Египетское волшебство 2 страница

- Да? - у Тома перехватило дыхание. На мгновение стало даже страшно - все это время он очень отчетливо осознавал, что ему нужно найти Билла, но ни разу еще не задумывался над тем, а что он, собственно, ему скажет, когда на самом деле окажется подле него, когда увидит его, взглянет в его темные глаза. А ведь сейчас, возможно, наступит как раз этот момент. Том дрогнул, чувствуя, что нервозность, охватившая его, по силе не уступает той, с которой он меньше двух суток назад вошел в брачные покои, намереваясь лишить своего супруга невинности и тем исполнить свою заветную мечту.

- Пойдем со мной, сюда, - торговец отлепился от стены, к которой прислонялся, и бесшумно переступая босыми ногами, отправился куда-то совсем вглубь, в узкую щель между покосившимися складскими строениями. Том, стараясь выхолить в голове хоть одну разумную мысль, последовал за ним.

Он не успел понять, кто именно схватил его за волосы сзади, не успел толком испугаться, и не успел разглядеть, чем ударил его второй человек, появившийся словно из-под земли спереди от него, между ним и торговцем, который, к слову, сразу же исчез, очевидно, исполнив свою роль.

Он вскинул руку, защищаясь, понимая с резкой обреченностью, что второй удар наверняка свалит его с ног, лишив сознания. Но что-то просвистело в воздухе - и его враг спереди осел, схватившись за грудь. По коричневой ткани сразу же расползлось красное пятно. Том дернулся, поворачиваясь всем корпусом, стараясь освободиться от хватки человека, державшего его сзади за волосы, тыкая локтем назад вслепую, надеясь, что попадет, но промахиваясь. Снова свист - и второй его враг осел на землю так же, как и первый, только падая лицом вниз. Том, переводя дыхание, вытащил из-за пояса свой нож, но было уже поздно. Тела уже совершенно недвижно лежали на земле, а в двух метрах от него, на корточках, вытирая длинную тонкую саблю о слетевший в пылу битвы с кого-то из нападающих головной платок, в упор глядя на него, сидел Билл.

Том задохнулся второй раз за эту минуту.

- Ты?!..

- Кто просил тебя тащиться сюда? - зло спросил Билл, сверкая глазами. - Ты хоть соображаешь, что еще секунда - и ты был бы связан, а потом - продан в рабство в дикие страны? Воображаешь, что ты такой сильный мужчина, старший сын в семье, хозяин? Да им плевать на это - они смотрят просто, что хорошенький мальчик, и уводят его на задворки, как наивную курицу! - он выпалил все это на одном дыхании, поднимаясь одновременно и пряча саблю в ножны, висящие на поясе, туго перетягивающем тонкую талию.

Слова Билла резали, как ножом. Том действительно не ожидал такого от мелкого рынка небольшого, в сущности, городка. Раньше ему как-то не случалось попадать в подобные ситуации, и никто его не предупреждал, что они могут возникнуть. Может быть, в Каире его никогда не трогали, потому что знали, кто он? Не важно, сейчас это было не существенно - важно только, что он спасен, а тот, кого он искал - перед ним.

Со вчерашней ночи Билл успел перемениться почти до неузнаваемости. Он был все так же чарующе красив, но теперь в нем отчетливо просматривалась грация хищника, отлично знающего свои силы и себе цену. Он был ловок, гибок и прекрасен собой, но в нем, в этом новом Билле, не было видно почти ничего женского, кроме все таких же тонких и манящих черт лица и общей хрупкости фигуры. Движения его были, как у опытного воина-бедуина. Присмотревшись, Том понял, что сравнение, пришедшее ему в голову, неслучайно, Билл был действительно одет, как бедуин.

Слова резали, как нож, но голос - голос звучал музыкой для Тома - гневный, с легкой хрипотцой, мелодичный и яростный. Он понял, что, собственно, никогда толком не слышал раньше, как Билл разговаривает. Изъянов в его совершенном облике не обнаружилось и тут. Осознание это прошибло тоской - отчего-то именно сейчас Том почувствовал, насколько Билл "не его". Он не принадлежит ему и не хочет принадлежать, каковы бы ни были причины и что бы им не вело.

