БЛАГОДАРНОСТИ 22 страница

– Мне нужен воздух, – прошептал Уилл и поковылял к двери в дальнем конце зала.

– Вашему человеку плохо? – услышал он позади голос короля.

– Его отец казнен в Сафеде, мой король, – пояснил инспектор.

Уилл толкнул дверь и шатаясь вывалился в коридор.

Здесь ярко горели факелы. Свет резал глаза. Направляясь в конец коридора к высокому арочному окну, Уилл быстро миновал слуг, с любопытством посмотревших на него. Оно выходило на Сену. Уилл ухватился за подоконник, борясь с приступами дурноты, накатывающей волнами, втянул в себя свежий речной воздух. Утром его мир перевернулся с ног на голову, и теперь это произошло с каждой частицей существа. Всего несколько часов назад он выкапывал из могилы тело человека, убитого, несомненно, христианином, негодуя против этого жестокого деяния, а тело его отца, оказывается, уже давно сгнило в Палестине. Его убил мусульманин вроде Хасана. Это неправильно! Такого не должно быть! Он не хотел, чтобы Хасан лежал в этой могиле, естественно, не хотел и гибели отца, который стремился установить мир на земле, разрываемой ненавистью с обеих сторон, не хотел, чтобы его товарищей посылали туда с мечами в руках. Король и инспектор желают возмездия. Значит, люди по-прежнему будут гибнуть.

Уилл ослабил ворот мантии. Воздух был ледяной, но он чувствовал, как по спине струится пот. Вот, значит, что такое рыцарь. Он должен сражаться и умереть за дела тех, кто стоит выше? Потому что этого желает король? Потому что это угодно Богу? Уилл не мог в это поверить. И отец не верил. После рассказа Эврара Уилл в этом не сомневался. Преисполненный достоинства и возвышенных мыслей, Джеймс служил для него воплощением благородства. Но великодушным, честным в битве, щедрым сердцем его делала не рыцарская мантия и не данный ордену обет. Это находилось внутри его изначально. Другие покинули свои дома ради войны во имя Бога и за Святую землю. Его отец покинул жену и детей ради мира. Глаза Уилла наполнились слезами. Злость на отца пропала, подавленная всепоглощающей любовью и неутешным горем.

– Уилл! – донесся до него женский голос.

Он обернулся. В коридоре стояла Элвин. Свет факелов оттенял медь ее волос, обернутых по спирали серебряной проволокой. В ее прекрасных зеленых глазах отражались подрагивающие языки пламени. В простом платье и светло-желтой накидке, подпоясанной серебряной цепью, она была похожа на королеву.

Элвин не отрывала глаз от его мантии.

– Когда это произошло?

– Элвин, – прохрипел Уилл и замолк. Не найдя нужных слов, он просто подошел к ней и прижал к себе. Крепко. Так потерпевший крушение хватается за обломок корабля.

– Я слышала, что рыцари-тамплиеры явились к королю, – проговорила она приглушенным голосом, потому что ее рот был прижат к его груди, – но не могла вообразить среди них тебя. Что случилось? Королева сказала, король созвал срочный совет.

– Пал Сафед, – ответил Уилл. – Мой отец погиб.

Элвин отпрянула, посмотрела на Уилла. Провела ладонью по его мокрой щеке.

– Боже мой! – Слезы потекли по ее щекам.

– Король объявит Крестовый поход.

Она коснулась кончиками пальцев креста на его мантии.

– Значит, ты… – ее голос пресекся, – пойдешь на войну?

– Нет, – твердо объявил Уилл. – Я тебя не оставлю. – Он посмотрел в ее испуганные глаза и осознал, что все время вел себя как дурак. Гонялся за призраками. Прощения от отца больше не дождешься. Его не будет. Теперь отец останется лишь в памяти. Но Элвин – вот она. Осязаемая, во плоти, любящая его. А он пренебрегал ею ради этой мантии, которая сейчас на нем и значит для него не больше, чем его прежнее облачение, грязная черная туника. Уилл не колебался ни секунды. – Я люблю тебя.

