Может ли общество жить без эксплуатации

Важный вопрос о влиянии собственности на общественную и групповую психологию мы не случайно начинаем с анализа проблемы эксплуатации. Кардинальные сдвиги в функционировании социально-экономических систем всегда реализуются через изменение отношений собственности, что неизбежно сопряжено с трансформацией человеческой психологии. В этом аспекте большой интерес представляет феномен «эксплуатация», имеющий множество «ипостасей», среди которых в качестве обязательного присутствует, по мнению специалистов, социопсихологический, поскольку наличия/отсутствие эксплуатации во многом определяется психологическим (а не только сугубо материальным, денежным) восприятием. Подчеркнем, что именно здесь укоренился ортодоксальный подход, опирающийся на выработанный и привитый коммунистической идеологией тезис, который связывает эксплуатацию только с частной собственностью. Этот тезис использует в своих целях общинные традиции нации, сложившийся менталитет многочисленных слоев населения.

В отличие от российских ученых взгляды зарубежных экономистов и общественных деятелей немарксистского толка более однозначны. Как правило, они вообще не признают существования эксплуатации, в лучшем случае считая, что только до появления профсоюзов, установления минимальной заработной платы, отношения между предпринимателем и наемным рабочим действительно можно было квалифицировать как эксплуатацию. Но теперь на рынке совершенно иные отношения, регулируемые в интересах общества и его граждан, что «эксплуатация – это понятие, отягощенное демагогией».

Прежде чем дать анализ приведенных точек зрения, следует подчеркнуть важный положительный момент – это растущее понимание того, что данную проблему в современных условиях нельзя рассматривать с позиции не только XIX, но даже XX века. Слишком большие качественные изменения затронули все стороны социально-экономической жизни человеческого общества: характер труда, положение человека в системе экономических отношений, формы и структуру собственности, взаимоотношения человека и государства, государства и экономики… Опыт жизни мирового сообщества в послевоенные годы, особенно в конце XX века, неизмеримо расширил панораму взглядов на различные явления, выявил их неоднозначность, «многоцветность», показал всю ошибочность (порой трагичность) пользования только черно-белым цветом для оценки того или иного явления в различных хозяйственных системах, доказал примат общечеловеческих, а не классовых ценностей.

Удалось ли избежать эксплуатации, уничтожив частную собственность, как это было в «социалистических» странах? Да и что, собственно, понимать под эксплуатацией в современных системах общественного хозяйства?

Что касается первого вопроса, то опыт развития нашей страны дал исчерпывающий ответ на него. Упрощенное, а порой и примитивное понимание «социализма», желание побыстрей увидеть «конечный результат» привел к самым трагическим итогам. Сплошное искоренение частной собственности, в том числе и основанной на собственном труде, насаждение государственной собственности не устранили эксплуатации, но изменили ее характер. Эксплуатация человеком человека сменилась эксплуатацией населения государством, его бюрократическим аппаратом. Больше того, был сделан огромный шаг назад – к системе внеэкономического принуждения к труду, носящей явные признаки феодализма («крепостное право» в деревне) и даже рабства (ГУЛАГ[2]). Масштабы такой эксплуатации были огромны.

Отсутствие частной собственности не только не устранило эксплуатации, но неизмеримо утяжелило ее тем, что сделало возможным ее реализацию архаичными методами путем угнетения человеческой личности.

В целом проблема эксплуатации нуждается во всестороннем анализе, что позволяет преодолеть укоренившийся в отечественной литературе догматизм и снять многие сложности в процессе перехода страны к социально организованному рынку, к смешанной экономике. Здесь же отметим, что, несмотря на все различия в понимании явления эксплуатации, они свидетельствуют, во-первых, о том, что существующая долгое время идеологизированная трактовка эксплуатации, когда сущность последней рассматривалась исключительно через призму классовых интересов, постепенно, по мере трансформации индустриального общества в постиндустриальное (в условиях его демократического устройства), сдвигается в сторону исходного значения термина: эксплуатация ведь означает использование, извлечение выгоды.

