Мабрур и Микдад). 2 страница

- Отойдите, пожалуйста, ребят, не загораживайте товар.

- Да, да, – сказал я и взглянул на девушку.

В эти пару секунд, время словно замерло. Я увидел девушку, которая была полностью закрыта. На ней было длинное чёрное платье и красиво завязанный платок, вокруг которого шла чёрная, слегка прозрачная вуаль, закрывающая полностью её лицо, кроме больших красиво накрашенных глаз. Буквально за пару секунд я успел поймать её взгляд и увидеть, как она быстро убрала его в сторону.

- Мик, ты понимаешь это? Мик? Микдад блин, ты слышал, что я сказал?

- Прости.. Что? Что ты говорил? – спросил я растерянно Бурхана.

- Я тут с тобой три часа разговариваю, а ты по сторонам смотришь?

- Прости, я просто… - я повернулся обратно к продавцу с яблоками, но девушки уже не было. Быстро пытаясь увидеть, где же она, я начал крутить головой по сторонам.

- Ау? Да куда ты смотришь блин?

Наконец-то увидев, чёрный силуэт этой девушки, который передвигался по рынку подобно грациозной пантере, я, ничего не ответив, пошёл за ней.

- Эй? Ты куда? Микдад, блин, куда ты идёшь? Нам в другую сторону, машина там.

Девушка поняла, что я направился за ней и, ускорив свой шаг, забежала за угол дома. Пытаясь догнать её, я с Бурханом побежал по рынку и свернул за тот же угол, но нам навстречу вышли двое каких-то мужчин. Внимательно посмотрев на нас, они обернулись и посмотрели на быстро уходящую девушку. Подождав пока она скрылась с виду, мужчины ещё раз на нас недовольно посмотрели и ушли.

- Кто она? Зачем ты побежал за ней? – спросил удивлённо Бурхан.

- Я не знаю. Ты увидел её лицо ахи?

- Лицо? Мне показалось, что она вся закрыта была.

- Да... Ты бы видел…. Какие глаза у неё были.

- Ооо, приди в себя, ахи. У нас девушки тут так не ходят слишком закрыто, наверно натворила делов, вот и скрывается так. Поехали уже домой.

Посмотрев ещё немного туда, где исчез силуэт девушки, я повернулся и пошёл за Бурханом. Спустя полчаса, я уже был дома. Тётя как всегда наготовила много вкусной еды и звала меня поесть. Отнеся листочки с комиксами и положив их в свой шкафчик, я умылся и сел за стол вместе с дядей. Пока дядя смотрел футбол и постоянно что-то кричал телевизору, я ковырял ложкой в тарелке.

- Как они играют? Что за кривоногие слушай. Иии, годы идут, а футбол как был ужасным, так и остался. А ты что ложкой водишь? Мать не учила, что с едой не играют? Давай кушай.

- Спасибо, дядя. Но… Можно я немного полежу, живот болит что-то.

- Ясер Арафат, живот болит у него. Иди, иди. Полежи.

- Простите, что?

- Ничего, иди, полежи говорю, – сказал дядя и схватив пульт, сделал громче телевизор.

Кивнув головой, я встал с места и направился в комнату. Достав свою футболку и надев её, я услышал доносящиеся из коридора голоса. Выглянув из-за двери, я увидел, как Мабрур нес большие кульки на кухню, а Янаби, почти с такими же двумя кульками, зашла к себе в комнату.

- Сестра, – позвал её я.

- Ты уже дома, ахи. А мы только вернулись, столько всего купили. Какой же золотой Мабрур, – сказала сестра, растягивая улыбку до ушей.

- Да, спасибо. Знаешь, я тоже ничего такой.

- Ха ха, ну что ты такое говоришь, ахи, ты у меня тоже самый-самый лучший, – сказала Янаби и обняла меня.

- А что в кульках?

- Тут он купил разной одежды нашим родителям. Смотри, что он мне взял, – сестра вытащила небольшую коробочку и открыла её.

В ней лежали аккуратно сложенные ткани.