Элвин вгляделась в его лицо.

– И хочу на тебе жениться, – закончил Уилл.

– Ты серьезно? – Она удивленно хохотнула.

– Я еще никогда не был так серьезен. Надо только получить дозволение короля, верно?

– Да, но… – Он оборвал ее речь поцелуем. И она прильнула к нему. Уилл прижал ее крепче, чувствуя, как вскипает желание. Щеки горели. Она потянулась, взяла его руку и осторожно положила себе на грудь. Он напрягся и, даже не осознавая нарушения только сегодня данного обета целомудрия, начал ее гладить и сжимать. Элвин порывисто задышала.

Сзади кто-то захихикал.

Они отстранились друг от друга. Мимо проходил слуга с подносом кубков. Усмехаясь, он двинулся дальше по коридору.

Уилл взял ее руки.

– Я приду во дворец, как только смогу, чтобы попросить у короля благословения. В прицептории остались кое-какие дела. Надо закончить.

Таверна «Семь звезд», Париж

2 ноября 1266 года

Адель застегнула на шее красное с золотым ожерелье и посмотрела в зеркало. Стеклянные шарики холодили кожу. Она потрогала ожерелье, вспомнила слова Гарина, что выглядит в нем красивой.

Гарин пришел сегодня к ней возбужденный, бледный.

– Я должен идти в прицепторий. Вернусь, как только смогу. Если все пойдет хорошо, Грач завтра уедет. Что бы ни случилось, держись от него подальше.

– Почему ты не расскажешь о цели его присутствия здесь? – спросила она. – Почему он повелевает тобой? Я могу позвать Фабьена, и твоего мучителя здесь не будет. Только скажи.

– Нет! Не надо. Позволь мне помочь ему сделать то, зачем он прибыл. И он уедет.

– Ведь ты тамплиер, Гарин. Зачем же позволяешь этому подонку помыкать собой?

Гарин не ответил.

С тех пор как он ушел, прошло почти три часа. А Грач внизу пьет эль за ее счет.

Адель поднялась, прошла к рабочему столу за бутылкой жасминового масла, чтобы окропить волосы. После заутрени приехали купцы из Фландрии, так что вечер ожидался сегодня веселый. Лечебник лежал открытый на странице с рецептом настойки против зачатия. Там она сделала приписку, как избавиться от ребенка, если настойка не поможет. Этому научил ее странствующий лекарь, останавливавшийся здесь на ночь. Показал на одной из ее девушек, которая забеременела. Самой Адель это не понадобится. Она мечтала о детях. Хотела иметь небольшой домик с участком, где будет выращивать травы. Хотела завести веселых розовощеких детей, играющих на кухне, пока она готовит лавандовый пирог и настойки от ожогов крапивы. Адель закрыла книгу. Может ли Гарин дать ей это? Иногда ей казалось такое возможным, но затем молодого человека вдруг что-то расстраивало и он замыкался в себе. Адель еще не встречала такого мужчину. Только что был холоден и мрачен, а в следующий момент уже необыкновенно нежен. Она бы никогда с этим не примирилась, если бы не знала, что за всем этим скрывается усталый, напуганный мальчик без реального места в жизни. Бывали моменты, когда он, лежа с ней в постели, вдруг прижимался к груди и начинал плакать, не в силах остановиться. Она чувствовала себя тогда одновременно и его возлюбленной, и матерью. Даже начинала верить в обещания, которые он давал, находясь в восторженном состоянии. Обещал забрать ее отсюда и поселить в богатом поместье. Сколько раз она повторяла своим девушкам, чтобы никогда не проявляли чувств к клиентам. А сама? Ее слабость к этому красивому непостоянному рыцарю казалась необъяснимой, заставляла сомневаться в себе, своей жизни.

Дверь отворилась, вошел Грач. Лицо красное от выпитого, глаза смотрят из-под нависших тяжелых век. Адель запахнула халат.

– Гарин вернулся?

– Нет. – Грач помрачнел. Затем, окинув ее взглядом, гнусно усмехнулся. – Но не тревожься, твой дружок скоро явится. Он знает, меня лучше не сердить.

