По живому следу 9 страница

Мотя только скалил зубы, точнее, остатки зубов

в ответ. Кое-какие деньги он бабушке все же привез, но та сразу же заныкала их в только ей одной известный схорон и словно бы забыла о них…

— Лежит целыми днями, да пьет, да в карты играет… — ворчала бабушка.

Моте было действительно скучно. Деревенские друзья надоели, бабка вообще стояла поперек горла. Захотелось Моте ласки и тепла.

Сказано — сделано. И как-то теплым вечерочком Мотя подвалил к Саше в сельпо.

— Вот такие вот дела… — глубокомысленно сказал он, покупая бутылку «беленькой» и, подумав, а потом со значением посмотрев на Сашу, взял еще бутылку сухого молдавского вина с красивым названием «Алб де десерт».

Саша картинно поправила прическу, томно глянула на Мотю и даже чуть нагнулась над прилавком, демонстрируя в вырезе халатика большую белую и, судя по всему, мягкую, как подоспевшее тесто, грудь.

Моте это понравилось, и он, не мешкая, решил действовать.

— А что, Шура, не пойти ли нам с тобою…

Он запнулся. Будучи в Москве, он пригласил бы даму в кабак или на худой конец в парк Горького. Здесь же, в этой проклятой деревне, и сходить-то было некуда. Даже старый, построенный еще при Хрущеве клуб давно пустовал и медленно разрушался.

Саша, видя замешательство Моти, решила сама предложить кавалеру вечернюю программу.

— Эх, — сказала она, сладко и зазывно потягиваясь, — закаты-то сейчас какие!

— Какие? — не понял Мотя.

— Теплые, — объяснила Саша, — пройдешься по полю, упадешь в стог… А запах…

— А че, — подхватил Мотя, — можно и в стог. Только закусь взять.

— Это я мигом, — заговорщически подмигнула Саша и юркнула в подсобку.

Мотя проводил глазами большой, обтянутый белым халатом зад Саши и почувствовал радостное возбуждение. Ожидая продавщицу, он барабанил пальцами по прилавку, и тут взгляд его скользнул дальше, мимо бутылки водки и «Алб де десерт», мимо почти до дыр стертой тарелочки для сдачи, к большой старой кассе…

Ящик для денег был приоткрыт. Забыла Саша запереть его, как того требует инструкция. Упустила из виду в предвкушении романтической прогулки по полю…

«Конец дня… Выручка должна быть большая…» — пронеслось в голове у Моти, а руки уже тянулись к ящику. Перегнуться через прилавок, выдвинуть ящик, забрать деньги из двух крайних отделений, в которых были самые крупные купюры, — все это заняло не больше десяти секунд.

Но и этого оказалось слишком много. Едва успел почувствовать Мотя в руке приятную шероховатость купюр, как в двери подсобки появилась фигура Саши…

Та, увидев, что предполагаемый кавалер совершенно нагло и беззастенчиво грабит ее кассу, немедленно выронила пакет с колбасой, солеными помидорчиками и другой снедью.

— Ах ты скотина! — заорала Саша. — Ты что ж это делаешь, изверг!

Моте ничего не оставалось, как бросить добычу на прилавок и медленно, задом попятиться к выходу из магазина:

— Ну Шура, я ничего не взял, можешь проверить… Машинально, понимаешь… Автоматически…

— Я тебе дам — автоматически! — загремела оскорбленная в лучших чувствах Саша. — Я тебе покажу! В милицию позвоню!

Через секунду Гладильщиков пробкой вылетел из сельпо. Вслед за ним последовали водка и злосчастный «Алб де десерт». Бутылки разбились с жалобным звоном, похоронив сегодняшние планы Моти…

Конечно, Саша не стала звонить в милицию. Вечер она провела дома, рыдая, и даже чуть было не пропустила очередную серию «Санта-Барбары»…

Однако больше оставаться в деревне было нельзя.