- Какие красивые ткани, но для чего они?

- Это платки. Мабрур специально нашёл там девушку, она завязывает изумительно красиво платки. Попросил, чтобы мне завязали. Знаешь, как это было красиво? Я теперь только их носить и буду. Ещё Мабрур сказал, что любой закрытый наряд, который мне понравится, он купит мне, даже если он будет осыпан драгоценными камнями.

Я смотрел на свою сестру, которая явно светилась от счастья. Улыбнувшись ей, я погладил её по голове и сказал:

- Ну хорошо. Надень сегодня это всё, я тоже на тебя посмотрю.

- Обязательно, ахи, – ответила мне сестра и схватив свои вещи, побежала в комнату.

- О, Микдадооооууу, уже дома брат, – говорил радостный Мабрур, заходя в комнату.

- Да, погулял и вернулся… Как у вас день прошёл? Вижу, балуешь сестру?

- О да. Как же не побаловать её, когда она такими глазами на всё смотрит. Я получил огромное удовольствие, покупать ей всё то, на что она с таким желанием приобрести, смотрела.

Я смотрел на довольного брата, который всё это рассказывал и переодевался одновременно.

- Почему меня не позвал?

- В смысле?

- Что в смысле? Я спрашиваю, почему меня с вами не позвал. Я думал, вы только еды накупите и домой. А ты прошёлся с ней по всему городу. Почему мне не сказал?

- Но ты же со своим Бурханом вечно. Я знаю, как ты любишь быть с друзьями, вот и не стал тебя дёргать.

Ничего не ответив брату, я развернулся и вышел с комнаты.

- Эй! Микдад, зайди сюда на минуту.

- Я в туалет.

- Зайди, я кое-что сказать хочу.

- Я в туалет, Мабрур, – выкрикнул я брату и закрылся в ванной.

Бейрут погрузился в темноту. Ночью в городе по-особенному хорошо, небо будто танцует в своём синем наряде, которое словно украшено миллионами страз. Лёжа на крыше дома и вдыхая приятный ветер, я любовался красотой звёздного неба. Брат с дядей, сидя на диване, смотрели телевизор.

- Опять эти сериалы, для чего их снимают? – возмущался дядя, переключая каналы.

- Вы Микдада не видели?

- Как обычно с друзьями бегает наверно.

- Я пойду поищу его.

- Иди, иди.

Поднявшись с места, Мабрур зашёл на кухню, где стоя к нему спиной, сестра мыла посуду. Подойдя к ней и поцеловав её в лоб, брат спросил её:

- Микдада не видела?

- Он вроде во двор вышел, наверно с Бурханом как всегда.

- Мне кажется, он обиделся на меня.

- Это ещё за что?

- Что не позвали его с собой за покупками.

- Чтобы он потом, ругал нас, зачем мы ему не дали с другом побыть?

- Я тоже так подумал… Ладно, пойду, поищу его.

- Мабрур…

- Да сестра?

- Я сейчас одену то, что мы купили сегодня.

- Конечно, одень, а я как раз позову Микдада, придём и посмотрим.

- Ага, – сказала расплываясь в улыбке Янаби.

Выйдя во двор, Мабрур посмотрел по сторонам. Немного ещё постояв, он подошёл к дереву и взобравшись на него, залез на крышу дома.

- Какие тут ночи красивые, да? – спросил меня Мабрур, подходя ко мне.

- Да. Красивые, – ответил я, вставая.

- Лежи, я тоже рядом лягу. Давно не смотрел так на небо.

- Ну хорошо.

- Не обижайся на меня.

- Я не обижен.

- Я вижу, что обиделся, что я не знаю характер своего брата?

- Я не обижен, Мабрур.

- Хорошо, меня обмани, но сердце моё не обманешь.

- А что твоё сердце?

- Мы с тобой вместе росли, под сердцем нашей матери. Как мы не способны обмануть её чувства, так и чувства друг друга нам не обхитрить. Когда нам больно, мама плачет, почему? Потому что сердцем чувствует нас. Так и я тебя чувствую. Мы с тобой одно целое, ахи.