Грач направился к креслу, стоявшему перед зеркалом. Единственный прочный предмет мебели во всем заведении. Дубовое, с двумя толстыми округлыми подлокотниками, скошенными на концах. Оно осталось от отца.

– Зачем оно тебе?

Грач с усмешкой поднял кресло.

– Сегодня вечером у нас ожидается гость. Надо, чтобы ему было удобно, верно? – Он поставил кресло в центре комнаты, повернув к окну. – У тебя есть веревка?

– Веревка?

– Да, веревка, – прохрипел он. – Или что-то наподобие. – Его взгляд остановился на поясе ее халата. – Это подойдет.

Он схватил конец пояса. Потянул. Адель с возмущением его оттолкнула.

– Убери руки!

Грач размахнулся и сильно ударил ее по лицу тыльной стороной ладони. Она отлетела назад и распростерлась на полу. Шелковый халат сполз с плеч. Грач наклонился и вытащил пояс.

– Твое место на спине, шлюха. Всегда помни это.

Адель села, прижав руку к горящей щеке. Ощутила во рту вкус крови. Значит, ублюдок разбил ей губу.

– Убирайся. – Она поднялась, запахнула халат. – Мне плевать, кто ты такой и какие у тебя дела с Гарином. Хватит, надоело.

Грач бросил пояс на кресло, посмотрел на нее:

– Разве Гарин тебя не предупредил? Помалкивай, или будет еще больнее.

– Я позову сейчас Фабьена, чтобы он сломал тебе ноги, ты, сукин сын! – бросила Адель, направляясь к двери.

В одно мгновение Грач оказался рядом. Развернул ее, прижал к двери так, что она не могла пошевелиться. Адель сопротивлялась как кошка, расцарапала своими длинными ногтями ему лицо и шею. Но для Грача это было комариными укусами. Жилистый и на удивление сильный человек, хотя по виду не скажешь. Ухватив одной рукой ее за горло, другой он достал кинжал и направил в глаз.

Адель замерла. Воздуха не хватало. Перед глазами поблескивало острие кинжала.

– Ну вот, – пробормотал Грач тихо, как будто успокаивая. – Так ты будешь помалкивать и найдешь еще веревку для нашего гостя? Или останешься без глаз. А они у тебя очень милые.

– Да, – выдохнула она.

– Что «да»? – спросил он, легонько приставляя холодное острие кинжала к ее глазу.

Она не осмеливалась пошевелиться, даже моргнуть.

– Я помогу тебе.

– Хорошо. – Он одобрительно кивнул. – Потому что, если ты снова начнешь бузить, я постараюсь, чтобы от тебя, твоих шлюх и этой вонючей дыры ничего не осталось. Не хватит даже наполнить пивную кружку. – Он продолжал прижимать Адель, его возбудили ее негромкие охи и трепетание тела. Затем отпустил. Медленно, на случай, если она попытается убежать.

Дрожащей рукой Адель запахнула халат и, порывшись в шкафу, достала полоску холстины и пояс, оставленный одним из клиентов.

Грач улыбнулся:

– Ты не сильно перетрудилась, а? – Он сноровисто сплел из полоски шнур и привязал к подлокотникам кресла, а пояс – к передним ножкам. Проверил надежность пут и выпрямился. – А теперь до прихода нашего бедолаги мы займемся делом. – Он повернулся к ней. – Иди в постель.

– Что? – Адель испугала бесстрастность, с какой он произнес эти слова.

– Разве ты не обслуживаешь мужчин? – Грач кивнул на кровать. – Так обслужи меня.

– Придется заплатить, – ответила она, как ей показалось, дерзко, но чувствуя наворачивающиеся слезы.

– Гарин заплатит. – Ее страдания доставляли Грачу удовольствие. – Не думал, что тебя придется так долго уговаривать. – Он подошел, сдернул с нее халат. Швырнул на пол. Отступил, оглядел и, снова почувствовав возбуждение, за руку повел к кровати.

