Мабрур и Микдад). 4 страница

- Мир? С неверными? Никогда, ахи. Даже не спрашивай меня о таком.

- Да, ты прав. Пора показать им, на чьей они земле живут.

Тем временем, Давуд выпив воду, поставил стакан на стол и спросил Мабрура:

- Маб, я могу с тобой поговорить?

- Конечно.

- Маб, тут дело такое, Бурхан в не очень хорошую компанию попал, ребят толкают на запрещённые митинги и конфликты, между нами и иноверцами. Проблема в том, что и Миклас попал под влияния.

- Микдад?

- Ну да.

- То, что Бурхан плохо влияет на брата, это я уже понял.

- Они забили стрелку с христианами из армянского квартала.

- Это можно как-то исправить?

- Нет, так как и те, и другие уже позвали много ребят на разборки. А также армяне очень злы на недавний поступок одного из наших друзей.

- А что он сделал?

- Случайно выстрелил в живот армянскому парню.

- Что? Аллах да простит им это. Совсем ума лишились? Как мусульманин смеет стрелять в невинного человека? Куда молодежь катится? Чтобы невиновного калечить, да чем они думают? Такой грех, ай Аллах, прости нас.

- Не злись, ахи. Это в прошлом и это была случайность, вот только плата за неё будет нехорошая. Теперь толпой биться идут. Я хочу узнать, что скажешь ты по этому поводу?

- Я поражён. Я даже не знаю, что говорить. Откуда вообще у них оружие?

- Я не знаю, видно кто-то держит всё это и спонсирует.

- Я надеюсь на справедливость Всевышнего, чтобы каждый ответил по достоинству за свои поступки. А место, где они все собираются, надо показать полиции. Я думаю, их быстро разгонят.

В этот момент я с Бурханом вошли на кухню. Посмотрев на злого брата, Мабрур ничего не сказав, ушёл.

- О чём вы говорили? – спросил Бурхан Давуда.

- Да так… За сестру спрашивал вашу, – ответил Давуд, посмотрев на меня.

- А, да. Бурхан, я тут подумал, может, ты сейчас всё расскажешь родителям и сосватаешь Янаби?

- Разве есть причины спешить?

- Нет, но лучше не тяни с этим.

- А что случилось?

- О, кстати, хотите, один анекдот расскажу? – довольно спросил Давуд.

- Нет, не хотим! – ответил недовольно Бурхан.

- Короче, попадает один еврей в Рай.

- Началось… Ты думаешь, нам так интересно слушать про евреев?

- Ну, дослушай, что сразу ругаешься?

- Потому что я не хочу слышать вообще о евреях!

- Но про них самые классные анекдоты.

- Может, ещё и про армян расскажешь?

- О, я знаю и такой. Летят как-то в самолёте, еврей, армянин и…

- Ты что издеваешься?

- Может, дашь рассказать уже?

- Я не хочу слышать об этих неверных! Тебя ясно или нет?!

Пока Бурхан кричал на Давуда, на кухню вошёл Мабрур и тихо подошёл к ним.

- Хватит, Бурхан, ты уже фанатично реагируешь на всё! Что с тобой происходит? – говорил Давуд.

- Со мной всё хорошо, но я предпочитаю слышать только о людях своей нации!

В эту минут Бурхана резко прервал Мабрур и сказал:

- Однажды, Пророк наш Мухаммад (С.А.С.) сказал: «- Есть только две нации: Это не верующие и верующие». Так вот, дорогой мой Бурхан, если сам Пророк наш, да благословит его Аллах и приветствует, выделил в людях лишь две нации, то кто ты такой, что ставишь свой народ выше других? Слышал выражение? Что когда человеку нечем гордиться, он начинает величаться своей нацией. Только будь добр, ахи, не веди себя так, чтобы нам потом за свою нацию стыдно было.

Сказав это, Мабрур посмотрел на нас и вышел из кухни.

-Твой брат всегда умел разряжать обстановку, – говорил Давуд, с улыбкой смотря на недовольного Бурхана.

- Это точно. Ладно, я могу увидится с Янаби? – спросил меня Бурхан.