Во-вторых, эксплуатация, в этом своем понимании, выступает обязательным и важным инструментом функционирования социально-экономических систем, но, подчеркиваем, инструментом специфическим, ибо его нельзя отнести к сугубо экономическим. Он имеет социальную и психологическую окраску, выступая то в явной, острой форме, то в затушеванной, сглаженной, отражая, тем самым, неадекватность или адекватность меры и методов извлечения выгоды и ее распределения уровню развития факторов производства.

Тот факт, что эксплуатация выступает не только экономическим, но и социопсихическим феноменом, может хорошо проиллюстрировать положение, когда один человек (или группа лиц) извлекает свою выгоду в какой-либо экономической или административной структуре за счет других людей. Это может осуществляться в связи с занимаемым постом или должностью (яркий пример – слово «дармоед», характеризующее должности, на которых, по мнению окружающих, ничего не делая, можно получать высокую зарплату). Возможна эксплуатация других в тех случаях, когда индивид экономит свои собственные силы, надеясь, что за него «поработают» другие, когда он злоупотребляет собственной незаменимостью и т.п.

Стоит напомнить, что в микроэкономике существует понятие оппортунистическое поведение, которым «называется поведение индивида, уклоняющегося от условий соблюдения контракта с целью получения прибыли за счет партнеров. Оно может принять форму вымогательства или шантажа, когда становится очевидной роль тех участников команды, которые помыкают другими.Используясвои относительные преимущества такие члены команды могут требовать для себя особых условий работы или оплаты, шантажируя других угрозой выхода из команды» [54, с.422].

То, что эксплуатация может и должна рассматриваться в качестве психолого-экономического феномена, показывают не только приведённые характеристики людей, являющихся по своему складу «эксплуататорами», хотя и не имеющих соответствующего статуса. Не менее значимы и особенности личности собственника – «эксплуататора». В данном случае речь идёт о некоторых качествах собственника, которые обусловливают его неуёмную потребность использовать энергию и возможности других людей не только и даже не столько ради получения материальных дивидендов, но и для собственного возвеличения. В некоторых случаях такие «эксплуататорские» свойства могут принимать даже извращённый, патологический характер, близкой, так сказать, к экономическому садизму. «Эксплуатация не обязательно носит садистский характер; она может осуществляться просто ради выгоды. В садистской эксплуатации выгода также может приниматься во внимание, но часто она иллюзорна и абсолютно непропорциональна тому аффективному отношению, которое вкладывается в её осуществление. Для садиста эксплуатация становится разновидностью страсти, на которую он имеет право. Главным становится переживание торжества от использования других людей. Специфически садистская окраска этой страсти проявляется в средствах, используемых для эксплуатации» [96, с.146).

Таким образом, уверенно можно говорить, что характер эксплуатации других нередко будет детерминироваться личностными качествами собственника. Точно так же, по-видимому, встречаются люди альтернативного типа, для которых элементы эксплуатации воспринимаются как вполне законные и естественные, как безусловное проявление прав «господина». В таком случае может даже не возникать никаких негативных чувств к субъекту эксплуатации, а, напротив, культивироваться чувство благодарности своему «добродетелю» за любые «крохи от барского пирога». Стоит напомнить читателю, что подобного рода примеры нередко встречаются в русской литературе, отражающей характер взаимоотношений между людьми в эпоху крепостного права. Помещик – собственник и эксплуататор – нередко воспринимался «объектами своей собственности» - крестьянами – в качестве милостивца и благодетеля. Рецидивы подобной психологии и с той и с другой стороны, по-видимому, встречаются и сегодня.

