Аннотация 37 страница

– Не все такие, – возразил Уилбергер. – Та кобыла, которую капитан Калл отказался продать, вовсе не выглядит покладистой, а ведь он тоже вполне взрослый человек.

– Взрослый – да, но не сказать, чтобы нормальный, – объяснил Август. – Я отношу это за счет недостатка образования. Поучись он в свое время латыни, может, и продал бы вам свою кобылу.

– А вы считаете себя нормальным? – спросил Уилбергер.

– Безусловно, – ответил Август. – Я еще не встречал человека более нормального, чем я.

– И тем не менее вы сидите здесь, на голой равнине, с робкой женщиной, которую вам пришлось спасать, – заметил Уилбергер. – И сколько же подонков вам пришлось убить, чтобы спасти ее?

– Порядком, – заверил Август. – Я добрался до пеонов, но шефу удалось улизнуть. Бандит по имени Синий Селезень. Постарайтесь с ним не встречаться, если у вас нет большого опыта в схватках.

– А он где-то здесь? Я слышал об этом негодяе.

– Нет, я думаю, он направился к реке Пергетори, – ответил Август. – Но, с другой стороны, я его уже однажды недооценил, и именно поэтому эту молодую даму украли. Я уже подзабыл, как надо обращаться с бандитами.

– Она в неважном состоянии, ваша девушка, – заметил Уилбергер. – Вам следует отвезти ее в Форт-Уэрт. Севернее вы никакой медицинской помощи не найдете.

– Мы поедем потихоньку, – сказал Август. – Куда мне вернуть палатку?

– Я буду по делам в Денвере к концу года, – сообщил Уилбергер. – Разумеется, если буду к тому времени жив. При случае отправьте ее в Денвер. Я этой чертовой штукой редко пользуюсь, но она мне может понадобиться следующей зимой, если я буду в ветреных краях.

– Я получил большое удовольствие от виски, – проговорил Август. – Глупо отказываться от привычных удовольствий, чтобы тащиться по коровьему дерьму за скотом.

– Может, вы и правы, я об этом сам частенько думал, – согласился Уилбергер. – Если вы такой нормальный парень, то как же вы во все это вляпались?

– У меня незаконченное дело в Огаллале, в Небраске, – объяснил Август. – Не хочу состариться, не закончив его.

– Понятно, – заметил Уилбергер. – Наверное, украли еще одну робкую даму.

Они пили, пока бутылка не опустела.

– Если у вас есть вторая, то жаль, что вы ее не захватили, – сказал Август. – Мне необходима тренировка.

– Что же, если мы не сумеем перебраться через эту чертову реку завтра утром, посмотрю, не завалялась ли где еще одна, – пообещал Уилбергер, вставая. – Мне редко доводится говорить с таким человеком, как вы. Не могу понять, нравитесь вы мне или нет, но, признаюсь, беседовать с вами интересно. В моем лагере ничего подобного не дождешься.

Он сел на лошадь и собрался уезжать.

– Я пошлю повара с завтраком к вам. Кстати, а не встречался ли вам по пути молодой шериф из Арканзаса? Он где-то здесь, и я о нем беспокоюсь.

– Вы, верно, говорите о Джули Джонсоне, – догадался Август. – Мы с ним расстались четыре дня назад. Он направился на север.

– У него забавные спутники, – заметил Уилбергер. – Просто мне как-то не по себе. Мне он понравился, но он очень неопытен.

– Теперь у него больше опыта, – заверил Август. – Синий Селезень убил его спутников.

– Убил всех троих? – поразился Уилбергер. – Я даже предлагал мальчонке работу.

– Лучше бы он согласился, – сказал Август. – Мы их похоронили к западу отсюда.

– Этот Синий Селезень, видно, крутой сукин сын. – Уилбергер с минуту посидел молча, уставившись в темноту. – Ведь чувствовал же я, что этому молодому Джонсону недостает опыта, – пробормотал он и уехал.