- Конечно, сейчас позову её.

- Нет, можно я с ней отдельно от вас поговорю?

- Ну, как бы….

- Я насчёт женитьбы хочу поговорить с ней.

Посмотрев на Бурхана, я кивнул ему и он, выйдя из кухни, направился в комнату к сестре. Постучав по слегка приоткрытой двери в спальню сестры, Бурхан спросил её:

- Янаби, я могу зайти?

- Бурхан? Что ты тут делаешь?

- Решил заглянуть к тебе, хочу поговорить кое о чём.

- Братья знают, что ты тут?

- Конечно. Микдад разрешил мне зайти.

- О чём ты хотел поговорить?

- Думаю ты уже знаешь, что я хочу прийти и просить твоей руки.

- Да, Микдад рассказал мне, – сказала сестра, опустив голову.

- Мне бы хотелось, чтобы это было взаимно. Я надеюсь, я тебе тоже нравлюсь, так же как и ты мне?

В эту минуту в комнату вошёл Мабрур и, застёгивая пуговицу на рукаве, сказал сестре:

- Яни, собирайся, поедим купим тебе… Не понял? Ты что тут делаешь?

- Я зашёл поговорить с…

- Что? Совсем ума лишился? Кто тебе позволил входить в комнату нашей сестры?

- Мабрур, не подумай ничего, я зашёл о свадьбе поговорить, Микдад разрешил.

- О какой ещё свадьбе?

Услышав крики брата, я и Давуд побежали к ним. Сестра тут же встала между Бурханом и Мабруром, пытаясь удержать грозно идущего вперёд брата.

- Ахи, не злись, он, правда, зашёл о свадьбе поговорить. Не ругайтесь, прошу, – сказала Янаби, смотря в глаза брата.

- Да о какой свадьбе речь идёт?

- О моей с Бурханом!

- Что? – удивлённо спросил Мабрур.

Молча смотря на сестру, брат развернулся лицом к двери и посмотрел на меня с Давудом.

- Я собираюсь просить руки вашей сестры, Микдад уже знает об это, я думал и ты в курсе, – сказал Бурхан моему брату.

- Идите домой, - невнятно произнёс Мабрур, смотря прямо на стену.

Посмотрев на меня, а затем направив свой взгляд на Мабрура, смотрящего непонятно куда, Бурхан спросил его:

- Прости?

- Идите домой, я хочу с братом и сестрой поговорить.

- Да, конечно, ахи, – ответил Давуд, схватив за руку Бурхана и выйдя с ним из комнаты.

Подождав в полной тишине, пока ребята вышли из дома. Мабрур повернулся ко мне и спросил:

- Как вышло, что они должны жениться?

- Бурхан давно уже хочет, он ждёт пока прилетят наши родители, чтобы уже все тут были и сыграть свадьбу.

- Почему я об этом не знаю?

- Но… Ты же сам сказал, что понял, в кого влюблена сестра и мне показалось, ты даже обрадовался…

- Да, я понял… Точнее, я думал, что я понял.

- Мабрур, если ты против, то только скажи, я сразу же… - сказала Янаби.

- Нет-нет, сестра. Если ты счастлива и любишь его, то я только рад за тебя.

Больше ничего не говоря, Мабрур вышел из комнаты. Янаби посмотрела на меня и присев на кровать, расплакалась.

- Ну, ты чего, сестра?

- Ничего. Я хочу одна побыть.

- Вставай, иди за мной.

- Куда?

- Пошли, увидишь.

Идя за мной, я привёл сестру к дереву, растущему возле нашего дома. Взобравшись на него и помогая залезть сестре, мы уселись на крыше дома.

- Вот это вид. Как красиво, – вытирая слезы, говорила Янаби.

- Мы всегда тут с Мабруром бываем. Когда хотим от всех отдохнуть, мы лезем на крышу и смотрим на ночной Бейрут.

- Теперь ясно, где вы по ночам пропадаете, а то дядя устал искать вас вечно.

- Яни…

- Да, ахи?

- Ты ведь любишь Мабрура?

- Конечно! Как мне не любить таких братьев?

- Я сейчас не о братской любви говорю.