- Я пришел за тобой, - сказал он, однако, стараясь, чтобы его голос звучал твердо. Билл отвел взгляд.

- Зачем? Я думаю, ты прекрасно понял, что...

- Ты не хочешь быть моим супругом, - закончил Том тихо. Почему-то он не находил в себе сил ни на крики, ни на скандалы. Стоящее перед ним существо не было покорным бха-сурт. Оно принадлежало само себе, и само решало, что и зачем оно будет делать.

- Дело не в этом, - неожиданно мягко ответил Билл, и Том удивленно вскинул взгляд. Билл подошел совсем близко, трогая его тонкими пальцами за рукав. Взгляд Тома забегал по его лицу, жадно впитывая детали - губы, красиво очерченные веки, темный чай глаз. Он никогда и не видел его так близко, и сейчас - не мог не смотреть. Получалось только - смотреть. Билл продолжил, - дело не в том, что я не хочу жить с тобой, - повторил он, - я не знаю тебя совсем, может быть, в других обстоятельствах, я бы и... - он смутился неожиданно, и легкий отсвет краски на его щеках удивил Тома, новый Билл казался слишком сильным для проявления таких слабостей, - в общем, прости. Мне изначально не хотелось извиняться перед тобой, в конце концов, твоя жизнь - сыр в масле, маленький побег бха-сурт не должен был тебе сильно испортить ее. Но я не думал, что ты последуешь за мной, как-то не ожидал, что...

- Ты значил слишком много для меня. Ты не представляешь, как я хотел, чтобы ты стал моим, - Том и сам не понимал, почему говорит так откровенно, точно обнажаясь. Он чувствовал, как внутри него что-то упруго поддается, то ли меняя форму, а то ли открываясь. Именно этому человеку, прекрасному, загадочному, далекому, но такому нужному почему-то - именно ему хотелось рассказать все, честно открыть свою душу - не имея на это решительно никаких оснований и даже имея массу оснований против. Наверное, это и есть любовь, подумал он с удивлением, я-то думал, что любовь была - когда я просто хотел его тела, а оказывается, это совсем по-другому ощущается. Просто вовсе в другом измерении лежит.

Осознание было ясным и горьким.

- Прости меня, - снова повторил Билл, уже гораздо тише, - я совсем не думал, что получится - так. Наверное, я неверно оценил тебя. Я подумал, что ты, как капризный папенькин сынок, просто захотел себе новую игрушку. Я считал, что после моего побега ты останешься зализывать раны в городе, защищаясь от сплетен и впрягаясь потихоньку дальше в свою жизнь.

Том сморщился:

- Это не шутки. У меня есть жена и есть ответственность перед семьей. Я не могу плюнуть на это. А если я и плюну, то это решение не будет легким. И правильным - не будет.

- Ты прав, - Билл прикрыл глаза, - ты прав, я говорю глупости. Ты простишь меня?

- Я не могу простить тебя, Билл, - Том покачал головой печально, - не потому, что ты сбежал, хоть я и не понимаю твоих причин. Но ты ведь не скажешь? - Билл мотнул головой, - но дело и не в этом, я только сейчас это понял. Я не могу простить тебя, потому что простить - значит отпустить, забыть. А я не могу забыть тебя.

- Почему?

- Разве может человек объяснить такие вещи? - Том, в свою очередь, отвел взгляд. Они помолчали несколько секунд.

- Мне придется идти, - сказал Билл, неловко переступая с ноги на ногу, - меня уже ждут.

- Я тебя увижу еще когда-нибудь? - спросил Том, не поднимая головы. Сейчас смотреть на Билла было больно. Он уже заранее знал ответ, еще до того, как губы Билла шевельнулись - почувствовал вдруг его, целиком, всего, и то что снаружи - уставшие тонкие плечи, напекшуюся под жаркой черной тканью спину, тяжело отвисшие ножны, лежащие на хрупком бедре, и то, что внутри - растерянность и решимость одновременно, странная смесь, грустная.

- Нет.

5.

