Метод Эдварда Генри.

В конце 1896 года молодой британский офицер, ехавший скорым поездом в Калькутту, наблюдал за своим попутчиком, который обратил на себя внимание необычным поведением. (стр.62)

Попутчик был высоким, стройным, холеным человеком, лет сорока пяти, с удлиненной головой красивой формы, пышными волосами на пробор и темными усами. Он почти час, не шевелясь, смотрел в окно, затем вдруг сунул руку в верхний карман, достал золотой карандаш и стал искать что-то во всех карманах своего костюма, но безуспешно. Тогда он вытащил из левого рукава своего пиджака накрахмаленную манжету и стал на ней что-то писать. Самым поразительным было то, что он не только писал, но и рисовал какие-то дуги. Несколько раз он прерывал свою работу и задумывался, затем добавлял новые рисунки к старым. К концу пути его манжета была вся разрисована и исписана. В Калькутте он вышел из поезда, был встречен несколькими слугами и уехал в элегантном экипаже. (стр.63)

Молодой офицер не предполагал, что присутствовал при чрезвычайно важном событии, и, разумеется, не знал, кто перед ним сидел. Это был генеральный инспектор индийско-британской полиции Бенгалии Эдвард Генри. На своей манжете Генри изобразил в тот день основы своей всеобъемлющей системы классификации отпечатков пальцев. (стр.63)

Генри был сыном врача, родом из Шэдвелла, в восточной части Лондона. В 1873 году, когда ему было 23 года, он прибыл в Индию и поступил на работу в индийское гражданское управление. С 1891 года он занимал должность генерального инспектора полиции Бенгалии. Умный, образованный, вежливый, одаренный живой фантазией и в то же время хороший организатор и математик, Генри, заняв высокий пост в Калькутте, тотчас же ввел в полиции бертильонаж. Учитывая очень низкий уровень образования служащих индийской полиции тех лет и их неопытность в области европейских систем мер, ему пришлось ограничиться шестью измерениями. В соответствии с заключением лондонской комиссии Трупа на карточку ставились также отпечатки пальцев как особая примета. (стр.63)

Нельзя отрицать пользы бертильонажа, если сравнивать положение дел в предшествующие ему годы. В 1893 году в Бенгалии путем идентификации удалось установить судимость у 23 вновь арестованных. В 1894 году их было уже 143 и в 1895 году—207. К этому году число карточек бертильонажа в Калькутте достигло 100.000. Но при этом обнаружились причины угрожающих ошибок способа обмериваний. Было трудно индийских полицейских и тюремный персонал обучить так, чтобы хоть до некоторой степени полагаться на данные их измерения. Заполнение каждой карточки занимало почти час. Каждое измерение производилось трижды. Допустимой ошибкой считалась разница в два миллиметра. Но так как данные отдельных людей довольно часто отличались друг от друга на два миллиметра, то, чтобы не пропустить нужную карточку, приходилось искать ее в различных ящичках картотеки. И на поиски одной карточки уходило также не менее часа. (стр.63)

Интересно, что Генри работал в Бенгалии, то есть в той же провинции, в которой полтора десятка лет назад проводил свои эксперименты с отпечатками пальцев Хершель. Генри жил в том же окружении. Во всяком случае, уже в 1892 году (то есть до того, как комиссия Трупа приняла решение относительно отпечатков пальцев) Генри независимо от Хершеля обратил внимание на отпечатки пальцев. В 1893 году в его руки попала изданная за год до этого книга Гальтона «Отпечатки пальцев». В 1894 году, узнав из сообщения комиссии Трупа, что Гальтону не удалось найти практического способа классификации. Генри задал себе вопрос: неужели эта проблема действительно неразрешима? (стр.63-64)

Спустя несколько месяцев Генри отправился на родину в отпуск. По прибытии в Лондон он тотчас посетил Гальтона в его лаборатории в Саут-Кенсингтоне. (стр.64)