Сделав огромные глаза и покраснев, Янаби посмотрела на меня и с удивлением спросила:

- А о какой ещё?

- Ты его как мужчину полюбила, да?

- С чего ты такое взял? Нет конечно.

- Может меня ты и обманешь, сестра, но не моё сердце, - довольно сказал я.

- А что твоё сердце? Что оно говорит?

- Говорит: «- Кажется, она влюбилась в брата твоего, Микдад».

Сестра молча смотрела вдаль и, подвинувшись поближе, обняла меня, уткнувшись носом мне в грудь.

- Мы пару дней как прилетели, а ты уже влюбиться смогла?

- В первый день, когда я открыла вам дверь… Я увидела тебя – красавца, и его… Мне хватило секунды, чтобы сердце начало биться в бешеном ритме. Мне стоит на него посмотреть и я забываю речь, я забываю всё… Я не знаю, что на меня нашло… Но нет минуты, чтобы я закрыв глаза не подумала о нём. Я, даже, когда моргаю, успеваю мысленно увидеть его глаза и улыбку.

- Тогда скажи ему. Я думаю, он тоже тебя любит.

- Что я скажу? Как я это скажу?

- Ну, не знаю, как тебе подсказывает сердце, так и скажи.

- Я не могу, я девушка, да и он мой старший брат. Вдруг он не так поймёт или посчитает меня легкомысленной. Я тогда умру от стыда.

- Ладно. Тогда иди к нему и скажи, что не любишь Бурхана и не хочешь за него замуж.

- Да?

- Да. Так и скажи. Узнав это, Мабрур перевернёт всё, но тебя ему не отдаст. Поверь, я-то брата знаю.

- Хорошо. Прямо сейчас сказать?

- Да. Прямо сейчас иди и скажи. Не стоит тянуть с тем, что может порадовать душу человека.

Обняв меня как можно крепче, сестра побежала по крыше и спустилась вниз. Зайдя домой, она подошла к двери нашей спальни и постучалась.

- Да. Заходи.

- Это я, ахи.

- Проходи, сестра, что-то хотела?

- Да… Маб, я хотел насчёт Бурхана поговорить.

- Слушаю, – сказал Мабрур, подойдя к сестре.

- Ну… дело в том, что я не хотела бы… - сказала сестра и, резко замолчав, посмотрела в глаза Мабруру.

- Говори. Что не хотела?

- Ты рад, что я выхожу замуж?

- Конечно.

- Разве, да?

- Почему я должен быть не рад?

- Я не знаю, может потому, что ты любишь?

- Что люблю?

- Ну, а что ты любишь?

- Янаби, ты запутала меня. Говори уже нормально, что ты хотела обсудить?

- Я хотела просто узнать, кого ты любишь…

- А причём тогда тут Бурхан и ты?

- Ну… - больше ничего не сказав, Янаби опустила голову вниз и замолчала.

Протянув руку к сестре, Мабрур приподнял её голову и смотрел ей в глаза. Погладив её по щеке, он спросил сестру:

- Говори, что ты хотела сказать мне?

Прижавшись лицом к руке брата, сестра повернулась губами к его ладони и поцеловала её. Посмотрев внимательно на Мабрура, она убрала его руку и ушла к себе в комнату. Я как раз в это время, проходил по коридору и увидел бежавшую сестру.

- Ну что? Сказала ему? – спросил я, пробегающую мимо меня Янаби.

Но ничего не ответив, она забежала к себе в комнату и захлопнула дверь. Из нашей спальни выбежал Мабрур и, подойдя к двери Янаби, дёрнул за ручку.

- Яни, открой дверь. Ты слышишь меня? Открой дверь, я поговорю с тобой.

- Что случилось, ахи?

- Микдад, ты иди спать, – ответил мне брат, стучась в дверь к сестре, – открой же, дай мне поговорить с тобой.

Но сестра не подавала даже звука. Постояв возле двери ещё минутку, Мабрур развернулся и, пройдя мимо меня, ушёл в спальню.

- Может, объяснишь, что случилось? – спрашивал я, входя в комнату. – Почему она закрылась?

- Ничего не случилось.

