысле), равенство всех перед законом — конечно, да; но, повторимся, — ныне подавляющее большинство граждан ждет от государства не абстрактных гражданских прав, а сугубо материальных «коврижек». И удовлетворение таких потребностей, естественно, может только усиливать иждивенческое отношение к государству.

Дата добавления: 2015-07-16