Адель уговаривала себя относиться к нему как к очередному клиенту, не намного худшему, чем те скоты, которых она обслуживала все эти годы. Но не смогла остановить слез. Они текли по щекам, когда Грач взгромоздился на нее, обдавая лицо горячим зловонным дыханием.

Темпл, Париж

2 ноября 1266 года

– Ты уезжаешь надолго? – спросил Саймон, кладя на скамью второе седло.

– Не знаю, – ответил Уилл. – Может, на пару недель. – Он поежился и вытер лоб, холодный и влажный на ощупь. Ладонь тоже была влажная.

– Мне это не нравится, – решительно сказал Саймон. – Их четверо, а Эврар… я не хочу быть неучтивым, но он сражаться не может, да и ты… – Саймон прикусил губу, разглядывая Уилла. – На тебе лица нет. Сможешь ли ты вовремя хотя бы выхватить меч, я уже не говорю о том, что им нужно махать?

– Вступать с ними в поединок мы не будем. – Уилл снял с крюка поводья. Протянул Саймону. – Никола придется ждать корабля на Акру. Эврар попросит помощи у наших рыцарей в Ла-Рошели. Они их схватят.

– Но зачем нужно ехать тебе? Разве Эврар не может попросить инспектора, чтобы он послал туда рыцарей?

– Эврар пока не хочет вступать с инспектором в объяснения. А рыцари в Ла-Рошели Никола не знают.

– Я удивлен, что конюх позволил вам взять этих коней. – Тревога Саймона не утихала. – Мне он сказал, что вы уже двух потеряли.

– Они нашлись, – сказал Уилл, поднимая мешки с продуктами, которые дал ему Эврар.

Коней привел один рыцарь. Они бродили по полю рядом с Сен-Дени. Днем на пути из усадьбы прицептория он натолкнулся на них и увидел на седлах клеймо ордена тамплиеров. Конюху пришлось снова дать Эврару коней.

– Сэр Кемпбелл. – У входа в конюшню остановился сержант. Поклонился Уиллу. – У меня для вас послание. Его передали часа два назад, но я не мог вас найти.

– Я отсутствовал, – ответил Уилл. – Что за послание?

– Его доставил мальчик, когда я сторожил ворота. Сказал, что оно от женщины по имени Элвин. Для вас. Она хочет, чтобы вы пришли в таверну «Семь звезд» в Латинском квартале. Это на улице, ведущей на холм к аббатству Сен-Женевьев. Она будет там ждать.

– Мальчик сказал что-нибудь еще?

– Нет, сэр, – ответил сержант. – Это все. – Он снова поклонился и ушел.

Уилл швырнул мешки на скамейку. Взял свою мантию, лежавшую на тюке с сеном.

– Что случилось? – спросил Саймон.

Уилл не ответил.

– Надо дождаться, пока подкуют коней, – сказал Саймон. – И что она делает в этой таверне?

– Не знаю, – устало ответил Уилл, надевая мантию. – Дело в том, что я недавно попросил Элвин стать моей женой. Поэтому нужно идти.

Саймон смотрел, как Уилл открывает дверь стойла и выводит бойкого коричневого мерина.

– Уилл, ты не можешь жениться. Ведь ты теперь рыцарь.

– Я недолго, – сказал Уилл. – Подай мне, пожалуйста, вон то седло.

Таверна «Семь звезд», Париж

2 ноября 1266 года

Гарин вошел в таверну со двора. Зал внизу был переполнен. Он протиснулся к лестнице, взбежал наверх. Толкнул дверь Адели. У кровати стоял Грач, подтягивал рейтузы. Адель сидела сгорбившись, голая, поджав колени к груди. Одна щека у нее была красная, губа распухла. Глянув на Гарина, она отвернулась, взяла халат.

Он посмотрел на Грача:

– Неужели ты посмел?

– А чего? – Грач хохотнул, наслаждаясь гневом Гарина. – Ты не торопился. Надо же чем-то занять время. – Он закончил возиться с рейтузами. – Передал ему послание?

