|
Читайте также: |
Вышел в коридор. Встал у стеклянной перегородки красного уголка. Конечно не для того, чтобы смотреть телевизор. Хотелось, чтобы подошла она. Час назад заходил к ней, предложил прогуляться. Отказалась, хотя видел, что, по сути, ничем полезным занята не была. Разозлился, ушёл.
Стою столбом, беспощадно курю и смотрю через стекло на экран телевизора и, конечно, почти ничего не слышу, но зато ловлю все звуки в коридоре. Скрипнула дверь. По звуку определяю, что это из их комнаты. Слышу её шаги, не оборачиваюсь, как будь-то не замечаю. Подошла, остановилась рядом, взяла за локоть.
- Что здесь стоишь?
- Да вот смотрю кино.
- Что идёт?
- Какая-то дребедень.
- Давно смотришь?
- Минут десять.
- Идём, прогуляемся?
- Ты же хотела заниматься.
- Да что-то нет настроения.
- Подожди, я оденусь.
Возвращаюсь в комнату, накидываю куртку, на ходу застёгивая пуговички на рукавах. Спускаюсь вниз, на улице беру её за руку. Для себя решаю, что буду спокоен и сдержан. Пусть она почувствует, что я обиделся на неё.
Спрашивает, поправляя волосы:
- Куда пойдём?
- Едем в город.
- Нет, лучше пройдёмся здесь, быстрее вернёмся.
- Тебе видней.
Сворачиваем в боковую улицу. Почему я должен постоянно подлаживаться под неё, под её настроение? Она даже не думает, что виновата. Хотя я злюсь, но глупо демонстрировать это, поскольку поступать так, значит демонстрировать своё бессилие. Ксюша, кажется, поняла меня, тоже надулась и замолчала. Высвободила ладонь из моей руки. Идём молча. Вышли на Крайнюю.
- Куда пойдём? - в ответ молчание. Меня это с одной стороны злит, с другой - приносит удовлетворение. Значит дошло. Снова спрашиваю:
- Куда всё же пойдём? Прямо? Направо? Налево?
Не отвечает. Поворачиваю к кинотеатру «Родина».
- Ответь хоть что-нибудь!
- Я уже говорила.
- Что-то не расслышал.
- Значит, хотела сказать.
Подходим к кинотеатру, спрашиваю:
- Зайдём?
- Уже поздно.
- Почему? На десять успеваем.
- Пошли.
Вошли, купили билеты, зашли в буфет, сели. Вроде отошла. Звонок. Поспешно допиваем крем-соду.
Вечер завершаем в сквере у клиник. И опять поссорились.
А причина банальна, как божий день. Мы оба ждём друг от друга повышенного внимания и чуткости, часто забывая о взаимности.
На следующий день сам не свой. Увидел её в институте, но не подошёл. Решил объясниться в общежитии. Сразу после занятий зашёл к ним, но Ксюши ещё не было. Хотелось быстрее освободиться от этой глупой обиды и побыть вместе. Сел на подоконник в коридоре. Вот и она. Окликаю. Подходит.
- Сдала зачёт?
- Сдала.
- Как это я успел тебя обогнать?
- А я заходила в первое общежитие к нашим ребятам.
Смотрю на неё. Нет, она не чувствует себя виноватой, как будь-то ничего и не произошло, а в голове мысль: «А я то, что выпендриваюсь? Не вспоминает о ссоре, и слава Богу! И мне следует забыть об этой ерунде». - Болтаем о разных пустяках.
- Какая сегодня чудесная погода!- восклицает Ксюша, - А как, наверное, хорошо в лесу!
- В чём проблема? Едем послезавтра, Витёк обещал, отвезёт.
- Послезавтра? Мне ещё надо сдать проект. Боюсь, не успею.
- Успокойся, сдадим.
Вскинула глаза, поправляет меня:
- Я сама сдам.
Удивлённо смотрю на неё.
- Да сделаем мы, не сомневайся!
- На счёт «мы» это ещё… - и её рука описывает перед моим носом громадный знак вопроса.
