Глава одиннадцатая

— Это Аннабель!

Я еще не отпустила звонок, а Мэллори уже тут как тут. Заскрипела ручка, и дверь распахнулась.

Вначале я Мэллори даже не узнала. Слишком уж сильно она была накрашена: тональный крем, подводка, тени, очень яркая помада и накладные ресницы. На одном глазу они отклеились и прилепились к брови. На Мэллори также было обтягивающее платье без бретелек и босоножки на высоких каблуках, на которых она еле передвигалась.

Вокруг нее, уставившись на меня, сгрудились четыре девочки, все разодетые и накрашенные: невысокая брюнетка в очках, черном платье и туфлях на танкетке, две рыжеволосые близняшки с веснушками, в джинсах и коротких майках и круглолицая блондинка в вечернем платье. От девчонок жутко пахло лаком для волос.

— Аннабель! — завопила Мэллори, запрыгав на месте. Ее высокая прическа даже не покачнулась. — Привет!

— Привет! А что вы…

Закончить я не успела. Мэллори схватила меня за руку и втащила в дом. Остальные девочки отступили назад, не переставая на меня таращиться.

— Девчонки, вы представляете! Это же Аннабель Грин!

— Ты снималась в той рекламе, — сказала блондинка в вечернем платье, наморщив ярко-розовые губы.

— Ну да! А она работает на «Копфс» и в модельном агентстве!

— А зачем ты пришла? — спросила одна из близняшек.

— Ну, я тут была неподалеку и…

— Она дружит с моим братом! И со мной! — заявила Мэллори, сжав мою руку своей горячей ладошкой. — У нас сейчас будет фотосессия. Поможешь придумать позы?

— Я на самом деле ненадолго. Заехала всего на минутку.

Так я сказала Уитни после обеда. Что мне нужно кое-что завезти другу и я вернусь в течение часа. Уитни кивнула и как-то странно на меня взглянула, видимо, прикинула, буду ли я опять пахнуть беконом.

— Нравится, как я выгляжу? — спросила Мэллори, закинув руку за шею и закатив глаза. Затем снова встала по-обычному. — Мы сегодня представляем различные наряды. Я — вечерний.

— А мы — повседневный, — сказала одна из близняшек, уперев руку в бедро. Ее сестра, у которой было больше веснушек, торжественно кивнула.

Я взглянула на брюнетку в очках.

— Офисный классический, — пробормотала она, одернув черное платье.

— А я, — объявила блондинка, закружившись так, что зашуршала юбка, — наряд на помолвку.

— Нет, на бал, — возразила Мэллори.

— Нет, на помолвку! — стояла на своем блондинка, все кружась. А мне сказала: — Платье стоило…

— Четыреста долларов, мы в курсе, — недовольно перебила ее Мэллори. — Воображает о себе невесть что, потому что ее сестра — дебютантка.

— Когда мы начнем съемку? — спросила одна из близняшек. — Мне надоел повседневный наряд! Хочу платье!

— Сейчас! — раздраженно выпалила Мэллори. — Вначале я покажу Аннабель свою комнату. Потом спросим, что она думает по поводу нашего внешнего вида.

Она потащила меня по ступенькам. Девчонки, громко топая, помчались за нами.

— А Оуэн дома? — спросила я.

— Да, ходит где-то, — ответила Мэллори. Брюнетка в очках шла рядом со мной и внимательно меня разглядывала. Остальные сзади перешептывались. — Я тебе сейчас покажу фотографии с прошлого раза! Которые мы у Мишель делали. Они потрясающие! На мне был наряд в европейском стиле. Просто чудесный!

— Что за наряд? — поинтересовалась я.

— Берет и шотландская юбка. А в руках я держала французскую булку. Очень красиво.

— Я тоже хочу наряд в европейском стиле! — заявила девочка в черном. — Мой слишком скучный. И почему это ты всегда в вечернем платье?

— Теперь подожди секунду! — прошептала Мэллори у закрытой двери в свою комнату. Она встала напротив нее и прижала руки к груди. — Итак! — На одном глазу снова отклеились ресницы. — Приготовьтесь к культу моделей!

