1 страница. Мы невольно содрогаемся при виде беспечности животного и растительного царств

1.

Мы невольно содрогаемся при виде беспечности животного и растительного царств, отчего это? – в первом случае это подчиненность господствующим инстинктам, рай беззаботности – во втором.

***

Фраза «Любовь Иисуса воскрешала даже мертвых» звучит вульгарно в глазах какого-нибудь реаниматора.

***

Я мечтаю умереть не от бессилия, но от избытка чувств – так самоликвидируются приверженцы большой отвергнутой любви. И к суициду толкают иллюзии, невозможность страдать до конца.

***

Идеален не тот, кто бежит от скуки, а тот, кто к ней стремится.

***

Высеченные под линейку «среднего человека» мы тем самым справляем наши творческие силы - мало того, что в сомнительную праздность диалогов, но вообще в нечто непредвиденное с позиции разума – бегство от самих себя.

Интересны лишь те состояния, что пробуждают в нас память о Рае, всё остальное – блуждание в пекле Ада.

***

Привычка (в т.ч. привычка жить) призвана убить всякую волю к спасению. Жить может лишь падший, умереть – блаженный.

***

В Зогаре, как и в Библии и индуизме, пребывание в теле человека (особенно в теле мужчины) считается чуть ли не лучшим событием во вселенной, поскольку это дает возможность духовного очищения, свободную волю и т.д. Но что есть эта «духовность» как не попытка швеи заштопать дыру на ткане из плоти и разума? На удивление, это работает, да еще как! Аскет, перекрывший свою «дыру» наверняка чувствует себя наново сшитой куклой в руках «вечной воли», уверенный, что таких совершенств, как он, в преисподнюю не ссылают. И в тысячный раз: чего только не придумает человек в своём побеге от Дьявола скуки, какую только утонченную деятельность он для этого не изобретет!

***

Слишком большое чувство любви надевает смирительную рубашку на засевших в нас бесов. Так начинает свои грязные дела естественный отбор, едва ли оставляя нам сил на апокалипсические мечты – если только в минуты грусти, ожидания неминуемой разлуки, в общем, когда червь сомнения взывает к жизни затухающий вулкан.

***

Следует убрать такое право, как воспитание детей родителями. Если это еще терпимо в среде диких племен, то в государстве это выглядит как непременное покушение на его власть – стремление лепить рабов (нет, не по своему образу и подобию, а скорее наоборот!).

***

При откладывании мести на неизвестный срок, энергия, её сдерживающая, в скором времени непременно пожрёт. Это ощущает каждый, кто хоть немного смотрит на петлю, как на событие отдаленное и до конца неясное.

***

Коль есть создатель, есть и убийца. Как стереть с лица Земли ненужного нам человека? – При отсутствии всякой совести нет ничего проще. А как забыть бессмертное, единственная форма которого доступна нам в камнях и искусстве? Ведь это пленяющий запах единственного более менее стойкого бытия, и сознание этого вызывает если не ужас, скрывающийся за неосуществимостью сего предприятия, но что гораздо хуже – сожаление и даже тоску по несбыточному.

***

Предел ослабленности: возмущаться не от чистоты намерений, а из простой вежливости.

***

С мыслями, коли они закрепились в нашем мозгу, проходящем путь деградации и увядания, следует играть подобно тому, как мы играем с детьми или забавляемся с женщиной, иначе говоря, с ними надо быть человеком семейным, они не должны быть нашей обузой, раз уж мы решились по совету мудрецов влачить одинокое существование.

***

У мыслителя, не примыкающего к декадентам, сердце вместе с пустотой биения выделяет желчь, и мозг его выполняет также функцию желчного пузыря: переваривая всю мерзость и отвратительность бытия, он должен вместе с тем произвести чистый продукт - плод мышления, и как желчный пузырь аннигилирует или производит полезное вещество для тела, мозговые клетки, нейроны и т.п. делают аналогичное и для «духовной жизни», основу которой нам предоставил г-н Ницше в виде «утраты инстинктов». Наша физиология призвана держать баланс во имя своего спасения, и подорванное здоровье своим слепым стремлением самосохранения отнюдь не гнушается такими штуками как «духовность» и прочими физиологическими дефектами.

***

Предаются целям не от радости, но от отчаяния.

***

Если бы у нас под рукой всегда был револьвер, идея самоубийства не сумела бы основать здесь свою империю.