Том в молчании седлал своего коня. Говорить, собственно, было и не с кем - Али куда-то пропал, а хозяин харчевни был занят своими делами, сейчас в ней было полно посетителей, зашедших перекусить и выпить каркадэ. Но молчание Тома казалось ему самому глубже, чем внешнее безмолвие - все застыло и внутри него, казалось, там царила гулкая тишина. Время от времени его точно что-то дергало, побуждая бросить поводья и вернуться. Вернуться - на рынок, на задворки, в центр города - да куда угодно, только бы к Биллу, только бы увидеть его еще раз, и сказать что-нибудь, что угодно, что заставило бы его остановиться и прислушаться, а не исчезать, бросая Тома одного, с растерянной пустотой на душе, не знающим, что делать, и как дальше дышать. Но шаги эти пресекались им в самом начале - ни к чему они были. Не найдет он Билла, да и если найдет - Билл уже сказал ему все, что хотел сказать.

Они даже не прощались толком, Билл просто коротко велел ему быть отныне осторожнее и не задерживаться сейчас в городе и исчез, ловким бедуинским движением. Том остался стоять столбом, пока не сообразил, что не след долее находиться рядом с двумя поверженными ворами.

Том подтянулся, садясь на Осириса, и чувствуя, как внутренняя тоска все усиливается и усиливается. На мгновение ему даже показалось, что сейчас ему станет плохо, перед глазами потемнело. Но он мотнул головой и постарался взять себя в руки. Сейчас нужно было ехать домой, больше ничего не оставалось. Если повезет, к вечеру он успеет и ему не придется вторую ночь подряд ночевать в пустыне. С этими мыслями он покинул конюшню.

Щурясь от яркого солнца, он выехал на городскую восточную дорогу, постепенно оставляя позади себя дома и заборы Эль-Файюма. Проезжая мимо последнего двора с угрюмо смотревшей на него из-за забора желтой псиной, он закашлялся - то, что сдавливало его внутренности изнутри, перешло вдруг на более глубокий уровень.

"Приди в себя, - приказал он сам себе, - ты не тряпка и не девчонка, чтобы так разваливаться из-за этого всего". Но самовнушение не помогло. Он закашлялся второй раз, чувствуя, как раздирает легкие болью.

"Заболел? - промелькнуло у него в голове, - но час назад я не чувствовал даже слабости..."

Эта мысль стала последней, промелькнувшей в его голове перед падением. Перед глазами все померкло, когда он, ощутив вдруг головокружительную слабость, рухнул на землю с тревожно заржавшего коня.

Темнота поглотила его.

На этот раз старухи не было, были только вещи - и украшения. Золотые, изысканные, сложные, тяжелые, они лежали на столах, бесстыдно выставляя свою красоту напоказ. Он восхищенно прикоснулся рукой к ним. Всматриваясь в узоры и цвета, принялся брать одно украшение за другим, пока не почувствовал, что в комнате-гробнице снова кто-то есть помимо него. Только на этот раз это было не страшно. Он обернулся, чувствуя, как улыбка трогает его губы:

- Это ты? Я рад тебя видеть.

Девушка поднялась к нему навстречу со своего покрытого золотом кресла, легко и грациозно, как и все, что она делала. Она была его другом, лучшим другом, другого у него и не было никогда. Все эти жрецы, все двоюродные братья и дядюшки, вся дворцовая челядь - никто из них никогда не мог коснутся его сердца, да и не хотел, а она - смогла.

- Принято считать, что в загробной жизни человеку понадобится и еда, и одежда, - сказала она, улыбаясь чуть печально, - и жена.

- И жена, - повторил он, - но я не хочу умирать, Сен! Я прожил так мало весен еще, мне не хочется покидать этот мир...

- На все воля богов, - ответила девушка серьезно.

- Я возьму тебя с собой, - горячо воскликнул Том, хватая ее за руки, - ты пойдешь ведь со мной? Ты - моя жена, Сен, я не смогу без тебя там!

- Никого нельзя взять с собой, - ее черные глаза затянуло грустью, - все это выдумки. Ты уходишь один и возвращаешься один. Раз за разом, столетие за столетием...

- Я не хочу - один! - закричал он, - я не хочу - один...

Он очнулся, тяжело дыша. Несколько секунд он еще приходил в себя - казалось, его ладони все еще сжимают горячие руки Сен, но реальность уже вторглась обратно в голову, шепча, что это был только сон. Его жену зовут Фатима, и она никогда не была особенно близка ему. Да и дворцовой челяди он не знал никакой, не говоря уже о том, что гробницы ему не полагалось. Сон был странным, очень странным, еще более диким по ощущениям, чем первый, слишком реалистичным, но сейчас надо было концентрироваться не на этом, а на том, почему, ко всем бесам, он не может открыть глаза.

