Я ждал, что ты напишешь сама и хотя бы что-то объяснишь, но, видимо, ошибался.

В ту ночь я долго думал обо всём. О том, как трудно найти то, самое дорогое, и как легко потерять всё.

Я не видел необходимости у кого-то что-то расспрашивать, я ждал, что ты всё объяснишь сама, но ты не спешишь этого делать.

Мне совершенно непонятно, отчего это вдруг совершенно незнакомый мне до этого дня человек распоряжается в твоём доме, как в своём собственном? И ты на это, по сути, никак не реагируешь! Даже одобряешь, раз неоднократно приглашаешь его в помощь себе.

Он раз, другой и третий говорит от своего и твоего имени, а ты молчишь! Вы даже ссоритесь с ним чуть ли не как супруги, нисколько не обращая внимания на других.

Как всё это сопоставить с тем, что ты писала мне в письмах, с тем, что мы неоднократно обсуждали? Не хотелось бы думать, что ты забыла об этом. Что же касается меня, то я остался прежним, я всё помню, ничего не забыл и не от чего не отказываюсь.

Возможно, тебе, просто не хватило времени всё обдумать и я зря тороплю тебя с ответом. Прости, я готов подождать ещё и выслушать тебя. Прими же и ты, наконец, своё решение и напиши мне об этом. Жду. Юрий.

Прочитав письмо, она попыталась сразу же сесть за ответ, но из этого ничего не получилось, слишком много эмоций переполняло её. В то же время, читая письмо, Тамара обратила внимание, что Юрий, особо не прислушиваясь к болтовне Леонида, запомнил многие мелочи, на которые она даже не обратила внимание, а он напомнил ей о них в своём письме.

Через некоторое время она сделала вторую, потом и третью попытки сесть за письмо, но, начав писать, вскоре понимала, что объясняя что-то, по сути, оправдывается или скатывается к обидам, не пытаясь что-то разъяснить. Потом она нашла в себе силы и попыталась ещё раз ответить.

… Ты ждёшь, чтобы я что-то объяснила, другими словами, нашла оправдание своему поведению, а мне нечего объяснять и не в чем оправдываться. Между мной и Леонидом ничего не было. Да, мы работаем в одной школе и видимся почти ежедневно. Но в чём здесь крамола?

Бывая на танцах, я неоднократно танцевала с ним, и он провожал меня до дому, если не было знакомых девчонок. А что было бы лучше, если бы я шла одна?

Да, он помогал мне в хозяйственных делах и делал это по собственной инициативе. Ну, а если бы я всё же попросила его, это было бы преступление? Я не исключаю, что нравлюсь ему и, может быть, не одному ему. Но это моё предположение, он мне об этом не говорил, а я никогда не скрывала, что у меня есть ты, правда и не афишировала.

А что касается поведения Липина в тот день, для меня его беспардонность была так же неожиданна, как и для тебя. Хотя если подумать, а что такого, кроме, конечно, болтовни, перемешанной с враньём, сделал он плохого? За что его осуждать? Кроме этого - не за что.

Тогда, что же ты ждёшь от меня? Что я должна сделать? О чём я должна писать тебе?

И что же всё-таки вызвало твою такую реакцию? Может дело в тебе? В твоей чрезмерной обидчивости и неоправданной подозрительности?...

Она долго писала ещё и ещё, что-то исправляя и дописывая. Письмо уже было почти готово, когда она, вновь перечитав его, решительно скомкала листок. Потом достала папку с белыми тесёмочками, в которой хранила все письма Юрия, вынула оттуда пухлую пачку писем, что он писал ей еженедельно и даже чаще, и начала складывать их в ровную стопку, изредка пробегая глазами ту или иную страницу.

Она долго сидела, задумавшись, мысленно возвращаясь к их встречам с Юрой, таким долгожданным и таким коротким, ведь за полгода их знакомства они вместе были всего 12 дней! Да и эти дни большей частью измерялись несколькими часами.

Да, Леонид делал всё, чтобы привлечь к себе её внимание, добиться её расположения. И она не скрывала от себя, что были минуты, когда его усилия были для неё более чем приятны.

Да, она сравнивала Юрия с Леонидом, но даже когда это сравнение было не в пользу Юрия, у неё и мысли не возникало что-то изменить, хотя она и не давала ему твёрдых обещаний выйти за него замуж, но не исключала такого замужества.

«Так что всё-таки изменилось в наших отношениях с Юрием? - думала Тамара. - Леонид стал более реален. Ну и что? Почему Юрий не борется за меня?! Почему считает, что решать должна только я одна? А может быть, я хочу, чтобы меня добивались, чтобы мне доказывали они сами, кто из них лучше, кто достойнее быть рядом со мной! Почему так делает Леонид и выжидает Юрий? Даже не выжидает, а, по сути, легко отступает. Даже обидно, как легко!» - и боль от этой мысли острой иголкой кольнула в сердце.

«Конечно, по уровню интеллекта Юрий выше Леонида, - продолжала она анализировать эту, далеко не простую, ситуацию, - в нём чувствуется и собранность, и целеустремлённость и, находясь рядом с ним, даже не возникает желания подчинить его себе, быстрее наоборот, хочется прижаться и спрятаться за него. У Леонида нет этого, точнее есть, но в меньшей степени, но зато он был более земной, более понятный. Так что же делать?!»

Жгучая обида захлестнула её, молнией сверкнула мысль: «Ну, раз так, то вот моё решение!» Она вытащила из-за тумбочки коробку, куда собирала всякий мусор и бросила в неё сначала скомканный лист письма, а вслед за ним стала разрывать и бросать туда Юрины письма. Потом достала альбом с фотографиями и вынула оттуда те фотографии, на которых был Юра, вложила их в конверт, что был приготовлен для письма в Мурманск, и сразу же заклеила его. Набросила на себя пальто, сунула ноги в валенки, взяла коробку и конверт и выбежала на улицу к мусорной яме, куда и бросила коробку, потом подбежала к соседнему дому, на котором висел почтовый ящик, и опустила туда письмо. «Ну, вот и всё!» - мелькнуло в голове. Она запахнула полы пальто, раздуваемые ветром, и бросилась к дому, стараясь ни о чём не думать.

Прошла ещё неделя. Тамара вдруг вспомнила, что после Нового года, кроме писем Юрию, кроме писем домой, никому не написала ни одного письма. Именно тогда я получил от неё совершенно сумбурную почтовую открытку.

Дорогой братик! Бога ради прости, что перестала писать тебе. Я совершенно запуталась. Всё никак не могу решиться и сесть за письмо к тебе, а написать нужно так много! Но я часто думаю о тебе, почти всё время, при каждом неверном шаге, а их я уже сделала немало и, видимо, наделаю ещё. Но ты не сердись на меня, очень прошу, не сердись.

Летом сразу всё тебе расскажу, если конечно, ты захочешь меня слушать. Я уверена, что мы обязательно встретимся.

Крепко целую тебя. Тома.

Я ничего не понял из этой короткой почтовой открытки, хотя почувствовал, что у моей сестрички, что-то далеко не так. Ответил ей сразу же, пытаясь что-то выяснить, но ответа так и не получил.

Дата добавления: 2015-07-16