***

Согласен: безделье ломает волю. Но разве мы предаемся ему не как заранее во всём разочарованные? Как только в нас образовывается «внутренний мир», внешние события нас как бы перестают касаться. С этого-то момента мы и прекращаем принадлежать этому миру, и можем доходить до крайностей, смысл которых – презрение к оболочке, в которой и произошла эта удивительная и одновременно губительная для нас метаморфоза. «Мыслящие растения» - вот подходящее название для сего казуса.

***

Чтобы жить, надо каждый раз вынуждать себя к этому. Иначе лень была бы в порядке вещей, если конечно мысли о смерти к нему никак не примыкают.

***

Можно отрицать что угодно, кроме самого демона отрицания. Счастье это свыкнуться даже с самым на первый взгляд несносным бытием.

***

Все амбиции рано или поздно возьмут досрочный отдых, и тогда иссякнет даже наша воля к смерти.

***

Нирвана, испускающая благовония; манящая прелестью отдыха, в стократ превосходящего по силе ложа с женщиной; обещающая тот самый Эдем, доступный лишь в редкие минуты взвинченных нервов; но нирвана, раскинутая за мнимыми пределами, валяющаяся и вечно притягивающая нас с тех пор как мы узнаем о ней и желаем её отведать; наша тяга к новым опытам отнюдь не ограничивается сильно наркотическими средствами, составляющих лишь жалкую фармацевтику; как натуры волевые, но сбившиеся с истинного пути, мы всегда хотим большего, и не принимая данную действительность за необходимую, мы создаем новые реальности, в которые готовы погрузиться с головой как только бесконечные депрессии доведут нас до острого психоза.

***

Сомнений нет: если бы существовало противоядие от глупости, мир давно бы настиг апокалипсис, а не черепашьи шаги, именуемые «прогрессом».

***

Как только человек находит «деятельность в себе», это признак того, что он сходит с ума. Ну или обретает себя..

***

Жизнь легкая подобна свободному дыханию, но кто ж виноват, что люди однажды решили отравить воздух, сказав: «Да» самоплодильне?

***

В Кабале говорится, что если бы человек видел все невидимые нети, плетущие мироздание и доступные лишь взору избранных, он бы непременно сошел с ума. Но кто сказал, что человек стремится не к сумасшествию, а к гармоничности? Не стало ли безумие лишь более утонченным, нежели во времена обильных кровопролитий и религиозного помешательства? За «порядок» признается то, что часто повторяется, что уже привычно: если инквизиция всё-таки сумела бы сжечь последнего из ученых, тем самым сохранив свою власть, удивлялись бы мы, видя как на костер с дикими воплями несут нашего еретичного друга?

Культура как симптом усталой мощи инстинктов, требующих своего отдыха, обновления, дабы пресыщение не высушило их последнюю каплю. Насилие, вероятно, сохранится до скончания веков, или нет – скорее будет его причиной. Наша тяга к наслаждениям столь велика и так перевешивает рассудок, что мы тянемся к тому, без чего «можно спокойно просуществовать, но не прожить» - как сказал бы здесь русский человек.

***

Мысль, коль скоро она так намекает на свою разумную природу, все же остается болтливой самкой, знать не знающей о блаженстве молчания.

***

Проблема в том, что мы способны переваривать этот мир лишь в малых дозах подобно тому, как наш желудок не держит диету обильных пиршеств. Бессонница закидывает нас в бесперебойный режим с той разницей, что при ней возникает не просто тотальная охота небытия, а рисуется самая настоящая бездна смерти, к тому же - как единственное возможное бытие – и так вплоть до первого мига сна.

***

Красивым мы называем то, что вызывает в нас вожделения: при известном наборе страстей это женщина и вообще всё демоническое; гармония, природа, «идеалы» и т.д. – при импотенции.

***

Человек - то же животное, и любить его значит страдать зоофилией.

***

Жизнь до появления на свет – вот натуральное опьянение, которое мы ни капли не помним, как и положено при всякой хорошей попойки. Рождение уже граничит с похмельем, а с наступлением сознательного возраста мы и вовсе трезвеем.

***

Заповеди Талмуда почти неотличимы от Библейских, однако разница между евреем и христианином в том, что первый более реален как тип.

***

Есть аффекты сильнее эротических (каннибализм, жажда убийства себе подобного) для которых последнее служит не целью, а лишь средством.

***

Погибшая идея умертвляет ненужное действие. Тогда и обнаруживаешь всю прелесть бытия.