- Тогда почему она закрылась? Что она сказала?

- Ничего не сказала, ахи, не всё решается словами.

- Тогда скажи, что она сделала?

- Ложись спать. Дядя с тётей могут ругаться, что мы не спим до сих пор.

Посмотрев на брата, я направился в ванную. Умывшись и помолившись, мы легли с Мабруром спать. Пролежав в постели почти два часа, я услышал, что брат приподнялся и включил ночник. Открыв один глаз, я смотрел как он, сидя на кровати, читал Коран.

- Ахи? – шепнул я брату.

- Ммм?

- Зачем ты ночью Коран читаешь?

- Для чтения Корана нет ограничений.

- Не можешь заснуть?

- Угу…

- Я тоже. Всё думаю, придёт ли завтра та девушка, не придёт… Янаби наверно тоже не спится…

- Почему так думаешь?

- Ну, а разве она тебе не сказала? Она же не хочет за Бурхана замуж, не любит его.

Отложив Коран на полку, Мабрур встал со своей кровати и сел возле меня.

- Это она так тебе сказала?

- Ну да.

- Хорошо, ложись спать.

- А ты?

- Я ещё немного почитаю Коран и тоже лягу.

На следующий день, я проснулся от того, что в моих ушах раздался крик взрослого мужчины. Открыв глаза, я увидел перед собой ноутбук, на котором шло видео, где мужчина выкрикивал Азан.

- Аллах! Мабрур, ты совсем с ума сошёл? - кричал я, выключая видео.

- Вставай, лентяй!

Зайдя в ванную и умывшись, я прошёл в комнату и сел возле брата.

- Совсем с ума сошёл, да? А если бы меня инфаркт ударил?

- Лучше пусть он тебя ударит, но ты пойдёшь в Рай. Чем потом за твоё безделье, тебя Всевышний покарает, и ты пойдёшь в ад. Всё, повернись и молись. Не забудь попросить прощения, что каждое прекрасное утро ты спишь.

Скорчив лицо, я посмотрел на брата, который довольно начал произносить слова молитвы. Помолившись, мы направились на кухню позавтракать. Дядя что-то рассказывал тете, и они громко смеялись. Мы сели с Мабруром за стол и пили чай.

- А где Янаби? - спросил Мабрур дядю.

- Не знаю, наверно в комнате у себя.

- Она ещё не выходила оттуда?

- Утром я слышал, как она в ванную зашла.

- Ясно… Спасибо, дядя.

Покушав, я тихонько вышел из дома и направился к беседке. Увидевшие меня Бурхан и Давуд, тут же помахали рукой и позвали к себе.

Глава V.

Самосуд.

- Мархаба, парни.

- Мархаба, ахи. Что вчера было? Как Янаби? – спросил Бурхан, прикуривая сигарету.

- Всё плохо, ахи. Она не хочет замуж, - сказал я, делая опечаленный вид.

- Как так?

- Сказала, что не любит тебя и не хочет за тебя замуж.

- Мабрур решил показать мне, что он тут хозяин?

- Не понял? Причём тут Мабрур?

- По-твоему я не понимаю, что он позаботился об этом? Наверняка он настроил сестру против меня, он и тебя пытается против меня настраивать.

- Что ты несёшь? Нет. Мабрур не такой человек и никого он не настраивал.

- Прекрати эти разговоры, Микдад, это ты наивен, но не я.

- Да что ты?

- Я не хотел обидеть, но ты, правда, не замечаешь всего.

- Одно я вижу точно, ты слишком хорошего о себе мнения.

- Таймаут! Хватит уже. Последнее время то и делаем, что все ругаемся, – сказал Давуд.

- Поэтому я предлагаю нам всем сходить в мечеть.

- Что? – спросили Давуд и Бурхан одновременно.

- В мечеть идёмте. Помолимся, извинимся за всё. Надо, братья, надо. Слишком много негатива в нас. А молитвы душу успокаивают, тем более, которые в храме произносишь.