- А ты что, никогда не грустишь? Не обижаешься? Почему я не чувствую?

- Нет. Когда моё сердце загрустит, ты тоже это почувствуешь.

Больше ничего не говоря, мы с братом лежали и смотрели на небо. Через некаторе время, мы услышали крик дяди.

- Мабрур! Микдад! Где эти парни блин! Найду вас, хуже будет. Мабрур! Микдад!

Переглянувшись с братом, мы услышали, что кто-то из соседей выглянул и тоже начал кричать. Тихо спускаясь с крыши, мы увидели, как уже трое мужчин, выкрикивали наши имена и, ругаясь о чём-то с дядей, искали нас. Зайдя тихо домой, мы побежали в спальню.

- Что делать? – спросил я брата.

- Ложись спать. Быстро.

Выключив свет и надев пижамы, мы улеглись в постель и сделали вид, что уже давно спим. Мимо нашей комнаты пробежал дядя. Одевая олимпийку и идя обратно, он остановился и заглянул к нам в спальню.

- Вот Ясер Арафат, а. Спят, оказывается, а я уже пол Бейрута поднять хотел. Ну что за дети, а.

Сказав это, дядя ушёл и что-то говорил людям на улице.

- Пронесло. Сколько это мы лежали?

- Наверно долго, раз дядя уже искать нас пошёл.

- Спокойной ночи, ахи.

- Праведных снов, ахи.

Наутро я медленно открыв глаза, увидел перед собой брата, который толкал меня в плечо.

- Вставай же! Просыпайся, Микдад. Опять Азан не слышишь!

- Но я не выспался, ахи.

- Вставай я тебе сказал! – крикнул брат и скинул с меня одеяло.

Поднявшись с места и умывшись, я помолился с братом и пошёл на кухню.

- Сестрёнка, чай нальёшь мне?

- Конечно, Микдад.

Взглянув на Янаби, я не узнал её. Она была по непривычному, красиво одета.

- МашаАллах! Какой красивый хиджаб на тебе. Какая ты красивая. Почему раньше так не одевалась?

- Не знаю, – засмущалась сестра.

На кухню вошёл брат. Увидев сестру он раздвинул руки в стороны и подойдя к ней поцеловал её в лоб.

- МашаАллах. И послал Аллах красоту на землю, и красотой земли стала женщина.

- Ой, ну Мабрур, ну что ты меня смущаешь, – сказала сестра и покраснела.

- Я смущаю? Я сказал то, что увидели мои глаза. А если с утра, после прекрасной молитвы, ты ещё и увидишь прекрасную девушку, то этот день будет хорошим.

В этот момент у меня зазвонил телефон.

- Алло?

- Мик, ты дома?

- Бурхан, ты? Да, я дома, заходи, покушай с нами.

- Спасибо, я уже ел. Ты зарегистрировался в интернете?

- Оууу, я забыл, ахи.

- Ты чем занят был? Ладно, выходи быстрее, у меня есть кое- что.

- Что?

- Выходи, я покажу.

Повесив трубку, я быстро перекусил и выбежал во двор. Выбегающий за мной брат, крикнул мне:

- Ахи, ты куда?

- Я погуляю с друзьями и вернусь.

- Ох, Микдад, хорошо.

Добежав до дома Бурхана, я увидел как он и Давуд шли мне навстречу.

- Мархаба, парни.

- Мархаба, – ответили они.

- Я тут новый анекдот узнал. Рассказать? – спросил довольный Давуд.

- Нет. Я тут кое-что поинтереснее достал, – сказал Бурхан и начал открывать свой рюкзачок.

- Короче, умирает как-то один еврей и говорит…

- Вы обалдеете, – перебил Бурхан.

- Нет, он не это сказал. Он сказал…

В эту минуту Бурхан вынул с рюкзака пистолет.

- Аллах милостивый…

- Еврей так сказал? – спросил Бурхан.

- Нет... Еврей не так сказал... Откуда у тебя это?

- Нравится? Вчера ребята дали, я взял три штуки. Себе и вам.