- Проснулся? - спросил голос рядом с ним. Том ошалело моргнул, понимая, что светлее вокруг не становится. Он попробовал понять свои ощущения - и пришел к неутешительному выводу, что он, по всей видимости, связан, лежит на боку, и что глаза его закрывает плотная ткань.

- Что происходит? - слова дались с трудом, в рот будто насыпали горячего песка.

- Ничего хорошего, - ответил все тот же голос устало. Том снова моргнул, не менее ошалело - этот голос он не узнал в первую секунду, но теперь...

- Билл?

- Билл, - подтвердил его неверный бха-сурт, - видишь, я был почти прав, когда сказал, что ты больше меня не увидишь.

- Ты похитил меня... зачем? - веревки больно впивались в руки, связанные за спиной, пол был жестким и ходил ходуном - очевидно, они ехали в повозке, и, вообще, лежать было крайне неудобно - но, к немалому удивлению Тома, вся внутренняя тоска, болезненно сжимающая его внутри до падения, мучающая до хрипа и надсадного кашля, исчезла.

Билл невесело рассмеялся:

- Если бы на глазах у тебя не было повязки, ты бы увидел, что я лежу около тебя, связанный точно так же, как и ты. Я не похищал тебя, муж.

- Не шути так, - попросил Том. Ему не было смешно.

- Прости, - покаянно отозвался Билл, - и вправду, смешного мало.

- Так что случилось? Куда нас везут? Мы одни тут? Как я сюда попал? А с тобой что произошло? - Том принялся сыпать вопросами, которые занимали его на самом деле лишь на какую-то долю. Большую часть его сейчас заполонило абсурдное ощущение радости и покоя. Просто от того, что он снова оказался рядом с Биллом.

Сумасшествие. Возможно, он повредился умом еще тогда, когда Билл усыпил его на брачном ложе.

- Мы одни в крытой повозке, насколько я успел понять. Куда нас везут - не знаю, полагаю, что далеко и не к добру. Как ты сюда попал, тоже не уверен, кажется, тебя подобрали лежащим на дороге в обмороке. Что с тобой случилось?

- Я не знаю, - честно ответил Том. - А ты как сюда попал?

Билл замолчал. Том смиренно ждал ответа, но ничего не дождался. Когда он уже совсем было собрался открыть рот, чтобы спросить еще что-нибудь, Билл вдруг сам задал вопрос:

- А что тебе снилось? Ты кричал во сне. И метался, как будто тебе было плохо.

- Очень странный сон. Но мне не было плохо. Мне снилось, что я в гробнице, - нехотя ответил Том. То, что Билл оказался снова рядом с ним по неведомой причине, занимало его сейчас гораздо больше, чем собственные ненормальные сны.

- В гробнице? - с нескрываемым изумлением отозвался Билл, - и что ты там делал?

Тому захотелось невесело рассмеяться. Их везут неизвестно куда и неизвестно зачем, они связаны и беспомощны, возможно, им осталось жить всего ничего - и они обсуждают его сны...

- Я прощался со своей женой... кажется. То ли я там знатный вельможа, то ли еще кто, но гробница, наверное, моя. Не знаю в точности, но это второй уже такой сон. В первом, правда, была не жена, а старуха, но в той же гробнице. Она набросила мне на шею...

- Венок из васильков, - тихо закончил Билл.

6.

- Ты слышал что-нибудь о Тутанхамоне? - спросил Билл, не дожидаясь, пока Том задаст неминуемый вопрос про сны.

- Я... э... что? Тутанхамон? Насколько я помню, это был такой фараон в древнем Египте. Но при чем тут это? Почему ты знаешь о содержании моего сна? Я никому не рассказывал про них!

- Потому что мне снятся такие же сны, - ответил Билл. Голос его оставался спокойным, но Том каким-то внутренним чутьем чувствовал, что он взбудоражен и удивлен не на шутку. - Я понимаю, почему они снятся мне, но я не понимаю, почему они снятся тебе. Это же... абсурдно!

