Глава 1. Униженный и оскорблённый

Ночь. Небо разрисовано красным. Слышен треск горящего дерева. Ни души. Кое-где скулят раненые, доносится женский плач. Запах горелой тухлятины и человеческого мяса режет по носу. На улицах горы трупов и лужи крови. Вдалеке виднеются лодки тех, кто успел спастись. Языки пламени лижут небо. Светло, как днём.

Билджвотер горит.

На каменной пристани - том немногом, что огонь не сумел затронуть — лежит огромный человек. Его грудь медленно вздымается и опускается. Он жив, хотя раскалённое ядро пролетело от него в паре футов. Взрывом отбросило сюда.

Человек приподнимается и одной рукой хватается за голову. Издаёт едва слышимый стон. Оглядывается.

И видит пожар, которому нет ни конца ни края. Лицо обдаёт жаром. Сквозь пламя виднеются горящие остовы построек. Недалеко лежат того, что когда-то было рыбацкой лодкой. Всюду угольки и сажа. Дым разъедает глаза.

Всё, что он когда-то называл домом (хотя какой, к чёрту у изверга дом?), всё, что он выстраивал годами, теперь лежало в руинах. Огромный человек не смог обуздать нахлынувшие чувства и упал без сознания на каменную пристань, больно ударившись головой.

Он не знал, сколько проспал, однако к тому времени пожар уже кончился, а ночь подходила к концу. Жутко болела голова, но для него это не имело значения. Чувства, бушующие в душе, душили сильнее, чем ожоги и прочие повреждения, вместе взятые.

Он снова оглянулся и увидел тлеющие угли, ранее называвшиеся Билджвотером. Деревянные строения уничтожило подчистую, каменные покрылись сажей. Догорали трупы, и их запахом пропитывался каждый клочок умирающего города. Сердце человека-горы не выдержало, и он отвернулся.

Он подполз к краю пристани и, спустив ноги, уселся на причал. Вода не касалась кожи.

В голове словно стреляли из пушки. Он схватился за лицо и сильно сжал его. На лбу появилась неглубокая царапина. Кто посмел сделать это с ним? С ним, самим Гангпланком! Что за червивая душонка, способная лишь давить прыщи на собственном носу? И тут он вспомнил, что флаги кораблей, приплывшие недавно в гавань Билджвотера, показались ему знакомыми. Ему не следовало пускать тех, с кем он никогда не имел дела. Или следовало для начала разузнать, что за корабли... а потом уже выносить свой вердикт.

Но он понял, почему так беззаботно отнёсся к незваным гостям. Он узнал эти флаги. Они принадлежали даме, однажды покорившей его сердце — капитану Саре Фортуне.

...Они познакомились в местной таверне. Милое личико, обрамлённое волнистыми ярко-рыжими волосами, появлялось то тут, то там, очаровательно улыбаясь каждому. Был праздник в честь Матери-Змеи, вино текло рекой. Поначалу он просто усмехался в бороду, стоя в сторонке, наблюдая за тем, с какой грациозностью эта обворожительная особа порхала от одного столика к другому. Он удивился, как не по-женски уверенно и твёрдо вела она себя с пристающими пьянчугами. Своим поведением она влюбила его в себя. Но он считал, что королю беззаконников негоже возиться с таким ничтожеством, как женщины, и жестоко обходился с каждой, кто посмел подарить ему нежный взгляд. Но в этот раз всё было иначе. Ему захотелось быть ведомым ею. К тому же, горький хмель сделал своё дело. Он первым заговорил с ней. В ту ночь они неплохо повеселились. На следующее утро её и след простыл. В постели, где она недавно лежала, всё ещё было тепло. Он удивился, но не стал её разыскивать. Решил сохранить то прекрасное, что они успели вместе сотворить. Теперь же головоломка целиком сложилась в его бушующем разуме.

Она обманула его! Обыграла его! Обвела вокруг пальца! Как неопытного птенца, выпавшего из родительского гнезда и лицом к лицу столкнувшемуся с соблазнами неизведанного доселе мира. Человек-гора смутился, и закрыл лицо руками. Теперь он чувствовал себя бестолковым пьянчугой, протрезвившемуся к утру и осознавшим то, что натворил прошлой ночью. Отчаяние змеёй подползло к его горлу.

Он откинулся и вперил взгляд в небо, но расслабиться так и не смог: его ногу задел чей-то острый плавник. Огромный человек тут же прижал к себе ноги, а затем скрестил их. Да-а, давно ему не приходилось бояться за собственную жизнь! Он начал ощущать себя не безжалостной машиной, подминающей под себя всё на своём пути, а живым человеком, ещё способным чувствовать.

Но раскисать мужчине было рано: осталось слишком много неразрешённых вопросов. Он призадумался. Зачем человеку, которого он видел лишь дважды в жизни, устраивать на него облаву такого масштаба? Что он сделал этой мерзкой девчонке, после чего ей захотелось вонзить ему нож в спину? Не понравилась его рожа? Не-е-ет, она не выглядела простушкой, способной на столь примитивные рассуждения. На каждого человека, стоящего на вершине, найдётся тот, кто захочет его оттуда сбросить? Нет, тоже не то. Может... он когда-то чем-то обидел её? Судя по ненависти, оставившей след на его несчастном городе, это была не просто обида. Это было желание отомстить. В ответ отобрать самое дорогое. Желание отобрать дом.

