Послание василию грязному

Послание Василию Грязному было впервые полностью издано в приложении к статье П. Садикова «Царь и опричник» (сб. «Века», I, Пгр.„1924); вторично переиздано в приложении к его книге «Очерки по истории опричнины» (1950, стр. 530).

Оно дошло до нас в составе «Крымских дел» Посольского приказа [ЦГАДА, фонд 123 (сношения с Крымом), Крымская Посольская Книга № 14, л.л. 214 об. - 217 об. (рукопись - современная самому посланию: второй половины XVI в.)]. Послание царя Грязному помещено среди распоряжений об отпуске посланника Ив. Мясоедова (июнь 1574 г.). Ниже, в той же рукописи приводится «вестовой список» (предварительный отчет) Мясоедова, присланный весной 1576 г. Вместе с этим отчетом Мясоедов прислал две грамоты от В. Грязного: ответ на царское послание и «вестовую грамоту» (л.л. 241 - 254 об.). Приводим первую из этих грамот, так как она непосредственно связана с посланием царя:

«Государю царю и великому князю Ивану Васильевичю всеа Русии бедной холоп твой полоняник Васюк Грязной плачетца. Писал еси, государь, ко мне, холопу своему, кое было мне бес путя середи крымских улусов не заезжати, а заехано - ино было не по объездному спати; да яз же, деи, чаял, что в объезде с собаками гоняти за зайцы, ажио меня самово в торока как заица ввязали; да такожь, деи, яз чаял каково за кушеньем стоячи у тебя, государя, шутити; да яз же, деи, говорил, кое, деи, пора моя. Да в твоей же государеве грамоте писано, что яз за себя Дивея сулил, а сам ся сказывал великим человеком, и мне б памятовать свое величество. И яз, холоп твой, ходил по твоему государеву наказу, велено мне, государь, было и на Миюс ходити и на Молочные Воды языков добывати, которые бы ведали царево умышленье, кое бы тебе государю, безвестну не быти, только вестей не будет ни от которых посылок. И мне было, холопу твоему, посылати неково; а ново ни пошлю, и тот не доедет, да воротитца, да приехав солжет: где ни увидит какой зверь, да приехав скажет - «люди». И мне было, холопу твоему, как с ложною вестью к тебе, ко государю, посылати, а солгав да к тебе, ко государю, мне было, холопу твоему, с чем появитца? А того слова не говаривал, кое пора, деи, моя; а которые говорили, те и бегали с Молочных Вод, да потеряв твое государево дело, да опять воротились. А толко б яз, холоп твой, по объездному спал, ино было, государь, до Молочных Вод не дойти; да и назад уж был сходил, уж было того дни на Кмолшу на стан, коего дни меня, холопа твоего, взяли татареве, а подстерегли тут таки, государь: моя ж была. Да послал Василья Олексан-дрова с товарищи сторожей гоняти, а яз стал в долу с полком, а Василью приказал: «Любо, реку, учнут тебя гоняти, и ты, реку, к нам побежи». И как Василей учал гоняти сторожей - ино Василья встретили татарове да почали гоняти. И Василей побежал мимо меня, и яз, холоп твой, и молыл Василью так: «Пора напустить?», и, кинувшись встречю, Василья отнял, надеючись на полк, да сцепился с мужиком. А полк весь побежал, и рук не подняли. Да чтоб, милостивый государь, от многих людей - ино толко было двесте восемьдесят человек татар и с мурзами, от болших людей на Карачекре отбились, да еще у них побили и поранили многих. А тут и рук не подняли, а было сто пятнадцать лучниц, а меня, холопа твоего, выдали. И меня, холопа твоего, взяли нолны з двема седлы защитись, уж мертвово взяли; да заец, государь, не укусит ни одное собаки, а яз, холоп твой, над собой укусил шти человек до смерти, а двадцать да дву ранил; тех, государь, и ко царю принесли вместе со мною. А в Крыме что было твоих государевых собак изменников, и Божиим милосердьем за твоим государевым счастием, яз, холоп твой, всех перекусал же, все вдруг перепропали, одна собака остался - Кудеяр, и тот по моим грехом (Зачеркнуто моим.) маленко свернулся, а вперед начаюс на милость Божию, толко Бог грехов не помянет, и того ту не будет же. А коли меня, холопа твоего (В рукописи твоег), ко царю принесли только чють жива, а о чем меня царь спрашивал, и яз что говорил лежа перед царем, и яз, холоп твой, написав да х тебе, ко государю, послал с Офонасьем, а иные речи Офонасей сам да и все слышели, а Нагай толмачил, твой государев толмачь. А шутил яз, холоп твой, у тебя, государя, за столом тешил тебя, государя - а нынече умираю за Бога да за тебя ж, государя, да за твои царевичи, за своих государей. И за тех изменников царь хотел казнити. Да еще Бог (Бог повторено и зачеркнуто.) дал на свет маленко зрети да твое государево имя слышети, да опять царь разгодал да молыл: «Тот, деи, свое чинит, своему государю служит», да меня, холопа твоего, отослал в Манкуп город да велел крепити да мало велел ести давати; толко б не твоя государьская милость застала душу в теле - ино было з голоду и с наготы умерети. А нынече молю Бога за твое государево здоровье и за твои царевичи, за свои государи; да еще хочю у владыки Христа нашего Бога, чтоб шутить за столом у тебя, государя, да не ведаю, мне за мое окоянство видат ли то: аще не Бог да не ты поможешь - ино некому. Да в твоей ж государеве грамоте написано, кое ты пожалуешь выменишь меня, холопа своего, и мне приехав к Москве да по своему увечью лежать, - ино мы, холопи, Бога молим, чтоб нам за Бога и за тебя, государя, и за твои царевичи, а за наши государи, голова положити: то наша и надежа и от Бога без греха, а ныне в чом Бог да ты, государь, поставишь. А яз, холоп твой, не у браги увечья добыл, ни с печи убился, да в чом Бог да ты, государь, поставишь. А величество, государь, што мне помятовать? - Не твоя б государская милость, и яз бы што за человек? Ты, государь, аки Бог - и мала и велика чинишь. И царю есми сказывал: «Яз молодои человек». А Дивея, государь, яз за себя не суливал, хотя б и по моей мене была мена, и яз бы так не молвил: кое даст государь за меня мену, то, государь, в Божие воле да в твоей государеве. А писал, государь, яз, холоп твой, о Дивее того для, чтобы тебе, государю, известно было царево умышление, при послах; и он мурзу прислал да велел был мне, холопу твоему, писати и приказывати, о чем ум весть не подъимет, а про Дивея молвил: «Велел, деи, был царь тебе о Дивее писати; а ныне Дивей царю не нужен: у Дивеи, деи, три сына и меньшой Дивей лутчи - вот, деи, послы их знают». И яз, холоп твой, говорил, сколко Бог вразумил: милостивый государь, спроси послов, как ся что деяло, а Нагай толмачил. Да как, государь, отпустя послов, а меня, холопа твоего, велел повести в село в то ж, где яз тогда сидел, да как против царева двора, и царь выслал Зелдалаагу с саблею, да и с чернилы и з бумагою да говорил тогды так: «Пиши, деи, о Дивее; царь велел тебе говорити: Толко деи, не станешь писать, и тебе, деи, уж же быти кажнену; то, деи, уж ты меж нас ссору чинишь; а толко, деи, напишешь, а брат, деи, нашь, а вашь государь, так учинит, Дивея нам даст, а тебя к себе возмет, - ино, деи, меж нас и доброе дело сстанетца». И яз, холоп твой, о том и плакал и бил челом и под саблю ложился, а говорил: «Коли царю надобен Дивей, и царь о нем о чом сам не пишет? А мне как холопу писати ко государю о таком о великом деле: яз волоса Дивеева не стоен». И он, государь, опять ко царю ходил, да вышедши молвил так: «Царь, деи, тебе велел говорити: Не станешь писати, и тебе уж жо быти кажнену. И ты, деи, которое любишь: то ли, кое уж жо умерети, или то, кое меж нас будет доброе дело? А мне, деи, о том писати сором потому, кое ево у меня и с полку взяли; яз, деи, потому перед послы не велел о том говорити.» И толко б не было такова слова, и яз бы не дерзнул так писати для своей головы, хотя б и умерети. А то, государь, яз, холоп твой, писал для того, кое бы тебе, государю, было известно царево умышление, а не для того, кое бы ты, государь, дал за меня Дивея; хотя б государь, яз, холоп твой, сам того не разумел, и яз то помню, которые из Литвы сулили за себя мену, ино каково с им сставало. А о своей голове яз, холоп твой, тебе, государю, бил челом, чтобы ты, государь, милость показал, промыслил моею бедною головою, как тебе, государю, Бог известит для кристьянские веры, а не для того, кое бы за меня Дивея дал. Да ко мне ж, холопу твоему, писано: толко стану на кристьянство за гордость - ино мне Христос противник. Ино мне, холопу твоему, то ли видети, кое от тебя, от государя, писано жестоко и милостиво, да так учинить: ино дана душа Богу да тебе, государю, да твоим царевичам, а нашим государем, а буди воля Божия да твоя государева отныне и до века, да и сподобил был Бог умерети за вас, государей. Да ещо вдунул душу Бог в мертвеное тело, ино бы, государь, и на конец показати прямая службишко.