- Абсурдно, - согласился Том, пребывая в близком к шоковому состоянии, - мягко говоря. Ох, как же затекли у меня руки! - вырвалось у него помимо воли.

- Нам пора выбираться отсюда.

- Замечательная идея, - Том попробовал пошевелиться и взвыл от боли, - давай скажем им, чтобы они остановились и выпустили нас, как думаешь, они оглушат нас или просто сразу прикончат?

- Замолчи, - коротко велел Билл. Том не стал возмущаться и последовал его словам. Билл тоже не издавал звуков - он прислушивался к чему-то.

- Мы проезжаем мимо города, - сказал он шепотом.

- Ты так хорошо слышишь? - Том не слышал никаких необычных звуков, только фырчание лошадей и шорох колес о песок.

- Меня обучали бедуины, конечно, у меня натренирован слух, - вполголоса озвучил Билл тот факт, до которого, Том, впрочем, уже и сам успел догадаться, - впрочем, ты об этом не знаешь и знать не должен. Так вот. Если уходить отсюда, то сейчас. В пустыне мы погибнем одни, без лошадей - а здесь можно добраться до города, это единственный вариант спасения.

- Мне стоит напомнить тебе, что мы связаны?

- Я уже сильно ослабил веревки, - ответил Билл, - я все это время ослаблял их - сейчас, мне кажется, если рвануть, они должны поддаться. - Том изумился прыткости своего бха-сурт, ощущая одновременно, как его затопляет гордость за него. Билл подтверждал секунда за секундой тот факт, что он на редкость ловок и сообразителен, и эта мысль не просто грела, а прямо-таки согревала отчего-то, хотя с чего Тому было испытывать гордость за Билла? Иррационально. Том не мог припомнить момента в прошлом, чтобы он испытывал гордость за кого-то, кроме себя. Наверное, если бы Фатима родила ему наследника... хотя сейчас мысли о Фатиме казались нелепыми, а сама она - чем-то призрачным и далеким.

- Тебе помочь? - спросил он, понимая, что едва ли сумеет даже пошевелиться сейчас. Но Билл не стал язвить и только отрицательно хмыкнул. Том чувствовал спиной, как он завозился, а потом дернулся, тихо застонав. Стон был болезненный, но Тома все равно проняло, и он слегка поперхнулся, чтобы скрыть перед самим собой неловкость.

- Больно? - спросил он, чтобы что-то сказать.

- Потерплю. - Стон повторился, на этот раз чуть громче. На этот раз было слышно, что Биллу действительно больно, и Тома прошила волна уже не возбуждения, а острого сочувствия, ему даже показалось, что он сам ощущает боль от несуществующих рывков в стянутых запястьях. Но шевеление сзади усилилось, и спустя секунду он услышал, как Билл поднимается на колени:

- Готово.

На какую-то отчаянную секунду Тому вдруг показалось, что Билл сейчас исчезнет, бросив его, но тонкие пальцы уже развязывали жесткие узлы на его руках, и вскоре он был свободен.

- Боже, - простонал он, в свою очередь, с усилием разгибаясь и садясь на пол, - мука, - он потянулся и сорвал повязку с головы. Вокруг оказалось очень темно, разницы почти не ощущалось. Билл, вроде бы все в том же одеянии бедуина, сидел около него на корточках.

- Придется выпрыгивать на ходу, - сказал он. Том кивнул, благодаря небеса за то, что они едут по песку, шум от которого заглушал все их разговоры. Стараясь тем не менее сами не особенно шуметь, они подползли к краю повозки, где виднелся просвет. Том с удивлением обнаружил, что снаружи тоже темно, хотя свет от луны и звезд немного освещал пустыню. Позади них не было никого - то ли их повозка была одна, то ли все остальные были спереди от нее.

- Все, - не давая Тому времени на раздумья, Билл потянул его за собой - Том успел лишь расслабить колени перед ударом о землю, как его учили на занятиях по борьбе. Он удачно приземлился, лишь слегка проехавшись ладонью по песку. Биллу рядом повезло меньше, он упал на бок, неудачно завалившись, но на этот раз не застонал, сдержав себя. Затаив дыхание, они смотрели на удалявшуюся повозку - заметит ли возница, что ноша его лошадей стала гораздо легче? Если сейчас он развернется, то они пропали - без коней они никуда не смогут убежать от преследователей.

