Отрезвление

Отнюдь не загадочные заботы людей вырисовываются не менее четко, чем контур этой вот страницы. И что можно на ней запечатлеть, кроме отвращения к поколениям, выстраивающимся в цепь, подобно поражающим своей бесплодной фатальностью членам какого-нибудь силлогизма?

Приключение человечества, разумеется, рано или поздно закончится; чтобы это постичь, вовсе не обязательно присутствовать при финале. Если ты мысленно осознал свой разрыв с историей, совершенно излишне наблюдать за ее концом. Достаточно посмотреть человеку в лицо, чтобы от него отстраниться и больше не сожалеть об исходящем от него обмане. Тысячелетним страданиям, которые могли бы смягчить даже камни, удалось лишь притупить чувствительность этой стальной поденки, твердоголовой и легковесной, движимой пошлым безумием и волей к жизни, непостижимой и одновременно бесстыдной волей к жизни. Когда мы осознаем, что ни одно человеческое побуждение не сопоставимо с бесконечностью и что ни один жест не стоит даже того, чтобы его намечать, стук нашего сердца не позволяет скрыть, что внутри его нет ничего, кроме пустоты. Судьбы людей так же похожи одна на другую своей монотонностью и суетностью, как для равнодушного наблюдателя — небесные светила или кресты на военном кладбище. Если подвергнуть анализу различные цели нашей жизни, то вряд ли среди них найдутся такие, которые не впишутся в водевиль или роман ужасов. Разве не показывают они все, насколько мы суетны и злосчастны? И есть ли на свете еще такие чары, которым под силу ввести нас в заблуждение?

(Когда тебя освобождают от власти всех зримых предписаний, ты становишься, подобно дьяволу, метафизически незаконным; ты выпадаешь из миропорядка: не находя себе там места, ты смотришь на мир и не узнаешь его. Постоянное оцепенение превращается в рефлекс, а жалобное удивление, лишившись объекта внимания, навсегда приковывается к Пустоте. Ощущения, испытываемые тобой, перестают соответствовать реальным вещам, поскольку ничто уже не волнует органы чувств... Так можно превзойти по причудливости грез даже самого дюреровского ангела Меланхолии и пожалеть, что Дюрер не томился по еще более отрешенным очам...

Когда все, вплоть до самых благородных видений, кажется слишком конкретным, слишком наполненным жизнью, когда вздыхаешь по Бесконечности, которая не соотносится ни с жизнью, ни со смертью, когда любое прикосновение к бытию оскверняет душу, последняя выходит за пределы вселенской юрисдикции и, свободная от необходимости перед кем-либо отчитываться, как и от необходимости соблюдать или не соблюдать какие-либо законы, соперничает — своей печалью — со всемогуществом самого Бога.)

Дата добавления: 2015-07-19