На следующее утро повар Уилбергера привез завтрак. Утро выдалось ясное, солнце жарило вовсю, и равнина вскоре высохла. Август вышел из палатки, но Лорена осталась у входа.

– Живем, как в гостинице, Лори, – проговорил Август. – Еду нам приносят, только есть успевай.

В этот момент повар слегка зазевался, и вьючный мул довольно прицельно лягнул его.

– Ему надоело сюда таскаться, – пожаловался повар.

– Или ему надоел погонщик, – предположил Август. – Я бы купил его, если он продается. Я с мулами всегда ладил.

– Этот мул не продается, – заявил повар, оглядывая лагерь. – Я бы тоже не возражал жить в палатке и ничего не делать.

С этими словами он развернулся и направился назад.

Когда он скрылся из виду, Лорена вышла из палатки и села на солнышке. Пока они завтракали, ковбои Уилбергера принялись сдвигать стадо к реке.

– Любопытный человек этот Уилбергер, – заметил Август. – За словом в карман не лезет. Полагаю, он в полном порядке.

К полудню все стада и с ними фургон и верховые лошади были уже на другом берегу. Скоро они исчезли из виду.

– Нам стоит тоже переправиться, пока это возможно, – предложил Август. – Вдруг снова дождь пойдет.

Он сложил палатку, которая оказалась неудобным грузом для лошади. Ей это совсем не понравилось, и она попыталась взбрыкнуть, но Август вскоре с ней справился. Вода в реке несколько спала, так что пре одолели они ее без особого труда и разбили лагерь ми лях в двух к северу от реки, на небольшом холме.

– Теперь мы устроились, – констатировал Август, укрепив палатку. – Думаю, ребята через недельку объявятся.

Лорена предпочитала, чтобы они вообще никогда не появлялись, но радовалась, что у них есть палатка, потому что почти сразу с северо-запада набежали тучи.

– Пусть льет, нам не страшно, – заверил Август, доставая из седельной сумки коробку с пуговицами. – Полагаю, играть в карты нам дождь не помешает.

Уилбергер предусмотрительно оставил им немного кофе и кусок бекона, так что с этими продуктами, палаткой и пуговицами они провели неделю. Щеки у Лорены были уже не такими впалыми и синяки исчезли. Она все еще спала, прижавшись к Августу, и не отводила от него взгляда, куда бы он ни направлялся. Раз или два, когда стояла хорошая погода, они вечерами ездили к реке. Август смастерил грубую удочку из ниток, найденных в форте. Согнув иголку, сделал крючок, на который нанизывал головастиков в качестве приманки. Но рыбы не поймал. Когда он бывал у реки, то раздевался и купался.

– Иди сюда, Лори, – звал он. – Тебе не повредит помыться.

Наконец она решилась. Она не мылась очень давно и получила удовольствие от прикосновения воды к ее телу. Гас сидел недалеко на камне и обсыхал на солнце. Течение было быстрым, и она побоялась заходить глубоко. Лорена удивилась, какой белой оказалась ее кожа, когда она смыла с нее грязь. Вид ее загорелых ног и белого живота так поразил ее, что она снова принялась плакать. А когда она начинала плакать, то уже не могла остановиться, ей казалось, что она так и будет всегда плакать. Гас заметил и подошел, чтобы помочь ей вылезти из воды, потому что она так и стояла, рыдая, по пояс в воде.

Гас не стал ей выговаривать.

– Я так думаю, что тебе лучше всего выплакаться, Лори, – предложил он. – Только помни, у тебя еще вся жизнь впереди.

– Они не должны были так со мной обращаться. – Лорена взяла лохмотья, в которые давно превратилось ее платье, и вернулась в палатку.

Когда они достигли Территории, Ньют стал беспокоиться насчет индейцев. И не он один. Ирландец столько всякого наслушался про скальпирование, что то и дело дергал себя за волосы, чтобы убедиться, что они все еще на месте. Пи Ай, проводивший большую часть своего времени за затачиванием ножа и проверкой, достаточно ли у него патронов, удивился, узнав, что ирландец никогда не видел человека, с которого сняли скальп. В свою бытность рейнджером Пи постоянно натыкался на оскальпированных поселенцев, да и некоторые из его друзей тоже лишились скальпа.