Встав с места, мы направились к мечети. Зайдя во внутрь, мы умылись и сели друг возле друга. Посмотрев на Давуда и подмигнув ему, я протянул руки вверх и начал произносить слова молитвы. В это минуту я услышал кашель. Посмотрев на Бурхана, мы увидели, что он задыхался.

- Ахи, что с тобой? – спросил я друга, ударяя его по спине.

Но Бурхан лишь держался за горло и не мог вдохнуть воздуха.

- Надо его вывести с мечети, – сказал Давуд.

- Наклони его, он наверно поперхнулся.

Слегка согнув Бурхана, мы начали бить его по спине, помогая ему откашляться.

- У вас всё хорошо, мальчики? – спросил нас подошедший мулла.

- Да-да. Нашему другу плохо стало.

- Выведите лучше его наружу. Своим кашлем он сбивает людей от молитвы.

Кивнув мулле, мы приподняли всё ещё задыхающегося Бурхана и вывели его. Откашлявшись, Бурхан наконец-то произнёс:

- Я чуть не умер там.

- А что случилось? – спросил Давуд.

- Я задыхаться начал, как будто меня кто-то душил.

- Аллах помилуй. В мечети никто тебя душить не может.

- Вы идите, я вас тут подожду.

Переглянувшись с Давудом, мы согласились с Бурханом и пошли к мечети. Вдруг Бурхан выкрикнул:

- Парни. Знаю так нельзя делать, но попросите за меня прощение, а я тут помолюсь.

Кивнув Бурхану, мы зашли в храм. После молитвы я и Давуд подошли к сидящему на земле Бурхану. Узнав, что ему уже лучше, мы направились в магазин. Бурхан ходил молча, ни одну нашу тему разговора не поддерживал, а когда его спрашивал, либо кивал либо делал вид, что не услышал.

- А мы возьмём фотоаппарат на стрелку?

- Зачем он тебе там? – удивлённо, спросил я Давуда.

- Ну ты что, такие классные фотки могут быть. Я такой потный, в одних штанах, с порезанными руками, и моя майка вся в крови, завязанная у меня на голове.

- Аха-ха-ха, ну ты даёшь. Там обычные разборки будут, как обычно и бывают. Не сочиняй себе уже голливудский фильм.

- Какие разборки, это до разборок меня красиво пофоткайте, а потом я тихо посижу, фотки посмотрю, пока вы драться будете.

- Эй, Микдад, это не Янаби? – наконец-то заговорил Бурхан, смотря на девушку возле витрины.

- Да, она. Хм, что это она тут делает?

Подойдя к сестре, я начал интересоваться, что она забыла одна в магазине.

- Мабрур сейчас подойдёт, я вместе с ним тут, – ответила Янаби.

Я пошёл к Мабруру, а Бурхан, отойдя немного от Давуда, встал вместе с сестрой и спросил её:

- Это правда?

- Что именно?

- Почему ты не хочешь быть моей женой?

- Бурхан, я к тебе хорошо отношусь, но я не хочу за тебя выходить.

- Янаби, я готов на всё ради тебя. Если ты не чувствуешь ко мне сильной любви, то только разреши мне, и я начну ухаживать за тобой. Я поговорю с твоим отцом и ….

- Нет. Не надо, Бурхан. За мной уже ухаживают.

- Кто?

- Мабрур.

- Ну причём тут Мабрур? Я хочу делиться с тобой своей любовью, просто не спеши с выводами. Тебе всего лишь шестнадцать, ты можешь не понимать, кого ты любишь, а кого нет и…

- Бурхан, я уже всё поняла. Я люблю его.

- Кого?

- Мабрура.

- Значит всё-таки, он повлиял на тебя, да. Что он сказал? Что я не достойный тебя шакал?

- Зачем ты так говоришь? Он никогда ни о ком плохо не скажет.

- Тогда что он сказал про меня? Почему ты передумала?

- Он ничего не говорил Бурхан, ты не слышишь меня? Я его люблю, не тебя, а его.

- Я понял, что слово брата для тебя выше, чем моё, но…

- Аллах! Бурхан!

- Что?

- Я за него выйду замуж.

- Что???

- Да. Я выйду за Мабрура, я люблю его.

