Глава девятнадцатая

В зале суда я видела Уилла только мельком: затылок, руку, профиль… и от этого нервничала еще сильнее. Но чем ближе становилось время, когда я должна была давать показания, тем отчетливее я понимала: хорошо, что Уилл не виден полностью. Иметь дело с деталями всегда гораздо проще, чем с целым. Хотя кто знает. Иногда люди ведут себя непредсказуемо.

Рассказать правду родным было труднее, чем Оуэну, но у меня получилось. Когда я заговорила о самых неприятных событиях, мама ахнула, папа недобро прищурился, а Кирстен задрожала. Когда стало совсем тяжело, я сосредоточилась на Уитни, которая оставалась невозмутимой, как самая сильная из нас, и до конца не сводила с нее глаз.

Меня сильно удивила мама. Она не упала в обморок и не впала в депрессию, хотя ей было очень нелегко. Пока Кирстен плакала, а папа с Уитни искали визитку Андреа Томлинсон — папа хотел разузнать у нее подробности, — мама обняла меня за плечи и стала гладить по голове.

В зале я сидела между сестрами и смотрела на родителей. У мамы то и дело двигалось плечо — она гладила папину руку, как он не так давно в машине, когда секреты только начали раскрываться.

Всю жизнь у меня было четкое представление о родителях: один слабый, другой сильный. Один испуганный, другой смелый. Теперь же я поняла, что все меняется, как люди, так и сама жизнь. Прав был Оуэн, когда сказал, что хоть он всегда хочет как лучше, а вот получается по-разному. Каждый день, а иногда и каждую минуту. Нужно взять на себя столько, сколько возможно унести. А если повезет, рядом окажется человек, который подставит плечо и разделит с тобой ношу.

Мы подошли к зданию суда без пятнадцати девять. У фонтана толпились люди, но Оуэна среди них не оказалось. Мы с мамой пошли в кабинет к Андреа Томлинсон, и я снова рассказала, что со мной случилось, но, когда мы вернулись, Оуэн все еще не пришел. Не появился он и в зале суда, где мы сели на ряд ниже, чем Эмили с мамой. Я все время оглядывалась на вход, надеялась, что Оуэн вбежит в последнюю минуту, но его не было. Это было на него не похоже, и я разволновалась.

Через полтора часа прокурор произнес мое имя. Я встала, взялась за спинку стоящей впереди скамьи и пошла по ряду мимо сестер. Когда добралась до прохода, поняла, что осталась одна.

Пока шла к трибуне, рассмотрела всех вокруг: людей в зале, судью, адвокатов, истцов… но постаралась сосредоточиться на ожидавшем меня приставе. Я села и ответила на его вопросы. Сильно колотилось сердце. Судья кивнул, а прокурор направился в мою сторону. И тут я наконец осмелилась взглянуть на Уилла Кэша.

И заметила первым делом не его модный костюм. И не новую короткую, немного детскую стрижку, видимо сделанную специально, чтоб Уилл выглядел молодо и невинно. И не недовольный взгляд и плотно сжатые губы. А черный синяк под левым глазом, а под синяком — красную щеку. Ее явно пытались замазать тональным кремом, но ничего не вышло. И краснота, и синяк были видны невооруженным взглядом.

— Сообщите ваше имя, — велел мне прокурор.

— Аннабель Грин, — дрожащим голосом ответила я.

— Вы знакомы с Уиллом Кэшем?

— Да.

— Можете его показать?

Последние сутки я только и делала, что говорила, а ведь я уже так привыкла к молчанию! Но дай-то бог, сейчас рассказывать свою историю придется в последний раз. Наверно, поэтому я довольно быстро успокоилась, собралась с духом и указала на Уилла:

— Вот он.

Наконец все было позади. Мы вышли из темного коридора на улицу, освещенную ярким полуденным солнцем, и первым делом я увидела Оуэна.

Он сидел у фонтана. В джинсах, белой футболке и синей куртке. На шее болтались наушники. По площади носились люди, как всегда во время обеденного перерыва: бизнесмены с дипломатами, студенты из университета, дошкольники, выстроившись в одну линию и взявшись за руки. Заметив меня, Оуэн встал.