«Черт с ним, с паспортом, — решил Мотя, — пора мотать отсюда».

Так Мотя и сделал, правда предварительно разыскав деньги, которые привез бабке.

«Все равно, — думал он, — бабушке они не пригодятся. Будет хранить до следующей реформы, а там ничего от них не останется».

Ехать Моте было некуда, разве что в Москву. А там он случайно познакомился с Щербининым и Авербухом. Им как раз нужен был надежный человек.

Судьбе-злодейке было угодно распорядиться таким образом, что ровно тридцать пять лет тому назад в одном городе, в одном дворе, в один год и даже в один месяц родились два прелестных мальчугана.

В семье Щербининых долгожданного мальчика назвали в честь дедушки по материнской линии Виктором. Вся родня обрадовалась его рождению, и, собственно говоря, выбор такого «победоносного» имени был предрешен задолго до появления самого Витюши. Дед, в свой черед продолжая давнюю фамильную традицию, был военным, орденоносцем, заслуженным ветераном. Ни один праздник, разве что кроме Восьмого марта, не обходился без того, чтобы полковника Щербинина не поздравляли от военкомата, райисполкома и прочих государственных учреждений, не приглашали бы его в президиумы, не снабжали бы продуктовыми наборами. Внука ждала такая же завидная доля. Но дедушкино многострадальное сердце не выдержало навалившихся перестроечных бурных событий, и судьба внука, как и всего государства, круто переменилась. Мечты о военной карьере отодвинулись, а затем и вовсе испарились… После школы Витя закрутился в каких-то рискованных авантюрах, у него то и дело самым загадочным образом появлялись и не менее таинственно исчезали весьма крупные суммы денег, им интересовались люди в штатском — с татуировками на пальцах и с красным кантиком на серых штанах. От службы в армии Витька откупился — косил под нервнобольного в Кащенко.

А в соседней семье Панфиловых новорожденного назвали Игорем. Вообще-то называла бабушка, тайком сходив в синагогу и посоветовавшись с раввином. Пришла и объявила, что внука теперь зовут прекрасным исконно русским именем Игорь. Всем в жизни большой еврейской семьи заправляла и управляла замечательная бабушка Рива Авербух. У нее было много детей, еще больше внуков. Сама бабушка, изо всех сил стараясь обеспечить разнообразные возможности развития и благополучия своей семьи, уже давно переехала на историческую родину, но каждая веточка огромного семейного дерева регулярно хотя бы раз в месяц получала от бабушки Авербух, от своего надежного корня, старомодные письма в конвертах с подробнейшими указаниями на каждый день. Не говоря уже о кардинальных указаниях выбора профессии и женитьбы. И все, кто следовал ее мудрым наставлениям, удачно женились, хорошо учились, успешно трудились и неизбежно вовремя получали ученые степени, звания, лауреатства, гос-премии, чины, ранги и поощрения. Но… Как и у каждой матери, сердце у нее болело за самого неудачливого из своих потомков. Видно, прикрывшись древнерусским княжеским именем, Игорек усвоил и какие-то древнерусские черты характера.

С малолетства он отличался чисто славянским буйством, непокорностью и непреодолимой тягой ко всякого рода экстремальным поступкам. То он убежал за цыганкой в табор. Влюбился в пятом классе. Потом убежал из дома, чтобы устроиться юнгой на торговом пароходе. Затем уехал в Сибирь добывать алмазы — Игоря перехватили уже в Свердловске, где он пытался сесть на попутный поезд…