Гарин перевел взгляд на Адель. Потом повернулся и выбежал в коридор, не обращая внимания на крики Грача сзади. Громыхая ногами, спустился по лестнице, распахнул дверь и вылетел из таверны в холодную тьму. Глаза жгли слезы.

Таверна «Семь звезд», Париж

2 ноября 1266 года

Уилл толкнул дверь таверны плечом, она не подалась. Пришлось пару раз стукнуть кулаком. Голоса и смех внутри не стихли. На площади рядом с домом стояли на привязи несколько коней. Кроме того, там размещались крытые повозки, а люди, возможно возницы или оруженосцы, сгрудившись у небольшого костра, разговаривали, выпуская изо ртов клубы белого пара. Вокруг была сплошная темень. Лишь поднявшийся яркий полумесяц серебрил крыши. Уилл собирался постучать еще, но прогрохотал засов и дверь распахнулась. Вместе с шумом Уилла окатило теплым воздухом, пропитанным элем и ароматными маслами. В дверях вырос человек-гора с черными густыми волосами и косматыми бровями.

– Что?

– Меня здесь ждут, – сказал Уилл.

Великан молча посторонился, впустил Уилла в прихожую. Запер за ним дверь.

Уилл только окинул взглядом зал и сразу понял, что это за таверна, хотя он подобные заведения никогда не посещал, только иногда обсуждал их существование с Робером. На скамейках за длинным столом сидели человек тридцать мужчин разной степени одетости и опьянения. Впрочем, сидели не все. Иные пытались танцевать под веселое пиликанье фидели, иные просто стояли, разговаривали и смеялись, сипло и пронзительно. Но не это главное. В зале на каждых двух мужчин приходилась одна женщина. Все в украшениях, с накрашенными красным губами. Одни в открытых шелковых платьях, другие лишь в длинных юбках, а некоторые вообще голые. Совсем рядом женщина сидела на коленях у хорошо одетого мужчины, судя по покрою одежды – купца. Он сжимал ей одну грудь и жадно приник губами к крупному коричневому соску другой. Женщина тем временем через его плечо оживленно болтала с подругой, пухленькой брюнеткой.

Уилл подошел к огромному привратнику:

– Наверное, я попал не в то место.

– Вы с Элвин должны здесь встретиться? – спросил тот, разглядывая его белую мантию.

Уилл молчал, не силах представить ее здесь, среди этой оргии.

– Мне велели встретить тамплиера, – произнес привратник, озадаченный молчанием Уилла. – Она ждет наверху. – Он показал на лестницу. – Последняя дверь в конце коридора.

Одна из здешних обитательниц, белокурая с алыми губами, одетая лишь в крученое золотое ожерелье, деловито направилась к нему. Увидев, как она, покачиваясь, протискивается сквозь толпу гостей, Уилл двинулся к лестнице. Поднимался медленно, перебирая в уме причины, почему Элвин позвала его в такое место. Когда он достиг верха и двигался по длинному коридору, у него осталась только одна причина. Уилл вспомнил распутную книгу, которую она показывала ему, вспомнил, как она прижималась, вспомнил ее поцелуи на лугу за воротами Сен-Дени, как во дворце недавно положила его руку на свою грудь. Уилл остановился перед дверью в конце коридора. Он, разумеется, хотел этого, но не сегодня и не в этом жалком заведении. К тому же голову все время подергивало, а в горле саднило. Но оставлять девушку здесь нельзя. Уилл надеялся на понимание своей подруги.

Он толкнул дверь. В комнате висел дым. Тусклое освещение мешало как следует разглядеть женщину, стоявшую спиной перед длинным столом, уставленным кувшинами и бутылками. Она была одета в красный шелковый халат, на голове кружевная шапочка.

– Элвин, – осторожно позвал Уилл, входя в комнату. Дверь тут же захлопнулась, и у самого горла вспыхнул кривой кинжал. Его обладатель прижимался к стене рядом с дверью.

– Снимай меч, – прозвучал приказ сзади.

Через секунду Уилл почувствовал, как кинжал надрезал кожу.

– Давай!

