7 страница

– Иногда быть дроидом не так уж и плохо, – простонал мандалорец, поднимаясь на ноги и потирая правое плечо.

– К примеру, когда идешь пешком сквозь пургу? – поинтересовался Реван. – От нашего сугроба до лагеря как минимум пять километров.

Кандерус что-то неразборчиво промычал в ответ.

Пока огромный мандалорец собирал в грузовом отсеке снаряжение и припасы для похода, Реван с Т3 запустили диагностику систем «Ястреба», чтобы оценить повреждения.

– Могло быть и хуже, – в конце концов, подытожил джедай. – Думаю, тебе под силу привести все в порядок, пока нас не будет?

Т3 пару раз бибикнул в ответ.

– Тебе будет трудно поспевать за нами по снегу, – напомнил ему Реван. – Кроме того, кто-то должен присмотреть за кораблем.

Астромех неохотно свистнул, соглашаясь.

– Приступай к ремонту, а я помогу Кандерусу.

Прошел почти час, прежде чем они наконец выдвинулись в путь по холодной снежной пустыне. Оба укутались с головы до ног в зимнюю одежду: утепленные штаны, куртки с капюшоном, шарфы, очки, тяжелые сапоги и подбитые мехом перчатки – все белого цвета, для маскировки на случай неприятностей.

Мандалорец вооружился тяжелым самозарядным бластерным карабином. Он предложил такой же Ревану, но тот лишь покачал головой.

– В лагере не стоит размахивать световым мечом, – заметил Кандерус. – Джедаев там не жалуют.

Реван нахмурился, но понимающе кивнул. Он знал, что друг прав, но его не радовала перспектива таскать с собой тяжелую пушку. Вместо этого джедай выбрал пару бластеров.

– Вот этими обойдусь, – сказал он, пряча бластеры в кобуры на поясе по бокам.

– Воля твоя, – пожал плечами Кандерус. Затем прибавил: – Когда доберемся до лагеря, говорить буду я. Помни: это мой народ.

– Переживу, – отозвался Реван, нажимая кнопку, опускающую трап грузового отсека. – Но если мы хотим успеть до темноты, пора двигаться.

Они спустили по трапу грависани, груженные припасами, и шагнули в беснующуюся метель. Завывающий ветер угрожал сбить с ног и не позволял раскрыть рта. Снежные вихри практически ослепили их, но джедай ввел координаты лагеря в переносной навигатор, чтобы не сбиться с пути, и знаками указывал мандалорцу направление движения. Несколько слоев одежды делали мороз терпимым, а усилия, с которыми путники преодолевали неровности рельефа, помогали согреться.

Спустя два часа пути Реван разглядел вдали смутные очертания заснеженной горы. Он жестами показал Кандерусу, что лагерь находится по ту сторону склона. Мандалорец понимающе кивнул и просигналил, что надо поторапливаться. Джедай кивнул в ответ. Сумерки сгущались: маленькое солнце Реккиада, почти неразличимое сквозь стену кружащегося снега, медленно садилось. Им вовсе не улыбалось идти через вьюгу в кромешной темноте.

Когда они обогнули подножие горы и оказались на противоположной стороне, ветер почти cтих. Вскоре впереди показались огни поселения.

Постепенно лагерь становился виден все яснее. Путники насчитали не более дюжины палаток, примостившихся у ледяного подножия горы. Недалеко от палаток была наскоро выстроена маленькая лачуга; рядом с ней Реван разглядел пару генераторов – несомненно, предназначенных для отопления и энергоснабжения. Наверняка этот домик служил также залом совещаний и складом для тех припасов, которые нельзя было хранить снаружи, на холоде.

Между палатками тут и там стояли сани – одни груженные припасами, другие пустые. На дальнем краю лагеря виднелись четыре больших, накрытых брезентом холма. У джедая сжалось сердце.