- И что здесь такого? Я же совсем другое имел ввиду. Почему не поработать над проектом вместе, если я могу помочь? - и чтобы не лезть в дебри выяснения отношений, перевожу разговор на исходную тему: - Давай уточним, кого ты хочешь взять с собой?
- Я? Да мало ли кого я хочу, - заулыбалась.
- Мне бы хотелось знать твоё мнение.
- Сашу, обязательно, - скосила глаза в мою сторону, обнажив в улыбке зубки, - ну и ты, конечно, - поворот головы и взмах рукой.
- А может меня не брать? - пробую пошутить.
- Можно и без тебя, - опять улыбается.
- А что разве Машу не берём?
- А её зачем? Нам и без неё хорошо.
- Сашко без Маши не поедет.
Мой друг уже две недели, как встречается с Машей, что учится с Ксюшей в той же группе, и это идёт на пользу нашим взаимоотношениям, позволяя встречаться в более непринуждённой обстановке.
Ксюша легла грудью на подоконник, Выглянула на улицу, и вдруг чему-то тихо засмеялась. Удивлённо спрашиваю:
- Что такое?
Не поворачивая головы, отвечает:
- Да так, вспомнила один случай.
- Расскажи, если не секрет.
- Вчера или позавчера, не припомню, зашла в 108 за тарелками. Готовили обед на весь колхоз, а тут ещё подошли Ольга и Светка, ну и не хватило. Спрашивают: «Что у вас своих тарелок нет?» Я объяснила, а когда уходила, за спиной слышу: «Ну, ясно, что за девочки пришли, мужу надо».
- А ты что?
Сухо ответила:
- Ничего. Пошла и всё, словно ничего и не слышала. Вот ещё не хватало объясняться с ними!
Повернулась.
- Делать ничего не хочется. Сейчас уговорю Светку, она должна зайти, и поедем в кино.
- Так уж лучше подожди меня, поедем вместе.
- Хорошо. Съезди, возьми билеты, чтобы время не терять.
- Как будь-то, мы его раньше не теряли!
Посмотрела на меня, решил не спорить.
- Ладно, сделаю, как ты просишь.
После кино, куда ходили вместе с Любашей, Светка так и не зашла, решили прогуляться по Кировскому. Зашли в Липки.
- У меня что-то настроение неважное, - как бы в раздумье, сказала Ксюша.
- У меня, может, было хуже, после того как ты мне его вчера испортила, но я стараюсь об этом не думать.
Чувствую, надулась.
В Липках дурачимся с Любашей на пару. Играем в пятнашки. Ксюша участия не принимает и чуть отстаёт. Я начинаю злиться. Это же свинство с её стороны, если у тебя плохое настроение, носи его с собой. Зачем другим портить?
- Вы что, опять поссорились? - спрашивает Любаша.
В ответ, почти одновремённо, два возгласа:
- Кто?!
А я добавляю:
- Ты, Любаша, говоришь глупости.
К ногам Ксюши подкатывается мяч, и вслед за ним, слышим мальчишеский крик:
- Тётенька! Подкатите мяч!
Общий смех разряжает обстановку.
Идём на автобусную остановку. В автобусе предлагаю:
- Пойдём вечером за сиренью.
Любаша соглашается, Ксюша отказывается.
Любаша дурашливо предлагает:
- Тогда пойдём, Серёжа, на товарку, там у меня знакомая собака есть, нарвём без приключений.
С Любашей было трудно, а точнее - невозможно скучать. Худощавая, далеко не красавица, внешне ничем не привлекательная, она излучала импульсы доброты и благожелательности. За всё время нашего знакомства я не видел её злой или хотя бы очень рассерженной. Даже своё плохое настроение она умела скрывать. В чём-то мы с ней даже были похожи, а, главное, с ней легко было дружить, в лучшем понимании этого слова. В общежитии останавливаемся у дверей 104. Спрашиваю Ксюшу:
- Что будешь делать?
- Спать.
- Спать? Не слишком ли рано?