Уилл медленно отстегнул пояс с мечом. Злодей швырнул его на кровать. Женщина у стола оглянулась. Посмотрела на Уилла испуганными глазами. Конечно, это была не Элвин.

– Можешь идти, – сказал злодей.

Уилл не сразу понял, что он обращался к женщине.

– И позаботься, чтобы нас не беспокоили. Если этот негодяй вернется, скажи, пусть поднимается сюда.

Стараясь не смотреть на Уилла, женщина выскользнула за дверь. Злодей быстро захлопнул ее пинком и сказал Уиллу:

– Для тебя тут приготовлено кресло. Садись.

Уилл медленно двинулся к креслу. Злодей шел сзади, почти прижимаясь к нему. Уилл чувствовал его тухлое дыхание. Опасность обострила сознание, прогнала охвативший его туман. У самого кресла он неожиданно левой рукой схватил запястье злодея, отведя кинжал от горла. Затем развернулся, сделал обманное движение и отбил руку. Лицо злодея скрывала черная матерчатая маска, поблескивали лишь темные глаза. Уилл ударил его кулаком в живот. Злодей шумно охнул. Уилл добавил коленом в лицо. Противник засипел и уронил кинжал. Уилл отпустил его руку и побежал к двери. Злодей кинулся вслед и через секунду врезался в него со всей силы. Уилл покачнулся, стукнулся о кресло и упал. Попробовал подняться на колени, но закружилась голова, перед глазами вновь поплыл туман. Он пролежал всего несколько секунд, но злодею этого хватило.

Он бросился к Уиллу и, бормоча злобные проклятия, начал бить ногами. Очнувшись, Уилл пытался увернуться, но каждый удар противника выбивал из него последние силы. Когда злобный незнакомец потащил Уилла в кресло и начал привязывать веревкой, он уже не мог сопротивляться.

Темпл, Париж

2 ноября 1266 года

– Где же он? – раздраженно пробурчал Эврар. – Пора собираться в путь.

– Он ушел, сэр, – пробормотал Саймон.

Эврар посмотрел на два кожаных мешка с провизией, которые дал Уиллу. Они лежали на тюке с сеном у входа в конюшню.

– Ушел? Куда?

Саймон вздохнул:

– Увидеться с Элвин. Она прислала посыльного.

Эврар насупился.

– Где назначена встреча?

Саймон молчал.

– Отвечай!

– В таверне, в Латинском квартале.

– Тогда бери коня и приведи его сюда, – рявкнул Эврар. – Немедленно.

– Но, сэр… – начал Саймон.

Эврар ничего не хотел слушать, и час спустя Саймон верхом пересек мост, направляясь к Латинскому кварталу.

Несмотря на поздний час, на рыночной площади, недалеко от дворца, еще шла торговля. До последней вечерни оставалось меньше двух часов, но маленькая площадь оставалась заполненной народом. Запах жареного мяса напомнил Саймону, что он давно не ел. Проглотив слюну, он двинулся вдоль прилавков с выпечкой, элем и пряностями. Рядом с лотком, где продавали шелк, стоял крытый возок, задрапированный алой тканью с вышитой золотой лилией. В него впрягли двух богато наряженных кобыл, на небольшой скамеечке впереди сидел возница в черной накидке и шапке. У возка, переступая с ноги на ногу, скучали королевские гвардейцы. К возку направлялась женщина с несколькими кусками шелка в руках. Саймон резко остановил коня. Это была Элвин.

Он спешился, забросил поводья на шест для привязи, у которого стояли еще несколько верховых коней. Затем кинулся к ней.

Элвин подняла глаза:

– Саймон.

Ему тут же на плечо опустилась тяжелая рука королевского гвардейца.

– Куда это ты так разогнался?

– Оставь его, Бодуэн, – сказала Элвин. – Это мой знакомый, старший конюх из прицептория тамплиеров.

Бодуэн отпустил плечо конюха и вернулся обратно к возку. Саймон повернулся к Элвин:

– Где Уилл? Уже ушел?

Она удивилась:

– Конечно. Давно. Вместе с остальными.

– С какими остальными?

