Начальник районного отдела внутренних дел майор милиции Славин

Зима пришла ранняя, с сильными морозами и вьюгами. Иной раз Славину казалось, что он опять находится в Сибири. Ночами от сильных морозов громко стреляли деревья и даже дощатые заборы.

Хлопот у молодого начальника было много. Обстановка в районе, куда его недавно назначили, была в оперативном отношении тяжелой. Мочалову и Новикову, которым начальник отдела поручил розыск пропавшего квартиранта Ермоловой и его дружков, пока не везло. Они как сквозь землю провалились. Положение осложнялось еще и тем, что в районе почти ежедневно были происшествия, и Славину приходилось много внимания уделять текущим делам. Работников милиции беспокоили воры, а ночами на отдаленных от центра улицах города действовал опасный преступник. Он неожиданно появлялся перед прохожими одинокими женщинами и грабил их. Лицо его, по словам потерпевших, было закрыто маской, в руке — нож. Вот, пожалуй, и все, что было известно о нем работникам милиции. Грабитель уже совершил шесть нападений, и все шесть потерпевших даже одежду его называли по-разному.

Владимир Михайлович приказал дежурным о каждом таком случае сообщать ему лично в любое время.

Вот и сейчас, стоя на сильном морозе, он дожидался машины из райотдела и думал: «Даже время он выбирает разное. Сегодня вышел на „промысел“ ровно в два. На прошлой неделе — в половине первого, тридцатого ноября — в двадцать три часа...»

Преступник, как волк, появлялся неожиданно, совершал ограбление и исчезал, с тем чтобы через несколько дней, а порой и недель, объявиться снова, но обязательно в другое время. Оперативные группы милиции сбились с ног в поисках.

Подошла машина. Славин поздоровался с водителем и поторопил его. Машина резво понеслась вперед. А вьюга разыгралась не на шутку, в бешеной снежной круговерти чуть просматривались электрические фонари. Славин даже удивлялся, как водитель видит сейчас дорогу и умудряется держать скорость под шестьдесят. Вскоре машина резко взвизгнула тормозами и остановилась у входа в райотдел милиции. Майор, втянув голову в плечи, поспешил в помещение. Дежурный — седоволосый, с отекшим от бессонницы лицом капитан — спокойно и быстро доложил:

— В два часа двенадцать минут дежурный по управлению соединил меня с женщиной, звонившей по ноль-два. Назвалась она Игнатенковой Полиной Астаховной и сообщила, что ее ограбил какой-то мужчина.

— Ваши меры?

— Направил к месту происшествия оперативную группу, с ней поехали эксперт научно-технического отдела и инструктор с собакой. По радио сориентировал патрульные машины и наши оперативные группы, работающие по розыску этого преступника, после доклада о происшествии вам, по вашему указанию, приказал совместно с потерпевшей прочесать близлежащие улицы и попросил управление блокировать патрульными машинами весь наш район.

— Собака взяла след?

— Так точно. Привела к стоянке такси, где след был утерян. Считаю, что преступник воспользовался такси.

— Где находится потерпевшая?

— Сейчас ее привезут сюда.

— Направьте по одному сотруднику в таксопарки, пусть побеседуют с водителями, когда те будут прибывать в гараж. Как только привезут потерпевшую, доставьте ее ко мне в кабинет, подготовьте телефонограмму во все райотделы, ГАИ, милицию на железнодорожном транспорте, медвытрезвители и спецприемник, сориентируйте всех сотрудников, находящихся сейчас на службе, и сторожей вневедомственной охраны.

Славин, выйдя из дежурной части, по широкой лестнице поднялся на второй этаж. Прежде чем открыть дверь, взглянул на часы: два часа пятьдесят две минуты. С момента нападения прошло около часа. «Если действительно он сел в такси, — размышлял Славин, войдя в кабинет и снимая пальто, — он сейчас далеко от места происшествия. Похоже, что опять ушел!»

Тихо звякнул телефон прямой связи с дежурным. Тот доложил, что потерпевшую уже доставили в отдел и повели к нему. Славин пригладил рукой торчавшие после сна жесткие, отливающие синевой волосы, положил перед собой маленький блокнот и стал ждать.

В кабинет в сопровождении старшего лейтенанта вошла женщина. Лицо бледное, чуть припухшее от слез. На голове белый пуховый платок, на плечах — большой мужской полушубок.

Славин пригласил сесть, спросил:

— Какая у вас была сумка?

— Коричневая... средних размеров, с двумя ручками, закрывается на молнию.

— Что в ней было?

— Мое водительское удостоверение, деньги в сумме сорока пяти рублей, щетка для волос... кое-какая косметика: помада, пудра. Там еще были маленькие ножницы... зеркальце круглое, носовой платок и ключи от квартиры... вот, пожалуй, и все.