Гальтон, которому было уже больше семидесяти лет, принял его охотно, без претензий на свой приоритет или потерю престижа и рассказал о всех своих усилиях. Генри загорелся надеждой узнать таинственный мир папиллярных линий. Он вернулся в Калькутту с чемоданом, полным фотографий отпечатков пальцев, постоянно думая о них. В Калькутте он продолжал собирать и фотографировать отпечатки пальцев, сравнивая и классифицируя их до декабря 1896 года. И вот, когда он ехал в поезде, ему и пришла идея решения проблемы регистрации отпечатков пальцев, дававшая возможность без особого труда найти в самое короткое время необходимые отпечатки. Эта идея родилась из сочетания глубоко научного исследования Гальтона и организаторского таланта практика Генри. (стр.64)

Генри всегда подчеркивал, какой благодарности заслуживает Гальтон. Когда он лучше узнал историю вопроса, то не забывал сказать также о заслугах Хершеля и Фулдса. (стр.64)

Генри установил пять видов основных рисунков и точно охарактеризовал каждый из них. Имелись: простые дуги, дуги, подобные ели, радиальные петли, ульна-петли и завихрения. Радиальная петля обращена в ту сторону руки, где находится радиус предплечья, то есть в сторону большого пальца; ульна-петля обращена в сторону ульна, то есть в сторону мизинца. Рисунки, как мы уже видели у Вучетича, можно обозначить формулами с определенными буквами. Затем, что было решающим для массовой регистрации, шло дальнейшее подразделение рисунков. Основой этого явилось уточнение рисунка» который Гальтон обозначил как треугольник или дельта. Этот треугольник мог быть образован раздвоением одной-единственной папиллярной линии или двумя разбегающимися линиями. Генри установил определенные отправные точки, которые он назвал «внешние пределы». В так называемых петлях имелись также определенные точки, получившие название «внутренние пределы». Если же соединить точку внутреннего предела с точкой внешнего предела прямой линией и посчитать папиллярные линии, пересеченные этой прямой, то число их будет различно, и это образует подгруппы, которые можно выразить цифрами. Эти цифры вместе с буквами для обозначения рисунка составляют формулу, по которой можно классифицировать карточки с отпечатками пальцев. (стр.64)

Что несведущему человеку может показаться очень сложным, на самом деле было простым и легким. Для овладения новым методом требовалось увеличительное стекло, игла для подсчета линий и совсем немного времени. (стр.64-65)

Еще в январе 1896 года Генри отдал распоряжение полиции Бенгалии прилагать к карточкам бертильонажа лист с отпечатка­ми пальцев. Теперь же Генри решил испробовать свою систему на большом количестве листов с отпечатками пальцев. Он писал: «Если этот способ регистрации окажется надежным, то я считаю вполне вероятным, что от антропометрии можно будет со временем отка­заться...» (стр.65)

В январе 1897 года Генри был уже уверен в правоте своего дела и обратился к британскому генерал-губернатору Индии с предло­жением назначить нейтральную комиссию, которая решила бы во­прос о замене бертильонажа дактилоскопией. Несмотря на свойст­венную ему сдержанность, Генри бурно ликовал, когда генерал-губернатор принял его предложение. Под председательством гене­рал-майора Шахана 29 марта 1897 года комиссия собралась в Калькутте в служебной резиденции Генри. Два дня спустя комиссия сделала отчет, выводы которого благоприятствовали успеху Ген­ри. «Рассмотрев антропометрическую систему и ее ошибки, мы так же тщательно изучили систему дактилоскопирования. Первое, что нам бросилось в глаза,— это простота снятия отпечатков паль­цев и их четкость. Не требуются ни инструменты, ни специально обученные люди. Затем нам объяснили созданный мистером Генри метод классификации. Он так прост, что мы смогли легко и уве­ренно найти оригиналы двух самых трудных карточек. Случай, казавшийся особенно трудным из-за нечетких отпечатков, удалось решить за две минуты...» (стр.65)

