|
Читайте также: |
Гресс почему-то думал, что он начнет меняться утром, или днем, или вечером. Идеально, если бы это случилось следующей ночью. Или вообще не случалось.
Он никогда не считал, что возможность оборачиваться человеком, – такое уж полезное умение для дракона. Глупость какая!
Поэтому Грессу безумно хотелось отсрочить этот момент, и, конечно, он не был готов проснуться уже изменившимся.
Где боль, которая должна была обязательно терзать тело, пока оно меняло форму?
Где раскаты грома и вспышки молний? Где хоть какой-нибудь Знак?!
Гресс оказался не готовым к переменам, несмотря на то, что в последние дни мысли о них оставляли его только в обществе извращенца, да и то не всегда.
Утром дракон открыл глаза, вынырнув из совершенно обычного сна, и сначала даже не понял, где находится. Пещера вдруг стала больше, будто кто-то за ночь раздвинул стены и поднял потолок на недосягаемую высоту. Шутник фигов!
Вчера Гресс ложился спать возле стены, но теперь он ее не чувствовал!
Ощущая в душе медленно зарождающуюся панику, дракон понял, что перемены в обстановке – это еще мелочи. Самое ужасное случилось с ним самим!
Гресс почти оглох. Вернее, так ему показалось в первый момент. Но что он мог подумать, если еще вчера он без труда разбирал малейший шорох за стенами пещеры, а теперь звуки леса воспринимались как-то издалека, словно из-под огромной толщи воды, и их никак не удавалось разложить на отдельные составляющие?
Дракон непроизвольно вдохнул поглубже. Раз уж подвел слух, то всегда можно положиться на обоняние. Так говорил его опыт… оказавшийся вдруг совершенно бесполезным! С запахами, которые в большинстве случаев могли рассказать даже больше, чем звуки, дело оказалось еще хуже – нос словно заложило.
Грессу как-то раз довелось простудиться.
Кашлять огнем ему не понравилось – он обжег гортань, язык и даже как-то умудрился подпалить кончик собственного хвоста, не говоря уже о том, что пришлось искать новую пещеру без запаха гари и пятен копоти на стенах. Впоследствии Гресс всеми силами старался избегать сырости и сквозняков, чтобы снова не заболеть.
Сейчас ощущение оказалось чем-то похоже на тот, казалось бы, давно позабытый кошмар, только теперь пламя не рвалось из глотки вместе с мучительным кашлем.
Но лучше бы рвалось, потому что его попросту не было!
Гресс лихорадочно искал и не мог найти в себе ту маленькую искорку тепла, которая раньше всегда готова была по первому зову вспыхнуть и вырваться из его рта горячей струей огня. Ту искорку, которую дракон еще вчера считал своей душой!
Гресс почувствовал, как внутри все похолодело от ужаса, и из его горла вырвался тихий хрип.
Нужно успокоиться. Паника никогда ни к чему хорошему не приводила. Все драконы проходят через это, и все справляются. Отец справился, Теронсс справился…
Может, им просто не было так жутко? Того, кто выдумал, что молодой дракон должен первое изменение проводить в одиночестве, нужно было придушить, едва он выбрался из яйца!
Гресс зажмурился, но в темноте без привычных звуков и запахов стало еще страшнее.
Он открыл глаза.
Где-то высоко-высоко над собой дракон увидел потолок пещеры. А ведь еще вчера ему приходилось чуть-чуть пригибать голову, чтобы случайно не задеть его гребнем!
Со зрением тоже творилось что-то невообразимое. О том, что оно стало хуже, можно было и не говорить, но изменилось что-то еще… Гресс подозревал – это оттого, что у людей и драконов глаза расположены по-разному.
Некоторое время он просто лежал, привыкая к реальности, которая встала с ног на голову и, кажется, не спешила возвращаться в исходное положение.
Но когда шок постепенно прошел, дракон почувствовал, что ему очень неудобно лежать.
Камушки, по которым он раньше спокойно ходил, давя лапами и воспринимая их, как крупный песок, теперь немилосердно впились ему в спину.
Как можно жить с такой тонкой, нежной кожей? Неудивительно, что рыцари постоянно норовят напялить на себя побольше железа.
Гресс застонал и тут же пожалел об этом, потому что свет, падавший от входа в пещеру, заслонила чья-то фигура.
Впрочем, ему не нужно было долго гадать, чья она.
Эх, зря он вчера не рассказал извращенцу об Изменении.
Гресс вспомнил, как рьяно рыцарь обычно рвался защищать его, и покрылся холодным потом.
Извращенец же сейчас его попросту убьет!
Не увидев в пещере дракона, зато найдя вместо него незнакомого человека, этот идиот не станет долго думать и просто пристукнет его!
А Гресс даже объяснить ничего не сможет.
Дракон еще не пробовал говорить и очень сомневался, что у него это получится с первого раза, да еще в такой стрессовой ситуации. Он обреченно зажмурился.
И почему он не послушался Теронсса? Разве брат когда-нибудь давал ему плохие советы?
«А у извращенца есть меч, – с тоской вспомнил он. – Большой такой и острый».
Уйдя в свои переживания, Гресс не обратил внимания на звук приближающихся шагов и, когда ему на плечо опустилась чужая ладонь, вздрогнул всем телом.
Вот это чувствительность!
– Господин… Гресс? – неуверенно спросили у него, оторвав от очередного поразительного открытия в собственной физиологии.
Дракон осторожно приоткрыл один глаз.
Около него на коленях стоял Алан. Гресс даже затруднился определить для себя выражение, которое было сейчас написано на лице извращенца – какая-то дикая смесь ужаса, восторга и неверия.