Одним из условий капитуляции, выдвинутых Реваном мандалорцам, было уничтожение печально известных «василисков» – исполинских чудищ из металла, верхом на которых мандалорцы нередко устремлялись в бой. Судя по странным очертаниям «холмов» и тем частям, что остались неприкрытыми, некоторые из побежденных проигнорировали это требование.

– Еще шаг, и мы раскрасим снег вашими мозгами! – раздался внезапный окрик.

Из-за снежных наносов показались четверо караульных, по двое с каждой стороны от Ревана и Кандеруса. Одетые в теплые одежды синего, золотого и бурого цветов, они держали в руках бластерные винтовки, целясь в незваных гостей.

– Положите оружие и назовитесь! – произнес ближайший к джедаю часовой – тот, что стоял слева. Краем глаза джедай заметил, что Кандерус, хотя и замер на месте и старается не делать резких движений, приказ выполнять не спешит. Реван решил, что самым разумным будет последовать его примеру.

– Я – Кандерус из клана Ордо, – крикнул здоровяк, – и я не сложу оружия ни перед кем!

Судя по потрясенному молчанию, названное имя имело вес.

– Откуда нам знать, что ты Кандерус? – спросил другой часовой. Его голос был ниже, чем у первого.

– Ладно тебе, Эдрик, – парировал Кандерус. – Я, конечно, могу бить тебя по морде, пока не выпрямлю твой кривой клюв, но мы тут раньше окочуримся от холода.

Караульный хрипло захохотал. Закинув винтовку на спину, он широко развел руки, бросился вперед и сгреб Кандеруса в сокрушительные объятия.

– Рад снова видеть тебя, брат! – воскликнул мандалорец.

Реван с облегчением увидел, что остальные часовые тоже опустили оружие. Они обступили Кандеруса, пожимая руки, похлопывая его по спине и выкрикивая традиционные приветствия на мандо’а.

Через несколько минут тот, кого Кандерус назвал Эдриком, заговорил снова.

– Надо отвести тебя и твоего друга в тепло, – сказал он на общегале. – Сани можете оставить, мы пришлем за ними позже.

Трое караульных остались на своих постах, а Эдрик повел Ревана и Кандеруса через лагерь к складу. Из палаток, мимо которых они проходили, высовывались головы, дабы посмотреть, что происходит. Не прошло и пары минут, как следом за пришельцами уже тащилась небольшая толпа любопытных. Джедай слышал взволнованное бормотание, но его слабый мандо’а не позволял понять, что именно говорят.

У дверей постройки Эдрик тщательно отряхнул сапоги от снега. Его гости сделали то же самое.

Первое, что почувствовал Реван, было тепло. Защитные очки запотели, и он с удовольствием снял их, оглядывая помещение.

Как джедай и подозревал, здесь не только хранили припасы, но и принимали гостей.

В комнате уже ждали семь-восемь мандалорцев, которые расселись среди тюков и контейнеров, используя их в качестве импровизированной мебели. В углу обнаружилась целая гора курток, шарфов и перчаток. Эдрик уже избавлялся от своей верхней одежды, бросая ее в общую кучу. Реван с радостью поспешил последовать его примеру.

Кандерусу такой возможности не дали. Стоило ему снять очки и откинуть капюшон, как его тут же окружила толпа. Последовал новый шквал мандалорских приветствий, и джедай увидел на лице друга искреннее удовольствие от воссоединения со своим кланом.

Что всегда восхищало Ревана в мандалорцах, – пусть он и сражался против них, – так это их верность. Узы, связывающие клан воедино, были крепче, чем дружба или даже родство. Верность была неотъемлемой частью культуры, прививаемой детям с рождения или с момента принятия в клан.

Не желая портить момент, джедай держался на почтительном расстоянии. Он уже начал гадать, сколько еще продлится теплый прием, когда дверь распахнулась, и в комнату шагнул кто-то высокий и широкоплечий.