Братья Спеттл, которые постепенно стали более разговорчивыми, признались Ньюту, что если бы не боялись заблудиться, то сбежали бы домой.

– Но вы должны гнать лошадей, – напомнил им Ньют. – Капитан ведь вас нанял.

– Не знал, что нам придется быть там, где есть индейцы, – оправдывался Билл Спеттл.

Несмотря на бесконечные разговоры на эту тему, они целыми днями напролет не встречали ни индейцев, ни ковбоев. Никого вообще, только изредка волка или койота. Ньюту казалось, что с каждым днем небо становится шире, а земля пустыннее. Смотреть было не на что – небо да трава. Такая пустошь, что трудно было себе представить, что где-то существуют города и живут люди.

Пустынные просторы особенно действовали на нервы ирландцу.

– Кажется, что все люди остались позади, – часто повторял он. Или спрашивал: – А где же люди?

Никто не знал, когда можно ожидать следующей встречи с людьми.

– Жаль, что Гаса нет, – сказал Пи Ай. – Гас бы знал. Он в таких делах разбирается.

– Да ладно, тут к северу вообще ничего нет, – уверял их Диш, удивленный, что кто-то мог думать иначе. – Чтобы добраться до городов, надо ехать на восток.

– Я думал, мы будем проезжать Огаллалу, – напомнил ему Нидл.

– А я и не сказал, что не будем, – ответил Диш. – Это как решит капитан. Но если этот город не больше Доджа, то легко можно проехать мимо.

По Кампо стал пользоваться большой популярностью у ковбоев. Уж очень вкусно готовил. Он ко всем относился по-доброму, но тем не менее, как и капитан, держался несколько отстранение. Он мог им петь своим хрипловатым голосом, но оставался для них тайной за семью печатями, странным человеком, весь день бредущим за фургоном и выстругивающим маленькие женские фигурки. Вскоре уже каждый ковбой получил по одной в подарок.

– Чтобы не забывали своих сестер, – заметил По. За полтора дня до того, как выйти к реке Канейдиан, снова начались дожди. При виде огромных серых туч, клубящихся на западе, у всех сразу упало настроение. Ковбои принялись доставать дождевики, готовясь к длинной, холодной и опасной ночи.

Та гроза, которая настигла их на расстоянии полдня пути от реки, отличалась от других обилием молний. К середине дня Ньют, который, как всегда, тащился в конце стада, услышал раскаты грома и увидел вспышки молний далеко на западе. Он видел, как Дитц совещается с капитаном, хотя трудно было представить, какой совет мог помочь в таком случае. Они находились в центре равнины, укрыться было абсолютно негде.

Всю вторую половину дня они наблюдали вспышки молний на западе. Когда стало садиться солнце, Ньют увидел картину, дотоле никогда им не виденную: молния сверкнула по всей длине от севера до юга, перерезав садящееся солнце. Казалось, она протянулась по всему западному горизонту, а последовавший за ней удар грома показался таким резким, что Ньют испугался, что солнце разломится пополам, как большой красный арбуз.

Вслед за этой молнией тучи накатились на них, как огромное черное стадо, за пять минут поглотив весь белый свет. Верховые лошади заволновались, и Ньют по ехал, чтобы помочь Питу Спеттлу, но тут так близко ударила молния, что его лошадь подпрыгнула и мгновенно сбросила его. Однако он исхитрился удержать поводья, и ей не удалось вырваться. Тем не менее коня пришлось долго успокаивать, прежде чем можно было снова сесть на него. К этому времени раскаты грома следовали практически без интервалов, причем такие сильные, что у Ньюта звенело в ушах. Стадо остановилось, ковбои окружили его плотным кольцом.

Когда Ньют садился на лошадь, молния ударила совсем рядом со стадом, в сотне футов от того места, где ехал капитан. Несколько коров сразу упали, как от удара, и словно часть стены, создаваемой скотом, обрушилась и рассыпалась по земле отдельными кирпичами.