Рука рыцаря чуть дрогнула, а взгляд впился в лицо Гресса, который понял, что его смерть, кажется, откладывается на неопределенный срок. Дракон открыл второй глаз и все-таки попытался ответить, но из его горла вырвался только тихий хрип.
– Господин Гресс, просто кивните, если это вы.
Идиот, кто бы стал возражать в подобной ситуации вооруженному мечом рыцарю?
Но дракон, тем не менее, послушно кивнул.
– Господин Гресс, это… болезнь такая?
Гресс закатил глаза, постаравшись молча выразить свое отношение к чужой глупости.
– Вы умираете?
Вот интересно, какого ответа ждет извращенец, если Гресс сейчас способен только кивать? Впрочем, рассерженное шипение у него все-таки получилось почти таким же, как раньше.
– Вам холодно?
Гресс проанализировал свои ощущения и осторожно кивнул.
Хотя главным неудобством по-прежнему оставались камни, которые нещадно впивались в голую спину.
– Помочь вам встать?
Гресс снова зашипел, потому что очень сомневался, что способен сейчас стоять, тем более, – его передернуло – на двух ногах. Неужели извращенец, который не мог не заметить его состояние, решил поиздеваться?
Алан, так и не дождавшись ответа, что-то для себя решил и, бережно обхватив плечи Гресса, потянул его вверх.
Так вот, оказывается, как они сидят…
У дракона тут же закружилась голова, и он начал заваливаться обратно, но его снова поймали руки рыцаря.
Алан осторожно обнял его и перевел дыхание.
– Это ничего. Вы поправитесь.
Гресс хмыкнул.
– Извращенец, – просипел он с трудом.
– Не говорите, вам нельзя.
– Я сам решу… можно мне…
Почувствовав, что его и без того невеликие силы подошли к концу, Гресс ткнулся носом куда-то в шею рыцаря. Руки на его плечах чуть дрогнули.
– Вы ведь выздоровеете, правда?
– Правда, – у дракона наконец получилось полностью совладать со своими голосовыми связками. И хотя голос оставался еще хриплым, он уже не походил на карканье.
Эта маленькая победа далась с трудом, но она того стоила!
Некоторое время они молчали.
Гресс был даже немного благодарен Алану за эту передышку. Сегодня на него свалилось слишком многое. Рука рыцаря, прижимавшая его к теплому телу, ткань рубахи под щекой, пахнущая так знакомо, звук дыхания около уха – все это оказалось вдруг тем якорем, который был так нужен ему. Якорем, за который зацепилось его сознание, чтобы не поддаться панике.
– Господин Гресс…
Так, кажется, передышка закончилась.
Дракон тяжело вздохнул. Объясняться с извращенцем ему не хотелось.
Он чуть пошевелился, и какой-то особенно острый камень тут же впился ему в бедро.
Гресс зашипел от боли.
Алан встрепенулся и вдруг, несмотря на слабое сопротивление дракона, снова уложил его на пол. А ведь Грессу уже начинало нравиться сидеть так, как это делают люди.
Рыцарь поднялся на ноги и сверху вниз посмотрел на него, заставив дурные предчувствия вновь всколыхнуться в душе. Из такого положения извращенец выглядел довольно внушительно. Дракон поежился.
Что еще пришло в голову этому придурку? Добить, чтобы не мучился? Прикопать в лесу и носить каждый день к могилке свежие цветы? А что? Это достойно рыцаря – хранить память о возлюбленном.
Ох, как умирать-то не хочется… Гресс чуть не завыл от бессилия.
– У вас кровь, – наконец решил подать голос Алан.
И это повод, чтобы кидать его на холодный пол?!
Дракон бросил на рыцаря раздраженный взгляд, подозревая, правда, что в его теперешнем состоянии ему вряд ли удастся произвести должное впечатление. Такие взгляды не действовали на извращенца, даже когда Гресс был нормально размера, а уж теперь…
Алан тут же оправдал эти пессимистичные ожидания, когда нагнулся и поднял его на руки.
Дракон задохнулся от возмущения.
Да как этот человек смеет?… Это уже переходит всякие границы! Гресс дернулся было, но тут же замер – пол теперь был где-то далеко и по-прежнему усеян острыми камнями.
– Эй, извращенец, что ты задумал?!
– Вас нужно одеть.
Ну, хоть одна здравая мысль. Оказывается, у рыцарей и такие водятся.
Гресс никогда не носил одежды, но сейчас, чувствуя, как его начинает трясти от холода, готов был рассмотреть такое предложение.
– Ладно, – милостиво разрешил он, хотя его согласие, кажется, и не требовалось.
Алан, не тратя лишних слов и пользуясь беспомощностью своего подопечного, уже нес его куда-то в сторону своего лагеря.
Оказавшись вне пещеры, Гресс заметил еще одну особенность нового зрения – все цвета стали ярче, а еще их, кажется, было больше.
Пришибленно оглянувшись по сторонам и заметив, что деревья за ночь выросли в несколько раз – он предпочитал не думать о том, что в действительности изменились именно его размеры, – Гресс решил, что пока лучше довериться рыцарю.
Если бы извращенец хотел его убить, то сделал бы это еще в пещере.
Дракон расслабился на руках Алана. Он как-то не подумал о том, что если рыцарь его сейчас уронит, то синяками дело может и не ограничиться.
Но Алан только тихо крякнул, чуть покрепче прижал дракона к груди и еще более прытко поволок его к своей стоянке.
Дата добавления: 2015-12-01; просмотров: 19 | Нарушение авторских прав