Это прозвучало как-то не очень… Я оглянулась. Девчонки молчали и не сводили с меня глаз. Я снова повернулась к Мэллори и медленно проговорила:

— Ну, давай.

Мэллори распахнула дверь:

— Гляди! Могла подумать, что у меня тут такое?

Нет, не могла. Три стены в комнате Мэллори от пола до потолка были оклеены фотографиями из журналов. Модели, знаменитости, блондинки, брюнетки, рыжие… Высокая, вечерняя, повседневная мода, мода шоу-бизнеса… Красивые лица с высокими скулами, разные позы… Целое море фотографий, вырезок с наклеенными друг на друга краями так, что стен за ними было почти не видно.

— Ну, — спросила Мэллори, — как тебе?

Я была поражена. Мэллори подтолкнула меня к стене и указала на одно из лиц. Я подошла поближе и только тогда поняла, что это я.

— Это с прошлогоднего календаря, когда ты была апрелем и фотографировалась вместе с шинами. Помнишь?

Я кивнула. Тогда Мэллори оттащила меня вправо и снова указала на вырезку. Девчонки же разошлись по разным местам. Рыженькие близняшки уселись на кровать и стали листать журналы, а блондинка и брюнетка пытались поделить стул у трюмо.

— А это вот реклама «Загара от Бока». Ее раздавали на баскетбольном матче в университете, на который я ходила в прошлом году. У тебя тогда волосы были светлее!

— Да… — У меня еще кожа была золотистого цвета. Странно. А я и думать забыла об этой рекламе. — В самом деле светлее.

Теперь Мэллори потащила меня влево. Снова замелькали фотографии.

— Но вот эта моя любимая! — сказала она. — Поэтому я повесила ее прямо над кроватью.

Я нагнулась поближе. И увидела коллаж из снимков из ролика для «Копфса»: я в форме капитана команды поддержки, на скамейке с девчонками позади, с симпатягой в смокинге под руку.

— Откуда у тебя фотографии?

— Это снимки с экрана, — гордо сообщила Мэллори, — я записала рекламу на DVD, вставила его в компьютер и сохранила отдельные фрагменты. Здорово, правда?

Я внимательнее взглянула на фотографии и, как всегда, вспомнила тот апрельский день, когда снимали этот ролик. Я была тогда другим человеком. Все было по-другому.

Мэллори отпустила мою руку и тоже нагнулась поближе.

— Обожаю эту рекламу! — сказала она. — Вначале она мне нравилась из-за формы капитана команды поддержки — я ей тем летом очень увлекалась. Но потом я влюбилась в одежду и в сам сюжет… Они чудесны!

— Тебе понравился сюжет? — спросила я.

— Да. — Мэллори повернулась ко мне. — Ты прекрасно провела лето и вот снова возвращаешься в школу.

— Понятно.

— Начинается все с того, что ты болеешь за игроков на крупном матче, готовишься к контрольным и гуляешь по двору с друзьями.

«Гуляю по двору с друзьями… — подумала я. — Да уж».

— А затем первый бал, знакомство с потрясающим парнем… То есть дальше будет только лучше. — Мэллори вздохнула, уткнувшись в фотографии. — Кажется, что у тебя очень интересная и увлекательная жизнь. В средней школе. Ты как девушка…

— …у которой есть все, о чем только можно мечтать, — закончила я, вспомнив слова режиссера.

Мэллори повернулась ко мне и кивнула:

— Точно!

Я чуть было не рассказала ей, что это неправда. Что я вовсе не та девчонка, у которой есть все, о чем только можно мечтать. Между мной и девушкой с фотографий нет ничего общего! Да и много ли найдется людей, кто живет так, как она? Один радостный эпизод сменяется другим… Нет, это точно не про меня. Я вспомнила, как пришла в сентябре в школу: как ругалась, скривив красивый ротик, Софи, как улыбался Уилл Кэш, как меня рвало на траву за корпусом. Вот что представляет собой моя жизнь.

Тут раздались тяжелые шаги, и кто-то громко вздохнул:

— Мэллори, я же тебе говорил: хочешь фотографироваться — пошли. А то мне еще над передачей работать, и я не горю желанием…

Я встала. В дверном проеме возвышался Оуэн.