Дверь хлопнула, и наступила тишина. Никто не издал ни звука, пока вошедший не избавился от вороха теплой одежды, явив миру привлекательное женское личико. У гостьи была смуглая кожа, а в прямых темных волосах, спадавших на плечи, светились тонкие прядки, выкрашенные в алый и фиолетовый цвета. Высокие острые скулы украшали замысловатые голубые татуировки. Глаза женщины тоже были голубыми, но такими прозрачными, что напоминали две льдинки.

В отличие от всех, кто им до сих пор встречался, она не кинулась обнимать Кандеруса. Напротив, женщина гневно воззрилась на него, не произнося ни слова.

– Су куй’гар, Кандерус, – наконец процедила она.

Традиционное мандалорское приветствие прозвучало так, что Реван вспомнил буквальный перевод фразы: «А, еще живой». Похоже, женщина имела в виду именно это.

– Су куй’гар, Вила, – тихо отозвался Кандерус.

Женщина шагнула было к нему, но потом резко повернула голову и уставилась на Ревана. Она была достаточно высокой, чтобы смотреть ему прямо в глаза.

Не глядя на Кандеруса, она обратилась к нему на мандо’а:

– Мне говорить на общегале, чтобы чужак нас понимал?

– Я понимаю достаточно, – заверил джедай на ее родном языке. Вила изогнула бровь в легком удивлении, затем снова обратила все внимание на Кандеруса:

– Что ты здесь забыл?

– Разве так приветствуют брата по клану? – заметил тот.

– Какой ты мне брат? Ты бросил нас после войны. Ты покинул клан Ордо, чтобы стать наемником.

– После войны не было никакого клана Ордо! – огрызнулся Кандерус. – Тегрис погиб. У нас больше не было вождя. Мы были сломлены, разбиты, рассеяны по Галактике. Я не единственный, кто решил уйти.

– Ходят слухи, что ты работал на джедаев, – произнесла Вила низким голосом, полным ненависти.

Воцарилось гробовое молчание, которое прервал часовой по имени Эдрик.

– Син вэтин, – произнес он, вызвав у остальных волну одобрительного шепота.

Дословным переводом фразы было: «метель метет», – вполне уместно, учитывая, что творилось снаружи. Но Реван знал, что на самом деле имелось в виду: «Прошлое в прошлом». Мандалорцы свято верили: прошлое того, кто взял в руки оружие и надел доспехи клана, не играет роли. Эдрик хотел сказать, что все сделанное Кандерусом за последние годы не имело значения, – важно было только то, что он вернулся.

По лицу Вилы трудно было сказать, согласна ли она с этим. Но тему прошлых занятий Кандеруса она оставила.

– Теперь вождь клана – я, – заявила она. – И я имею право знать, что тебе нужно.

– Я здесь, чтобы помочь клану Ордо найти маску Мандалора.

Вила склонила голову набок, как будто это помогало понять, лжет ей собеседник или нет.

– А что нужно чужаку? – спросила она, указывая на Ревана.

– Он мой друг. Мой брат. Он поможет нам в поисках.

– У тебя есть имя, чужак? – поинтересовалась Вила.

– Его имя Авнер, – ответил Кандерус, опередив джедая. – Он наемник. Мы познакомились, когда я работал на Давика Канга.

– А сам ты за себя сказать не в состоянии? – спросила женщина, глядя на Ревана. – Я думала, ты понимаешь мандо’а. Или я говорю чересчур быстро для тебя?

– Я понимаю, – возразил джедай. – Вы очень красиво говорите.

По толпе прокатился удивленный вздох, а затем раздались неуверенные, нервные смешки.

Реван прекрасно сознавал глубину только что нанесенного им оскорбления. Мандалорцы были воинами до мозга костей и от всей души презирали дипломатов и политиков. Они ценили не слова, а действия. А он только что намекнул, что Вила скорее предпочитает первое.