Много сил и слез ушло на исправление Игорька. И все впустую. Армейскую службу устроили Игорю в Театре Советской Армии. Он служил там рабочим сцены, при этом ночевал дома, обедал в театральном буфете вместе с режиссерами и ведущими народными артистами. Но и там он не выдержал, через полгода устроил — ночью на сцене — широкое гулянье с театральными девками, солдатней. Упились водкой, сломали какую-то там уникальную декорацию, загадили весь театр. Семья, конечно, оплатила все расходы по уборке и заглаживанию конфликта. Но там среди девиц, участвовавших в ночном дебоше, была дочка какого-то авиационного генерала, для которого оказалось неожиданностью такое поведение любимого чада. Совершеннолетнюю девицу генерал повез к гинекологам и был потрясен, узнав, что она не сохранила невинность. Она, естественно, стала врать, что это случилось только что, что ее взяли силой… К счастью для Игорька, папа-генерал не поверил. Так что единственное, что удалось сделать для неслуха со славянским именем, это добиться его перевода в Заполярье. А могло бы закончиться гораздо хуже.

В простой гражданской жизни Игорь Панфилов-Авербух при всей своей воспитанной интеллигентности и мягкости отличался вспышками буйства, причем частыми и с размахом.

Сейчас уже трудно сказать наверняка, но кажется совершенно исторически допустимым, что Витечку и Игорька мамаши вывозили в колясках во двор в одно и то же время. И эти ребята слышали пронзительные голоса друг друга еще задолго до того, как научились говорить.

В одной песочнице, что и сейчас расположена посреди двора, они мутузили друг друга лопатками по панамкам. На одних качелях они старались перещеголять друг друга. В одних и тех же подворотнях они учились курить взатяжку.

Их верная мальчишеская дружба умиляла родителей… И даже потом, когда они вместе стали проворачивать разные делишки, они никогда не расставались.

Они пробовали много чего. И законного, и не очень. И в конце концов остановили свой выбор на одном бизнесе, который не был слишком легким, по закону карался строго, зато обещал очень большие барыши. Ну и был для самих бизнесменов довольно приятным.

Они открыли небольшой частный «массажный салон» с тремя довольно молодыми украинками, к которым затем присоединили еще двух молдаванок. Дали объявления в газеты. Потихоньку пошли клиенты.

Неуемная энергия друзей не позволяла им останавливаться на достигнутом. Они придумали еще кое-что. Как-то раз, когда Игорь наблюдал в щелку, как клиенты развлекались с их девочками, ему пришла в голову идея снимать все это на видео. Сказано — сделано. Купили камеру, установили, потом из отснятого материала смонтировали фильм… Неожиданно у торговцев порнофильмами он прошел на ура…

Даже самим «воротилам бизнеса» казалось очень странным, что в таком деле, которым они занялись, им во всем сопутствует удача. Никаких непреодолимых препятствий не встретили приятели в этом предприятии. Все происходило по намеченному плану, легко и без проблем.

Несомненной удачей было знакомство с Мотей Гладильщиковым — вором-домушником на покое. Помимо того что Мотя, по его словам, имел связи в криминальных структурах и большие возможности сбыта готовой продукции на отечественном рынке, он знал кое-кого в милиций, кто мог в случае чего отмазать.

Когда Мотя в последний раз прокололся, случилось это исключительно по вине неумолимо развивающегося технического прогресса. Мотя только что отмотал приличный срок: пять лет укреплял горнорудную промышленность страны. За это время квартировладельцы обзавелись совершенно ненужными охранными системами. Да и свои собственные оборонные инженеры, оставшись без привычной работы, накинулись на бедного обывателя со своими передовыми идеями.

Бедный Мотя залез в приличную квартирку, которую присматривал, пас почти неделю… И время выбрал подходящее — хозяева были на даче, а соседи обычно спят воскресным утром. «Зачистку территории», как Мотя называл свои операции, он наметил на четыре часа утра. В половине пятого нужно было уходить.

Громадный профессиональный опыт, первоклассные инструменты — за несколько секунд неприступная железная дверь сама распахнулась. Мотя тщательно осмотрел квартиру — ни денег, ни драгоценностей. А квартира очень богатая — мебель обита красной кожей. Евроремонт такой, что и в заграничном кино не показывали. Трехместная ванна-джакузи, компьютеры на каждом столе. А на кухне масса такого, что даже и непонятно, для чего что предназначено.

