Гомологии между сахаджия и францисканством

Нитьянанда и его соперник Адвайта представляли соответственно принципы нормативной коммунитас и структуры на уровне групповой организации; их ответвления гомологичны спиритуалам и конвентуалам у францисканцев. Как в европейском, так и в индийском случаях наследники основателя вынуждены были столкнуться с проблемами групповой преемственности и теологической дефиниции. Основатели — Франциск и Чайтанья — были поэтами религии; они жили красочными религиозными образами, которые наполняли их размышления. В случае сахаджия задачу формулирования центральных идей секты взяли на себя госвамины. Францисканцы сделали своей Архимедовой точкой опоры понятие нищеты, а затем стали различать между dominium и usus по отношению к собственности и, наконец, разбились на фракции из-за доктрины usus pauper; сахаджия же вступили в противоречия, сосредоточившись на другом аспекте обладания, в данном случае обладания сексуального, хотя, как мы видели, для них сексуальный союз имел сакральный характер.

Священные книги вишнуитов «Бхагаватапурана» и «Гитаговинда» полны образов страсти; они рассказывают о любви гопи к Кришне. Однако, как указывает Даймок, «идею устраивать свидания с чужими женами нельзя считать приемлемой для большинства индийского общества» [14, с. 55], несмотря, можно добавить, на традиционную религиозную терпимость, хотя она отнюдь не опирается на вторую заповедь. Таким образом, у вишнуитских экзегетов, и в особенности у сахаджия, было множество проблем. Вишнуитская доктрина всегда свободно черпала из санскритской поэтической теории, а одним из излюбленных различений этой теории было разделение женщин на два класса: свакийя, или свийя (принадлежащая одному), и паракийя (принадлежащая другому). Женщинами паракийя могут считаться незамужние и чужие жены. В «Бхагавате» пастушки отчетливо относятся ко второму типу. Первая экзегетическая попытка госвамина по имени Джива состояла в отрицании буквального понимания этого. Во-первых, стандартная поэтическая теория не допускала женщин паракийя на первые роли в драме; следовательно, гопи, которые были протагонистами-, в действительности не могли быть паракийя. Во-вторых, гопи никогда на деле не осуществляли свои брачные отношения. «Силою майи Кришны (т. е. его способности создавать иллюзии) не сами гопи, а их призраки спали с их мужьями. Кроме того, гопи — в действительности шакти (т. е. силы, эманирующие из божества в виде богинь; так, шакти бога Шивы — богиня Кали, или Дур-га) Кришны, присущие и определенным образом тождественные ему» [14, с. 56]. Стало быть, они попадают в класс свакийя, женщин, и вправду принадлежащих ему; они лишь по видимости паракийя, женщины, принадлежащие другим.

Родственник госвамина Дживы, Рупа, принял такое толкование паракийя, при котором меньше искажается смысл оригинальных текстов; он, однако, утверждал, что обыкновенные человеческие этические мерки вряд ли применимы к «правителю всего, чем можно править». К подобному аргументу прибегали и в иудео-христианской экзегетике при объяснении некоторых странных действий и велений Яхве, таких, как повеление Аврааму принести в жертву Исаака. В самой «Бхагавате» некто спрашивает, как Кришна, этот «оплот благочестия», мог предаваться любовной игре с чужими женами, и ему отвечают: «Лишенный эгоизма, не получит здесь личной выгоды посредством правильного поведения, как и не понесет ущерба посредством обратного». Эта точка зрения хорошо согласуется с позицией секты, которая ощущает себя вне связей и стандартов обычного, структурного общества. Подобной свободой наполнены верования многих других движений и сект, сделавших своим основным принципом пылкую, или девоциональную, коммунитас; можно упомянуть пражских гуситов или общину Онейда штата Нью-Йорк.

Дата добавления: 2015-07-19