Если правда, что Нерон воскликнул: «О счастливый Приам1, ты видел гибель своей родины!» — то это был невиданный дотоле вызов, это был преисполненный зловещего пафоса и доведенный до пароксизма жест. После такой фразы, как нельзя более уместной в устах императора, все остальные люди обрели право говорить банальности, и только банальности. Кто после этого может притязать на экстравагантность? Барахтаясь в своей мелкотравчатой пошлости, мы восхищаемся этим жестоким кесарем с замашками комедианта (тем более что если судить по письменным источникам истории, по меньшей мере столь же бесчеловечной, как и породившие ее события, его безумие отозвалось в сознании людей гораздо более звучным эхом, чем стоны его жертв). Рядом с его действиями любые другие действия кажутся жалким кривляньем. А если верно, что он поджег Рим из любви к «Илиаде», то можно задаться вопросом: было ли когда-либо в истории засвидетельствовано более ощутимое почтение к произведению искусства? Во всяком случае, это единственный пример литературной критики в действии, пример эстетического суждения на практике.
Воздействие, оказываемое на нас книгами, бывает реальным лишь тогда, когда нам хочется подражать их интригам, убивать, если, скажем, герой романа убивает, ревновать, если он ревнив, болеть или умирать, если он страдает или умирает. Но все это для нас остается в виртуальном состоянии или вырождается в пустое слово, и лишь Нерон позволяет себе превратить литературу в спектакль; он пишет рецензии пеплом собственных современников и собственной столицы...
Была определенная необходимость в том, чтобы кто-то произнес такие слова и совершил такие поступки. Эту задачу выполнил злодей. Это может и даже должно нас утешить, а то каково бы нам было возвращаться к нашей привычной жизни, к нашим гибким и мудрым истинам?
Дата добавления: 2015-07-19; просмотров: 39 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Блаженство эпигонов | | | Неудачник, изображенный на монете |