– Рыцарями. Сразу, как закончился прием у короля.

– Нет, я не об этом, – уныло проговорил Саймон и, бросив взгляд на гвардейцев, чуть понизил голос. – Я знаю насчет «Семи звезд». – Выражение лица Элвин говорило, что она совершенно не понимает, о чем он спрашивает. Саймон встревожился. – Ты что, там с ним не встречалась?

– Нет. – Вопросы конюха начали ее раздражать. – Я весь вечер провела во дворце, потом поехала сюда. Королева послала меня купить материал для нового платья, которое сошьют для завтрашнего приема.

– Что за прием?

– Где король объявит двору свое решение возглавить Крестовый поход. В чем дело, Саймон? Кто сказал тебе, что я встречаюсь с Уиллом? Ведь он уезжает на несколько недель с Эвраром. – Она понизила голос. – Что-то связанное с книгой.

– Он рассказал тебе и об этом?

– Нам нужно возвращаться! – крикнул Бодуэн. – Королеве может понадобиться ее экипаж.

– Так поздно она никуда не поедет, – быстро проговорила Элвин. Саймон мялся, она видела, что он хочет что-то сказать, но не решается. – Пожалуйста, скажи мне, в чем дело.

Он прикусил нижнюю губу и помотал головой:

– Я, пожалуй, пойду.

– Куда? – Элвин его догнала. – Саймон, какие «Семь звезд»?

Бодуэн услышал.

– «Семь звезд»? Я знаю это заведение.

– Знаешь?

– Да. Это в Латинском квартале, рядом с Сорбонной. – Он взъерошил свои волосы песочного цвета. – Если честно, то это… хм… публичный дом.

Элвин пристально посмотрела на Саймона:

– Почему ты решил, что там у меня встреча с Уиллом?

– Потому что к воротам прицептория прибежал мальчик и передал от тебя послание. Ты просила его прийти в эти «Семь звезд».

– Ничего не понимаю. И он может находиться там сейчас?

– Наверное, да.

Элвин повернулась к Бодуэну:

– Мы едем туда.

– Но…

– Поехали, – сказала Элвин вознице, не давая Бодуэну закончить. Возница посмотрел на нее в замешательстве, затем кивнул. – И ты тоже садись, – сказала она Саймону. – Я должна разобраться в происходящем.

Она не успела сесть в возок. Путь ей преградил рослый гвардеец.

– Извини, Элвин, но я не могу позволить тебе туда поехать. Мы отправляемся во дворец.

Элвин попробовала протестовать, но вскоре поняла бесполезность своих действий. Бодуэн вообще парень спокойный, покладистый, но если упрется, то ни в какую. И тут она вспомнила историю, рассказанную ей Марией пару месяцев назад.

– Бодуэн, если ты помешаешь мне поехать туда, я расскажу сенешалю, что ты встречаешься с его дочкой.

Устраиваясь на мягком сиденье рядом с Саймоном, Элвин прочитала про себя короткую молитву, благодаря Пресвятую Деву за существование на свете Марии и других горничных, не умеющих хранить секреты.

Таверна «Семь звезд», Париж

2 ноября 1266 года

Адель хмуро наблюдала за творящимся в зале. Уже танцевали на столах. А побитым кувшинам давно потерян счет. Фабьен выбросил одного клиента на улицу – тот ударил девушку, – еще двое валялись без чувств в углу. Но остальные, кажется, готовы продолжать веселье. Такой напряженной ночи уже давно не выдавалось. Недалеко от нее танцевали трое – мужчина и две девушки. Адель передернуло, когда она вспомнила Грача, его смрадное дыхание. Надо бы сказать Фабьену, чтобы он туда поднялся, выволок мерзавца на задний двор и избил до полусмерти, но она не хотела навредить Гарину.

– Адель.

Она повернулась. Рядом стоял он. Лицо раскраснелось, на лбу капельки пота.

– Ты вернулся.

Гарин погладил ее по щеке.

– Я знаю, тебя не за что винить.

– Да, – согласилась она, уклонившись от ласки. – Не я привела его сюда.