Зашли в комнату. Любаша ушла в буфет. Делаю шаг в сторону двери. Хватает меня за руку, притягивает к себе, заглядывает в глаза.
- Серёжа, не обижайся!
- Да не обижаюсь, я, не обижаюсь! Но зачем так себя вести?
- Это я на Любашу обиделась.
- А она то тут при чём?
- Что она не могла сразу после кино уехать? Зачем с нами в Липки потащилась? Мне так хотелось побыть вдвоём! - и добавляет: - Ты, пожалуйста, не обижайся, я, действительно, очень хочу спать.
- Успокойся, я не обижаюсь.
Входит Любаша, услышав конец разговора, задерживается в нерешительности у дверей, потом проходит к столу, приглашает поужинать. Отказываюсь, прощаюсь и ухожу.
Прошло два дня. Вечером зашёл Родька из 110. Развязной, расслабленной походкой прошёл к окну, сел на подоконник. Мы с Сашко просматриваем лекции по мостам.
- Зубарите?
- Как видишь, - отвечает Саша.
- Ну, давай-давай, - и, немного помолчав, Родька спрашивает меня: - А как ты там со своей красавицей?
Я поднял голову, встретил нахальный взгляд.
- Что ты имеешь в виду?
- Ходишь по пустому. Столько времени прошло, а толком и прижать боишься.
- Я смотрю, ты лучше меня осведомлен о моих делах, - отвечаю спокойно на его ехидное замечание.
- А что? - Родька слез с подоконника, прошёл к приёмнику, включил, потом выключил. - Столько времени ходишь, а толку никакого, а я её знаю с первого курса, чай в одной группе учимся.
- Ну и что?
- Девочка - палец в рот не клади. На первом курсе тихонькая была, а потом расхрабрилась…
- Плохо ты её знаешь.
- Да не можешь ты ничего! Ты же ни с одной девчонкой толком и не вахлялся!
Меня начинает злить этот разговор.
- Слушай, не слишком ли много ты обо мне знаешь?
- А это не для кого не секрет. Видно же, какой ты. Ты хоть раз девчонку за грудь брал? А как подол задирать, знаешь?
- Слушай, Родька, так говорит чаще тот, для кого грязная сторона всегда лицевая, - разозлился я.
- Это ты из-за Ляляевой на меня так фонтанируешь.
- Да причём тут она! Ты рассуждаешь, словно испытал бог вест что, а ты ещё сопляк. Иди отсюда, не мешай заниматься!
Родька застыл у дверей. Поднял голову Сашко.
- Ты что, не понял? Вон отсюда!
Родька берётся за ручку двери, оборачивается. На его наглой морде какое-то подобие улыбки.
- Ну, пока, зубрилы.
Готовлюсь к экзамену по мостам, послезавтра сдача. Стук в дверь. В приоткрытой двери голова Ксюши.
- Идём к нам, посидим, а то мне скучно.
Без всякого сожаления откладываю лекции, что одолжил на вечер у Генки Озерова из четвёртой группы.
Если бы кто видел наши взаимные ласки, объятия, поцелуи, в которых было столько неподдельной страсти, то, наверное, решил бы, что у этой влюблённой пары за плечами, если не годы, то многомесячные контакты.
- Почему ты вчера не зашла ко мне?
- Не хотела тебе мешать.
Но я не поверил, и причина была, действительно, тривиальной. Оказывается, я пообещал ей зайти сразу же после лекций, а сам зашёл к ребятам в первое общежитие и забыл, а она ждала. Как мало надо для наших обид и пустячных ссор!
Стоим у окна гладилки. Солнце уже наполовину скрылось за обрезом горы, по склону которой, словно наползая друг на друга, жмутся, утопая в садах, бело-серые домики Агафоновки.
- Мне давно хочется спросить тебя, но всё никак не решаюсь. Слова вертятся на языке, а как посмотрю в твои глаза, и язык не поворачивается.
Заинтересованный взгляд исподлобья.
