Объективация признаков концепта Любовь в сравнительных конструкциях

Сравнения представляют собой развернутые метафоры с предикатами подобия (похож/похожий, напоминает) или компаративными союзами (как, как будто, как бы, словно, точно). В сравнительных конструкциях В. Токаревой, Н. Горлановой, Л. Улицкой с субъектом сравнения любовь объектом выступают предметы, признаки, действия, явления природы, состояния человека. Абстрактные номинации, неявные проявления ментального и психического мира человека в таких конструкциях сопоставляются с конкретными именами и тем самым опредмечиваются, наделяются часто неожиданными, современными образными признаками, передающими концепт Любовь глазами современной женщины. Нами выделены регулярные типы сопоставления чувства любви с конкретными понятиями из области ' физический мир ':

1) Сопоставление с законами природы, постоянными или регулярными природными явлениями, водной стихией: … она увидела волнение Павла Алексеевича, и вся ее детская любовь к нему, как солнышко в небо, взошла в ней в эту минуту… (У.7); Он лежал погруженный в любовь, как в море, и впервые без ненависти подумал о Павлуше-старшем: почему он такой? (Т.34). Данные сравнения, видимо, должны служить повышению онтологии состояния любви, возводить его в статус вечных сущностей.

2) Сопоставление любви с человеком, той или иной социальной ролью, когда она является реальным мотиватором, причиной того или иного поведения современного человека: … Любовь (проявляется) то гостьей, то хозяйкой, то конокрадом, то конем … (У.9).

3) Сопоставление любви с едой, продуктами, необходимыми для жизнедеятельности: Любовь к мужчине, бывает, застит весь све т, как если взять кусок пирога и поднести его к самым глазам. Глаза съедутся к носу, все сойдется в одной точке - и уже ничего, кроме куска пирога, не увидишь (Т.19. В таких сравнениях всепоглощающеечувство любви получает свое предметное воплощение.

4) Сопоставление Любви с живой природой, объектами органического мира: Как дерево имеет под землёй корни, так любовь имеет такие корни в подсознании, поэтому они питают её даже тогда, когда в жизни нет встреч (Г.29). В этих сравнениях реализована идея необходимости присутствия любви в жизни человека, её естественности, неподконтрольности и независимости от воздействия человека.

5) Сопоставление любви с актуальными артефактами эпохи: Вокруг ЦУМа летал смоговый дракон, но любовь была, как фильтр, она прокачивала все … (Г.46); Любовь, как долгоиграющая пластинка судьбы … И у нее так же было… (У.6). В сравнениях сопоставляющий компонент может быть представлен артефактом – социальным образом-символом: Любовь реет над ней, как знамя над Кремлем. Красиво полощется на искусственном поддуве (Т.14). Артефакты в таких сравнениях указывают на способность Любви оказывать воздействие на людей, несут на себе знаки времени, высвечивая тем самым приметы любви конкретного поколения.

Современные признаки концепта Любовь объективирует сопоставление «чувствования» любви человеком с другими эмоциональными и физическими ощущениями: Это любовь, пропущенная через страдания и обогащенная страданием. Любовь- испытание, как будто тебя протаскивают через колючую проволоку и едва не убивают. (Т.17). Это любовь тихая и глубокая, давящая в одну сторону. Она обкатывала ею (любовью) сына так, что ему казалось: мать вообще его не воспитывает, как камню в реке кажется, что воды вообще нет, так она незаметно струится (Г.61).

Итак, Любовь в сравнениях В. Токаревой, Л. Улицкой, Н. Горлановой уподобляется природным законам, эксплицируя авторскую интенцию вечности любви, как вечности этих законов. Любовь (или её ожидание), по мысли писателей, сопровождает судьбу их современника, воспринимающего это чувство как свет, наполнение жизни, высшее благо. Любовь уподобляется растительному миру – она так же питается – незаметно, неагрессивно, как природа, и как природа, укореняется в сердце человека. Сопоставление с одушевленными существительными отражает отношение авторов к Любви как к разумному существу, способному к осознанным действиям, а сопоставление с веществами, необходимыми для существования человека усиливает аналогию: Любовь – живой организм, потребляющий для существования жизненно важные вещества. Артефактная лексика в составе сравнений служит для объективации её влияния на жизнь человека.