2.

Как-то ехал в автобусе в дождь и думал что рухну от безумия, как только выйду из него: это ощущение когда после очень длительного (почти год) пребывания в отупляющей тоске, ты вдруг заново вдыхаешь аромат небытия, он начинает кружить голову, опьянять, по всему телу проходит электрический ток, и ты даже не знаешь что он предвещает: сумасшествие или эпилепсию. В этот момент мне как озарение стал понятен тот роковой эпизод, когда Ницше в один прекрасный день рухнул в безумии на мосту. Быстро перепрыгивая через лужи, несясь со своей одышкой по улицам как угорелый, и отнюдь не оттого что промок, я ощутил себя как вышеупомянутый философ, о котором Орбел сказал: "На последнем отрезке своей жизни он ощущал себя спринтером, изо всех сиг убегающим от несущегося за ним следом огненного вала безумия".

***

Чем больше я стремлюсь к одиночеству, тем скорее мне хочется от него отделаться. Хоть я к нему и привык, оно, при нашей долгой и интимной связи, начинает рано или поздно как любовница сверлить мои мозги внутренними монологами, которые наверное не закончатся и после моей смерти, как в "Бобке" Достоевского.

***

Нося в себе пустоту как драгоценное ожерелье, никогда не снимаемое с шеи даже в случае если оно начинает заметно душить, такой человек нападает на реальность как на всеобщего собрата всех тех жизнелюбцев ненарадующихся от другой петли - той, которая потуже затянувшись порождает в голове грандиозные планы, отдающих запахами вконец спятившего.

***

Этот подсознательный ужас при взгляде на любую форму органической жизни...

***

За равнодушие, однажды культивированное, возведенное в абсолют восприятий и конечную ступень развития, приходится дорого платить.

***

Только беснующийся или какой-нибудь беспробудный алкаш может лежать "душой" к афористической манере изложения. Ученые и так называемые "объективные" на это неспособны.

***

Громадный минус объективности как способа видения и познания мира состоит в том, что он предлагает взамен благотворному хаосу истин выбрать какую-то одну и от неё отпираться в своих взглядах и суждениях. Тем самым он хочет упорядочить мир, который уже по факту своего существования не принадлежит никакому определенному закону и логике. Земное притяжение это не причина упорядоченной материи, а следствие её истощения, загнания себя в ограниченность. Материя продолжает буйствовать изнутри тел, особенно человеческих тел. Для этого она толкает органы к пищеварению идей, призванных с целью хоть как-то с нею поиграть. Быть может, животные ввиду идеального следования своим инстинктам, в один момент перестали её удовлетворять (подумать только - материя умеет скучать), и потому она понадеялась на человека, этого отщепенца мира, вышибленного из царства, где властвует и правит один инстинкт и в награду за подчинение дарит радостные беззаботные плоды. Но тут она круто ошиблась: лишь перекошенная и больная психика могла додуматься до атомной бомбы. Но природе, похоже, уже все равно: будь что будет. Или ей все еще интересно наблюдать за единственным видом, всю жизнь барахтающимся в ванне скуки и прочих томлений?

***

Корни скуки не в физиологии (дарвинизм летит к чертям!): она не причиняет ни боли, ни удовольствия, а лежит где-то по ту сторону динамичных ощущений - её происхождение исключительно метафизическое. Приходя к нам как неожиданный удар по той детской наивности и мнимой жажде деятельности, благодаря которым мы появляемся на свет, скука гораздо ближе к просветлению, чем меланхолия. Если при последней мы терзаемся, испытывая на собственном организме екклезиастовскую истину "все прах и тщет", то в случае укореневшийся в нас обломовщины, она лишь вызывает зевоту.

***

Ницше и пессимизм. Поклоняясь пессимизму как какому-нибудь Богу не одно десятилетие, и последующее в нем разочарование, а затем и полное неприятие всей ценности этой пропасти всевозможных идей, человек в скором времени сходит с ума. Исток пессимизма лежит отнюдь не в ненависти к миру как полагали раньше, а в тайном желании его полюбить. Их клевета - не проклятие обессиленных (как полагал Ницше), а вполне законное требование предъявить им реальность целиком и полностью хотя бы на секунду, учитывая, что всю сознательную жизнь они были её лишены.