Майор специально спросил сначала о сумке. Он хотел, чтобы женщина немного успокоилась. А когда она справилась с волнением, Славин задал следующий вопрос:

— Полина Астаховна, какого он был роста?

— Кто, бандит?

— Да.

— Не знаю, темно было, а в подъезде он повернул меня к стене лицом... Хотя, по-моему, он высокого роста.

— Вы так думаете или видели все-таки?

— Когда я подходила к подъезду и услышала сзади быстрые шаги, то, обернувшись, увидела мужчину, не могу сказать точно его рост, но он был намного выше меня. На лице была черная маска. В правой руке он держал молоток, а в левой — нож, — она руками показала длину ножа, — вот такой длины. Я вскрикнула, а он подставил мне нож к животу: «Не пикни! Враз проткну!» Потом он положил молоток в карман пальто, а нож взял в правую руку и говорит: «Снимай шапку и шубу!», а сам вырвал у меня сумку. Я чуть сознание не потеряла. Сняла шубу, шапку, все это он забрал и потребовал, чтобы я вошла в подъезд. Там заставил повернуться лицом к стене, а это было как раз между двумя дверями, в тамбуре, что ли... и говорит: «Стой, не шевелись и ни звука, а то зарежу!» Затем стало тихо. Я стояла, стояла, потом не выдержала и обернулась, а его, конечно, и след простыл. Поднялась я в квартиру и почти сразу же позвонила. Муж выбежал во двор, на улицу, но никого там не нашел.

— Маску вы его не рассмотрели?

— Нет, темно было.

— В какое время вы закончили работу?

— В час тридцать я была в парке. Быстренько отчиталась у диспетчера и села в наш дежурный автобус. Он довез меня до угла нашей улицы и поехал прямо, я прошла немножко, свернула во двор своего дома, и тут — на тебе!

— На улице никого не встретили? Может, видели, что сзади кто-то идет?

— Нет, улица была совершенно пустынной, я не оглядывалась, никаких шагов не слышала. Он во дворе дома как из-под земли вырос, словно специально меня дожидался.

Майор понял, что большего от нее он не добьется, записал приметы шубы, шапки и обратился к старшему лейтенанту дежурному следователю:

— Примите заявление, допросите и доставьте потерпевшую на машине домой.

— Есть, товарищ майор! Она здесь с мужем...

— Все равно.

— Есть.

Старший лейтенант открыл дверь, пропуская вперед женщину. Славин поднял трубку телефона прямой связи и спросил у помощника дежурного:

— Что нового?

— Пока безрезультатно.

— В таксомоторные парки наших людей направили?

— Так точно.

— Хорошо. Если что, сообщите, я буду в кабинете.

Владимир Михайлович, выдвинув верхний ящик стола, достал папку. Это был его доклад на завтрашней, вернее, уже сегодняшней, сессии районного Совета депутатов трудящихся. Отыскал раздел, где говорилось об участии общественности в охране общественного порядка, и начал вносить дополнения.

«Должны же согласиться со мной, — думал он, — что, увеличив количество дружинников, ежедневно выходивших на дежурство, мы сможем освобожденное число сотрудников милиции бросить на раскрытие преступлений, в том числе и на розыск этого грабителя».

Вскоре с места происшествия прибыла оперативная группа, и в кабинет вошел капитан.

— Осмотрели мы и подъезд и весь двор, но ничего не нашли. Пока приехали, следы преступника почти полностью занесло, на улице черт знает что творится, и эксперт слепка следов ног уже не смог сделать, правда, по еще заметным очертаниям следов он определил, что размер обуви у преступника сорок один — сорок два. На стоянке такси, куда привела собака, находились две машины, но они прибыли туда значительно позже момента совершения преступления, и водители ничего интересного для нас сообщить не смогли.

Славин поблагодарил капитана и отпустил его, затем позвонил дежурному по управлению. Ответил майор Ремин.

— Какая в городе обстановка?

— После полуночи расшумелись: разбой в вашем районе, в Октябрьском двое — один взрослый, другой несовершеннолетний — три шапки у прохожих сорвали, патрульная машина, к счастью, проезжала мимо... Ну вот пока и все. Я надеялся, что сегодня, при наличии таких дружинников, все пройдет спокойно, но видишь, не получается.

— Каких дружинников? — не понял Славин.

Ремин рассмеялся и пояснил:

— Мороза с вьюгой...

— В городе все знают о «нашем» разбое?

— Конечно, я даже начальнику управления доложил.

— Ну, и что он сказал?

— «Славин дождется, что скоро его собственную жену ограбят», — Ремин снова рассмеялся и уже от себя добавил: — Так что, на всякий случай, предупреди Маргариту Ивановну, пусть по ночам без мужа или хотя бы другого мужчины не ходит.

— Ну, моя жена по ночам никуда не ходит, не то что твоя, — поддел Ремина Славин, который знал, что тот очень ревнивый.

Ремин клюнул:

— А что моя? Ты что, видел ее где-нибудь ночью?