Явление эксплуатации всегда предполагает оценку ее меры как на уровне всего общества, так и с точки зрения отдельного работника. Как правило, работник психологически настроен на то, что его «эксплуатируют», если ущемляются его экономические интересы, нормальные условия воспроизводства рабочей силы, жизнедеятельности его самого и его семьи. Такой аспект понимания этого явления превалирует в зарубежной экономической литературе. Обычно считается эксплуатацией выплата работникам меньшего вознаграждения, чем они должны были бы действительно получать. Интересно заметить, что подобная самооценка возникает и при отсутствии наемного труда как такового, о чем свидетельствует появившийся в ходе реформирования нашего общества термин «самоэксплуатация». Он отражает факт получения лицами, занимающимися индивидуальной трудовой, кооперативной, фермерской деятельностью (без привлечения наемного труда), дохода меньше ожидаемого по сравнению с произведенными ими затратами средств и труда из-за грабительской налоговой и ценовой политики государства. Следовательно, для осознания наличия эксплуатации необходима не только констатация изъятия части созданного трудом работника продукта, но и осознание им самим того, что данный акт противоречит достижению основных целей, которые ставит перед собой индивид. Именно в этом моменте более всего проявляется психологический аспект эксплуатации.

Говоря о проблеме эксплуатации в российском масштабе, нельзя не обратить внимание на такой специфический момент. Есть так называемые «государевы люди» - чиновники, которые не являются владельцами частной собственности, но в чьих руках находятся какие-то «нити» распоряжения государственной, совместной или индивидуальной собственностью. Занимая командные или даже незначительные посты в системе административного управления, они могут присваивать долю создаваемого другими людьми богатства, явно превышающую их реальный вклад в общие результаты труда. Более того, они могут обеспечиваться очень большими окладами и обладать значительными правами и привилегиями, выполняя «минимум» социально значимых функций и, возможно, осуществляя такую «деятельность», которая реально мешает повышению эффективности и производительности общественного труда, динамике экономического развития регионов или даже в целом страны.

Взяточничество, распространенное в некоторых кругах государственных и муниципальных чиновников, их стремление «порадеть ближнему», кумовство, клановость и т.п., - все это негативно влияет на общую результативность производства, способствует присвоению незаработанных и незаслуженных дивидендов. А ведь это и есть эксплуатация, причем эксплуатация огромной массы работников умственного и физического труда, которые, согласно всем правовым положениям, являются владельцами или совладельцами частной или совместной собственности.

Осознание эксплуатации как чрезмерного отчуждения созданного продукта связано и с международными критериями – сопоставлением со стандартами жизни, оплаты труда, производственными и социальными условиями для тех же категорий работников в других странах. Последнее особенно проявляется при повышении открытости государства, информированности населения. Яркий примером тому служит бывший СССР, когда информация лишила всяких иллюзий трудящихся и другие слои населения относительно их экономического положения, уровня и качества жизни.

Развитым странам в настоящее время присущ высокий уровень рыночной инфраструктуры, хорошо отлаженное и действенное антимонопольное законодательство, способствующее усилению конкурентных начал в современной рыночной экономике. Кроме того, проявляются возможность смены сферы деятельности (в том числе возможность заняться и предпринимательском), достаточно быстрый перелив капиталов и т.д., что в целом создает благоприятные условия для достижения весьма высокой степени выравнивания доходов в соответствии с предельными вкладами в результаты производственного процесса. Поэтому и проблемы эксплуатации стали сегодня в развитых странах гораздо менее актуальными, чем 100 лет назад.

Однако проблема эксплуатации, понимаемая как присвоение неоплаченного труда, остается весьма острой в экономически отсталых странах и странах, осуществляющих переход к рыночной экономике, где сильны монопольные структуры и тенденции, недостаточны объемы функционирующих капиталов, затруднен их перелив, а также свободное движение и экономическое равнозначие всех других факторов производства. Число таких стран в мировом хозяйстве пока еще явно преобладает. Но для относительно немногих развитых стран мира в известной мере можно констатировать все большее перемещение эксплуатации из непосредственной сферы производства во вторичные внепроизводственные формы, осуществляемые через процесс распределения вновь созданной стоимости, различных доходов участников производства.