Пришлось шмонать все до самой последней мелочи. Обыскал все шкафы, простучал стены и паркет — ничего: даже документов хозяев, даже квартирной книжки и квитанций об оплате телефона.

— Не может такого быть, — хлопнул себя по лбу Мотя. — У них наверняка сейф. Ну-ка, ну-ка. — Азарт охотника повел его в самые укромные уголки квартиры.

Кладовка… Ничего…

Ванная комната… Ничего.

На кухне под посудомоечной раковиной в ящике за мусорным пластмассовым ведром стенка звенела как металлическая дверца. Мотя, стоя на четвереньках, залез туда с головой и сорвал эластичные заграничные обои, освобождая потайную дверцу заветного сейфа. Вот оно.

— Мотя, тебе не темно? Давай я посвечу, — вдруг предложил кто-то вежливым голосом и похлопал его по беззащитному заду.

— Спасибо. — Мотя сообразил, что попался, и покорно попятился в лапы блюстителей порядка.

Все это время, пока несчастный Мотя разгадывал хозяйские хитрости, с самого первого шага все его перемещения транслировались в отделение милиции на цветной монитор дежурного.

Вся квартира была оборудована потайными видеокамерами. И сканером, регистрирующим то ли нарушение объема пространства, то ли передвигающиеся объекты. Как только Мотя подошел к двери, на пульте раздался сигнальный звонок и включились видеокамеры.

Менты хохотали от души, наблюдая растерянную рожу Моти, когда он сладострастно ощупывал подушки в спальне и со слезами умиления гладил стройный белый унитаз в сортире. Большим успехом также пользовался эпизод с простукиванием кафеля в ванной. А сцену исследования холодильника замначальника по кадрам от хохота не смог досмотреть до конца. Особенно ему понравились кадры с кефиром — когда Мотя заглядывал в бутылку. И что только он там увидел? Испугался, задрожал, в ужасе отбросил бутылку на пол.

— Ну артист. Какой талантище! — восхищался лейтенант Бужилов, возглавлявший милицейскую самодеятельность.

На прямую трансляцию они созвали всех дежурных оперов, постовых, всех, кого только можно было отвлечь от службы хоть на минуту… Они записали Мотины страдания на видеопленку. И подарили эту самодеятельную комедию начальству в управлении округа, генералам из министерства. И на допросах несколько раз издевательски показывали ее самому Моте. И все время ржали как последние дураки… Такого профессионального унижения не смог бы перенести ни один уважающий себя мастер.

В благодарность за доставленное удовольствие на Мотю в этот раз не стали заводить дело. А хозяева такой оснащенной квартиры даже пытались заплатить — за проведенные исследования. Какую-то мелочь. А сами они по страховке получили громадные деньжищи с фирмы, которая им устанавливала железную дверь и якобы невскрываемый замок.

Так состоялись проводы на пенсию заслуженного домушника Моти Гладилыцикова.

Бесспорной удачей для Щербинина и Авербуха было знакомство с Лейлой.

Однажды Игоря посетила очередная гениальная идея. Исключительно для профессиональных надобностей, как заявил он, для повышения уровня мастерства ему стало необходимо пообщаться с признанными корифеями сексуального обслуживания. Вернее, с «корифейками».

— Тебе жалко денег? — Игорь возмущенно тряс кулаками. — Для общего дела? Давай пойдем вместе!

— Тебе что, наших девок мало? — задавал резонный вопрос Виктор.

— Не-ет… Это не тот класс… Надо посмотреть, как работают настоящие жрицы любви.

— Ну ладно, иди и смотри. Только за свои личные.

— Такой облом. Ты хочешь, чтобы я вложил в дело еще одну штуку?