Повозка спокойно катилась дальше.

- Редкостные идиоты, - удивился Том, а затем перевел взгляд на Билла, - Билл... Билл? Ты в порядке? - Он опустился рядом на землю, нерешительно трогая лежащего бха-сурт за край одежды.

- По-моему, я вывихнул руку, - ответил Билл сквозь сжатые от боли зубы, - еще когда от веревок освобождался. А теперь еще и упал на нее...

- Дай я посмотрю... это мокрое - кровь?

- От веревок все, - простонал Билл, - ладно, ничего, не умру. Ты умеешь вправлять кости?

- Да, - растерянно ответил Том. Ему было так его жалко, что это снова ощущалось на физическом уровне, своей болью. Он нащупал поверх одежд Билла его хрупкое плечо, поражаясь в очередной раз, откуда в этом худосочном теле бралась сила и ловкость, и осторожно надавил. Билл застонал.

- Плечо вывихнуто, - подтвердил Том, - сейчас будет больно.

- Я знаю. Не медли. Пожалуйста.

Том, сжав зубы, вцепился правой рукой в пострадавшую часть тела бха-сурт, а другой уперся ему в грудь.

Билл пронзительно вскрикнул, не вытерпев, когда кость, шелкнув, встала на место. От рывка он оказался притянут к Тому вплотную. Том, не в силах контролировать свой взгляд, уставился на его губы, чуть припухшие от боли - очевидно, он кусал их только что.

Окажись они в такой ситуации двое суток назад, он, не раздумывая ни секунды, поцеловал бы бха-сурт. Но сейчас он только замер, переводя взгляд Биллу в глаза. Билл замер тоже, искаженное гримасой боли лицо его разгладилось, и он почему-то так же неотрывно смотрел на Тома.

- Как ты очутился в повозке рядом со мной? - спросил Том еле слышно, и понял по вспыхнувшему в глазах Билла огоньку, что задал правильный вопрос.

- Ты хочешь это знать? - пробормотал Билл, словно в трансе.

- Да.

Билл замолчал на мгновение.

- Я не смог отпустить тебя из города, - Том почувствовал, как бешено заколотилось его сердце, - попрощался, велел уходить, сказал, что не увидишь меня больше никогда, но... - Билл потупился, наконец, хотя до этого говорил ровно, невзирая на заливший его щеки видный даже под лунным светом румянец.

- Но?...

- Я не знаю, Том, - выпалил Билл как-то отчаянно, - я совершенно не мог предположить, что все обернется - так. Ты не должен был следовать за мной, и не должен был говорить со мной, все пошло наперекосяк... Я-то, вообще, должен был быть сейчас на пути в Луксор. А сейчас я даже не знаю, где мы...

- Мы вернемся в тот город, - мягко сказал Том. Внутри его словно расцвело что-то пронзительным теплым светом. - Мы же недалеко совсем отъехали. И там выясним, где мы. И ты поедешь в Луксор, если тебе нужно, только... только я поеду с тобой. Можно?

- Я не знаю, - потерянно прошептал бха-сурт, - это совершенно ни к чему, вообще-то.

- Ты не чувствуешь, что нам нельзя расставаться? Мне было невероятно плохо без тебя. Я свалился с лошади тогда, именно потому что мне стало плохо. Это кажется бреднями, сказкой, но это так. Не знаю, что это - магия, заговор, или просто мне так сильно нужно быть рядом с тобой, но без тебя я не могу. И не хочу.

Билл выглядел так, словно не знал, плакать ему или смеяться. Глаза его блестели.

- Нам даже сны снятся одинаковые, Билл.

- Сны... задумчиво повторил Билл. - Сны - это очень странно, - на мгновение он погрузился в какие-то раздумья, отведя взгляд, но сейчас Том не мог уже вытерпеть. Потянувшись к нему, он несмело коснулся его губ своими, вызывая удивленный выдох.

- Нельзя? - спросил он едва слышно, нащупывая в темноте окровавленную ладонь.

Билл прикрыл глаза с видом осознавшего свое поражение человека, и потянулся к нему сам.

7.

- Еда стоит денег, Том, - устало сказал Билл, - а у нас их нет.