Уже 12 июля 1897 года генерал-губернатор отменил бертильонаж и во всей Британской Индии ввел дактилоскопию. За 1898 год с ее помощью были идентифицированы только в Бенгалии 345, в 1899 году уже 569 уголовников, две трети которых при системе бертильонажа идентифицировать не удалось. Тем временем Генри уже занимался разработкой метода использования отпечатков пальцев, обнаруживаемых на местах преступлений, в качестве вещественных, доказательств. Так же как и Вучетичу, ему помог случай. (стр.65)

Август 1898 года. Место действия — отдаленный пограничный район между Бенгалией и Бутаном. Когда шеф британской полиции района Юлпугури в сопровождении двух индийцев пришел в конце месяца на чайную плантацию, то застал ее подозрительно тихой и опустевшей. Никто, не вышел ему навстречу из дома управляющего, дверь которого была распахнута. В спальне он нашел управляющего в кровати с перерезанным горлом. Все документы в письменном столе в полном порядке, но денежная шкатулка вскрыта, деньги украдены. Выяснилось, что слуги от страха разбежались. Тупика, возлюбленная управляющего, тоже исчезла. Наконец нашли ее и повара. В момент совершения преступления женщины дома не было. Повар же в вечерних сумерках видел, как какой-то мужчина выбежал из дома, но не узнал его. Шеф полиции из Юлпугури наконец обнаружил портмоне управляющего. Деньги отсутствовали, но в одном отделении остался помятый бенгальский календарь. На его светло-голубом переплете было едва заметное коричневое пятнышко. У полицейского чиновника не было с собой увеличительного стекла, но ему показалось, что это отпечаток пальца, и он сообщил об этом в Калькутту. (стр.65-66)

Генри дал указание снять отпечатки пальцев убитого и всех людей, с которыми тот имел дело, и доставить их в Калькутту. Здесь в течение нескольких минут установили, что грязное пятнышко — это отпечаток пальца правой руки, по всей вероятности большого пальца, но не отпечаток убитого или кого-либо из его окружающих. В результате допросов в Юлпугури выяснилось, что в конце 1895 года управляющий изобличил своего слугу Харана в воровстве. Харана арестовали и осудили в Калькутте. При аресте он поклялся отомстить. (стр.66)

Генри приказал поискать отпечатки пальцев Харана. Он надеялся найти их в картотеке, которую завел параллельно с карто­текой антропометрических измерений в начале 1896 года. Если же там ничего нет, то есть надежда найти их на более старых антропометрических карточках, в которых уже отмечались отдельные отпечатки пальцев. При помощи поименного регистра можно было найти карточку Харана. Карточка была найдена, и на ней действительно имелся отпечаток большого пальца его правой руки, который соответствовал отпечатку большого пальца на календаре!.. (стр.66)

По случаю бриллиантового юбилея правительства королевы Виктории в 1897 году слугу амнистировали вместе с большим числом других заключенных. С тех пор он исчез. Прошли недели, прежде чем удалось его арестовать и предать суду в Калькутте. Это был первый процесс, в котором судьи встречались с отпечатками пальцев как средством доказательства. Харан упорно отрицал свою вину. Мучаясь сомнениями, суд пошел на компромисс. Харана осудили не за убийство, а за воровство. Суд не решился вынести смертный приговор, основываясь на отпечатке пальца. Все это было слишком ново, слишком неопределенно, слишком революционно для судей, которые до сих пор выносили приговоры лишь на основании показаний свидетелей. (стр.66)

Когда выносили этот приговор, Генри занимался уже новыми проектами. Он написал книгу «Классификация и использование отпечатков пальцев», которая издавалась на деньги британского управления, и одновременно разрабатывал новый способ регистрации отпечатков пальцев, используя опыт по делу Харана. Он хотел собрать и систематизировать отпечатки пальцев так, чтобы легче было проводить идентификацию отдельных отпечатков, подобных тому, который был найден в Юлпугури. (стр.66)

К тому времени за пределами Индии никто не знал о прогрессивных преобразованиях в Бенгалии. (стр.66)