- Зачем они нам? – спросил удивлённо я.

- Пистолет лишним не бывает. Идёмте, постреляем в поле где-нибудь.

- Подождите… Зачем в поле стрелять? Бурхан! Ты зачем это взял? – говорил недовольно я другу.

- Мик, да успокойся, обычное оружие.

- Я вижу, что не золотое. Только его опасность это не уменьшает. Ты хочешь, чтобы нас посадили?

- Нас не посадят, идёмте.

Переглянувшись с Давудом, мы молча пошли за Бурханом. Шли долго. Пока мы ходили, Бурхан дал нам в руки пистолеты и рассказывал, как сам впервые увидев оружие, обрадовался и ходил с друзьями стрелять по банкам. Дойдя до какого-то района, она зашёл за рухнувшую стену.

- Садитесь. Подождём тут, – сказал Бурхан, прикуривая сигарету.

- А чего ждём? – спросил я.

- Увидишь, - сказал Бурхан и вытащил из рюкзака три арафатки (платки), – обвяжите головы так, чтобы одни глаза было видно.

- Вау, давай, – сказал Давуд и тут же начал обматывать себя.

- Это ещё зачем? Бурхан! Для чего лица прятать?

- А ты хочешь, чтобы все видели?

- Видели что?

- Твою рожу с пистолетом в руках.

Посмотрев на друга и на весёло обматывающего голову Давуда, я взял арафатку и тоже обмотал ею свою голову и лицо, оставив лишь прорезь для глаз.

- Блин, Давуд, ты зачем майку снимаешь? – недовольно спросил Бурхан.

- Так же круто будет. Я себя чуваком из «алькаиды» чувствую.

- Где ты видел голых страшных с кривыми зубами чуваков в «алькаиде»?

- Меньше завидуй.

- Одень майку, не позорь нас.

- Нет, я хочу голым быть. Я сейчас на груди полоски нарисую.

- Хахаха.

- Ты что смеёшься?

- Просто. Хахаха, – говорил я, смотря на глисто-подобное тело своего полураздетого друга.

- Вы издеваетесь? Давуд, оденься или я тебе ногу прострелю.

- Только рискни!

В эту минуту, за стеной, по дороге шли три парня и о чём-то разговаривали. Бурхан резко замолчал и, пригнувшись, просунул пистоль в узенькую щель между стенами, за которыми мы сидели.

- Ты что спятил? Убери немедленно оружие, – сказал я Бурхану, дёрнув его за плечо.

- Это кяфиры!

- Ты рехнулся?! Бурхан, я не позволю тебе в людей стрелять!

- Если ты меня будешь так дёргать, я могу их случайно убить. А так я стрельну лишь по асфальту.

- Зачем стрелять по асфальту? Тормози приятель, мы так не договаривались, – сказал Давуд, стянув с себя платок, – ты говорил о митингах и провокациях, но о том, что придётся в людей стрелять, и речи не было.

- Речи и так нет, можете не стрелять. Это я делаю исключительно по собственному желанию.

- Бурхан, ахи, не делай этого. Ты поднимешь лишний шум, а если нас ещё и заметят, то мы все попадём…

- Ладно, уходите.

- А ты?

- Я тут буду. Для меня дело чести хоть одного, но покалечить из этих тварей, – сказал Бурхан и прищурившись, смотрел на стоящих парней.

Поднявшись с места, мы с Давудом решили выхватить у Бурхана пистолет. Увидев, как он прицелился, чтобы выстрелить. Я подбежал и дёрнул его за руку. Выстрел всё равно раздался. За стеной мы услышали крик парня.

- Чёрт! Микдад, ты больной? Какого чёрта ты дёрнул меня!

Давуд смотрел из-за стены и увидел, как двое парней отбежали, а третий упал. Внимательно наблюдая за парнями, Давуд подбежал к нам.

- Я не хотел, чтобы ты стрельнул, вот и дёрнул! – говорил я.

- Дёрнул? Я мог в башку попасть ему! Если я попал, то мне теперь конец, из-за тебя блин!