— Денег у нас и так мало, — объяснил Виктор. — А зрителю не надо выкрутасов. Зритель хочет простого и понятного. Все, что нам нужно, это просмотреть продукцию наших зарубежных коллег и конкурентов.

— Меня уже тошнит от этой мерзости. Одно и то же. Одно и то же.

— Разнообразие — это смена антуража и действующих лиц. Как ни крути, а действующих органов не будет больше, чем уже известно.

— Да хорошая профессионалка может открыть совершенно новые горизонты.

И Игорь оказался совершенно прав.

Не без труда ему удалось добиться встречи с настоящей дорогой проституткой. Гостиница «Москва», рестораны, цветы, подарки, чаевые портье…

В номере путана, которая назвалась Лейлой, бесцеремонно отправила Игоря в душ. А когда он вернулся в спальню, протянула ему бокал французского шампанского и, развалившись на широкой постели, томно просипела:

— Мой повелитель. Падишах. Монстр. Делай со мной что хочешь.

— Я «делай»? — переспросил опешивший Игорь.

— Ты зачем сюда пришел? — удивилась Лейла. — Тебе денег не жалко?

— Понимаешь, роднуля, — отстранил ее голову Игорь, — я тут не для твоих удовольствий. Я тут по делу. Мне мастерство нужно оттачивать.

— Так ты за мой счет хочешь поучиться? — моментально вспыхнула Лейла. — Ты сюда учиться пришел? Студент?

— Да никакой я не студент, — успокоил ее Игорь. — Это я и без тебя все могу. Тут дело тонкое и деликатное. Я продюсер. И режиссер. Кино, видео… Мы с другом работаем в сложном современном жанре.

— Порнушники? — легко догадалась Лейла.

— Да.

— Ого! — Она поднялась и стала одеваться.

— Погоди. Хочешь, я тебе принесу наши кассеты? У нас такие мальчики, такие девочки. Тебе очень понравится. Такая смена антуража, такая смена действующих лиц. Признайся, тебе интересно?

— Что я, порнухи не видела? — равнодушно отреагировала Лейла.

— Но такой не видела. Это же оригинальная продукция!

— И с кем трахаются ваши актеры? — без особого интереса спросила Лейла, закуривая. — С собаками? Козами? Аквариумными рыбками?

— Да с клиентами, — подмигнул тот. — Понимаешь, актрисы-то наши — обычные потаскушки. Молдаванки и украинки. Но мы устраиваем такие «реал-шоу», что закачаешься.

— В каком смысде «реал-шоу»? — переспросила Лейла.

— А в таком. Полная иллюзия того, что съемки документальные, понимаешь? Вот в чем фишка!

— Хм, — только и сказала Лейла. Она о чем-то напряженно думала. — Покажете?

— Обязательно. А ты сама хочешь попробовать с нашими?..

— Перед камерой?

— Как хочешь.

— В полной темноте. Я не хочу светиться. А то вы потом… Знаю я вас.

На следующий день Игорь привел Лейлу к ним — за отдельную плату. Правда, камера сломалась и заснять ничего не удалось. Виктор с досады кусал себе локти:

— Надо было бы снять. Как сделать? Вот если бы дня через три… Я бы успел купить и поставить незаметную камеру…

— Она в темноте, — Мотя подглядел в замочную скважину, — и еще одеялом накрылась…

— Тогда надо было бы прибор ночного видения.

— Со временем все у нас будет, — пообещал Виктор.

…Лейла очень заинтересовалась их бизнесом. Понаблюдав за работой, предложила сотрудничать — сначала как консультант. Порнушники посовещались и решили, что присутствие профессионалки будет только на пользу. И не прогадали. Именно Лейла поставила бизнес на широкую ногу. Она превратила всех имеющихся в наличии девушек в настоящих актрис. Затем вместо случайных парней и Моти, время от времени участвовавшего в съемках, появились и актеры.

Ее участие оказалось действительно очень значимым.