– Брат Кандерус поручился за тебя, а потому ты можешь остаться, – сквозь зубы выдавила Вила. – Но если предашь – я убью тебя. Если из-за твоей слабости пострадают мои воины, я убью тебя. Если ты будешь путаться у нас под ногами, я убью тебя. Усек?

– Погодите-ка… что было вторым? Боюсь, мне придется записать.

Снова раздался приглушенный смех. Вила притворилась, что ничего не слышит, и снова повернулась к Кандерусу.

– Добро пожаловать домой, брат, – произнесла она бесстрастным голосом.

Она схватила свою зимнюю одежду, наспех набросила ее и удалилась, не прибавив больше ни слова. Казалось, как только Вила покинула комнату, все присутствующие позволили себе расслабиться.

Джедай махнул рукой Кандерусу, подзывая мандалорца к себе в угол, пока его снова не окружила толпа старых друзей.

– «Авнер»? – прошипел он на общегалактическом. – Ничего получше придумать не мог?

– Что не так с Авнером?

– Это тот же «Реван», просто буквы переставлены.

– Расслабься. Никто здесь не станет… – Кандерус осекся, заметив, что к ним устремился Эдрик.

– Не судите Вилу строго, – сказал часовой, по-своему поняв их перешептывания. – Она хороший лидер, только нрав крут. – Он взглянул на Ревана. – Тебе следует помнить об этом, когда в следующий раз решишь позлить ее.

– Да я просто под горячую руку попал, – запротестовал джедай. – Это Кандерус ее разозлил. Такое чувство, что между вами двумя что-то было.

– Да, что-то вроде того, – согласился здоровяк. – Она моя жена.

Глава 10

Скордж прождал в пещере на Бостирде целый час, прежде чем услышал, как где-то снаружи остановился спидер. Считанные минуты спустя до него донеслись звуки шагов – кто-то спускался в пещеру. Сит улыбнулся. Сегодня его не терзали сомнения и неопределенность, как в прошлые разы, когда он выполнял поручения Найрисс. Предстоящее убийство целиком овладело его мыслями.

Как и ожидалось, Дарт Зидрикс прибыл не один. Впереди него шагали двое ситов-послушников, мужчина и женщина человеческой расы, с мечами наизготовку. Под сине-золотыми плащами цветов их покровителя на ситах были надеты легкие кольчуги.

В круглой, десять метров в диаметре, пещере было темно. Ее освещали только клинки мечей да мерцающая плесень, растущая на неровных каменных стенах. Скордж спрятался в тени, завернувшись в покров темной стороны, который не только делал его невидимым в Силе, но и защищал от холодного воздуха подземелья. Сит не шевелился, терпеливо дожидаясь, когда парочка пройдет мимо в метрах от его убежища.

Дарт Зидрикс следовал за ними в нескольких шагах позади. В отличие от послушников, он не держал в руках оружие, и под плащом у него не наблюдалось никаких доспехов. Зидрикс был чуть выше Скорджа, но гораздо тоньше. Пышные седые волосы, ниспадавшие до плеч, обрамляли его безбородое лицо, испещренное морщинами – не такими частыми и глубокими, как у Найрисс. Он чуть сутулился, и в его осторожной походке чувствовался недуг.

Его облик воскресил в памяти слова Найрисс: «Он человек, а люди – низшая раса. Десятки лет темная сторона подрывала его здоровье. Он уже не такой, как прежде».

Но Скордж все равно чувствовал недюжинную мощь Дарт Зидрикса. Недаром тот был членом Темного Совета, и недооценить его – значило крупно просчитаться.

Когда Зидрикс поравнялся с укрытием Скорджа, молодой сит прыгнул, зажигая свой меч. В первый момент Скорджу показалось, что все будет кончено с первого удара, и он почти расстроился, что прервать жизнь Зидрикса будет так легко. Но в последнюю секунду из ниоткуда вынырнул клинок Зидрикса, и меч Скорджа не достиг цели.