- А ты не смотри в глаза, а делай вот так, как я, - она чуть опустила голову и отвела взгляд в сторону. - Я так всё могу сказать, - снова смотрит на меня. - Ну что, не можешь?
Не отвожу взгляда, сжимая пальцы её рук.
- Ты последнее время стала какая-то дёрганная, твоё изменяющееся настроение не поддаётся объяснению. В чём дело? Тебе нравится кто-то ещё? - не столько спрашиваю, сколько утверждаю я.
Наклонила и чуть повернула голову в сторону. Холод пронзил до костей. Видимо мне было не суждено испытать уверенности в наших взаимоотношениях, а наши последние встречи вносили в мою душу всё большее смятение.
- Нет у меня никого… другого…- ответила Ксюша после недолгого молчания, - а что нравится, не нравится - это ведь сама жизнь. Я, порой, и сама себя не пойму…
Позднее я понял, что у неё и самой эта мысль «о другом» возникла спонтанно, как следствие моего неожиданного вопроса, попавшего на подготовленную почву собственных метаний. Она, видимо, боялась этой определённости, на которой настаивал я, боялась протягивать между нами более зримую нить, и чаще просто старалась ни о чём не думать.
Неожиданный оборот разговора вывел меня из душевного равновесия, было почему-то грустно слышать эти слова, хотя в них и не было прямого подтверждения моим сомнениям.
- Кто знает, пройдёт лет двадцать, ты и не вспомнишь обо мне, - с грустью говорю я.
- Нет, почему же? Я вспомню обязательно, что был такой… рыжик, - и она, стараясь разрядить обстановку, кокетливо кинула взгляд в мою сторону и засмеялась.
Меня уколола эта фраза, и я снова повторил:
- Нет, не вспомнишь.
- Да ведь и ты тоже забудешь! - Ксюшу задел мой ответ.
- Никогда, - убеждённо ответил я. - Я не забуду о тебе, по крайней мере, по двум причинам: во-первых, ты перевернула всю мою жизнь, во-вторых, странички моих записных книжек сохранят память о наших встречах надолго. А ты стала меньше уважать меня, - продолжаю я после некоторого раздумья. - Знаю, это произошло из-за моей чрезмерной привязанности к тебе. Я очень часто уступаю тебе, а ты воспринимаешь это, как должное.
- Я тебе тоже уступаю.
- Это было только один раз, ну, от силы, два…
Опять зашёл разговор о поездке в лес. Всё складывалось так, что поездке ничего не мешало. Решил ещё раз уточнить.
- Ты не забыла, что завтра едем в лес?
- Ой, Серёжа, ну я ещё не знаю… - протяжный, извиняющийся голос.
- Значит, едем, передай Маше.
- А что сам Саша сказать не может?
- Он не хочет. Они опять что-то повздорили. Скажи ты.
- Не буду я говорить.
- Почему?
- Вот ещё не хватало! Они там оба выпендриваются, а я пойду уговаривать!
- Хорошо. Ты только её вызови, а я переговорю сам.
Отвечает безапелляционно:
- Нет.
Я разозлился.
- Тогда едем без Маши.
- Без Маши я не поеду.
Ушёл злой, а к вечеру всё разрешилось само собой - позвонил Витёк и сказал, что машины не будет.
Воскресенье. Теплынь. Все окна настежь, ни черта не работается. Хочется съездить в город, встряхнуться, но, увы! -«финансы поют романсы». Все сидим дома, Сашко листает тетрадь с лекциями, Мишка читает книгу, я бездумно валяюсь на койке. Славка высунулся в окно, обозревает окрестности и вдруг быстро соскакивает с подоконника.
- Ребята, где у нас половая щётка?
- Посмотри в шкафу, кажется там - отрывается от книги Мишка. - Что решил заняться приборкой?
Славка, ничего не отвечая, устремляется к шкафу, достаёт щётку и, теперь уже со щёткой, вновь высовывается в окно и начинает елозить щёткой по карнизу слева. Мы все заинтересованно, ничего не понимая, следим за его странными манипуляциями. Славка оборачивается:
- Подержите кто-нибудь меня за ноги.