Соотнесение любви с конкретными понятиями из области ' физический мир ' отражает как традиционные представления (Лакофф, Джонсон, 2004; Арутюнова, 1975), так и актуальные признаки. Сравнения в произведениях авторов образно и по-своему характеризуют чувство Любви в условиях современной социальной жизни, погружённое в ментальный мир образованной женщины, привыкшей мыслить как бытовыми, так и научными категориями.

1.6. Лексико-семантическое наполнение афористических текстов как средство экспликации признаков концепта Любовь

Тексты художественных произведений анализируемых авторов включают выразительные по форме высказывания, содержащие обобщённые, глубокие, часто парадоксальные мысли о феномене любви. Считается, что афоризм может выходить за рамки предложения, включать в себя фрагмент текста до трех предложений. Анализ афористических высказываний позволил выделить несколько обобщающих идей, каждая из которых отражает одну из особенностей авторского видения Любви:

1) Любовь – важная составляющая духовной жизни человека. Эта идея воплощается, прежде всего, в связи Любви с Богом, божественного характера этого чувства: В любви человек ближе всего к Богу. Когда человек любит - он в резонансе с Богом (Т.44); Любыми путями Господь приводит нас к любви (Г. 44). Употребление в одном контексте слов Бог и любовь свидетельствует о взаимосвязи в авторском языковом сознании этих понятий.

2) Любовь иномирна, в её реальности можно сомневаться: … любовь - это самый выдуманный мир. Самая большая выдумка человечества (Т.26). Размытость определений Любви свидетельствует о том, что человеку сложно понять и осмыслить это понятие, однако именно в любви счастье, смысл жизни: Человек жив только тогда, когда любит (Г. 4).

3) Любовь несопоставимо выше, чем просто физическая близость: Любовь без уважения – просто секс. В таком случае лучше уважение без любви (Т.54). В этой идее в большей степени заметно чисто женское видение Любви и связанные с ней идеи самоотверженности, Любви как смысла жизни: Если любишь человека, надо жить его интересами (Т.47); Любовь – не только ведь взаимность. В первую очередь, это борьба со своими страстями, эгоизмом (Г. 43).

4) Любовь парадоксальна: … самый тайный и великий закон любви: в выборе сердца недостатки имеют более притягательную силу, чем достоинства – как более яркие проявления индивидуальности (У.6); … лучших – не любят (У.4); Хороших не любят. Любят плохих (Т.33). В этих афоризмах переданы противоречия любви.

5) Возможность сохранения любви в браке: … настоящая любовь может оканчиваться браком и продолжаться всю жизнь (Т.47). А кабы всякому жениха по нраву, то и царства небесного не надо (Г.53).

6) Добровольное подчинение в любви, власть одного человека над другим: Любовь – власть. Всякая власть парализует. А отсутствие любви –свобода (Т.52).

Объективация Любви в афоризмах В. Токаревой, Л. Улицкой, Н. Горлановой выявляет современные смыслы в наполнении концепта. Любовь - чувство, данное человеку Богом, представляет смысл и наполнение его духовной жизни, безусловная важность его сопоставима с естественными потребностями человека, а отсутствие любви – с болезнью, поэтому для Любви ничего не жалко, она дороже денег. Это отчасти противоречит представлению чувства в русской паремиологии и афористике других писателей, где любовь во многих случаях уподобляется болезни, а к любовным отношениям применим меркантильный, товарно-денежный подход. В объективации концепта Любовь в афоризмах авторов гендерно-значимые признаки обнаруживают современные суждения: красота не является обязательным условием возникновения любви, это чувство избирательно и обладает определённой властью над людьми; Любовь не обязательно связана с семьёй, браком (феминистский взгляд), однако в браке возможно сохранение Любви.

Сопоставление признаков концепта Любовь, отражённых в афоризмах авторов, с представлениями этого понятия в афористической передаче других писателей и в русской паремиологии выявило не только черты сходства в восприятии этого явления, но и значительные различия. Всё это свидетельствует об оригинальности афористических суждений В. Токаревой, Л. Улицкой, Н. Горлановой, об их включённости в концептосферу «русского обыденного сознания» и об устранении «архаизированности» в передаче признаков концепта Любовь в их произведениях.

Во втором параграфе «Объективация периферийных признаков концепта Любовь посредством интертекстуальных отсылок» рассматриваетсяэкспликация периферийных признаков данного концепта посредством прецедентных текстов и прецедентных имен.