Далек путь из Индии в Лондон, и медленно работала бюрократическая машина, но все же она работала, и вот доклад комиссии генерала Шахана прибыл из Калькутты в Лондон.Он попал в министерство внутренних дел как раз в тот момент, когда Скотланд-ярд переживал кризис, вызванный последствиями англо-бурской войны. Демонстрации безработных будоражили Лондон. Поднималась волна преступлений. Занимающий 13 лет пост президента полиции сэр Эдвард Брэдфорд был бессилен что-либо предпринять. Шеф отдела криминальной полиции Роберт Андерсон уходил на пенсию. Что касается службы идентификации, то Мелвилл Макнэттн не мог сообщить ничего утешительного. Не то чтобы бертильонаж полностью провалился, напротив, он принес с собой прогресс, но нерешительность комиссии Трупа отрицательно сказывалась на работе измерительного бюро. В это время Гальтон издал новую книгу — «Дактилоскопический справочник», которая прибли­зила решение проблемы регистрации отпечатков пальцев. Поэтому столь своевременны были сообщения из Индии. (стр.66-67)

5 июля 1900 года в Лондоне собралась новая комиссия под председательством лорда Бельпера. Генри вызвали в Лондон, где он должен был сделать доклад. В качестве эксперта пригласили Гальтона и всех сотрудников Скотланд-ярда, работавших уже пять лет по методу Бертильона. Это были Макнэттн, Штедман, Коллинз, а также доктор Гарсон, который в 1895 году настойчиво отстаивал антропометрию. (стр.67)

Выступление Генри вызвало сенсацию. Фрэнсис Гальтон признал систему Генри практическим решением вопроса. Его поддержал доктор Гарсон, который вдруг понял, что необходимо вводить дактилоскопию. Совершенно неожиданно он стал расхваливать систему классификации, которую сам собирался создать. Но его система была такой несовершенной, что комиссия просто не стала ею заниматься. После тщательного обсуждения лорд Бельпер предложил с ноября 1900 года отменить в Англии бертильонаж и построить всю идентификацию преступников по дактилоскопической системе Генри. Больше того, министр внутренних дел назначил Генри заместителем президента полиции Лондона и шефом криминальной полиции. В марте 1901 года Генри занял свой новый пост в скромном помещении Скотланд-ярда, где работали инспектор Штедман, сержант Коллинз и его ассистент Хант. Штедман был уже очень больным человеком. Всю работу в основном осуществляли Коллинз и Хант. Имея опыт, привезенный из Калькутты, Генри нашел их работу из рук вон плохой. Отпечатки, собранные ими, были технически плохо выполнены, нечеткие, с ошибками в систематизации; они находились в тесных ящиках обыкновенного хозяйственно шкафа. Но Генри был человеком, который сумел заинтересовать дактилоскопией и Коллинза и Ханта. Предоставив в их распоряжение надежные образцы из Индии, он сам показал им, как различать узоры папиллярных линий. Дидактические способности Генри помогли Коллинзу в кратчайший срок стать крупнейшим специалистом в области дактилоскопии тех лет. За один год, к маю 1902 года, новый дактилоскопический отдел идентифицировал 1.722 рецидивиста. Это превосходило в четыре раза самые лучшие показатели бертильонажа. Но Генри знал, что этого мало для победы дактилоскопии в Англии. Ему нужны были достижения, которые нашли бы признание суда и тем самым проникли в сознание общественности. (стр.67-68)

Первые незначительные возможности представились еще в 1902 году в дни ежегодных скачек в Эпсоме. Мелвилл Макнэттн вспоминал позднее: «Когда наступил первый день скачек, мы едва поспевали. В шесть или семь часов вечера полиция отправила в тюрьму всех уголовников (жуликов и карманников), которых ей удалось арестовать во время скачек. Уже на следующее утро они были осуждены. Поэтому мы послали в Эпсом нескольких специалистов. Они взяли отпечатки пальцев у 45 арестованных и привезли их в Скотланд-ярд. Два сотрудника отдела дактилоскопии сверили отпечатки в ту же ночь и установили, что 29 человек из арестованных привлекались ранее к уголовной ответственности. Карточки преступников шеф-инспектор Коллинз привез ранним утром в Эпсом. Когда преступники предстали перед судьей, их уличили в том, что они уже имели судимости, и наложили на них двойное наказание. Первый из них утверждал, что он Грин Клаусестер и никогда не стоял перед судом. Ипподром он видит впервые. Когда шеф-инспектор сообщил ему, что его настоящее имя Беньямин Браун и что он из Бирмингема и имеет довольно большой список прежних судимостей, арестованный разразился проклятиями: «Чертовы отпечатки пальцев! Я так и знал, что" они меня выдадут...» (стр.68)