- Я лишь, как лучше хотел, – сказал я смотря на перепуганного друга.

- Валим отсюда. Он не мёртв, ты в живот попал ему, пацан брюхо держит. Быстрее, уматываем.

Закинув пистолеты в рюкзак, Бурхан набросил его на плечо, и мы втроём побежали, оттуда не оборачиваясь. Перепрыгивая через крыши гаражей, мы вышли к рынку. Пробегая по рынку Бурхан, обернулся и крикнул Давуду:

- Завяжи платок, не открывайте лица пока не добежим до дома.

Повернув головы вперёд, мы увидели, как нам на встречу бежали полицейские. От неожиданности, мы все резко затормозили и чуть ли не падая, развернулись и побежали обратно. Вперёд нас вырвался, непонятно откуда бежавший парень, с женской сумкой в руках и так же с закрытым лицом. Посмотрев на него, а потом на своих друзей, я повернул голову назад и видел, злых полицейских которые, что-то кричали нам в след.

- Аллах, Аллах, прости, я не хотел, я не виноват, это всё Бурхан козёл! Прости меня Аллах! – орал уже чуть ли не плача Давуд.

- Ах ты… За козла ещё ответишь глиста.

- Я тебя подставлю, Бурхан, если нас схватят, я всё на тебя валю.

- Красавец! Моли Аллаха, чтобы нас поймали, если мы сможем скрыться, знай, я тебя изуродую.

Убегая и слушая эту предсмертную речь Давуда и Бурхана, я повернулся вбок и, смотря на бегущего возле меня парня с сумкой, я подставил ему подножку. От удара об мою ногу, я и парень упали и покатились вперёд. Давуд и Бурхан, остановились, но увидев, что полиция совсем рядом, они убежали.

- А ну вставай! Вставай, давай! – кричали полицейские, заламывая руки парню и отбирая у него сумку.

- Как вы? Всё в порядке? – спросил один из сотрудников, и помог мне встать с земли.

- Да… Спасибо, – сказал я.

- Хорошо, что вы побежали за ним и помогли нам его задержать.

- Не за что…

- Ну давай, не болей.

- И вам мира… - сказал я, смотря на уходящих полицейских вместе с вором.

Вдохнув как можно больше воздуха и выдохнув, я прошёл к рынку и, подойдя к продавцу, дал ему деньги за воду. Приспустив платок с полностью вспотевшего лица, я открыл бутылку и прямо с горлышка начал пить воду.

- Нынче жарко в Бейруте, не напьёшься, – сказал мне улыбающийся торговец.

- И не говорите. Перед смертью не надышишься, а после спасения не напьёшься, – сказал я и сев на камень, закрыл своё лицо.

В эту минуту к продавцу подошли две девушки и выбирали у него сливы. Немного посидев и успокоившись, я поднялся с места и ушёл. Тут же вспомнив, что оставил бутылку с водой у камня, я обернулся, чтобы взять её, как столкнулся лицом к лицу с девушками. Опять та же картина, те же глаза, тот же взгляд. Замерев на месте, я смотрел, как большеглазая девушка убрала свой взгляд вниз, а рядом стоящая подруга, посмотрев на меня, так же отвернулась. Смотря, как они уходят, я очнулся и, схватив бутылку, направился за ними. Девушки шли быстро и постоянно что-то шептали друг другу на ухо. Идя по неизвестному мне кварталу, я наблюдал за ними. Как вдруг из-за угла меня кто-то дернул и потащил за стену дома.

- Ты куда убежал блин? – спросил меня Бурхан.

- Вы тут? Это вы куда убежали? Бросили меня там!

- Не бросили, я был с рюкзаком, а там пушки, если бы увидели, мы бы попали.

- Полицейские вора поймали и бежали за ним, а не за нами. Я и подставил ему подножку, думая, что пока они его ловят, мы убежим, но сам же споткнулся.

- Главное теперь всё нормально, – сказал Давуд.

- А ты сюда иди, шакал трусливый, – сказав это, Бурхан заехал кулаком в живот Давуда.