Система представлений о любви (высший ярус - любовь возвышенная, небесная, средний - любовь земная, плотская и низший ярус - символическая имитация брака и свадьбы) обусловлена историко-культурным контекстом. Ю. С. Степанов (Степанов, 1997) последовательно описывает изменения в структуре концепта Любовь в различные периоды: в Античной культуре, в эпоху Возрождения, в Средние века. Считаем целесообразным описание периферийных признаков концепта Любовь, объективированных посредством прецедентных феноменов – явлений культуры, отсылки к которым функционируют в текстах В. Токаревой, Л. Улицкой и Н. Горлановой, выстроить в зависимости от их хронологической последовательности.

2.1. В прозе авторов в качестве интертекстуальных маркеров выступают прецедентные тексты. Прецедентный текстпредставляет собой хрестоматийный, общеизвестный текст, воспроизводимый в других произведениях. При интерпретации фрагментов произведений, содержащих отсылки к прецедентным текстам, у читателя возникают определённые аллюзии и реминисценции, которые реализуют авторские установки, актуализируя периферийные признаки концепта Любовь.

Отсылки к прецедентным библейским текстам, античной литературе, паремиологическим текстам в прозе анализируемых авторов выполняют иллюстрирующую и мотивирующую функции, служат для обоснования любовных ситуаций. В ряде случаев они переосмысливаются, обыгрываются, выявляя современное или индивидуально-авторское видение проблемы, нередко прямо противоположное мысли, заложенной в исходном прецедентном тексте. Ярким примером языковой аллюзии, эксплицирующей признаки концепта Любовь, является параллельное построение в тексте В.Токаревой:

- Клин вышибают клином. Любовь вышибают другой любовью (Т.36).

Интертекстуальное включение – прецедентный текст – проявляется в цитировании пословицы Клин клином вышибают – русского варианта латинского изречения Clavus clavo pellitur (Гвоздь гвоздём вышибают). Фраза В.Токаревой состоит из двух планов, первый план – аллюзия к пословице, имеющей аналоги во многих европейских языках. Второй план – мысль автора, отражающая свое видение решения проблемы: любовь как объект может при необходимости удаляться посредством его замены аналогичным объектом. При этом в концепте Любовь вербализуется личностно значимый признак: подконтрольность чувства.

В прозе рассматриваемых авторов прецедентные тексты русской классической литературы XIX века представлены точной или модифицированной цитатой, формирующей литературную реминисценцию:

- женщина создана для любви, а человек для счастья (Т.32).

В этом фрагменте, характеризующем героиню рассказа, ярко выражено мировосприятие писателя, его эмоциональное видение происходящего. Авторская оценка субъективна и развивает исходный текст В. Короленко: Человек создан для счастья, как птица для полёта. Прецедентный текст в новом произведении выполняет функцию намёка на известный постулат, обыгрываемый, оспариваемый современным писателем. Несогласие автора, принимающего текста с утверждением, содержащимся в прецедентном тексте, проявляется в том, что в высказывании В. Г. Короленко понятия мужчина – женщина включены в семантическое ядро лексемы человек, а в тексте В. Токаревой они разграничиваются и составляют дихотомию. Писатель намеренно и смело отделяет женщин от мужчин и приписывает каждым свою систему ценностей. Идея не новая, однако раньше она была мужской и служила для дискриминации женщин. В тексте В. Токаревой эта мысль получает развитие, выявляя радикальную феминистскую позицию автора. Интертекстуальная отсылка в новом тексте раскрывает наиболее значимый признак концепта Любовь – счастье для женщины.

В произведениях авторов встречаются отсылки к одному и тому же прецедентному тексту русской классической литературы: афоризму Ф.Достоевского: Красота спасёт мир.

Л.Улицкая подвергает его переосмыслению. На передний план выступает актуальный для автора нового текста смысл, отражающий приоритет разума в мироустройстве.

- Мир спасается через понимание мудрости (У.8) и

- Наука, по его глубокому убеждению, была призвана спасти мир (У.7).

В текстах В. Токаревой и Н. Горлановой высказывание Ф. М. Достоевского получает иное смысловое наполнение:

- … нужно, чтобы каждый отдельно взятый человек бегал по утрам и был влюблен. Движение и позитивное чувство — вот что спасет мир. От недостатка движения кровь застаивается, сосуды ржавеют. В отсутствии любви время не движется, картинки вокруг бесцветны, дух угнетен. Душевная гиподинамия. А вот если побежать… А вот если влюбиться … (Т.17);

- – А каждый не на своем месте. Человек ведь шире мира, поэтому он не может встроиться! Не мир спасется, а человек, который любовью больше мира. (Г.66).