- Давай зайдем попросим хоть воды. Эх, был бы Осирис с нами...

- Но его нет, - чуть раздраженно откликнулся Билл. За минувший час Том вспомнил своего коня уже не меньше пяти раз, сетуя на то, что потерял его, вероятно, навсегда, - и я не люблю конину, - Том издал негодующее восклицание, - думаешь, воды нам тут дадут?

- Не считай всех здешних жителей заочно бессердечными. Я думаю, попавшим в беду путникам кто-нибудь в этом города да подаст напиться и умыться.

- Последние события несколько подорвали мою веру в людей, - отозвался Билл тихо. Том взглянул на него искоса. Бха-сурт выглядел уставшим и подавленным, эйфория, возникшая от удачного побега, уже прошла, и теперь они оба чувствовали себя разбитыми, и Билл - в гораздо большей степени, ведь Том большую часть дороги провалялся в обмороке, и даже каким-то непонятным образом ухитрился выспаться за это время.

После побега дорога до города заняла у них около получаса. Городок был совсем мелким, огни в нем почти не горели, и было сравнительно тихо - Том удивился еще, как Билл расслышал эти звуки на дороге. Блуждая по кривым узким улицам, отпихиваясь от бродящих без привязи ослов и собак, и поминутно натыкаясь на развешанную сушиться одежду, они пытались отыскать харчевню или постоялый двор, но их поиски были тщетными, до тех пор пока они не уперлись в выцветшую и грязную вывеску "Ночевка" на одном из домов буквально носом.

- "Ночевка", - фыркнул Билл, - как поэтично.

- За неимением лучшего...

- Я не спорю. Давай, заходим, - Билл слегка замешкался на пороге и понизил голос, - я думаю, лучше тебе разговаривать с хозяевами.

- Почему? - искренне удивился Том, а потом сообразил, - да, ты прав. - Ему очень хотелось улыбнуться, но он не стал, не зная, как Билл на это отреагирует. - Есть кто-нибудь? - спросил он громко.

- Доброй ночи вам, путники... - улыбка сползла с лица появившегося из смежной комнаты мужчины, когда он увидел изорванную и грязную одежду вошедших, - что угодно?

- Мы бы хотели умыться, если вы по доброте душевной готовы уделить нам немного воды, - нерешительно произнес Том. Он еще никогда не попадал в подобную ситуацию, у него всегда с собой были деньги, лошадь, а зачастую и слуги.

Хозяин внимательно присмотрелся к ним, окидывая их с ног до головы внимательным взглядом. Несмотря на грязь и неопрятность, одежда Тома была очень дорогого покроя.

- Вы попали в беду? - спросил он, очевидно, пытаясь что-то прикинуть в голове.

- Да, - подтвердил Том, - он взглянул мельком на Билла, тот стоял, опустив взгляд и спрятав кисти рук в одежде, как и подобало верному бха-сурт подле своего мужа, - я сын торговца Мухаммеда из Каира. На нас напали воры, и оставили нас без денег и лошадей, - он решил не уточнять, что их везли, вероятнее всего, продавать в рабство - подробности были ни к чему, к тому же лишний раз самому себе напоминать, что он сам достаточно хрупок и смазлив, чтобы пытаться торговать им в этом смысле, совершенно не хотелось. - Если вы поможете нам, мы потом отблагодарим вас щедро, - добавил он.

Хозяин подумал еще секунду, а затем вновь расплылся в улыбке:

- Эти воры - это просто напасть какая-то, псы поганые, а не люди. Не отказывайте себе ни в чем. Мой дом - ваш дом. Только потом не забудьте старого Казима.

Он провел их в небольшую кухоньку, где разрешил напиться воды и самолично полил им на руки из кувшина.

- У меня есть отличная комната для молодоженов, - сказал он, глядя на то, как бережно Том промывает ранки на руках Билла.

- Почему вы решили, что мы?..

- Это видно, - подмигнул им Казим, - я старый человек, у меня глаз наметанный. Я сначала подумал, что вы братья - росту одного, и в глазах что-то такое. А потом присмотрелся, и понял, хоть одежка-то на твоем бха-сурт неподобающая, но видно сразу, что к чему, - усмехнулся он Тому.

Дата добавления: 2015-11-14