Пока парни дрались там и выясняли отношения, я высунулся во двор, чтобы пойти за девушками, но я снова упустил её. Зайдя обратно к дерущимся парням, я разнял их и крикнул:

- Угомонитесь! Бурхан, давай договоримся, что это был в первый и последний раз.

- Я бы не попал ему в живот, если ты бы не дёрнул мне руку.

- Бурхан! Верни оружие тем, у кого взял его. Мы согласились помогать тебе, согласны на митинги и агитации. Но не калечить людей, в чём был виноват тот парень? Ни в чём. Пообещай, что ты вернёшь оружие.

- Макир прав….

- Я-Микдад, блин!

- Хорошо, я отдам это тем, у кого взял, – сказал недовольно Бурхан.

- Вот и хорошо. Договорились. Я домой.

- Тебя подвезти? – спросил Бурхан, посмотрев на свои часы.

- Нет, я хочу пройтись немного.

Выйдя из-за дома, я направился к себе. По дороге я увидел двух мальчишек играющих в футбол. Во время игры, мяч отскочил и покатился в мою сторону. Мальчик, приблизительно лет семи, подбежал, чтобы взять мячик.

- А ну-ка стой, – сказал я парню, – Подойди сюда.

Мальчик подошёл и внимательно посмотрел на меня. На его шее была золотая цепь, на которой висел золотой крестик. Присев напротив мальчика, я взял его крестик в руки и спросил его:

- Что это?

- Крестик.

- Я вижу. Тебе он зачем?

- Меня крестили пару дней назад. Мой крёстный подарил.

- Ты был мусульманином?

- Нет. Я - христианин, просто крестили поздно.

Посмотрев недовольно на мальчика, я зажал крест в кулаке и дёрнул его вниз. Цепь оборвалась.

- Вы что, дядя? Вы же порвали мою цепочку, – говорил мальчик, наполняя глаза слезами.

- Я тебя от идолопоклонства спасаю малыш, подрастёшь, спасибо скажешь.

- Отдайте, дядя, пожалуйста. Это мне крёстный подарил, отдайте пожалуйста, дядя.

Смотря, как мальчик вот-вот уже заплачет, я взмахнул рукой и сделал вид, что выкинул цепочку. Бросив мячик, мальчик разревелся и побежал искать свой крестик. Я же направился домой.

II. Знамение.

Зайдя домой, я увидел, как в комнате сидели дети, а по центру сидел мой брат и рассказывал им Арабские притчи. Посмотрев на всё это, я улыбнулся и пошёл на кухню.

- Микдад, вернулся. Где ты был так долго? – спросила подбежавшая ко мне сестра.

- Да так… Гулял.

- Ты такой запачканный, что-то случилось?

- Всё хорошо, Янаби. Сделай мне поесть.

- Конечно, братик, – ответила мне сестра и побежала к холодильнику.

Раскрыв свою руку, я посмотрел на золотой крестик. Потерев его пальцем, я поднялся с места и, подойдя к умывальнику, открыл под ним шкафчик, где находился мусорник.

- Кстати, мне сегодня Мабрур бусы купил, – сказала довольно сестра.

- Носи на здоровье, родная. Если не против, я пойду, полежу.

- Конечно, Микдад, как будет всё готово, я позову тебя.

- Хорошо, сестрёнка, – сказал я и выбросил крестик в урну.

Пройдя к себе в комнату и раздевшись, я лёг на кровать и прокручивал весь сегодняшний день в голове.

Мабрур тем временем, провёл детей по домам и зашёл на кухню.

- Микдад не пришёл ещё?

- Пришёл, попросил кушать и заснул.

- Весь день проводит с друзьями, конечно. Потом приходит и без сил засыпает.

Янаби улыбнулась брату и, догрызая яблоко, открыла шкафчик, чтобы выбросить его в мусорник. Выкинув огрызок, Янаби увидела блеск. Нагнувшись к урне, она вытянула оттуда золотую цепочку с крестом.

- Ой! Аллах, Аллах! Что это брат мой?