Да покажи милость бедному своему полонянику и богомолцу, пришли милостыню, не дай умерети з голоду, а хлеб дорог - по три тысячи батман - да и не добудут купити, а животина вымерла и лошади повымерли и мертвова ести не добудут. А сижю в пустом городе в кадомах - выработать нелзя и не у кого. А твое государево жалованье - и яз долг платил, а иное кое чего для отдал добра для. А царь мало кормит; а взять, государь, есть кому, а кормить некому: толко б не твоя государева милость, ино умерети з голоду и с наготы. А тогды потому, милостивый государь, писано неисправно: яз был тогды при смерти, а не писать яз, холоп твой, не смел такова слова. А в милости и во всем ты, государь, волен: яз, ведь, холоп твой, телом ныне в Крыму у крымского царя сижю, а душею у Бога да у тебя, государя, и мне что слыша, как тово не писати? А в том волен Бог да ты, государь: делаешь так, как годно Богу да тебе, государю. А ныне вести х тебе, ко государю, потому не писал - скажет тебе, государю, Иван Мясоедов; а преж того есми послал к тебе, ко государю, две грамоты сего лета о Вознесеньеве дни, а третюю грамоту - о Покрове. А вперед, государь, надеюсь на милость Божию, кое ты, государь, безвестен не будешь, хотя мне и умерети за Бога да за тебя, государя, и за твоих царевичей. И мне то не страшит, а страшно мне твоя государева опала. И яз, холоп твой, о том тебе, государю, плачюсь, чтоб ты милость показал, свой царской сыск учинил, то ся как деяло и чего для: хоти мне, холопу, и умерети случитца, ино бы тебе, государю, известно было в правду».

Дата добавления: 2015-07-16