Он начал понимать, откуда могло всё это выплыть. Давнишние, уже канувшие в лету времена бурной молодости. Тогда он не имел понятия ни о чести, ни о совести и с особой жестокостью вырезал всё, что движется. Он усмехнулся себе в бороду, вспоминая былые деньки. Похоже, эта дамочка оказалась одной из его жертв, которой каким-то непостижимым образом удалось спастись. И она захотела отомстить, что ей прекрасно удалось.

И ведь знала, чертовка, куда бить надо! Сколько же она должна была вынюхивать, чтобы всё просчитать до таких мелочей! Наверняка очаровательную рыжую особу наблюдали в его городе его же люди. Учитывая то, как легко он сам поддался ей, ей не составляло труда охмурить любого шапку или крюка. Сами они для неё не имели совершенно никакой ценности. Ей нужна была информация о нём. И она её получила.

Почему удача покинула его и приняла её сторону? За что? Что он сделал такого плохого? Он всю жизнь воевал на стороне справедливости и искренности! Неужели он не заслужил покоя? Да, он согласится, что по молодости всякого воротил, ну и что в этом плохого? Люди всякие бывают! Можно ли его оставить в покое и дать насладиться жизнью?!

«Видимо, и вправду обязательно найдётся человек, решивший сбросить тебя с вершины», - решил для себя Гангпланк.

Отчаяние-змея обвилась вокруг его шеи.

И ведь посмотрите куда она выстрелила! Прямо в его дом! Но что значит для него «быть дома»? Он никогда об этом не задумывался. Да он никогда и не рассчитывал на то, что всё может поменяться в одну минуту. Что всю его империю в один миг разрушит какая-то смазливая девчонка! Естественно, кое-что из своих сокровищ он припрятал на чёрный день, и на них до конца дней можно жить припеваючи, но морально к этому он совершенно не был готов. «До чего же этот мир непредсказуем», грустно улыбнулся Гангпланк. Хорошая шутка в этот момент ему не помешала бы.

Отчаяние-змея сдавила его шею.

Он решил осмотреть то, что осталось от его владений. Он знал, что ничего хорошего его не ожидает, но решил найти своих единомышленников и посмотреть, какой благородной смертью пали они, храбро защищая город, служивший им пристанищем. Он встал и отправился в путь.

Ему попалось множество сгоревших трупов, но по ним было невозможно понять, его люди это или нет. Встречались парочки, вонзившие друг в друга кинжалы, несколько тел, лежащих рядом с мертвецом, у которого была вывихнута челюсть и переломаны рёбра, ноги и руки. К человеку-горе в голову закрадывались определённые мысли.

Но ему повезло. Окружённая завалом, его взору представилась торговая площадь, усеянная телами и совершенно не тронутая огнём. По одежде умерших он определил, что это - его люди. Однако умерли они не от того, что сражались с воинами противника — их трупов просто-напросто не было на площади. Человек-гора обомлел, обо всём догадавшись. Они переубивали друг друга! Не защищали город, не помогали умирающим, не переносили ценности, нет. Они погибли, отдавшись алчности, позволив своему тщеславию выползти на поверхность. Они предали то, что он так ревностно хранил все эти годы. Они предали его самого! «Правильно говорят, - подумал Гангпланк, - друг познаётся в беде». Он опустился на колени и закрыл глаза. Отчаяние-змея последним усилием сломала ему шею.

Посидев так некоторое время, он поднялся и побрёл на пристань, на которой очнулся полчаса назад. Сел в прежнюю позу и стал наблюдать за восходящим солнцем.

Вдруг откуда ни возьмись к человеку-горе прикатился апельсин. Человек-гора удивился, а затем растянулся в улыбке. Апельсины всегда помогали ему переживать несчастья, придавали сил. Это явно был знак свыше. Огромный человек хотел было левой рукой взять апельсин, но не смог: руку сильно обожгло во время взрыва. Только сейчас он заметил это. Конечность буквально прожгло до кости, но он не ощущал никакого дискомфорта. «Похоже, боль всегда была источником моей жизненной силы,» - с ужасом отметил Гангпланк, и отчаяние-змея тут же спала с его шеи. Наконец-то он нашёл выход.

Он отправился к заветной пещере. У нужного места топнул пару раз правой ногой — и ему открылся проход в небольшую комнатку, битом заваленную золотом. Во всём Валоране в тех местах, где он когда-либо побывал, у него были устроены подобные тайники, и добраться до них никто не мог. Он взял столько монет, сколько было нужно, и отправился путешествовать.

Перед тем, как покинуть Билджвотер, огромный человек посетил одного хирурга, жившего неподалёку. В обмен на золото, которое полагалось не только за услуги, но и за молчание, он получил механическую руку (родную, к сожалению, пришлось ампутировать), и ярость, способная уничтожать цивилизации, разгорелась в нём с новой силой. Однако он не собирался торопить события.

Через полгода по Демасии прокатился слух, что в окрестных лесах появился странный разбойник: никого не убивал, действовал с необыкновенной ловкостью и брал только то, что нужно, помогал отлавливать бежавших преступников и даже несколько раз присылал деньги для городских нужд. Выяснили, что он промышляет в одиночку, и вскоре его оставили в покое. Местные газетчики даже написали про него: «кем бы он ни был, этот человек — урождённый демасиец. Только рождённый на нашей земле способен творить такие благородные дела и нести в мир справедливость».

На подобные заявления он никак не реагировал. Не отвечал и на попытки властей выкурить его из своей норы. Весь мир потерял для него значение. Только одна цель стояла у него перед глазами, и к этой цели он стремился всей душой.

Дата добавления: 2015-11-14