Моя койка ближе всех. Я поднимаюсь, обхватываю Славку за ноги и одновремённо пытаюсь рассмотреть, что он делает. Славка, извиваясь ужом и опираясь одной рукой на карниз, что проходит под окнами вдоль стены общежития, старается концом щётки дотянуться до беленьких полотняных туфелек, стоящих на карнизе под окнами соседней 108 комнаты, видимо, выставленных для просушки, после того как их тщательно вымыли и натёрли мелом. Наконец, это ему удаётся, и он, подцепив осторожно за дужку ближайшую туфельку, ставит её на наш подоконник. Ещё через минуту рядом с первой стоит и вторая туфелька. Славка с улыбкой во весь рот соскакивает с подоконника и, не отвечая на наши недоумённые взгляды, прячет туфельки под свою кровать. И делает это совершенно своевременно, ибо буквально в следующее мгновение наша дверь в комнату с шумом распахивается и в дверном проёме появляется разгневанная Евгения из 108 и возмущённо кричит уже с порога:
- Скоты! Отдайте туфли!
«Возмущённый» бесцеремонностью гостьи, Славка, не менее громко, рявкает на неё:
- Ты чего расшумелась? Какие тапки? И при чём тут мы?
Ищи свою обувь у себя!
Я гляжу на девчонку, Только что такая возмущённая, она вдруг теряется от Славкиного окрика, слёзы заполняют её глаза и она, закрыв лицо рукой, поворачивается и убегает, забыв закрыть дверь. Мишка поднимается с койки, закрывает дверь, потом оборачивается и, с укоризной, смотрит на Славку:
- Обидел девушку, надо бы нежнее…
Славка не успевает ответить, как в нашу дверь кто-то стучит. Входит Зоечка Чемодурова, на лице улыбка.
- Ребята, пошутили, хватит. Женька на свидание собирается. Отдайте туфли, кроме вас, их с карниза взять было некому.
В разговор вступает Миша, уловивший Славкину «идею»:
- Зоя, с тобой приятно разговаривать, но мы не видели ни туфель, ни тапочек. Мы, безусловно, могли бы помочь в их поисках, а при определённых условиях взаимопомощи, я думаю, это не заняло бы много времени. К примеру, червончик взаймы и мы их из-под земли, но достанем.
Зоя понимающе обводит нас взглядом и уходит, а минут через пять возвращается снова.
- Ребята, только восемь рублей, - она протягивает деньги.
- Спасибо, Зоечка! А мы тут порасстарались и нашли потерю, - Славка достаёт из-под кровати матерчатое сокровище и, передавая его Зое, и, с серьёзным видом, добавляет: - Нашли совершенно случайно под окном. Я выглянул, смотрю - лежат. Наверное, свалились с карниза. Мы бы сразу отдали, если бы Евгения нас не обматерила. Мы же очень ранимые. Ты, пожалуйста, так ей и передай.
Зоя прыскает в кулак и выскакивает из комнаты. Славка, с улыбкой во весь рот, обводит взглядом нашу компанию.
- Есть предложение съездить в кинушку, да и на пивко хватит. Возражений нет?
Возвращаясь поздно вечером, мы завернули на одну из улиц Агафоновки и наломали четыре охапки, свисающих через заборы веток сирени. Две охапки, связав их в букеты, Славка умудрился закинуть в открытое окно 108 комнаты. Свой букет я передал Ксюше, постучав к ним в дверь, А куда дел свои цветы Сашко, я не знаю. Он куда-то испарился, как только мы подошли к общежитию, и вернулся в комнату значительно позднее нас. Зачем-то зажёг свет, поглядел на нас с дурацкой улыбочкой, после нашего общего возмущения погасил его, что-то мурлыча под нос. Видимо он рассчитывал, что мы поинтересуемся его ночным походом, но нам было «по фиг», мы хотели спать.
Дата добавления: 2015-07-16; просмотров: 35 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| ЗАЧЁТ ПО ФИЛОСОФИИ | | | ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ СВЕТКИ |