Оно отражает актуальный для авторов нового текста смысл: Любовь – спасение, высшее благо для человека. Таким образом, интертекстуальная отсылка в прозе В. Токаревой и Н. Горлановой к тексту, далёкому по своей тематике от исследуемого явления, позволяет выявить периферийный признак концепта Любовь – ′спасение′.

В текстах В. Токаревой функционируют интертекстуальные отсылки как к классической художественной литературе, так и к текстам популярных песен.

- И мы усаживались работать, двигать сценарий дальше, и наша совесть была абсолютно чиста: перед чистыми листками, перед Богом и людьми. Мы любили друг друга, но не догадывались об этом. Так бывает. Просто все вокруг было голубым и зеленым. (Т.26).

Совместное творчество способствует возникновению чувства между создателями художественного произведения, однако герои не осознают его. Ощущение любви в передано при помощи трансформированного прецедентного текста «Лирической песенки» из кинофильма «Сердца четырёх» поэта Е. Долматовского:

Все стало вокруг голубым и зеленым, / В ручьях забурлила, запела вода.

Вся жизнь потекла по весенним законам, / Теперь от любви не уйти никуда.

Современные признаки, актуализированные в интертекстуальном слое концепта Любовь в произведениях В.Токаревой, Л. Улицкой, Н.Горлановой посредством прецедентных текстов отражают следующие семантические области: смысл жизни, счастье, спасение, высшее благо, естественность чувства, эмоциональное отношение, интимные отношения, семья, совместный быт, длительность чувства, недолговечность, неприятие признака роль материальной стороны для устойчивости любовного быта, амбивалентность (любовь – страдание), подконтрольность чувства, красота как источник возникновения любви, ′аберрация зрения′, пьянство разрушает любовь.

2.2. В прозе авторов активно используются прецедентные имена персонажей из русской и мировой художественной литературы, кинофильмов, а также общественных деятелей. Популярность прецедентных имён, стремление немедленно искать в имени персонажа отсылки к классической литературе в современной читательской среде хорошо демонстрируются на примере Н. Горлановой:

- У Славы на уроке рассказывали домашнее задание: лавстори. Одна ученица начала: // – Ее звали Анна... // – Не Анна Каренина? // – Нет. И паровоза в Ялте не было. У нее была маленькая собачка. Они с Гуровым полюбили друг друга. // – А собачку Гуров утопил? // – Значит, его звали Герасим. Как же он говорил с ней? // – Для любви слов не надо. (Г.66).

Апеллирование к широко известному тексту связано с важностью того, чтобы интертекстуальная отсылка была понята и правильно интерпретирована. Однако автор нередко вступает в диалог с прецедентным текстом, в котором функционирует имя, высказывая несогласие, насмешку над устаревшим восприятием признаков прецедентного имени, обнаруживая современное видение любовной ситуации, раскрывающей характер персонажа, имя которого стало прецедентным.

Отсылка к Библейским текстам через прецедентное имя в произведениях чаще всего вербализует такие признаки концепта Любовь, как самопожертвование, добродетель, а, с другой стороны, греховность этого чувства:

- Для меня любовь - религия. Я через любимого восхожу к Богу. Значит, мой любимый сам должен быть подобен Богу, как Иисус Христос (Т.50).

В высказывании В. Токаревой прецедентное имя Иисус Христос формирует библейскую аллюзию, которая выполняет мотивирующую функцию в тексте. Набор дифференциальных признаков прецедентного имени, сопоставляемого с понятием Любовь, становится характеристикой этого концепта, эксплицируя признак высота (восходить к Богу) и целый ряд признаков, приписываемых Богу, таких как добродетель, самопожертвование, кротость и подобных им.

Прецедентные имена, ассоциативно связанные с признаками концепта Любовь, используются преимущественно для сравнения любовных чувств и верности у героев классических и современных произведений:

- Номера дома и улицу он не знал. И, как чеховский герой из «Дамы с собачкой», – выяснял: где тут дача главного прокурора. Ему показали высокий сплошной забор. Он стоял перед забором. Залаяла собака, но не шпиц, как у Чехова, а бультерьер, собака-людоед (Т.21);

- Он стоял возле меня - некрасивый, изысканный, как барон Тузенбах в штатском (Т.11).