***

Отчаянный вопль, обращенный к Богу какого-нибудь безумца, должно быть, звучал бы примерно так: "Идеальное место - там, где не осознается время! Если задумываешь создать подобие Рая, и пусть к нему не пристало это маленькое требование в виде вечности, то хотя бы не надо давать возможность это знать!" Что такое ощущение времени, как не жестокая выходка его творца?

***

То что роженица корчится в боли, вываливая на свет отходы физиологии, странным и неприятным образом подвергающихся эволюции (несомненно, не без помощи Дьявола), говорит за самое себя: механизм развития зародышей - настолько многоуровневый, что он просто невозможен без гаммы всевозможных ощущений, среди которых должна установится одна преобладающая, дабы погасить доутробный хаос как оставшийся нам в наследство рудимент; состояние матери во время родов (этого антиоргазма) здесь - определяющее. Страдание возможно лишь в сложноступенчатом организме: разве можно себе представить фекалию, обремененную фактом наличия у себя бытия?

***

Повсюду таскать с собой прошлое (даже во сне), и уставать от этого постоянного груза, не имея никакой возможности взять какой-либо другой. Однажды познанные ароматы не-рождения притупляют все остальные. Этот послеутробный вздох.

***

Если бы вздохи умели разговаривать, то у стариков они звучали бы примерно так: "скорей бы смерть". У так называемых "молодых стариков" все иначе: внутренние противоречия настолько обезвожили жизненный сок их с виду здорового организма, что захватили, и к несчастью поломали их кнопку немедленного самоуничтожения (этот экзотический атрибут сознания) и, за отсутствием перспективы снова вступить в ряды живых, предчувствуя длительную агонию, они вынуждены её починивать лишь в передозе редких разочарований, дабы обрести если не животный Рай, где конвульсирует большинство людей, то хотя бы нирвану как место для переутомленного животного, претендующего тем самым на ангельский чин.

***

Она так любила сигареты, что когда после 30-летней дружбы с ними, в её легких засел рак (иначе говоря - принятие никотином физической формы), она практически перестала есть, стремительно сбрасывая вес как будто он - ненужный балласт. А дым выпускала, даже когда на её лице стала играть полубезумная улыбка, этот предвестник скорой смерти, каковая и наступила через два дня после появления этого феномена на её глазах (по-настоящему улыбаются только глаза), как будто говорящего, что воля к жизни у ней давно сведена на нет, а то и ниже. В следующие два дня у ней отказала память: она не узнавала даже родного сына. Но так и должно быть после вмешательства потустороннего, нашептывающего тайну мироздания, а тайна тут только одна - после смерти конец этому миру. Минута переживания личного апокалипсиса способна вызвать его и наяву.

***

Большие города немыслимы без груды тухлых физиономий, т.к. за пределами необходимого всегда найдется просроченный продукт.

***

В индийской философии дыханию уделяется много внимания: там оно рассматривается как основа жизни и по нему всегда можно определить сопричастность тел к бытию. Болезнь приковывает к материи, заставляя невольно её ощущать на себе. Кашель, выхаркивание воздуха из-за его избытка. Любой умирающий весь пропитан небытием, но не есть ли оно что-либо другое, кроме как высшая жажды жизни, жизни бессознательной? Поминутно кашляющий чахоточник содержит в себе больше истины, чем любой ни о чем весть разглагольствующий болтун - и это несмотря на то, что оба "выдыхают".

***

Природа жестоко мстит тем, кто пытается обойти её окольными путями, обращаясь к мистике из-за страданий и скуки, а через него - к самому Богу. Только отринув и тех и других после того как они оба были нами испытаны по полной, до посинения, не оставив в наследие ничего, кроме чувства пошлости, мы наконец приходим к той нескончаемой бездне, на поиск которой нас сподвигло желание вечности - к себе. Бесконечное копание в самом себе не несет в себе ничего, кроме бессмыслицы и открытия страшных истин, однако мы так увязли в этом процессе, что он в один момент становится самостоятельным и продолжает действовать помимо нашей воли, не обращая никакого внимания на наше крайнее недовольство жвачкой, которую мы не способны ни выплюнуть, ни проглотить, ибо это действие предполагает новую пропасть, и некий устоявшийся голос подсказывает нам, что заглядывать далее не стоит - и далеко не потому что мы страшимся двинуться умом, но из простого повседневного опыта: теперь мы знаем, что какой бы возвышенный нам не открылся источник, скука, этот мятежник протяженной апатии, окутает и его своим непроходящим величием.