Постепенный переход к цивилизованным формам и степени эксплуатации сопряжен с процессом формирования демократического общества, предполагающего наличие экономических и политических механизмов, позволяющих разделять и реализовывать частные, групповые и общественные интересы путем результативного волеизъявления в рамках частной, групповой и общественной собственности». Механизм институционального согласования интересов возможен и свойственен именно демократическому обществу. Предпосылки возникновения этого являются и социально-психологическими факторами: во-первых, реальная легитимно оформленная возможность выражения различных интересов, и, во-вторых, наличие в массовом сознании понимания необходимости согласования этих интересов, а не довлеющего стремления любой ценой достичь своей цели. Ибо возможность для изменения всей системы социально-экономических отношений, а значит, и отвечающих им регуляторов человеческой деятельности, определяется, главным образом, тем, созрел ли для перемен человек во всей полноте его социально-культурных и психологических характеристик.

Для снижения степени эксплуатации в сфере производства необходимо согласованное взаимодействие, компромисс трех основных сил: предпринимателей, трудящихся, государства. В области потребления требуется привлечение более широкого круга носителей интересов, например, обществ потребителей, квартиросъемщиков, «зеленых».

В обществе, где каждый человек рассматривает материальные интересы как основные, любое ущемление таковых естественным образом воспринимается им как эксплуатация; там же, где интересы не привязаны столь жестко к материальным целям, эксплуатация естественно перестает существовать как значимый элемент социальных отношений. Преодоление эксплуатации станет длительным процессом, сложность которого обусловлена прежде всего инертностью человеческой психики.

Читатель понимает, что полное «преодоление эксплуатации» – это скорее идеалистическое желание, чем реальность, даже для постиндустриальной стадии развития общества, которое (общество) получило еще и такое название, как информационное общество. Скорее речь может идти о:

§ сокращении (устранении) нецивилизованных форм эксплуатации;

§ появлении новых форм эксплуатации, свойственных информационному обществу;

§ возможности преодоления эксплуатации для отдельных групп и слоев населения.

Полное преодоление эксплуатации невозможно именно потому, что это, как уже подчеркивалось, социопсихологическое явление, феномен сознания.

В этой связи есть и другое видение проблемы преодоления эксплуатации. Эксплуатация обусловлена не самим фактом отчуждения у производителя части его продукта, неизбежным при любой форме общества; она существует там, где такое отчуждение воспринимается работником как попрание его материального интереса. Там же, где интересы не определяется главным образом материальными обстоятельствами, эксплуатация преодолевается как значимый элемент социальных отношений. В основном, это касается людей творческого труда. По мнению специалистов, экспансия такого психологического фактора, как творчество способствует преодолению эксплуатации. В современных условиях она устраняется не столько по мере привнесения более «справедливых» принципов в систему распределительных отношений или передачи средств производства в собственность работников, сколько в соответствии с изменениями мотивационной структуры деятельности.

С распространением творческой активности становится все более очевидным, что деятельность, целью которой выступает не только присвоение материальных благ, а самосовершенствование личности, не может быть эксплуатируемой в том смысле, который вкладывается в это понятие в экономическую эпоху. Роль сущностных, креативных сил человека усиливается в современном обществе. Стремление выразить себя не только в свободное время, не только в качестве субъекта потребления, но в первую очередь в качестве создателя новых процессов, благ и продуктов становится одним из наиболее важных проявлений творческой деятельности в современном мире. С расширением творческой мотивации такие работники воспринимают свою деятельность как подлинно свободную, что в значительной мере способствует преодолению эксплуатации как субъективного в своей основе феномена, поскольку творчество не подвержено эксплуатации в ее традиционном понимании. При этом важно подчеркнуть, что это возможно только при должном удовлетворении материальных потребностей, т.е. когда материальные потребности не доминируют над системой человеческих ценностей и мотивами деятельности людей.