В том же году представился еще один, более значительный случай. На этот раз речь шла об отпечатке пальца, обнаруженном на месте преступления. В августе 1902 года после кражи со взломом в Дэнмарк-Хилл на свежевыкрашенном подоконнике Коллинз нашел отчетливые отпечатки пальцев человека, который, как стало тотчас ясно из картотеки, лишь недавно отбыл наказание за другое преступление. Его имя Джексон. Джексона арестовали и отправили в тюрьму Брикстоун. Там Коллинз для гарантии снял у него еще раз отпечатки пальцев. Несомненно, Джексон во время взлома находился в доме в Дэнмарк-Хилл. (стр.68)

Кража со взломом — это дело, которое рассматривается не одним судьей, а центральным лондонским уголовным судом Олд-Бейли перед лицом присяжных заседателей. Генри решил воспользоваться этим и сделать все, чтобы добиться успеха. Он знал, что только исключительно способный прокурор, пользующийся большим авторитетом, мог преодолеть барьер недоверия и предрассудков у консервативных английских судей и присяжных заседателей. Лучшим прокурором для Генри был Ричард Муир. Муир достиг к этому времени наибольшего авторитета среди молодого поколения лондонских прокуроров. (стр.68)

Муир проделал путь от продавца лавки до юриста. Он был упорным тружеником, не знавшим ни отдыха, ни покоя. С раннего утра до поздней ночи сидел он в своем бюро и собирал материал, записывая факты разноцветными карандашами на маленьких карточках. Одним цветом для простого допроса, другим — для перекрестного. Его выступления перед судом называли «карточной игрой». Он никогда не спал больше пяти часов в сутки. Его боялись не только подчиненные, но и служащие Скотланд-Ярда, собиравшие для него вещественные доказательства. Муир никогда никого не хвалил. Горе тому, кто осмелился произнести слово «невозможно? «Невозможно? — вопрошал он.— Я не знаю этого слова!» Он питал глубочайшее недоверие к идентификации путем свидетельских показаний и всегда чувствовал угрозу судебной ошибки, если единственным уличением в преступлении обвиняемого была подобная идентификация. (стр.68-69)

Переговорив с Генри, Муир сам отправился в Скотланд-ярд, где в течение четырех дней экзаменовал Коллинза со свойственной для него беспощадностью, проверяя методику дактилоскопирования, регистрации и имевшиеся доселе результаты. После этого он стал убежденным сторонником Генри и так глубоко поверил в дактилоскопию, что был готов взять даже менее значительное дело, чем дело Джексона, чтобы только помочь Генри завоевать признание общественности. (стр.69)

2 сентября 1902 года Джексон предстал перед судом в Олд-Бейли. В архивах нет точного отчета об этом процессе. Истории известен лишь результат: Муир сумел убедить недоверчивых присяжных в абсолютной надежности отпечатков пальцев. Они признали Джексона виновным. Судья приговорил его к шести годам каторжных работ. (стр.69)

Это был первый общественный успех Генри в Англии. Но он знал, что это лишь начало. Полной победы можно было ожидать лишь от большого процесса, способного привлечь интерес всей страны. Но прежде чем это случилось, в Лондоне произошла человеческая драма, показавшая ненадежность старого метода идентификации. Пролог этой драмы начался много лет назад, еще в последнее десятилетие прошлого столетия, 16 декабря 1896 года. Драма вошла в историю криминалистики как дело Бека. (стр.69)

Дата добавления: 2015-11-14