***

Наиболее интересны как раз скучающие люди: приятно видеть пресытившегося человека, плюющего свысока на все эти блага мира, неотъемлемых идолов тешащихся насекомых и черни. Человек скучающий поневоле физиолог и все, что ему нужно для продления этого состояния, ставящего его на одну ногу с Богом, относится к области телесных потребностей, всем же остальным он не бывает по-настоящему занят, в конечном счете упразднив и культуру и так называемое "саморазвитие".

***

Понимание смерти как блага приходит к нам лишь в тех случаях, когда жизнь успела что-то кардинально в нас поменять, а именно: природу небытия. Когда тело становится обузой с кучей болячек и сонмом нервных расстройств, от него желательно поскорее избавиться - так повелевает нам демон инстинкта. Но как быть с вековечной тоской, тем и примечательной, что последнее страдание связано с рождением как с чем-то совсем нежелательным, причем, когда это ощущение усиливается из года в год, одаривая такими восторгами, что рядом с ними, пожалуй, не сравнится ни один экстаз?

***

Первоначально природа мистики гнездилась в чувстве удивления. Тогда были созданы упанишады и веды - тексты, так и сыплющие ступором перед сверхъестественным. Нацеленные на будущую жизнь, они возвещают совсем иные миры, и далеко не от отвращения к нашей планете (как это потом сделает христианство), но как будто уловив тайную суть всех переживаний отличных от вековечного покоя, который буддисты ищут в медитациях.

***

Сугубо созерцательный образ жизни возможен либо в импотенции, либо в небольших перерывах между оргазмами.

***

Толчок к самоубийству без истребления тела: живо представить, что тебя нет, никогда не было и не будет. Любую привязанность рассматривать как сугубо собачье свойство. Взрастить в себе нереальность последней ступени, позволив своему телу и его болезням жить своей жизнью; отделить их намерения от интересов пустоты, заинтересованной лишь в себе; вневременная протяженностью; способность охватить любые сферы, оставшись к ним безучастным с внешней стороны; удовлетворившись простым пониманием в желании продлить собственную агонию, остаться абсолютно равнодушным к чужим спасениям или падениям; сон в отношении ко всему ненужному (а таковое почти всё); Рассматривать наивность как порок; надежду как выход из равновесия с неизбежным крушением; утилитарность как страх увидеть сущность вещей; чувства как желание организма самоутвердиться; призрачность как вневременной транс; забыть о времени как о чем-то существующем, насильно игнорировать его; пойти дальне солипсизма заявив что ничего нет, включая самого тебя; не отрицать, не утверждать, ничего не делать, просто не быть, даже если ты есть; упразднив самоконтроль над отягчающими явлениями, упраздняются и те сферы, ранее его требовавшее - они начинают течь сами по себе более не оказывая на нас никакого влияния.

***

Обморок, вопль добытийственной природы.

***

Юмор - вот наша единственная нормальная реакция на нелепое умопомрачение Бога, когда он создавал этот мир. Но шутка ли когда ком плоти (новорожденный) начинает орать как резаный, словно его душу только что препарировали и переиначили в этот предмет тысячелетних возмущений, называемого телом?

***

Изначальная жестокость нашей природы кроется в желании крови смотреть на себя, опьяняясь своим видом. Вид мертвого вызывает двойственный эффект: с одной стороны - недоумение при виде как становление завершилось, ощущение, что смысл был не в становлении (наслаждении самим процессом), а в его прекращении; с другой - ликование немного расширившегося одиночества, когда чужая равносильная воля больше не пошатывает наши устои и свободное мнение.

***

Все предметы внушают чувство тайной недоговоренности, потому что молчат. Отсюда неудивительно, что человеку чужда идея тайны.

***

Небытие живет не только в нашей памяти, но и, что главное - помимо неё, питая и переваривая самого себя так громко, что мы слышим и видим сначала его отголоски, а затем и его превосходство и преимущество над всем внешним, развернутого в этом свете как желудок небытия. Отсюда: любое питание иллюзорно, идея физического бессмертия за счет него отпадает.

***

Бодрствуя ночью, можно физически ощутить отсутствие дневного хаоса мыслей. Одиночество среди людей - это столкновение четырех стен с лбами двуногих.

***

Ну как узнать и запомнить свое истинное "я", если каждый день меняешь маски и убеждения, причем вне зависимости от того, пребываешь ты в уединении или нет?

***

Пока планета терпит человека, дышать ей приходится одними несчастьями.