— По-моему, — сказала мама, гладя меня по руке, — нам надо зайти куда-нибудь поесть. Как думаешь, Аннабель? Проголодалась?

Оуэн внимательно на меня смотрел, засунув руки в карманы.

— Да, — ответила я. — Подождите, пожалуйста, минутку.

Пока спускалась по лестнице, услышала, как папа спросил у мамы, куда я направляюсь, а мама ответила, что понятия не имеет. Наверняка родные за мной следили, но я, не оборачиваясь, пересекла площадь и подошла к Оуэну. Выглядел он как-то странно и растерянно переминался с ноги на ногу.

— Привет! — поздоровался он, как только я оказалась достаточно близко, чтобы расслышать его приветствие.

— Привет.

Оуэн открыл рот, собираясь что-то сказать, затем закрыл и провел рукой по лицу.

— Слушай, — наконец сказал он, — я знаю, ты на меня злишься.

Самое интересное, что я совсем не злилась. Вначале удивилась, потом разволновалась, но когда вышла к трибуне — забыла обо всем на свете. Суд меня просто ошеломил, но после него мне стало гораздо легче. Я хотела успокоить Оуэна, но он меня опередил:

— Я должен был прийти! И мне нет оправдания. Его просто быть не может. — Оуэн смотрел на тротуар и тер его подошвой ботинка. — То есть причина есть. Но она, конечно, не оправдание.

— Оуэн, — сказала я, — ты…

— Просто кое-что произошло. — Он был не в состоянии стоять спокойно. Вздохнул, покачал головой, затем покраснел и добавил: — Глупость полная. Я совершил ошибку и…

И только тогда до меня дошло: Оуэн не пришел в суд, сейчас очень нервничает, а у Уилла под глазом синяк. «Нет, только не это!» — подумала я и тихо сказала:

— Не может быть, Оуэн…

— Я ошибся, — быстро проговорил он. — И теперь кое о чем сожалею.

— Кое о чем? — уточнила я.

— Да.

Мимо нас промчался бизнесмен, громко обсуждая по телефону слияние компаний.

— Это эвфемизм, — заметила я.

Оуэн поморщился:

— Вот так и думал, что ты это скажешь.

— Брось, Оуэн, ты не думал, ты знал наверняка.

— Ладно-ладно. — Он провел рукой по волосам. — У меня сегодня был серьезный разговор с мамой, прервать который было очень непросто.

— Разговор о чем?

Оуэна передернуло. Видно было, что ему до смерти не хочется отвечать. Но я не могла отказать себе в удовольствии поспрашивать — слишком долго вопросы задавали мне.

— Ну, в общем, — Оуэн откашлялся, — я сейчас под домашним арестом. На ближайшее время. И чтобы прийти сюда, пришлось отпрашиваться. Несколько дольше, чем я думал.

— Так ты под домашним арестом? — уточнила я.

— Да.

— А за что?

Оуэн поморщился, покачал головой и отвернулся к фонтану. Кто бы мог подуматься, что Оуэну Армстронгу, самому честному юноше на свете, так тяжело дастся правда? Но он все равно мне ее скажет — надо только спросить. Это я уж знала наверняка.

— Оуэн, — сказала я, а он весь съежился. — Что ты натворил?

С минуту Оуэн молчал, а затем выдохнул:

— Врезал Уиллу Кэшу.

— О чем ты только думал?

— На самом деле ни о чем. — Оуэн покраснел еще больше. — Я не хотел его бить!

— Так случайно получилось?

— Нет. — Он взглянул на меня. — Ты точно хочешь знать, что случилось?

— Иначе бы не спрашивала.

— В общем, вчера, когда ты уехала, я сильно разозлился. Я ведь тоже человек!

— Кто бы спорил, — согласилась я.