До тех пор, пока люди ориентированы на производство и присвоение максимально возможного количества материальных потребительских ценностей, любое препятствие на пути достижения этой цели будет восприниматься ими как эксплуатация. Однако если структура потребностей изменяется таким образом, что собственно экономические мотивы перестанут быть доминирующими, характер активности может быть кардинальным образом преобразован. Человек, достигший уровня материального потребления, который он считает достаточным для себя, начинает связывать свои главные цели в первую очередь с совершенствованием собственной личности. Подчеркнем, что эта закономерность согласуется со всемирно известным исследованием А.Маслоу. Говоря о выходе за пределы эксплуатации в социопсихологическом аспекте, а это касается работников, реально движимых в своих поступках мотивами и стимулами самовыражения и самосовершенствования, следует отметить, что таковые составляют явное меньшинство даже в современном обществе. Этот момент увязывает воедино экономические проблемы собственности и эксплуатации с психологическими проблемами личности.

Общий анализ взаимосвязи собственности и эксплуатации подводит к ряду обобщающих выводов.

1. Существующая долгое время идеологизированная трактовка эксплуатации, когда её сущность рассматривалась исключительно через призму классовых интересов, постепенно, по мере трансформации индустриального общества в постиндустриальное сдвигается в сторону значения термина: эксплуатация – извлечение выгоды.

2. Понятие эксплуатация нельзя «привязывать» только к одному какому – либо виду собственности, например, частная, а необходимо рассматривать как атрибут, принадлежность экономических отношений в целом, поскольку присвоение доли труда непосредственных производителей осуществляется на любых предприятиях – государственных, частных, кооперативных и т.п.

3. Понятие эксплуатация, кроме своего основного экономического «показателя» - размер выгоды обязательно включает свой психологический эквивалент – восприятие данного «размера» субъектом и объектом эксплуатации. В частности, «объект» – работник психологически настроен на то, что его «эксплуатируют», если его неудовлетворяет размер зарплаты, если ему кажется, что ущемляются его экономические интересы, если ему не создаются нормальные условия труда и восстановления затраченной энергии, если он не может на свой заработок обеспечить нормальное существование семьи и т.д. и т.п.

4. Социально – психологический характер эксплуатации показывает и возможность отдельных индивидов, казалось бы равноправных и равнозначных членов «команды», получать незаработанную выгоду за счет энергии и усилий своих партнеров. Данный феномен в экономике имеет свое название – оппортунистическое поведение и наполняется разным содержанием: от простого уклонения от реализации своих функций до шантажа и вымогательства льгот и привилегий.

5. Психологические особенности эксплуатации проявляются и в особенностях личности собственника – эксплуататора, который может или «мягко», «доброжелательно», «тактично» «высвобождать» свои прибыли из эксплуатируемых или же может «давить» на них со всеми своими садистскими наклонностями.

6. Преодолению психологического понимания эксплуатации может более всего обеспечить включение личности в такую производительную деятельность и такое её психологическое мотивирование, когда она воспринимает выполнение закреплённых функций как проявление своего творчества, как развитие своих способностей, как свои самовыражение и самоактуализацию.

Самый главный для данного раздела книги вывод заключается в том, что эксплуатация присуща разным формам владения и управления собственностью: и частной, и государственной, и материальной, и интеллектуальной. Отсюда, не сама эксплуатация, а особенности ее использования должны выступать основным критерием расслоения общества. Мелкий собственник, привлекающий к своему делу нескольких сотрудников и вместе с ними, «одной семьей», стремящийся развивать свой бизнес, вряд ли будет «эксплуататором». То же можно сказать о крупном предпринимателе, особой заботой которого становится социально ответственный бизнес.

Дата добавления: 2015-11-14