Как-то раз она взяла самую красивую девушку и отвезла «на гастроли», как выразился Игорь. За три часа нервотрепки получили штуку «зеленых».

— Вот видишь, — торжествовал Игорь, — пущенные в дело денежки возвращаются.

— Помаленьку. — Виктор пересчитал банкноты.

«Актриса» рассказала невероятные подробности.

Судя по рассказу, ее возили куда-то в сторону Барвихи. В роскошном особняке ее встретил седой мужчина лет пятидесяти. Они парились в бане, плескались в бассейне. Спальня произвела на нее незабываемое впечатление.

— Теряем кадры, — шепнул Мотя, когда девушку отправили спать, а сами остались на кухне подводить итоги рабочего дня. — Перехватят. Если понравится кто-то, заберут. И глазом не моргнут. На таком уровне мы не сможем ничего противопоставить.

— Сможем, — прищурился Виктор. — Надо готовить техническое обеспечение. Будем снимать клиентов и звук записывать. Чуть что — сразу тираж. И на рынок. Если они будут знать, что мы их контролируем…

— Нас попросту всех перестреляют, — хмыкнул Игорь.

— И стрелять не будут, — возразил Мотя. — Просто квартиру нашу взорвут. И скажут, что бомжи баловались с оставленной газовой колонкой.

— Верно, — задумался Виктор.

Решили пока ничего не предпринимать.

— На наш век беспризорных хватит. — Мотя налил себе стакан водки. — Можно я сегодня хохлушку, ну ту, с длинными волосами?.. Вы не против?

— Да что ты к ней привязался? Она и так на работе устает, — заступился Игорь.

— Жалко мне ее, — всхлипнул Мотя и опрокинул стакан. — Та-акая уж она у нас ху-уденькая… Прямо слезу вышибает. Ее чуть-чуть придушишь, а она вся так и замирает. Даже не слышно, дышит или нет.

— Да ты ее задушишь! — испугался Виктор.

— Не задушу. Зато другие послушнее будут, — простодушно заявил Мотя.

— Ты лучше бы в съемках участвовал по полной!

— Ну не могу я, ребята, — отвечал Мотя. — уже десять раз говорил: меня могут узнать по наколкам. А если тюремные дружки узнают, что я в порнухе снимаюсь, — все, хана мне. Да и в ментовской конторе мои «паспорта» тоже имеются — ив фас и в профиль. Так что нижнюю часть сколько хотите снимайте, а верх — нет.

— Ну что ты за актер, Мотя, когда тебя полностью снимать нельзя? — хмурился Авербух, но делать было нечего — ведь через Мотю могли выйти и на них…

— Кстати, Игорек, — обернулся к другу Виктор, — как там дела с обновлением репертуара и актерского состава?

— А этих куда? — искренне встревожился Игорь. — Которые уже имеются.

— Ну пусть домой едут, в свою Хохляндию или Молдавию. — Виктор пожал плечами. — Не век же им тут торчать.

— Да? Представь, сейчас на двухэтажных нарах в маленькой комнате спят пять человек. Я приведу еще троих. Куда их селить?

— Да они весь сортир и так засрали, — возмущенно вставил Мотя.

— А это твоя забота. Ты должен убирать, — налетел на него Игорь. — Кто тут сторожит и кормит?

— Так я еще и говновоз? — подскочил Мотя. — Я честный вор. Да за одни такие слова я ему пасть порву.

— Тихо, — встал между ними Виктор. — А ты, Игорь, что сам-то предлагаешь? Вот так до старости и снимать одних и тех же?

— А…

— Вот именно. Зритель нам этого не простит. Зрителю нужно разнообразие.

— Тогда так, — заявил Игорь, — я этих отвезу подальше от Москвы, а вы тем временем смените декорации. Подберете что-нибудь получше этой жалкой трущобы. В другом районе. И я привезу новых.