— Я просто хотел его получше рассмотреть! Вспомнил, что он иногда играет в группе с этими придурками из «Перкинс Дей», а они как раз должны были вчера выступать в «Бендоу». Прикинул, что и он тоже придет. Так и получилось. Ты только подумай, какой подонок! Ему завтра в суд, а он по концертам ходит! Да еще группа хуже некуда. Это…

— Оуэн! — прервала его я.

— Нет, серьезно! Они выступали ужасно! Даже для кавер-группы. Если уж признаешься, что сам ничего сочинить не можешь, так хотя бы чужие песни хорошо исполняй…

Я молча на него смотрела.

— А, ну да. — Он снова пригладил волосы. — Так вот: он был там, я его нашел, вот как бы и все.

— Очевидно, что не все, — строго заметила я.

Оуэн неохотно продолжил:

— Досмотрел я их кошмарное выступление, потом вышел воздухом подышать. Вдруг вижу: Уилл курит. И эта мразь подзаборная, говнюк гребаный посмел со мной заговорить! Как будто мы приятели!

— Оуэн, — мягко проговорила я.

— Я понял: еще немного и я взорвусь. — Он поморщился. — Знаю, надо было сделать глубокий вдох и ехать домой. Но я остался, где был. Тут он докурил и на обратном пути похлопал меня по плечу. Ну я и…

Я подошла к нему поближе.

— …не выдержал. Просто потерял самообладание.

— Ничего страшного, — успокоила я Оуэна.

— Я уже когда бил его, понимал: зря, он того не стоит. Но было поздно. Я, по правде говоря, совсем потерял голову.

— Понимаю.

— Я ему всего один раз врезал, — проворчал Оуэн. — Но это не значит, что я правильно поступил. Разнял нас вышибала и, к счастью, не позвонил в полицию. Просто велел проваливать. Если бы он… — Оуэн замолчал, а затем продолжил: — В общем, глупо вышло.

— Но ты все равно обо всем рассказал маме, — уточнила я.

— Когда я вернулся домой, она сразу поняла, что я в бешенстве. Спросила, что произошло, и мне пришлось ей ответить…

— Потому что ты всегда говоришь правду. — Я подошла к нему еще ближе.

— Ну да, — ответил Оуэн, глядя на меня сверху вниз. — Она, мягко говоря, разозлилась и сурово меня наказала. Но сегодня, когда я собрался к тебе, начались трудности.

— Ничего страшного, — повторила я.

— А по-моему, как раз страшно. — За спиной Оуэна шумел фонтан, а в капельках воды отражалось солнце. — Потому что я себя так больше не веду. В этот раз просто голову потерял.

Я убрала у него с лица прядь волос.

— Да?

— Что да?

— Ну, не знаю… — Я пожала плечами. — По-моему, вот совсем нестрашно.

— Нестрашно, — повторил Оуэн, задумался и наконец понял. — Ах, ну да!

— По-моему, — я сделала еще шаг вперед, — страшно убегать, не говоря никому, что случилось, и долго мучиться, пока не взорвешься от раздирающих тебя чувств.

— Это для кого как.

— Наверно.

Вокруг нас по-прежнему бегали люди. Они торопились за перерыв успеть переделать как можно больше дел. Я знала, что на нас смотрят мои родные, но все равно коснулась руки Оуэна.

— Знаешь, мне кажется, у тебя на все готов ответ. — Он сжал мои пальцы.

— Если бы, — ответила я. — Просто каждый раз стараюсь как могу.

— И как, получается? — спросил Оуэн.

Кратко на его вопрос не ответить — слишком долгим бы получился рассказ. Но ведь смысл любого рассказа в том, чтобы его кто-нибудь выслушал. И понял. Но в тот момент я просто ответила:

— Да так, раз на раз не приходится.

Он улыбнулся, а я улыбнулась в ответ. Подошла совсем близко и подняла голову. Пока Оуэн меня целовал, перед глазами была не бесконечная темнота, а кое-что другое: тонкий, но отчетливо различимый лучик света. И тут как будто какая-то моя частица выпорхнула на волю и полетела ему навстречу. Что ж, неплохо для начала.

Дата добавления: 2015-11-14