- Что там? Покажи.

- Прямо с мусором лежало. Посмотри, это же крест.

- Как странно, откуда у нас в доме такое?

- Я не знаю. Ещё и в мусорнике. Может это знак?

- Знак чего? Странно. Ладно, я потом узнаю, как это сюда попало, а пока пойду помолюсь.

Спустя пару часов, я услышал, как брат произносит моё имя и будит меня.

- Проснись, ахи. Проснись.

- Маб? Что такое? – спросил я, протирая руками глаза.

- Хочу узнать, как погулял?

- Устал очень, даже не заметил, как уснул.

- А крестик ты где взял?

- Какой ещё крестик? – сделав удивлённое лицо, спросил я брата.

- Вот этот, – ответил Мабрур, протянув ко мне руку с крестом и цепочкой.

- Я не знаю…

- Может знаешь?

- Нет…

- Если ты начинаешь врать родному человеку, то это первая степень к становлению ничтожным существом.

- Почему ты не веришь мне?

- Я тебе уже говорил, ахи. Меня ты обманешь, но не моё сердце.

- Хорошо. Это я принёс.

Брат резко заехал мне по лицу.

- Это за то, что обманул меня. Откуда у тебя крест?

- Я не помню…

Брат опять влепил мне пощёчину.

- Да прекрати, мне больно!

- Откуда он у тебя?

- Нашёл! Домой когда шёл, увидел на земле лежит, я и поднял.

- Зачем тебе поднимать крест?

- Я поднял не крест, а золото.

- Ты такой неимущий? Не удержался перед видом золота?

- Просто увидел и взял, я не знаю.

- Почему тогда выбросил? Зачем ты кинул это в урну?

- Затем, что там…

- Что там?

- На крестике изображен человек, это же идол, ахи.

Брат снова ударил меня по лицу.

- Кто тут изображён Микдад?

- Это… Пророк Иса.

- Верно. Повтори ещё раз, кто это?

- Пророк Иса.

- С каких пор кидать изображения пророка можно в мусорник?

- Их нельзя изображать! Это харам! За это мы понесём…

- Заткнись! Я не спросил, можно это изображать или нет! То, что запрещено, я и без тебя знаю. Я тебя спрашиваю, с каких пор можно кидать в ведро с отходами то, что для кого-то является святым? То где ты понимаешь, что изображён святой человек. Кто тебя научил такому свинскому отношению к религиозным чувствам других людей?

- Успокойся, ахи. Меня не учили, я просто…

Видя в полном гневе лицо брата и наполненные злобой его глаза, я решил больше ничего не говорить и молчать.

- Что с тобой, Микдад? Откуда такое невежество в твоём сердце? Ты перестал бояться Аллаха? Или может, ты считаешь, что Иисус не Его посланник? Да, мы не признаём изображения, мы не признаём все эти их взгляды к религии, но никто не давал нам права осквернять это. Никто не давал права унижать лики святых. Ты хочешь в этот дом беду навести?

- Нет…

- Тогда иди и верни это туда, где взял.

- Хорошо… Я верну, только разреши кое-что показать тебе.

- Что?

Я подошёл к своему шкафчику и вытащил оттуда листочки с комиксами о нашем пророке.

- На, посмотри.

Пролистав пару листков, брат покраснел. Было видно, что злости брата не было придела.

- Откуда у тебя эта гадость?

- Это не имеет значения, я хочу…

Брат подошёл впритык ко мне и, нахмурив брови, повторил:

- Откуда у тебя эта гадость?

- Мне друг дал…

- Бурхан?

- Брат, какая разница. Это нарисовали христиане, они по всему интернету издеваются над нашими религиозными чувствами, а ты меня за какой-то крестик ругаешь?

Смотря на меня с полным отвращением, брат выбежал в коридор. Ничего не понимая, я пошёл за ним. Мабрур вышел во двор и направился к беседке, где сидел Бурхан и Давуд. Подойдя к Бурхану, брат посмотрел на него и со всей силы ударил его по лицу.

- Собака! – выкрикнул Мабрур.

