Образцовый предатель

Поскольку жизнь может реализоваться только через индивидуацию — это конечное основание одиночества, — каждый человек неизбежно одинок из-за того, что он индивид. Однако не все индивидуумы являются одинокими в равной мере: в иерархии одиночества каждый располагается на своей ступеньке. На последней находится предатель: он доводит свое качество индивидуума до пароксизма. В этом смысле Иуда — самое одинокое существо в истории христианства, но никоим образом не в истории одиночества. Он предал всего лишь одного Бога; он знал, что он предал; он предал некоего человека, подобно тому как многие другие предают некую вещь, нечто, скажем родину, или иные более или менее коллективные абстрактные понятия. Предательство, нацеленное на определенный объект, вовсе не является

таинственным, даже если оно влечет за собой бесчестье или смерть, поскольку здесь всегда есть образ того, кого хотели уничтожить; вина здесь явная, независимо от того, признается она или отрицается. Другие вас отвергают, а вы смиряетесь с каторгой или гильотиной...

Но существует гораздо более сложная разновидность предательства, без непосредственного адресата, без отношений к какой-либо вещи или личности. Например, отказаться от всего, не зная, что собой представляет это все; изолироваться от своей среды; отвергнуть — через метафизический разрыв — субстанцию, на которой вы замешаны, которая вас окружает и несет.

Кто и в какой форме сумеет безнаказанно бросить вызов существованию? Кто и через какие усилия сможет поднять руку на сам принцип собственного дыхания? Между тем стремление к подрыву основ всего существующего порождает желание отрицательного результата, могущественное и неуловимое, подобно легкому угрызению совести, отравляющему юную жизненную силу надежды...

Когда предается бытие, с собой уносишь лишь неопределенную тревогу, поскольку никакой образ не поддерживает своей определенностью предмет, внушающий ощущение содеянной подлости. Никто не бросает в вас камень; вы остаетесь, как и прежде, уважаемым гражданином: общество оказывает вам знаки внимания; вас защищают законы. Вы пользуетесь не меньшим почетом, чем кто-либо другой, и при этом никто не замечает, что вы мысленно уже присутствуете на собственных похоронах и что ваша смерть уже ничего не прибавит к вашему отныне неотвратимому уделу. А все дело в том, что предавший существование держит ответ только перед самим собой. Кто еще может потребовать от него отчета? Если вы не хулите ни человека, ни учреждение, вы не подвергаетесь ни малейшему риску; ни один закон не защищает Реальное, хотя все законы наказывают вас за малейший урон, нанесенный внешним приличиям. Вы имеете право подкапываться под само бытие, но ни под какое конкретное существо; вы можете на законном основании уничтожать фундамент всего, что есть, но при малейшем покушении на индивидуальные силы вас ожидают тюрьма или смерть. У существования нет никаких гарантий: для метаизических предателей, для Будд, отвергающих спасение, не предусмотрено судопроизводства, поскольку считается, что они предают только собственную жизнь. И ведь из всех злоумышленников это самые вредоносные: они покушаются не на плоды, а на жизненные соки, на жизненные соки вселенной. И лишь они сами знают, какого они достойны наказания...

Не исключено, что в каждом предателе живет жажда бесчестья и что выбор способа предательства зависит от степени одиночества, к которой он стремится. Кто не ощущал в себе желания совершить неслыханное преступление, которое поставило бы его вне рода человеческого? Кто не мечтал ценой бесчестья навсегда разорвать узы, связывающие его с другими людьми, чтобы через не подлежащее обжалованию осуждение достичь спокойствия бездны? А когда человек порывает со вселенной, разве он делает это не ради покоя, достигаемого через непростительный проступок? Иуда с душою Будды — вот он образец для грядущего, то есть для уходящего человечества!

Дата добавления: 2015-07-19