Через секунду скот помчался. Он рванул на запад, пройдя сквозь всадников, как будто их не было вовсе, хотя Диш, капитан и Дитц пытались повернуть его. И тут пошел дождь. Ньют пришпорил лошадь и попытался достичь головы стада, которая была к нему ближе, чем к кому-либо. Он видел, как, извиваясь, ударила молния, но скот не остановился. Он слышал, как ударялись рога об рога, когда коровы сталкивались друг с другом. И снова он заметил синее мерцание у них в рогах и обрадовался, что пошел дождь. Дождь – это только вода, и все, он его не пугал, к тому же Ньют знал, что, когда пойдет ливень, прекратится сверкание молнии.

Скот бежал много миль, но гроза сдвинулась к востоку, оставив им только тьму и дождь. Как и раньше в таких случаях, Ньют всю ночь тащился рядом со ста дом. Иногда до него доносились крики других ковбоев, но из-за дождя и темнотищи их не было видно. Такие ночи всегда казались мучительно длинными. Сто раз, а может, тысячу, он смотрел, как он полагал, на восток в надежде увидеть сереющее небо, что обещало бы зарю. Но небо со всех сторон казалось одинаково черным в течение, как казалось Ньюту, добрых двадцати часов.

Когда начало светать, выяснилось, что день их ожидает пасмурный, небо затянуто тяжелыми тучами. Ньют, Диш, ирландец и Нидл Нельсон оказались с большой группой скота, голов эдак в тысячу. Никто не мог сказать, где остальной скот. Коровы слишком притомились, чтобы доставлять много беспокойства, так что Диш ускакал и отсутствовал, казалось, полдня. Вернулся он вместе с Дитцем. Остальной скот находился от них в шести или семи милях.

– Скольких молния убила? – поинтересовался Ньют, вспомнивший, как падали коровы.

– Тринадцать, – ответил Дитц. – Но это далеко не самое худшее. Она убила Билла Спеттла. Они его сейчас там хоронят.

Ньют чувствовал сильный голод, но эта новость от била у него всякий аппетит. Он болтал с Биллом Спеттлом всего за два часа до грозы. После сотен миль пути в молчании он сделался весьма разговорчивым.

– Говорят, он стал черным, – заметил Диш. – Я сам не видел.

Ньюту так и не суждено было узнать, где похорони ли Билла Спеттла. Когда он подъехал к основному стаду, оно уже двигалось, оставив могилу где-то там, в грязной прерии. Никто не знал, что сказать Питу Спеттлу, который умудрился удерживать табун верховых лошадей всю ночь. Он и сейчас присматривал за ним, хотя выглядел усталым и заторможенным.

Все умирали с голоду, поэтому Калл разрешил остановиться поесть, но очень по-скорому. Он знал, что Канейдиан рядом, и хотел перейти ее, прежде чем снова начнется дождь. Иначе они могли застрять здесь на неделю.

– А отдохнуть нам нельзя? – спросил Джаспер, возмущенный тем, что им придется работать в такую ночь.

– Отдохнем к северу от реки, – ответил Калл.

Дитца послали поискать переправу, но он вернулся на удивление быстро. Река находилась от них всего в четырех милях, и там есть переправа, которой, судя по всему, пользовались многие стада.

– Нам всем придется поплавать, – добавил он, к ужасу Джаспера.

– Я надеюсь, что нам не придется плыть в чертову грозу, – сказал Диш, глядя на низкие облака.

– А какая разница, – заметил Нидл. – Все равно мокрее не будем, раз плыть придется.

– Дождь должен кончиться, сколько же можно, – заявил Пи Ай, но небеса не обратили никакого внимания на его заявление.

Калл сильно беспокоился, но старался этого не показывать. Они уже потеряли в этот день мальчика, поспешно похоронили еще одного, и он тоже никогда уже не вернется домой. Он не хотел больше рисковать, и все-таки реку надо было перейти. Он поскакал, чтобы обследовать переправу, и убедился, что она безопасна. Вода стояла высоко, но сама река неширокая, далеко плыть не придется.