Они обменялись несколькими яростными ударами. Скорджу не удалось нащупать у врага страх и гнев: Зидрикс был на диво спокоен, и драться с ним было все равно, что противостоять дроиду. Скорджу поневоле пришлось отбросить собственные страхи и искать необходимый источник ярости в глубине себя самого.

Он постарался зайти Зидриксу за спину, чтобы загородить проход – единственный путь из пещеры. Послушники уже развернулись и были настроены броситься в драку. Скордж приготовился сражаться и с ними.

Неожиданно перед ним оказались только два противника. Зидрикс отступил назад: похоже, собственная жизнь была ему дороже, чем смерть врага. Его вполне устраивало, что с неведомой угрозой разберутся подчиненные, пока он держится на безопасном расстоянии.

Призвав в союзники темную сторону Силы, два ученика обрушили свою ярость на Скорджа – даже не подозревая, что их гнев питает и его самого.

Женщина атаковала сверху, целясь мечом Скорджу в голову. Одновременно мужчина сделал низкий замах, метя врагу в ноги.

Скордж нагнулся, чтобы не попасть под верхний удар и отскочил в сторону, отражая второй выпад. Парочка снова согласованно двинулась на него, на этот раз пытаясь атаковать с двух сторон. Стремясь расстроить планы противников, Скордж бросился между ними и перекувырнулся через голову.

На секунду он был уязвим: один небольшой тычок любого из послушников – и он мертвец. Но они были еще зеленые и не ждали, что он ринется им навстречу. К тому времени, когда женщина сообразила ударить вбок, было уже поздно. Он ощутил жар меча у своей щеки, но остался невредим.

Второй враг был менее ловок. Скордж уже вскочил на ноги, а послушник только-только начал поворачиваться. Повелитель ситов проворно ткнул носком в его подколенную ямку, и противник замахал руками, пытаясь удержать равновесие.

Он оказался беззащитен, и новый удар Скорджа стал бы смертельным, не отрази его бросившаяся между ними женщина. Она поступила отчаянно и опрометчиво, однако Скордж был застигнут врасплох, и ее порыв спас товарищу жизнь. Но он также и обнажил ее слабое место.

Женщина была куда более опасным противником, но явно питала чувства к своему спутнику. Она была готова поставить себя под удар, чтобы защитить его – и Скордж мог легко этим воспользоваться.

Он резко изменил тактику, перейдя от обычных оборонительных приемов Соресу к акробатическим атакам Атару. Сделав два коротких шажка, чтобы набрать скорость, Скордж взмыл на ближайшую стену пещеры, уперся в вертикальную поверхность обеими ногами и оттолкнулся что есть сил, чтобы сделать сальто через голову мужчины-послушника.

Противник попытался развернуться, чтобы не оказаться к Скорджу спиной, но яростный вихрь пронесся над ним слишком быстро. Приспешник Зидрикса не успел поднять меч, чтобы защитить голову, и еще раз открылся для смертельного удара.

На этот раз, когда в его защиту выступила женщина, Скордж знал, что делать. Он нарочно прыгнул под более острым углом, чем было необходимо, чтобы женщине хватило места встать между ним и его жертвой. Когда Скордж в прыжке внезапно попытался ударить мечом ее, а не мужчину, она невольно отступила назад, чтобы отразить удар собственным оружием. Но прямо за спиной у нее был товарищ, и отходить было некуда. Они столкнулись, зацепились ногами друг за друга и неловко повалились на землю.

Скордж приземлился у распростертых тел, и его тяжелый сапог опустился на лицо упавшей послушницы. Скордж с удовольствием слушал, как сочно хрустят хрящи и кости под его каблуком. Ее тело содрогнулось, когда мышцы напряглись в предсмертном спазме.

Ее спутнику удалось подняться на ноги, но вместо того, чтобы кинуться на Скорджа, он просто смотрел, как корчится в муках женщина. Скордж попробовал на вкус его страх и ощутил новый прилив энергии. Он хлестнул врага по груди Силой – тот отлетел назад на несколько шагов, врезавшись в стену пещеры.