- Эм… А как… Подожди… Что ты такое говоришь? Он же брат твой…

- Спасибо, что подсказал. Я знаю, что он мой брат, но он не родной, да и по материнской линии он родственник, а значит генов паразитов меньше. Такой брак возможен.

- Как же так? Он недавно только прилетел, ты же живёшь с ним в одном доме… Аллаааааааах, он что совратил тебя?

- Фу! Побойся Аллаха, что ты несёшь такое? Как тебе такая гадость пришла в голову? Ни в коем случае, мы любим друг друга. Он не прикасается ко мне, не видит меня раздетой.

- Какой позор…

- Бурхан! Ты слышишь, что я тебе говорю?

Стоя в полном шоке, Бурхан ничего не отвечал ей. В эту минуту я и Мабрур подошли к ним.

- Мархаба, Бурхан, – поздоровался брат.

- Да, мархаба… - даже не смотря на Мабрура, произнёс Бурхан и ушёл.

- Что это с ним?

- Не знаю, странный весь день. Представляешь, ахи, он сегодня помолиться не смог, задыхаться начал прямо в мечети.

- Хм… Пусть будет внимателен к знамениям Аллаха, - недовольно сказал Мабрур и подошёл к Янаби.

Попрощавшись с братом и сестрой, мы с парнями пошли через рынок в сторону армянского квартала. Бурхан снова шёл молча, казалось, что он вообще не видел нас и не смотрел куда идёт. Тут мимо нас пробежали какие-то дети и выкрикнули:

- Смотри, смотри, неверные идут!

От шока, мы все втроём обернулись. В одном из мальчиков я узнал того армянина, у которого я сорвал крест.

- Как вы нас назвали, щенки паршивые? – крикнул им Бурхан.

- Неверные, неверные! – продолжали дразнить нас дети.

- Сейчас, сопляк, договоришься, я тебе язык вырву, понял?

Но дети, как назло не успокаивались, продолжая ещё больше выводить нас из себя.

- Уходите с нашего района, кяфиры! – крикнул один из мальчиков.

- Ах ты, шакал! – не выдержав, выкрикнул Бурхан и побежал за детьми.

Мы тут же рванули за Бурханом, но дети, словно, радовались и убегали от нас выкрикивая, что мы безбожники.

- Бурхан, стой! Остановись, не трогай их! – выкрикивал я.

Но Бурхан бежал, не останавливаясь. В итоге один из детей споткнулся и упал. Бурхан подбежал к нему и, схватив мальчика за шею, вытащил из кармана маленький ножик.

- Ну что, сопляк, хочешь узнать, что делают с людьми за такие слова?!

- Отпусти меня! Или я брата позову!

- Да что ты? Только чем звать будешь? – сказав это, Бурхан схватил пацана за голову и начал вытаскивать его язык.

- Нет! Бурхан ты что? – я и Давуд тут же подбежали к нему и начали отдергивать от него мальчика.

- Бурхан! Отпусти ребёнка! – кричал Давуд, пытаясь держать руки Бурхана.

Пока мы вытягивали мальчика, Бурхан успел ножом поранить ребёнку рот. Мальчик тут же начал плакать.

Схватив его и прижав к себе, я пытался успокоить ребёнка.

- Ты больной, Бурхан? Ты с детьми драться намерен, что ли?

- Пусть эта тварь следит за своим языком. Если он не может управлять им, то язык у него лишний.

- Ты спятил? Тобой шайтан правит, Бурхан, прекрати, – сказал Давуд.

- Шайтан вами правит, что на вашу религию уже вам в лицо плевать начинают, а вы всё покрываете этих идолоносцев.

Тут издалека мы услышали шум. Обернувшись, мы увидели бегущих детей, а за ними шли взрослые парни.

- Отлично, сейчас от нас живого места не оставят, – сказал я, прижимая к себе ребёнка.

- Оставь пацана и убегаем. Нам нет смысла оставаться, на этот раз они точно нас покалечат, – говорил Давуд.

Отпустив ребёнка, мы побежали изо всех сил. От злых парней нам удалось оторваться. Усевшись у себя во дворе, под деревом, я спросил Бурхана:

- Ахи, что с тобой происходит?