Он вернулся к стаду. Многие из работников за это время переоделись в сухую одежду, весьма бессмысленное мероприятие, если учесть, что впереди река.

– Перед рекой вам лучше раздеться, или у вас и эта одежда намокнет, – посоветовал Калл. – Заверните потуже вашу одежду в дождевики, иначе на той стороне нечего будет надеть.

– Ехать нагишом? – спросил Джаспер, пораженный таким предложением. Путешествие на север оказывалось еще труднее, чем он предполагал. Билл Спеттл настолько одеревенел, когда они его нашли, что им не удалось его выпрямить, пришлось просто за вернуть в одеяло и сунуть в яму.

– Ну, я лучше немного поезжу голым, чем отправлюсь дальше в мокрых портках, как прошлой ночью, – заметил Пи Ай.

Подъехав к реке, они придержали стадо, чтобы люди могли раздеться. Стоял такой холод, что Ньют немедленно покрылся пупырышками. Он свернул одежду и привязал ее повыше к седлу, даже сапоги. Вид голых людей верхом мог бы вызвать смех, не будь они такими усталыми и не нервничай они так перед переправой. Тела у них были белыми, как рыбье брюхо, кроме загоревших рук и лиц.

– Бог ты мой, ну и сборище красавцев, – проговорил Диш, обозревая команду. – Дитц выглядит лучше всех, по крайней мере, он одного цвета. Остальные вроде как полосатые.

Никто не ждал, что погода может еще ухудшиться, но, как оказалось, эти равнины полны сюрпризов. Подул холодный ветер, и, к тому времени как Старый Пес переплыл необходимые двадцать футов, сопровождаемый Дишем с одной стороны и капитаном Каллом с другой, с серого неба начали внезапно падать маленькие белые камушки. Диш, который плыл рядом с лошадью, держась за седло, увидел, как первые камушки упали в воду, и вздрогнул от страха, решив, что это пули. Только взглянув вверх и почувствовав, как один камушек скользнул по его щеке, Диш понял, что происходит.

Калл тоже увидел, как град посыпался на реку. Сначала градины были маленькие, и он не слишком взволновался, поскольку знал, что града больше чем на пять минут не хватит.

Но к тому времени как они с Дишем перебрались на северный берег и сели в мокрые седла, он понял, что это не просто град. Градины били вокруг него, отскакивали от его рук, седла, лошади и становились с каждой минутой все крупнее. Подъехал поближе Диш, все еще нагишом, закрывая локтем лицо. Град падал везде, поднимал фонтанчики в реке, отскакивал от крупов коров, шлепался в лужи.

– Что делать будем, капитан? – спросил Диш. – Они все больше становятся. Как вы думаете, они не забьют нас до смерти?

Калл никогда не слышал, чтобы кого-нибудь убивало градом, но одна градина только что саданула его за ухом, и была она величиной с перепелиное яйцо. Одна ко остановиться они не могли. Двое ковбоев находились в реке, и скот еще не закончил переправу.

– Спрячься под лошадь, если хуже будет, – посоветовал он. – Прикройся седлом.

– Если я попытаюсь, эта лошадь лягнет меня так, что я концы отдам, – возразил Диш. Он быстренько стащил седло с лошади и прикрылся одеялом, которое подкладывал под него.

Ньют не понял, что происходит, когда упали первые градины. Увидев на траве прыгающие белые камушки, он решил, что это снег.

– Смотрите, снег пошел, – возбужденно сказал он Нидлу Нельсону, оказавшемуся рядом.

– Это не снег, это град, – поправил его Нидл.

– А я думал, что снег белый, – разочарованно про тянул Ньют.

– И то, и другое белое, – пояснил Нидл. – Вся разница в том, что град тверже.

Уже через минуту Ньют на собственной шкуре выяснил, насколько град твердый. С неба падали ледяные мячики, сначала маленькие, но потом значительно крупнее.