- Перед дверью я, Лариска и Быкомазов. Катерина была к ним равнодушна, любила меньше других, но в эту роковую минуту у её дверей стоят именно эти двое, как лошадь и собака из чеховского рассказа «Нахлебник» (Т.23);

- Дети побрели следом, держась поодаль, как чеховские нахлебники (Т.38).

Соотнесение данных фрагментов с текстом-источником в содержательном плане способствует выявлению ассоциативной, смысловой связи произведений: взаимоотношения между людьми в текстах А. П. Чехова и современного автора сходны: герои нелюбимы близкими, это приносит им страдание, заставляет сторониться, иные несвободны, их любовные отношения не могут не ранить близких. Посредством прецедентных имён в концепте Любовь актуализированы периферийные признаки: отсутствие любви, любовь вне брака привносит горечь в отношения.

- После смерти мужа Анна осталась одна. Сорок два года. Выглядела на тридцать пять. … Была, конечно, и любовь, что там говорить… Чудной был человек, похожий на чеховского Вершинина: чистый, несчастный и жена сумасшедшая. И нищий, конечно. Это до перестройки. А в последнее время вступил в кооператив, стал зарабатывать две тысячи в месяц. Нули замаячили. Не человек - гончая собака. И уже ни томления, ни страдания - завален делами выше головы. Некогда? Сиди работай. Устал? Иди домой. Он обижался, как будто ему говорили что-то обидное. Он хотел ещё и любви в придачу к нулям (Т.60).

При помощи данного прецедентного имени В. Токарева как бы вступает в партнёрские отношения с А. П. Чеховым, «подхватив знамя» и описав, что происходит с такими людьми, когда они из неудачной жизненной полосы попадают в более удачную для себя. Посредством прецедентного имени Вершинин, отсылки к драме А. П. Чехова«Три сестры» (1900), объективированы несколько признаков. Героя пьесы, который «с женой замучился.., с домом замучился…», полюбила Маша, и Вершинин восклицает: «Хочется жить чертовски…», в результате чего в концепте Любовь актуализируется признак ′счастье, смысл жизни′. Душевная теплота, культура, врожденная дворянская деликатность Вершинина, которыми обусловлены любовные томления и страдания чеховского героя, противопоставляются чувствам героя-любовника перестроечной поры, который завален делами выше головы, зарабатывает две тысячи в месяц и обижается, если ему не сочувствуют, не сопереживают. В погоне за материальными ценностями человек становится малоинтересен и уподобляется гончей собаке; в стремлении уйти от нищеты он утрачивает душевную чистоту, возвышенность. Материальное обесценивается В. Токаревой, о чём свидетельствует лексика высказывания (нули замаячили), а ирония в заключении (Он хотел ещё и любви в придачу к нулям) передаёт негативную авторскую оценку материальной составляющей в структуре концепта Любовь, что противоположно признаку ′роль материальной стороны для устойчивости «любовного быта»′ (С деньгами мил, без денег постыл), актуализированному в русских пословицах (Воркачёв, 2007).

Одним из самых популярных в современной культуре имён стало имя Золушки. Оно регулярно обнаруживается и в произведениях анализируемых авторов:

- Анна, как добрая фея, дает Золушке на вечер платье, туфли и карету – подержанный "мерседес" (Т.50);

- Но я вернула Гомонову себя, и его глаза стали медленно разгораться, как люстра над залом. Он похорошел прямо на глазах, как Золушка после прихода феи (Т.11);

- История его поступления стала институтской легендой, он был героем, и все это напоминало историю Золушки (У.7) и

- Настя с золушкиным видом застегивала ей босоножки, а Нина сушила о воздух свой маникюр (Г.61).

Имя Золушка в обыденном сознании связано в первую очередь с силой чувства, способного разбивать социальные преграды, с волшебным и счастливым сюжетом высокой любви. Интертекстуальная отсылка к известной сказке Ш. Перро о несчастной сироте знакома всем с детства. Прецедентный текст о любви использован в качестве намёка на ситуацию, связанную с чудесными изменениями в судьбе. Современные авторы часто обращаются к прецедентному имени Золушка, что объясняется ослаблением в современном демократическом обществе сословных и прочих преград в любви и браке. Красота, удача, случай могут помочь девушке найти счастье в любви с «принцем».