– Не говори так, – взмолился Гарин, – это не моя вина. Я тоже не просил его приходить. – Он попытался заглянуть ей в глаза. – Послушай меня, Адель. – Под оглушительный хохот собравшихся один из гостей упал со стола. Гарину пришлось повысить голос. – Грач заплатит мне хорошие деньги, если получит то, за чем приехал. И мы больше не расстанемся.

– А как твое рыцарство? – спросила она. – Тебе позволят жениться на шлюхе?

– Я уйду из ордена тамплиеров, – решительно бросил Гарин. – Мне обещан титул лорда, если все сегодня пройдет хорошо. Я куплю поместье в Англии. Или в любом месте, где ты захочешь.

– А если тебе не позволят уйти?

– Вчера я сообщил инспектору о своем согласии поехать на Кипр. Он потребовал, чтобы я поторопился. Так что, если не вернусь в прицепторий, он подумает, что я уехал. Хватятся меня очень не скоро.

– Зачем ты убежал? Оставил меня с ним.

– Я разозлился. – Гарин снова хотел коснуться ее лица, однако она отвела его руку. – Но ведь я вернулся. – Он взял ее холодные руки в свои горячие. – Я не хочу делить тебя с этим негодяем, и вообще ни с кем! Оставь это заведение. Я о тебе позабочусь.

– Для начала поднимись наверх, – тихо проговорила Адель, высвобождая руки. – Грач захватил тамплиера, не дай Бог, убьет. Еще этого мне сегодня здесь не хватает.

Гарин испуганно глянул на лестницу:

– Уилл здесь? – Он посмотрел на нее: – Так ты поедешь со мной? Скажи.

– Я подумаю.

Гарин помолчал. Затем едва заметно кивнул и направился к лестнице.

Из комнаты Адели доносились приглушенные звуки. Он различил голос Грача, следом сдавленный стон. Глубоко вздохнув, постучал. Через несколько секунд дверь отворилась.

– Еще раз сбежишь, и тебе конец, – прошипел Грач сквозь черную маску.

Гарин вошел и сразу увидел спину Уилла, привязанного к креслу в центре комнаты. Его бывший друг попытался повернуть голову, затем закашлялся и выплюнул на пол сгусток крови. Гарин с ужасом увидел на нем белую мантию рыцаря.

– Давай помоги. Этот щенок молчит.

– Не могу, – пробормотал Гарин. – Он меня знает.

– Ну и что? – удивился Грач. – И ты его знаешь, а значит, сообразишь, где у этого поганца слабое место.

– Нет, – сказал Гарин, – я не хочу в этом участвовать. – Он кивнул на Уилла. – Его уже посвятили в рыцари! Если тамплиеры узнают, то тебя повесят, а меня сошлют в Мерлан!

– Помогите, – донеслось с кресла.

– Заткни свою дыру! – прорычал Грач, схватив Гарина за руку. – Перестань ныть и иди сюда. Я уже намучился с этим дерьмом! Заставь сукина сына говорить, или я прикончу вас обоих!

Гарин медленно обошел кресло. Голова Уилла свесилась набок, глаза полузакрыты. Губы и нос кровоточили, на лбу над правым глазом большой пурпурный кровоподтек. Лицо смертельно бледное, лоб в капельках пота.

– Неудивительно, что он не говорит, – пробормотал Гарин. – Как ты с ним обращаешься?

– Гарин?

Гарин оглянулся. Уилл смотрел на него затуманенными глазами.

– Хорошо, что ты пришел. Развяжи меня.

Гарин отвел глаза.

– Не могу. Прежде сообщи нужные сведения.

Уилл медленно качнул головой:

– Не могу поверить… Неужели ты?.. – Увидев Грача, он замолк.

– Ты должен сказать ему, где «Книга Грааля».

Уилл молчал, откинув назад голову.

– Говори! – заорал Грач, замахиваясь кулаком.

Удар пришелся в живот. Уилл сжался от боли, натянул путы. Грач схватил его за волосы, прижал голову к спинке кресла.

Дата добавления: 2015-11-14