– Черт, давай-ка лучше влезем в эту реку, – предложил Нидл. Он старался спрятаться под своей большой шляпой, но все равно и ему доставалось.

Ньют оглянулся в поисках фургона, но не смог его разглядеть из-за града. А вскоре он уже и Нидла не видел. Юноша пришпорил коня и ринулся в реку, хотя не представлял себе четко, что именно он там собирается делать. Спускаясь к реке, он едва не столкнулся с Джаспером, который спешился и смастерил что-то вроде палатки из седла и дождевика. Скрючившись, он сидел в грязи под этим сооружением.

Град валил сплошняком, ничего не было видно, так что, когда они достигли реки, Мышь спрыгнул с шестифутого откоса и сбросил его. Но и на этот раз Ньют удержал поводья, хотя град продолжал колотить по его голому телу. Когда юноша поднялся на ноги, он заметил, что Мышь образует собой нечто вроде укрытия. Согнувшись под конем, Ньют несколько защитил себя от града, который бил в основном по Мыши. Мыши это явно не нравилось, но, поскольку он самовольно спрыгнул с откоса, Ньют не испытывал к нему жалости.

Он сидел под лошадью, пока не кончился град, что случилось минут через десять. Грязные берега Канейдиан были усыпаны градинами, равно как и равнина вокруг. Под копытами коров и лошадей градины хрустели. Отдельные экземпляры еще продолжали падать время от времени, отскакивая от уже лежавших на земле.

Ньют видел, что скот перебрался через Канейдиан, реку, которой все боялись, практически без помощи ковбоев, которые голышом сидели то тут, то там, спрятавшись под седла, а иногда и под лошадей. Зрелище было забавное. Ньют радовался, что остался жив, и неожиданно ему захотелось рассмеяться. Смешнее всех выглядел Пи Ай, стоящий по горло в воде футах в тридцати от остальных, причем в шляпе. Он так спокойно и простоял там, ожидая, когда кончится град.

– Как ты в воду-то попал? – спросил Ньют, когда Пи вылез на берег.

– Самая хорошая защита, – объяснил Пи. – Град воду не пробивает.

Странно было смотреть на равнину, коричневую десять минут назад, а теперь почти сплошь белую.

Подошел ирландец, ведя в поводу лошадь и расшвыривая град ногами. Он принялся собирать градины и бросать их в реку. Вскоре этим же занялись еще несколько ковбоев, соревнуясь, кто кинет дальше и у кого градины подскочат большее количество раз по воде.

Затем их глазам предстало странное зрелище: По Кампо собирал град в ведро, а свиньи следовали за ним по пятам.

– Как думаешь, что он собирается с ним делать? – спросил Нидл Нельсон.

– Может, сварит из него жаркое, – предположил Пи. – Он их так разглядывает, будто это бобы.

– Не хотел бы я видеть эту команду в голом виде завтра, – заметил Джаспер. – Думаю, мы все будем в синяках. Одна градина так саданула меня по локтю, что я руку выпрямить не могу.

– Да ты все равно ею мало пользуешься, даже когда и можешь выпрямить, – безжалостно отреагировал Берт.

– Если он не может бросать лассо, как ты, это не значит, что ему не нужна рука, – вступился Пи Ай. Все вечно вязались к Джасперу, и Пи Ай считал необходимым время от времени за него заступаться. Он закинул ногу на лошадь и замер, так и не продев ее в другое стремя. Он случайно взглянул через реку и за метил направляющегося к ним всадника. Ребята на се верном берегу стояли к нему спиной и ничего не видели.

– Господи, поклясться готов, что это Гас! – воскликнул Пи Ай. – И не умер он вовсе.

Все посмотрели и тоже увидели всадника.

– Откуда ты знаешь, что это он? – спросил Берт. – Он слишком далеко. Вполне может быть какой-нибудь индейский вождь.

– Мне ли не знать Гаса, – сказал Пи. – Интересно, где он болтался?