- Ничего. Сегодня не мой день просто.

- Бурхан, я конечно всегда на твоей стороне, ты мой друг, но то, что ты хотел сделать с ребёнком, это уже слишком…

- Микус прав, нельзя так поступать. Ты нас тоже губишь этим.

- Я-Микдад.

- Ну да, прости.

- Мабрур… Как он мог так со мной… Как с родной сестрой так смог…

Ничего не поняв, я с Давудом переглянулись.

- Что ты сказал? – спросил я Бурхана.

- Сестру он полюбил, ту с кем под одной крышей живёт, в одном доме спит.

- О чём это ты, ахи? – удивлённо спросил Давуд.

Тут же поняв о чём пошла речь, я попытался сменить тему.

- Не спрашивай его. Он просто бредит немного. Не отошёл от случившегося.

- Да? Лучше бы я бредил, Мик, чем мои уши слышали сегодня то, от чего я до сих пор не могу в себя прийти.

- От кого ты это услышал?

- От Янаби. Прямо смотря мне в глаза, она сказала, что выйдет замуж за своего брата…

- Опа… - удивился Давуд, – Вот так и поворот событий.

- Она, наверно…

- Наверно не она, а он. Он соблазнил свою сестру, понимаешь?

- Эй! Ты что говоришь? Аллах свидетель, чисты они оба перед Богом. У них чистые чувства друг к другу.

- Ты будешь покрывать брата? Ты хоть понимаешь, что с ним будет, если люди начнут узнавать?

- Что узнавать? Не твой ли дядя женат на своей двоюродной сестре? А?

- Мик, мой дядя с ней не жил. Их сватали родители, брак с родственниками принимается только родителями, но не братьями и сёстрами. Чтобы сестра полюбила его, он должен был соблазнить её.

- Закрой свою пасть! Да как ты смеешь так говорить о моём брате?! – выкрикнул я, приближаясь к Бурхану.

- Ребят успокойтесь, – говорил Давуд, просовывая руку между мной и Бурханом.

- А что я говорю? Скажешь это не так?

- Это не так! Мой брат женится на ней. Как только он узнал о её чувствах, он тут же сказал, что женится.

- А может он просто уже понял, что далеко зашёл?

- Ах ты, урод, – сказав это, я с кулаками набросился на Бурхана.

Давуд тут же начал кричать и разнимать нас, на шум нашей драки выбежали пару соседей и Мабрур. Подбежав к нам люди, начали нас разнимать. Мабрур схватил Бурхана и потянул его к себе.

- Бурхан, что ты делаешь? Успокойтесь, вы чего?

Отдёрнув руки от Мабрура, Бурхан посмотрел пристально ему в глаза и сказал.

- Из-за тебя я ругаюсь с лучшим другом, из-за тебя я стал для многих плохим человеком, из-за тебя я потерял любимую девушку. Ты ещё сильно пожалеешь, Мабрур, что задел меня. Очень пожалеешь, да видит Аллах, ты ещё вспомнишь мои слова.

В полной растерянности, Мабрур смотрел на, уходящего, Бурхана.

Я, ничего не говоря, побежал в дом. Забежав в комнату к Янаби, я схватил сестру и швырнул её к стене.

- Ай, ахи, ты чего? – выкрикнула сестра, упав на пол.

- Ты совсем разум потеряла? Кто тебе позволил говорить о любви к брату? Зачем ты Бурхану это рассказала?

- Аллах помилуй, ахи, он спрашивал меня за свадьбу, я и сказала, что выхожу за Мабрура.

- Дура! Ты подставила брата! Ты подставила свою честь! Кто тебе даёт права вообще стоять с мужчинами и обсуждать свою любовь и брак? Для чего у тебя есть мы? Мы твои братья, мы твои родные. Ты можешь это сказать нам, но не чужим людям!

В комнату зашёл Мабрур и, не вмешиваясь, смотрел на нас.

- Ахи, умоляю, что я такого сделала? Я честно сказала, что не выйду за него, что не люблю его.

- Да кто тебя просил с ним говорить об этом? Из-за твоей глупости теперь может пострадать честь нашей семьи!