- О,Аллах, помилуй! Что ты такое говоришь ахи, что случилось? – выкрикнул испуганный Давуд, помогая Бурхану сесть ровно.

- Совсем ума лишился? Безбожник!

- Ты что, ахи? Что случилось? – в полном непонимании продолжал спрашивать Давуд.

Бурхан молчал и прижимал пальцами нижнюю губу, из которой пошла кровь.

- Сам свернул с пути истинного и пытаешься брата моего за собой повести?

- Я не понимаю о чём ты, Мабрур, – сказал Бурхан.

- Не понимаешь? Как ты жить можешь, рассматривая пошлость на религиозных картинках? Как ты спать можешь, зная, что распространяешь гадость, недопустимую в религиозном понимании? Знаешь, что делают с такими как ты, Бурхан?

- В чём мой грех? Я лишь хочу показать людям, что нельзя позволять издеваться над нами. Я лишь, наоборот, хочу остановить это всё. За что ты кричишь на меня?

- Остановить? Чтобы остановить, надо идти к тем, кто это выставляет на публику, и просить заблокировать это. Не послушают, есть суд. В суде твои чувства поймут, и будут разбираться с этим. Но распечатывать и распространять это… Что ты дальше намерен делать? Может будешь сам рисовать комиксы о Христе или Моисее и подобно тем свиньям, распространишь на их сайтах это? – сказав это, Мабрур замолчал. Постояв в тишине ещё пару минут, Мабрур швырнул листки с комиксами прямо в лицо Бурхана и, развернувшись недовольно посмотрев на меня, ушёл.

- Бурхан… Это я виноват… Прости меня… - сказал я, садясь напротив друга.

- Ничего… - ответил Бурхан, не смотря на меня.

- Что случилось? Из-за чего такой шум? Я надеюсь, ты не сказал, что мы в людей стреляли? – спросил Давуд.

- Нет кончено, иначе бы он меня убил. Я сегодня крест содрал с шеи парнишки и выкинул его в мусорник. Не знаю как, но Мабрур увидел крест и целый допрос мне устроил, отругал за это. Когда я захотел оправдать свои действия, я показал ему эти картинки… И вот… Он совсем взорвался и выбежал сюда.

- Правильно сделал, что содрал. Твой брат не прав. Сидеть и игнорировать? А может ещё помолиться за ошибки тех дебилов, что это рисовали? Я не согласен с Мабруром, так и передай, – сказав это, Бурхан встал с места и не попрощавшись, ушёл. Забрав комиксы с собой.

- Мда… Ну и ночка… Говорил я Бурхану, что хорошим это всё не кончится…

- Что мне делать, Давуд?

- Сейчас идти спать, а завтра уже решим, что к чему.

Посмотрев на Давуда, я встал с места и направился домой.

На следующий день, рано утром, зажав мои щеки рукой. Мабрур крутил мою голову из стороны в сторону.

- Проснись! Вставай Микдад!

- Что? Что случилось?

- Зачем каждое утро спрашиваешь? Азан случился!!! Поднимайся! – крикнул брат и вышел из комнаты.

Встав с места, умывшись и помолившись, я прошёл на кухню. За столом сидел брат и сестра. Они, молча, пили чай и ничего не говорили. Сев рядом с ними, я спросил Янаби:

- А родители где?

- Они уже на работе.

- Ясно…

- Мик, мы сегодня по магазинам пойдём, ты пойдёшь с нами? – спросила меня сестра.

- Я сейчас к друзьям зайду, а потом…

- Нет. – резко прервал меня Мабрур.

- Прости ахи?

- Не зайдёшь к друзьям.

- Почему это?

- Я запрещаю тебе, видеться с ними.

- Перестань Мабрур. Ты не можешь так делать…. Это же мои друзья.

- А я твой кто?

- Брат.

- Тебе этого мало?

- Тогда скажи кто я тебе? Может я тебе сосед, раз ты вечно мне указываешь всё?

- Ты мой брат и поэтому, я тебе добра желаю.

Дата добавления: 2015-11-16