Калл и Диш как раз натягивали на себя сухие штаны, когда подъехал Гас. Они обернулись, только услышав хруст градин под копытами его лошади. Калл сразу приметил, что Гас сидит верхом не на той лошади, на которой уехал, но сам он был явно в порядке.

– Черт возьми, вот не думал, что вы, ребятки, возьметесь работать нагишом, – проговорил Август. – Вижу, стоило мне уехать, у вас тут все полетело в тартарары. У вас совсем бледный вид.

– Что же, река глубокая, а у нас не слишком много сухой одежды, – объяснил Калл. – А ты где пропадал?

– Да так, – ответил Август. – Я сюда на прошлой неделе добрался и решил, что нет смысла ехать на юг. Все равно потом придется с вами возвращаться.

– Ты нашел Лори? – спросил Диш.

– Конечно, – ответил Август. – Нашел. Она сейчас, верно, сидит перед палаткой и любуется, как вы тут голыми прыгаете.

Диш покраснел и быстро закончил одеваться, хотя, когда Гас показал на палатку, он понял, что она слишком далеко, чтобы Лори могла что-либо рассмотреть.

В этот момент несколько голых ковбоев на южном берегу нырнули в реку и поплыли на другой берег, на столько воодушевленные возвращением Гаса, что забыли про всяческую осторожность.

– Черт, Гас, мы уж тебя почти списали, – сообщил Пи Ай. – Бандита поймал?

Нет, но когда-нибудь, надеюсь, поймаю, – заверил Август. – Повстречал много его дружков, но сам он от меня ускользнул.

– Ты что, в городе был? – поинтересовался Диш. – У тебя не было палатки, когда ты уезжал.

– Палатку мне одолжил мистер Уилбергер, – объяснил Гас. – Лори стесняется, боится бывать на людях.

– Надо поскорее перетащить фургон, – сказал Калл. – Историю Гаса выслушаем позже. Те, кто еще не оделся, пойдите и помогите.

Вышло солнце, и этот факт плюс возвращение Гаса подняли у всех настроение. Даже Джаспер, страдающий водобоязнью, переплыл реку, чтобы помочь с фургоном. Теперь река вовсе не пугала ковбоев, хотя всю последнюю неделю они только о ней и говорили. Вскоре фургон оказался на северном берегу. Они посадили свиней в фургон, но хряк спрыгнул и переплыл реку самостоятельно.

– Какая независимая свинья, – восхитился Гас. – Я погляжу, а повар у вас все тот же.

– Да, и готовит он вкусно, – заверил Калл. – Девушка в порядке?

– Ей пришлось много пережить, но она молода, – ответил Гас. – Она не забудет, но, скорее всего, переживет.

– Мы сейчас далеко от любого места, где можно было бы ее оставить, – заметил Калл.

– А я и не собираюсь нигде ее оставлять, – заявил Август. – У нас есть палатка Уилбергера. Мы с вами пойдем до Небраски.

– И что потом? – спросил Калл.

– Не знаю, мы еще туда не пришли. Что слышно о Джейке?

– Когда мы проезжали мимо, он был в Форт-Уэрте. Играл в карты, так я понял.

– Я встретил шерифа, разыскивавшего его, – сообщил Гас. – Он где-то впереди нас. У него жена сбежала, а Синий Селезень убил его помощника и двух ребятишек, которые были с ним. Так что ему сейчас не до Джейка.

– Он может забирать Джейка, если захочет, – возмутился Калл. – Я не стану защищать человека, который допустил, что у него украли женщину, а потом вернулся к карточной игре.

– Гак он мудро поступил, – заметил Гас. – Повстречай он Синего Селезня, полетели бы от Джейка клочки по закоулочкам.

– А я считаю его трусом, – не сдавался Калл. – Почему ты не убил Синего Селезня?

– Слишком хитрым оказался, – объяснил Август. – Я не мог угнаться за ним на том кандидате на мыловарню. Да кроме того, надо было подумать о Лори.

– Мне противен сам факт, что этот гад опять от нас ускользнул, – заключил Калл.