Ничего не говоря, Мабрур вышел из комнаты. Смотря на плачущую сестру, я подошёл, и, схватив её за шею, поднял по стене вверх.

- Послушай меня, Яни, если по нашему двору пойдут слухи, что мой брат совратил тебя. Знай, я тебя убью.

- Не надо, ахи. Умоляю, что я такого сделала?

- Научись держать язык за зубами, никогда ни с кем не смей обсуждать свои чувства и отношения, тем более с мужчинами! Сегодня он тебя выслушает и поймёт, а при малейшей ссоре, он тебя проституткой назовёт. Запомни это!

Выйдя из спальни, я направился на кухню, где сидел мой брат.

- Почему вы подрались? – спросил меня Мабрур.

- Да так, Бурхан как всегда попал в ещё одну плохую историю с иноверцами.

- И из-за этого ты пришёл отчитывать Янаби?

- Нет. Она знает, за что я её отчитал.

- Она сказал Бурхану, что любит меня?

- Да.

- А он что?

- Посчитал, что ты её совратил.

- Аллах… Ты из-за этого ударил его?

- Да.

- Хорошо, я схожу к нему.

- Зачем?

- Бурхан злой человек, Микдад. Им давно овладел шайтан, овладел так, что даже молитву читая, он начал задыхаться. Я должен как-то смягчить его гнев или он принесёт беду в наш дом.

- Хорошо. Поступай, как знаешь. Я на рынок схожу, пройдусь немного.

Мабрур подошёл ко мне и обнял. После, похлопал меня по плечу и ушёл. Дойдя до дома Бурхана, он постучался к нему в окно. Отдёрнув штору, Бурхан недовольно выглянул и спросил:

- Что тебе?

- Я могу зайти?

- Нет.

- Хорошо. Бурхан, всё что ты говоришь обо мне, очень грязная ложь. Я никогда бы…

- Ты что оправдываться пришёл?

- Нет, я пришёл чтобы…

- Испугался за свою шкуру, да?

- Что ты такое говоришь, Бурхан?

Краем глаза Мабрур заметил, что сидящие во дворе дети, замолчали и смотрели на них.

- Уходи, не пытайся оправдать свой грешный поступок.

- Можно мне зайти к тебе, поговорим дома.

- В мой дом нога насильника не вступит.

- Что? Побойся Аллаха, что ты такое говоришь?!

Но Бурхан больше ничего не сказал и захлопнул перед братом окно. Я тем временем направился на рынок. Закрыв свою голову платком, от палящего солнца Бейрута, я проходил и смотрел на проходящих мужчин и женщин, ища в толпе прекрасные глаза. Минут пятнадцать разгуливая по рынку, я устал и присел на ящик, лежащий возле продавца овощей.

- Что же происходит в нашем доме? Брат полюбил сестру, друг жаждет смерти иноверцам, а я уже совсем запутался, Аллах. Когда придёт покой и порядок? Брат велел раскаяться мне за свой поступок, когда с шеи ребёнка я сорвал крест. Но разве не Ты, Аллах, нам запретил поклоняться идолам? Разве сорвав и выбросив идола, я допустил грех? За что же тогда беды стучат в наш дом? За что печали не дают моей душе покой? Если виновен я, то пусть буду страдать я всей душой. Но не наказывай за мой грех родных, не дай мне видеть страдания брата.

- Знаешь, когда арабы напали на земли христиан, они воевали и убивали, – резко перебил меня продавец. - Сам понимаешь, времена такие были, эмиры захватывали земли, чтобы увеличить свою власть. Вот только есть в той войне одна ценная вещь в отличие от нападок христиан на нас.

- Какая же?

- Арабы не тронули ни одной церкви. Как стояли храмы христиан, так и остались. Потому что арабы знали, как бы наша религия ни была правильной и верной, христиане признавали также единого Бога над нами, и храм их является храмом Бога. Да, арабы понимали, что там есть иконы, там есть идолы. Но никто не стал брать грех на душу и рушить то, что тоже является поклонением единому Богу. Ты извини, что я подслушал твою речь и вмешался.

Дата добавления: 2015-11-16