— Давно пора хату менять, — согласился Мотя, с хрустом закусывая сырым пельменем прямо из морозилки. — Нельзя долго на одном месте сидеть… Заметут… Падла буду, заметут…

…Благодаря Лейле производство фильмов встало на поток. Актеры менялись чаще, Мотя стал отвечать за реализацию. Вскоре пошли настоящие деньги. Через пару месяцев Авербух со Щербининым сменили машины на более престижные иномарки. Лейла имела тридцать процентов от прибыли.

Через некоторое время Лейла открыла Виктору и Игорю, что она втайне от них и Моти оборудовала еще одно помещение — на этот раз у себя в доме.

У Лейлы был загородный дом — она его купила совсем недавно. И Авербух и Щербинин, конечно, знали, что деньги на этот дом она заработала с их помощью.

— Нет, — сказал Мотя, когда как-то раз об этом зашел разговор, — это мы зарабатываем с ее помощью. Без Лейлы бизнеса бы не было. Так и знайте.

Они бывали в этом доме несколько раз, но никогда не поднимались на второй этаж. И вот на этот раз хозяйка повела их наверх.

В прекрасно обставленных двух комнатах на втором этаже находилось несколько компьютеров.

— И когда ты только успела это все устроить? — нахмурился Игорь. — Ты нам ничего не говорила.

— Не говорила, потому что вы бы не поверили в необходимость таких трат, — парировала Лейла.

— Почему ты за нас так решила?

— Да потому что мне нужно было сначала получить доход. — Она вытащила пачку долларов и швырнула ее перед ними. — Вот. Получилось.

— Откуда деньги? — не понял Игорь.

— Вы не заметили главного. — Лейла подошла к большому письменному столу и развернула к Игорю громадный экран компьютерного монитора. — Теперь мы торгуем со всем миром. Глядите.

Пощелкав мышкой и клавишами, Лейла зашла на сайт «Озорницы». Цветная картинка замелькала рекламными окошками, бегающими буквами. Перекрывая все, появилась большая цветная фотография, на которой Игорь узнал одну из их моделей… Надпись «Кликни здесь» закрыла самое волнующее место.

— Ну и кликни, — пожал плечами Игорь.

— Пять долларов, — засмеялась Лейла. — Пять долларов. Во всем мире озабоченные люди всех мастей сливают нам по пять долларов. По статистике последней недели, каждые двенадцать минут — пять долларов наши.

— И кто контролирует эти самые двенадцать минут? — набычился Игорь.

— Мы. Видишь, я не стала скрывать от вас это. Мы с вами обеспеченные люди. Теперь всегда будут капать денежки на наш счет. Только подставляй карман.

И Лейла снова зашуршала пачкой долларов, радуясь произведенному эффекту.

— А кто сделал все это? Тут ведь спец по компьютерам нужен, — спросил Игорь, когда они ехали домой.

— А это, ребятки, не вашего ума дело, — улыбнулась Лейла. — Главное — это наше.

— Это все? — показал Игорь на деньги.

— Естественно, — подтолкнула его Лейла. — Здесь двадцать тысяч долларов. Но у меня есть к вам еще одно предложение.

— Говори уж все до конца.

— Опять-таки из Интернета. Там есть такие чаты… Ну где можно поговорить по интересам. Так вот… Предлагает один мужик, из Австралии кажется, или из Канады. Не помню точно. Но он не один такой. Их миллионы. Ты представляешь? И все мечтают принять в гости простую русскую девушку. На месяц или на неделю.

— А как оформлять поездку?

— Туризм. Это называется секс-туризм. Ты представляешь, сколько это стоит?

— Сколько?

— Много. Очень много.

Виктор потер ладони:

— Нам понадобится большой штат. Игорек, нужно искать товар. И самого высшего качества.

— И еще у меня есть план, — загадочно улыбнулась Лейла, — но об этом позже.