– Так поезжай за ним, Вудроу, – заметил Гас. – Он сейчас к западу отсюда, возможно, в Колорадо. Давай, валяй, поезжай, а я присмотрю за коровами в твое отсутствие. Слушай, а что делает этот старик-повар?

Они увидели, что все ковбои собрались вокруг фургона, с которого все еще капала вода.

– Он любит устраивать ребятам сюрпризы, – объяснил Калл. – И каждый раз придумывает что-нибудь новое.

Они подъехали к фургону и увидели, что По Кампо сделал из градин что-то вроде конфет. Он макал их в патоку и давал ковбоям лизнуть.

– Senor, – обратился он к Августу, – вижу, вы как раз успели к десерту.

– Я поспел как раз, чтобы увидеть, как шайка голых недотеп перебирается через реку, – ответил Август. – Уж было решил, что вы все подались в индейцы и решили скальпировать Джаспера. А где, молодой Билл Спеттл? Спрятался?

Все неловко замолчали. Липпи, сидя на облучке фургона, перестал лизать градину.

– Нет, senor, мы его похоронили, – ответил По Кампо. – Он стал жертвой молнии.

– Жаль, – сказал Гас, – он был молод и внушал надежды.

– Она еще тринадцать коров убила, – добавил Пи Ай. – Ты такой молнии никогда не видел, Гас.

– Отчего же, – заметил Гас. – Нам тоже пришлось пережить непогоду.

Ньют чувствовал себя счастливым – в сухой одежде тепло и мистер Гас вернулся. Небо прояснилось, и от туч, из которых падал этот ужасный град, остались лишь небольшие клочки над восточным горизонтом. Теперь, когда вышло солнце, река осталась за спиной, скот спокойно пасся и Лорена была спасена, жизнь казалась прекрасной, хотя каждый раз, как он вспоминал Билла Спеттла, лежащего в мокрой земле несколькими милями южнее, или Шона О'Брайена, оставшегося там, далеко, на берегу маленькой речки, его снова охватывала печаль. По Кампо дал ему градину, покрытую патокой, и он сидел, облизывая ее и чувствуя себя по переменно то печальным, то радостным. Мужчины вокруг него одевались и готовились снова приняться за работу.

– Здесь вообще есть деревья или эта равнина тянется прямо до Канады? – поинтересовался Берт Борум.

– Я бы на твоем месте в ближайшие несколько месяцев на деревья не рассчитывал, – посоветовал Август.

Всех мужчин интересовала Лорена. Многие еще по мнили, какая она красивая. Что с ней случилось? Как она теперь выглядит? Она была самой красивой женщиной, которую они когда-либо видели, и сейчас, когда она находилась рядом, они снова вспоминали ее и им хотелось опять ее увидеть.

Диш, так тот вообще глаз не мог отвести от маленькой палатки. Он мечтал хоть краешком глаза взглянуть на нее и представлял себе, что в любой момент она может показаться из палатки и посмотреть в его сторону. Разумеется, она его помнит, может, она ему помашет или подзовет.

Лорена знала, что ковбои рядом, но из палатки не выглядывала. Гас обещал ей, что скоро вернется, и она поверила ему, хотя, когда он уходил на охоту и отсутствовал больше часа, она снова начинала трястись. Синий Селезень все еще жив. Он может приехать и забрать ее, если Гас зазевается. Она помнила его лицо, когда он пинал ее и улыбался. Только Гас мог заставить ее не вспоминать, а эти воспоминания иногда бы ли такими живыми и пугающими, что ей хотелось умереть, чтобы ее мозг перестал работать и дал ей спокойно уснуть. Но мозг продолжал функционировать, и только Гас умел отвлечь ее разговорами или игрой в карты. Только при нем она расслаблялась достаточно, чтобы заснуть.

Время от времени она выглядывала в щель между полотнищами палатки и видела фургон и стоящего около него Гаса. Его легко было заметить по седым волосам. Пока она могла его видеть, она не беспокоилась.

Дата добавления: 2015-07-16