— Мне кажется, что ее и сейчас дома нет.

Это для Ремина было уж слишком. Он торопливо закончил разговор и положил трубку.

Славин улыбнулся, представив себе, как в эту минуту Ремин лихорадочно натягивает на себя шинель и сбивчиво объясняет товарищам, что отлучается на полчасика домой, чтобы перекусить.

«Ничего, — думал Славин, — будет знать, как других задевать». И он начал набрасывать, какие еще мероприятия необходимо включить в план по розыску опасного преступника. В этот момент тихо звякнул прямой телефон. Дежурный по райотделу доложил:

— Товарищ майор! Тут привезли водителя такси, который говорит, что он возил похожего на интересующего нас человека.

— Где он? — встрепенулся Славин.

— Здесь, его привез Ладутько, которого я направлял в таксопарк.

— Пусть приведет его ко мне!

В кабинет вошел среднего роста мужчина. Славин пригласил его присесть и спросил:

— Как вас зовут?

— Иван Сергеевич Кошеленко, водитель такси...

— Иван Сергеевич, расскажите, пожалуйста, как попал к вам в машину человек, о котором вас уже спрашивали?

— Что тут рассказывать? Я в половине второго ночи высадил двух пассажиров — мужчину и женщину, и подъехал к стоянке. Там уже стояли две машины. Через некоторое время к первой машине подошла женщина с парнем лет шестнадцати, и они уехали. Ровно в два часа — это я знаю точно, потому что посмотрел на часы — к другой машине подошла парочка. Они сели на заднее сиденье и тоже уехали. Я остался один. Только подумал, что теперь наступает мой черед, как сквозь пелену снега в свете фонаря увидел, что к машине бежит мужчина. А я одиноких мужчин ночью на заднем сиденье возить не люблю, еще, чего доброго, врежет по моему чердаку так, что и ставни закроешь навеки. Я взял и закрыл на кнопку правую заднюю дверь, он как раз с той стороны приближался. Подбежал он и, конечно, сразу же схватился за ручку задней двери, но она оказалась запертой. Тогда он открыл переднюю дверку и спросил: «Свободен?» — «Да», — говорю я. «Подбрось меня, друг, на улицу Чернышевского».

Я завел двигатель, и мы поехали. Пригляделся я к нему, а у него на коленях лежит шуба женская, а сверху дамская сумка.

— А почему вы решили, что шуба у него была женская? — спросил Славин.

— Она была в полосочку, так что, товарищ начальник, я не ошибаюсь, шуба была точно женской. Когда выехали к центру города, я как бы между прочим спросил: «Куда это вы так торопитесь, бегом бежали?»

Он ответил: «Домой тороплюсь, там сын трехлетний остался один, может проснуться и испугаться. Жену в роддом отвез. Ее положили, а одежду, видишь, отдали, сказали домой забрать».

Я тогда сразу же подумал: «Не врет он? Ведь в районе той стоянки, где он меня нашел, никакого роддома нет, да если и верить ему, то где тогда обувь жены? Зачем она с собой сумку брала, если в родильный дом ехала?» Но я понял, что своими вопросами могу его насторожить. Когда подъехали к улице Чернышевского, он сказал мне остановиться. Я затормозил, он рассчитался и через пустырь, не торопясь, пошел к домам, стоявшим слева от улицы Якуба Коласа. И опять я удивился: говорил, что домой торопится к ребенку, а тут так далеко от дома из машины вышел, почему он не подъехал на машине прямо к своему дому?

— Как он выглядел?

— Высокий, не менее ста восьмидесяти сантиметров, худощавый, брови густые, маленькие усики. Когда он рассчитывался, я зажег в салоне свет и обратил внимание, что у него под правым глазом небольшой шрам.

— А какой у него цвет глаз?

Кошеленко задумался, а затем отрицательно покачал головой:

— Не помню, просто не заметил.

— Какого он был примерно возраста?

— Лет сорок на вид... уже немолодой.

— Вы узнали бы, если бы его вам показали?

— Да, узнал бы!

Майор обратился к Ладутько:

— Проводите, пожалуйста, товарища Кошеленко к следователю, пусть допросит его. — И майор протянул руку Кошеленко: — Иван Сергеевич, когда мы договоримся со специалистами, мы еще разок побеспокоим вас, чтобы попробовать нарисовать его портрет.

— Я не возражаю.

— И еще, если встретите этого человека, постарайтесь сообщить первому же повстречавшемуся работнику милиции или позвоните по ноль-два.

— Я понимаю, обязательно сообщу.

После того как Ладутько и водитель вышли, Славин подошел к противоположной стене и отодвинул матерчатую занавеску. Там была большая карта района. Владимир Михайлович булавочной иголкой прикрепил маленький красный флажок. На карте стало семь таких кружков, они обозначали места совершения нападений.

Дата добавления: 2015-07-19