***

Чтобы оставаться человеком, приходится противостоять всему и вся, что движет другими.

***

Еще Меланд считал, что Боги давно покинули стариков. Дожить до глубокой старости – значит оборвать все нити к спасению.

***

Люди размножаются так же, как пьют и едят. И подобно тому, как в результате поглощения пищи или напитков соответственно выделяется кал и моча, также и человек - появляется как отход удовлетворенной потребности. Его зачатие и его рождение сопровождается теми же органами чувств, откуда стекает моча и всякая слизь. Тела получили разрядку, а платой за это явилась болезнетворная беременность и смертельно опасные роды. Многие женщины из-за них умирают, а чтобы принять роды самостоятельно, необходимы определенные навыки и знания. Все это говорит о некоей искусственной "надстройке" и неестественности данного предприятия. Невольно видится прямая связь секса со смертью, ведь в сути, если ничего не предпринимать в попытке продолжить беременность в виде принятия родов, а за ним и "удачного рождения", несостоявшаяся мать погибнет вместе со своим внутриутробным чадом. Все это было бы не так важно, если б не один некий фактор: ребенок, пребывая в утробе, после рождения ничего не помнит об этом своем состоянии. С возрастом, чем дальше человек удаляется от обстановки некогда царившего комфорта, тем больше теряется память о неизведанном - оно плавно перетекает в ностальгию. Ненадолго явившееся ему детство отдает лишь отголоском того райского состояния, в котором он пребывал находясь внутри матери, то в свою очередь - пребыванием в небытие, существующем еще до всякого зачатия.

3.

Я нахожусь по ту сторону глазной сетчатки бога.

***

Отчаяние? - всего лишь фанфаронство, позерство органов.

***

Оживать можно лишь в сатанинском смысле.

***

Нет, решительно: спать больше 6 часов - вещь возмутимая. Как только сон начинать занимать 1/3 нашей деятельности, это сильно сказывается на ней, она становится такой же замедленной, как и реакции в организме во время сна, являясь как бы его продолжением.

***

В молодости, особенно если она сопровождается процветанием нигилизма, читая Достоевского, невольно становишься как его герои-эпилептики: тебя начинает дергать, силы земли как будто больше не удерживают. Опасность веревки и искушение петлей.

***

Покончить с собой может только тот, кто не способен к покаянию из-за ощущения своей ангельской природы: такой человек ведет себя так, как будто мир ему что-то задолжал. Он стоит рядом (или даже сливается) с жестокостью и амбициями, которые при желании он мог бы направить на покорение себе подобных во имя достижения своих целей.

***

Вся прелесть экстазов (в т.ч. музыкальных) - в том, что они никогда не повторяются.

***

По-настоящему литература меня интересует только тогда, когда я отхожу и отвыкаю от мира музыки. С беллетристикой все ясно, но вот с музыкой… никогда не подберу подходящих слов, чтобы описать ту реальность, куда я иногда попадаю по её милости.

***

Реальность можно ощутить только если принадлежишь

Судя по тому, сколько я поглощаю пищи, в прошлой жизни мне пришлось изрядно поголодать.

***

Дошли до того, что на алкаша смотрят как на чужеземца, а ведь пьёт он лишь для того, чтобы сохранить свой живой человеческий облик.

***

Нас бы рвало каждый раз, если б мы могли видеть процесс пищеварения изнутри.

***

Голод - наглое требование материи для поддержания другой её не менее наглой формы.

***

Желания, всевозможные искушения призваны бороться с застоем тела, его ленью, с годами переливаемой в кровь. Так будем же поддерживать их искусственно, откажемся от донорства скуки, коль скоро природа отвратила от нас свой взор!

***

Тот, кто не терзается муками ненависти или любви по праву заслуживает порицания: разве можно спокойно наблюдать за зевающей рожей нашего ближнего, если сам задыхаешься в неистовых конвульсиях этих взрывных чувств?

***

От любви до тоски один шаг - ненависть следует после.

***

Умом я всецело принимаю мудрость даосизма, но проблема в том, что мое тело противится ей: изможденное длительной болезнью - скукой, оно страшится не столько монотонности, сколько сознания этой монотонности.

***

О чем можно говорить кроме скуки, когда всецело ей поглощен? В то время как другие средства, даже музыка, уже от неё не спасают, единственный способ хоть на мгновение отделаться от этого навязчивого гостя это превратить его в объект научных исследований.

Дата добавления: 2015-07-19