Виктор остался единственным кинопроизводителем фирмы. Объединив в себе все мыслимые и немыслимые кинопрофессии, он придумывал новые сюжеты, ставил свет, снимал, разводил мизансцены, репетировал с девками, которых стали иногда приглашать просто на одну съемку, монтировал, накладывал музыку и набирал титры. Только на тиражирование отвозил Мотя. И потом развозил коробки с кассетами и пачки картонных обложек на рынки и по торговым точкам.

Игорю была выделена приличная сумма денег на командировку. По плану он должен был найти надежный канал гарантированной доставки девушек по первому требованию.

Для организации дела на местах скопления девушек из провинции, приехавших в Москву искать счастья, Игорю предстояло найти и склонить к сотрудничеству подходящих людей, которые бы на свой страх и за свой счет могли бы организовать и поддерживать определенный штат предлагаемых к поездкам девушек, регулярно обновлять их фотографии. И делать это творчески. Не просто фотки, а настоящие художественные фотографии, где товар был бы представлен не только лицом, разумеется.

Тем временем в столице чуть не грянула катастрофа. Именно так на фоне непрестанных успехов фирмы выглядел неожиданный визит участкового в квартиру-студию. Как раз в самый разгар работы.

Беспечный Мотя, не спросив, кто там, сразу же распахнул дверь. Участковый потоптался в прихожей, дав время как-то прикрыться участникам съемок.

Мотя пригласил его на кухню, угостил пивком. Потом налил водочки.

Участкового все-таки удалось напоить в достаточной мере, для того чтобы незаметно стащить с него штаны и уложить бездыханное милицейское тело на цветастой раскладушечке. И подложить к нему одну из актрис.

Сфотографировали. Целую пленку извели. Потушили свет и стали ждать. Часа через полтора вышла измочаленная девушка, прикрываясь полотенцем.

— Он меня трахнул, — доложила она.

— Ну и ну, — удивился Мотя, — гигант просто! В таком состоянии — это надо уметь.

— Хорошо, иди спать, — разрешил Виктор.

Участковый вышел, сонно зевая и потягиваясь:

— Ну, Мотька, наливай на посошок. Мне пора. Скоро дежурство кончается.

Оделся и ушел.

Мотя Гладильщиков, допустивший такой непростительный промах, для верности сунул участковому в карман три сотни рублей. Из своих собственных.

— Да, — перевел дух Виктор, — нужно менять дислокацию.

Позвонили Лейле — посоветоваться.

— Ладно, — после недолгого раздумья сказала она, — приезжайте ко мне, можете пожить некоторое время. Пока не снимете новое помещение для студии.

Вечером, когда они подъехали к шикарному коттеджу Лейлы, хозяйка ожидала гостей на крыльце:

— Привет, мальчики и девочки, проходите на второй этаж. Располагайтесь. Только обувь снимайте, а то ковры затопчете…

— Не затопчем. — Авербух галантно поцеловал ручку хозяйки и снял ботинки. — Кстати, Лейла, я тебя давно хотел спросить: Ладода — это фамилия или кликуха?

— Много будешь знать, скоро состаришься, — отрезала та и повела их наверх.

Несмотря на то что ей не раз приходилось рассказывать слезливые, душещипательные истории клиентам, подробностями своей настоящей биографии Лейла предпочитала ни с кем не делиться.

Вероника не любила рано вставать. Даже когда ей приходилось это делать, она просыпалась медленно, неохотно. Сначала ей снились так называемые предутренние сны, крайне быстрые, неясные, оставляющие не яркие, образные картинки, а скорее некое чувство тревоги и тоски.

Вот и сейчас, проснувшись и потягиваясь на своей широкой кровати, она пыталась воссоздать образы ушедшего сна: какая-то толпа, вроде бы вокзал, и одновременно холмы, горы, вот она уже куда-то лезет, карабкается вверх…

Дата добавления: 2015-07-16