Послушник ударился о грубо обтесанный камень так, что меч выпал из его руки. Одним небрежным движением запястья Скордж швырнул свой меч по спирали навстречу беззащитному противнику. В последний момент тот поднял руки в напрасной попытке уберечься, но сияющее лезвие с легкостью прорезало его ладони и горло, после чего вернулось в раскрытую ладонь Скорджа.

Тело человека еще не успело упасть на землю, а Скордж уже искал взглядом своего последнего уцелевшего противника. Дарт Зидрикс неподвижно стоял в центре пещеры, наблюдая за дракой с невозмутимым и отстраненным выражением на лице. Его меч был все еще зажжен, но рука расслабленно свисала вдоль туловища, а лезвие было опущено вниз.

– Я знаю тебя, – сказал он. Его голос гулко отдавался от каменных стен пещеры. – Новая игрушка Найрисс – повелитель Скордж. – Зидрикс скривился от отвращения. – Зачем вы, чистокровные, все время берете себе такие нелепые имена[1]? Ты думаешь, они пугают?

Скордж не отвечал. Он поднял клинок и начал медленно, осторожно приближаться к старцу.

Тот рассмеялся:

– Ты действительно настолько глуп, Скордж? Это Найрисс убедила тебя, что ты выстоишь в бою против члена Темного Совета? И что она пообещала взамен? Богатство и власть?

– Мне ничего не нужно было обещать, – отвечал Скордж. – Ты предал Империю. Убить тебя – моя почетная обязанность.

– О, понимаю, – с улыбкой сказал Зидрикс, поигрывая рукояткой меча. – Она сыграла на твоей верности нашему славному Императору. Как оригинально!

Скордж замер, внезапно ощутив, что от врага не исходит ни малейшего страха, да и гнева тоже. Он вообще не ощутил никаких эмоций Зидрикса и сообразил, что старик намеренно оградил себя от любопытства Скорджа.

Сосредоточившись, молодой сит попытался проникнуть Силой под покров, которым Зидрикс окутал себя, но обнаружил лишь бурлящий водоворот темной энергии.

Скордж бросился на Зидрикса, вдруг осознав, какую ловушку тот готовит. Противник заговаривал ему зубы, чтобы собрать свою мощь для одной смертоносной атаки.

Зидрикс поднял левую руку и выпустил поток фиолетовых молний. Скордж инстинктивно призвал Силу, чтобы создать невидимую преграду на их пути. Искрясь, молнии прошли барьер, и Скордж забился в электрической агонии.

Он завопил, заглушая криком треск и шипение жгучей энергии, бегущей по жилам. Каждый нерв в его теле взорвался безумной болью, когда молния обожгла его плоть, запекая сита в собственных доспехах. Он рухнул на пол, сложившись пополам. Его опаленная кожа пузырилась.

– Так ты и не понял, что Найрисс послала тебя на смерть? – потешаясь, сказал Зидрикс. – Она и не ждала, что ты убьешь меня. Ты – всего лишь предупреждение.

Не обращая внимания на ужасную боль, Скордж сумел подняться на ноги. Зидрикс в легком удивлении приподнял бровь.

– Это так ты называешь покушения на ее жизнь? – проговорил Скордж. – Предупреждением?

Зидрикс опять засмеялся:

– Думаешь, это я подослал тех бестолковых убийц? Найрисс вьет из тебя веревки. Ты лишь пешка в ее игре, и ты очень многого не знаешь…

Скордж встряхнул головой, пытаясь прояснить сознание после удара молнией и одновременно выразить несогласие со словами Зидрикса.

– Ты чувствуешь, что к тебе возвращаются силы? – отметил Зидрикс. – Подумай хорошенько, прежде чем напасть на меня снова. На этот раз я могу и не оставить тебя в живых.

– Почему ты не убил меня? – спросил Скордж.