В прозе авторов наиболее востребованы прецедентные феномены широко известные среднему носителю языка. Аллюзии на историко-культурные события реализуются посредством апелляции к прецедентным именам, связанным с советским периодом в истории нашего государства:

- Катя выходит замуж за грузчика. Окончил ПТУ. Или даже не окончил. Мезальянс. Неравный брак. Это как раньше, во время революции, барышни-дворянки влюблялись в «братишек» (Т.14);

- История иногда шутит вот так: отца Боба в самом деле Сталин выгнал с родины, но здесь он женился на русской, свою половину любит до потери сознания, даже не заметил, что произошла трагедия, что он лишился родины... (Г.34).

Аллюзии на историко-культурные события в текстах писателей эксплицируют периферийные признаки анализируемого концепта: значимость любви, семьи вне зависимости от социально-политической ситуации.

Посредством прецедентных имён в интертекстуальном слое концепта Любовь в прозе В.Токаревой, Л. Улицкой, Н.Горлановой объективированы индивидуально значимые признаки: положительная ценность (любовь – высшее благо и условие счастья), красота, нравственные качества, хозяйственность, произвольность чувства, самопожертвование, добродетель, греховность, любовь – причина преображения, источник красоты; амбивалентность (любовь – страдание), п ривлекательность в любви, неподконтрольность; отсутствие любви, любовь вне брака привносит горечь в отношения.

Итак, образный слой концепта Любовь в текстах В. Токаревой, Л. Улицкой, Н. Горлановой раскрывается средствами вторичной номинации: метафорой, эпитетом, олицетворением, сравнением, афоризмом – и выявляет наиболее важные ассоциации, обусловленные культурной средой и частично личным опытом авторов. Типовые ассоциации в концепте Любовь: работа (и её результат), творчество, путешествие, война, животное или растение - передают ощущения человеком этого чувства: силу, глубину, значимость, ценность. Однако конкретная форма этих ассоциаций в прозе авторов наполнена неповторимым «ароматом» эпохи и поколения. Авторские (современные, женские) признаки раскрываются в уподоблениях свету, природным законам, разумному существу, способному к осознанным действиям, человеку с присущими ему физиологией, психическими свойствами и качествами характера, с веществами, необходимыми для существования человека, артефактами. Описание признаков в образном слое концепта Любовь обнаруживает высокую значимость этого чувства в духовной жизни человека. Эмоциональное отношение к Любви, её необходимость передают лексемы, репрезентирующие мир, религию, воду, огонь, воздух, свет, тепло, пищу, интимные отношения, радость, восторг, праздник. В образном слоеконцепта Любовь выявлены и отрицательные признаки: подчинение, зависимость.

Прецедентные отсылки позволяют провести параллели с классическими ситуациями, увидеть в конкретных бытовых историях повторение известных любовных коллизий, конфронтационное или пародийное их отражение. Прецедентные вкрапления в прозе авторов актуализируют как традиционные для русского языкового сознания признаки концепта Любовь: амбивалентность, положительная ценность, счастье, духовное начало, временной признак, красота как источник возникновения чувства, непроизвольность, инстинктивность любви, неподконтрольность чувства, взаимопомощь, неравенство, любовь вне брака привносит горечь в отношения, так и современные: Любовь – причина преображения, равенство партнёров в любви, самопожертвование, интимные отношения, произвольность любви, неприятие материальной заинтересованности.

Заключение

Концепт Любовь в прозе В. Токаревой, Л. Улицкой, Н. Горлановой представляет собой культурнообусловленную вербализованную смысловую структуру, которая раскрывается в признаках-атрибутах, сочетаемости лексемы, номинирующей концепт, образных средствах, реализующихся разнообразными тропами, а также прецедентных феноменах.

Базовые признаки Любви отражают наполнение концепта в обыденном сознании; в ассоциативном слое объективированы и типовые ассоциации, и культурно обусловленные современные смыслы, как повторяющие, развивающие традиционные представления о любви, так и полемизирующие с ними. Прецедентные отсылки позволяют провести параллели с классическими ситуациями, увидеть в конкретных бытовых историях повторение известных любовных коллизий, а также их конфронтационное или пародийное развитие.

Перспективы дальнейшего изучения мы видим в исследовании других лингвистических и стилистических аспектов текстов рассматриваемых авторов, анализе концептов на материале их прозы и произведений других современных литераторов, например Л. Петрушевской, Д. Рубиной.

Дата добавления: 2015-07-16