– У тебя есть потенциал, – ответил Зидрикс. – И твоими стараниями мне теперь нужны новые ученики. Я мог бы найти применение твоим талантам.

– Ты подбиваешь меня предать Найрисс?

– Ты ей ничего не должен, – отрезал Зидрикс. – Она использовала тебя. Она намеренно послала тебя на смерть.

Скордж молчал. Он мысленно перебирал все события, начиная с того момента, когда он поступил к Найрисс на службу. Найрисс признала, что поручила наемникам испытать его. Но и после этого ему казалось, что Сечел плетет против него заговор. Может быть, вероломный советник просто-напросто действует по указке Найрисс с самого начала?

– Найрисс предала тебя. Поклянись мне в верности, и я обещаю – у тебя будет возможность отомстить.

Все сказанное Зидриксом выглядело логично, но печенкой Скордж чувствовал, что тот лукавит, пытаясь им манипулировать. Слова старика, отыскав в его сознании лазейку, зазвучали у него в голове.

«Нет! – возопил он про себя в немом протесте. – Ты обманываешь меня!»

Но лгал ли Дарт Зидрикс? Найрисс уверяла, что он одолеет старика, но один-единственный выброс молний темной стороны чуть не прикончил молодого сита. Он остался в живых только потому, что Зидрикс решил с ним поиграть.

«А что, если он не играет со мной? – пронзила его догадка. – Что, если он просто не сумел меня убить?»

Найрисс говорила, что Зидрикс стар и немощен. Она утверждала, что Сила подточила его здоровье и что он удержал власть только благодаря былой славе и хитрости. Что, если и сейчас он надеется только на это?

Скордж снова потянулся к Зидриксу Силой, пытаясь еще раз проникнуть за завесу темной стороны. К его изумлению, на этот раз у него получилось. Он ощутил страх, ощутил отчаяние. От пламени темной стороны не осталось и следа.

Все встало на свои места. Найрисс оказалась права: Зидрикс был уже не таков, как прежде. Все то время, пока Скордж сражался с учениками, Зидрикс набирался сил для одной неожиданной атаки. Когда погибли ученики, он еще потянул время, говоря Скорджу колкости – и все же не накопил достаточно энергии, чтобы лишить врага жизни.

Молнии отняли у старика весь запас сил. В нем уже не пылал огонь темной стороны, остались только тлеющие угольки. Увидев, что Скордж жив, член Темного Совета понял, что сможет выжить, только если обманом убедит его перейти на свою сторону. С помощью слабого эха Силы, подкрепив его лестью, он старался подчинить Скорджа себе, на время усыпить его сознание. Но даже на этот предпринятый от безысходности шаг его не хватило.

Искусный блеф почти достиг цели.

– Твои слова – пустышка, Зидрикс. Как и ты сам.

Скордж с мрачной решимостью шагнул вперед. Зидрикс было поднял меч, но Скордж ударом своего клинка с легкостью отодвинул его в сторону. Удара хватило, чтобы оружие вылетело из немощной старческой хватки. Лезвие погасло, когда рукоять ударилась о камень у их ног.

Зидрикс отшатнулся. Он больше не притворялся: на его лице были написаны страх и отчаяние.

– Прошу тебя, повелитель Скордж! Я дам тебе все, что захочешь – рабов, богатство, власть…

– Власть? – презрительно фыркнул Скордж. – У тебя ее нет. Не тебе ее предлагать.

Его клинок наискось прошел через грудь Зидрикса, разрубив того от плеча до бедра.

Из горла вырвался сип, и Зидрикс завалился назад. Ужас застыл в его взгляде, устремленном на сталактиты на потолке пещеры.

Зная, что Найрисс потребует доказательство смерти, Скордж наклонился и свободной рукой взялся за прядь старческих волос. Затем он стал медленно перерезать мечом горло члену Темного Совета: сияющий клинок прижигал рану, пока он аккуратно отделял голову от тела.

Скордж оставил тело Зидрикса – как и два трупа его учеников – в пещере и побрел обратно к выходу на поверхность. По пути его мысли все время возвращались к словам Зидрикса о Найрисс.

Старец, конечно, лгал, но даже самая лучшая ложь всегда основана на правде. Не исключено, что Найрисс действительно использовала его. По крайней мере, он допускал, что она что-то от него скрывает.

Спросить ее напрямую – значит зря потратить время. К счастью, были и другие способы узнать правду.

Что бы ни ждало его впереди, решил Скордж, настало время поговорить с Сечелом с глазу на глаз.

Глава 11

Реван поежился от холода. Малак позади него что-то сказал, но неистовый ветер, свистевший над плато, заглушил его слова.

– Что? – проорал Реван.

– Ты уверен, что это здесь? – крикнул Малак.

– Здесь, – кивнув, ответил Реван. – Я чувствую.

– Может, надо зайти с другой стороны?

Реван бросил короткий взгляд на соседнюю вершину, едва различимую за бушующей пеленой снега. Она ничем не отличалась от той, на которой они стояли: высокий, узкий столп иссеченного ветром снега и льда возвышался над поверхностью Реккиада на несколько километров и венчался ледяным плато.

– Вот здесь, – уверенно повторил Реван. – Вход где-то рядом.

Две фигуры медленно исследовали открытое плато, пользуясь не только глазами, но и Силой.

– Сюда! – прокричал Малак. – Вот он!

Вздрогнув, Реван очнулся ото сна; мысли лихорадочно заметались в поисках знакомых ориентиров. В термопалатке, которую он делил с Кандерусом, было холодно. Утепленная подкладка частично задерживала холод, но ночные температуры были настолько низкими, что Реван замерз даже в двух комплектах одежды и спальном мешке.

Как только глаза привыкли к мягкому свету небольшого обогревателя, стоявшего в центре палатки, Реван смог различить детали обстановки. Плотно укутавшись в свой спальный мешок, рядом храпел Кандерус.

Реван стал прокручивать в уме события прошлой ночи.

Он надеялся, что Кандерус расскажет чуть больше о своем браке с Вилой после того, как она в гневе покинула хижину, но мандалорец не поднимал эту тему. Несмотря на свое любопытство, Реван не стал настаивать. Вместо этого они провели остаток ночи, празднуя возвращения мандалорца к своему народу. Эдрик вместе с остальными травил бесконечные байки о молодости Кандеруса. Его сражения и победы над превосходящим противником стали в клане Ордо сродни легендам.

А еще хозяева принесли много кри’джи – горького мандалорского эля. Не желая быть чужим на празднике, Реван пил это пойло наравне с остальными. Мерзкий напиток укладывал похлеще хорошего апперкота: такого жуткого похмелья у Ревана не было с самой брачной ночи. Его голова раскалывалась, глаза были затуманены, а во рту был такой привкус, словно он жевал мех банты. Он бы дрых и дальше, если бы не приснившийся ему сон.

«Нет, не сон. Разум подбросил еще одно воспоминание».

Вместе с Малаком они что-то искали здесь, на Реккиаде. Что-то связанное с маской Мандалора. Он не знал, что именно, но увиденное во сне – с небольшой сторонней помощью – возможно, подскажет ему, где искать.

Он расстегнул спальный мешок и тут же почувствовал, как по спине под рубахой бегут, покалывая кожу, мурашки. Не обращая внимания на холод, стоявший в полутемной палатке, он пробрался к личному голокомму, лежавшему под грудой одежды в углу палатки.

Нырнув обратно в спальник, Реван включил устройство.

– Т3, слышишь меня?

Перед ним возникла крохотная голограмма беспокойно пищащего дроида.

– Все в порядке, – успокаивающе прошептал Реван. – Просто старайся не шуметь. Кандерус еще спит.

Астромех ответил взволнованным посвистом, но громкость стала заметно ниже.

Дата добавления: 2015-11-15