— …сидеть всю ночь, — изумленно закончил он. — Привет! А ты сюда как попала?

— Она приехала ко мне на вечеринку! — заявила Мэллори.

— Что, правда? — спросил Оуэн, взглянув на меня подозрительно.

— Ты им помогаешь на фотосессии?

— Нет, я просто…

— Нам нужен фотограф! — пояснила Мэллори. — Чтобы делать групповые снимки. А теперь у нас есть еще и стилист! Это ж здорово! — Она захлопала в ладоши. — Так, все пошли вниз! Строимся для групповых снимков! Потом перейдем к индивидуальным. У кого наш список?

Темноволосая девочка встала со стула и вытащила из кармана сложенный лист бумаги.

— Вот он, — сказала она, и Мэллори забрала список себе.

— А теперь скажи серьезно, зачем приехала, — спросил меня Оуэн.

— Я живу модой, — ответила я. — Ты же знаешь.

Мэллори откашлялась.

— Вначале — повседневные наряды. — Она указала на рыженьких близняшек. — Потом официальный классический, вечерний и бальный.

— На помолвку! — поправила ее блондинка.

— Все! Вниз! — скомандовала Мэллори.

Первыми вышли близняшки, за ними последовала темноволосая девочка. Блондинка же никуда не торопилась. Спокойно встала, смерила меня взглядом и пошла к выходу.

— Привет, Оуэн! — сказала она, подметая ковер подолом платья.

Оуэн в ответ кивнул, ни капли не изменившись в лице:

— Здравствуй, Элинор.

Блондинка покраснела и бросилась прочь из комнаты. Внизу ее встретили дружным смехом.

Мэллори остановилась у двери и взглянула на нас:

— Ты, Оуэн, понадобишься мне в пять внизу вместе с фотоаппаратом. А ты, Аннабель, можешь быть нашим стилистом и следить за съемками.

— Разговаривай нормально или сама себя снимать будешь! — разозлился Оуэн.

— Начинаем через пять минут! — Мэллори бросилась вниз, громко раздавая указания подругам.

— Ух ты! — сказала я Оуэну, когда голоса девчонок стихли. — Как у вас тут все серьезно!

— Не говори! — Он уселся на край кровати. — И помяни мои слова, закончится все, как всегда, слезами! Девчонки эти не знают, что такое золотая середина!

— То есть?

— Не знают, что такое золотая середина, — повторил Оуэн, а я села рядом с ним. — Мы так на «Управлении гневом» говорим. В смысле, впадают в крайности. Либо получают, что хотят, либо нет! Либо правы, либо нет!

— Либо я представляю наряд на помолвку, либо бальное платье, — добавила я.

— Точно. Мыслить так опасно, поскольку максимализм не всегда уместен. Хотя для тринадцати лет, наверно, нормален.

— Девушка в платье на помолвку явно считает себя звездой.

— Элинор? — Оуэн вздохнул. — Да уж, это нечто.

— Ты ей, похоже, очень нравишься!

— Так, все, хватит! — он помрачнел. — Это «ОП»! Серьезно!

— А что, знаешь, многие модели гуляют с фотографами! — Я подтолкнула Оуэна коленом. — Для дела бывает полезно!

— Спрашиваю еще раз, зачем ты приехала?

— Привезла тебе куртку. Забыла утром отдать.

— А… Спасибо! Но можно было и до вторника подождать.

— Можно, — я вытащила из кармана айпод, — если б я не обнаружила его.

Оуэн изумленно схватил айпод:

— Ой, спасибо! Мне бы его очень не хватало.

— Я думала, уже не хватает.

— Да я вот как раз собирался готовиться к следующей передаче, так что точно бы хватился. Спасибо!

— Пожалуйста.

Внизу послышался шум: кто-то то ли радовался, то ли плакал.

— Слышала? — Оуэн указал на открытую дверь. — Вот тебе и слезы. Наверняка. Сплошной максимализм!

— Может, никуда не пойдем? — спросила я. — Тут безопасней.

— Ну, не знаю… — Оуэн огляделся. — Меня тошнит от этих фотографий.

— На них хотя бы нет тебя.

— А ты что, есть?

Я указала на фотографии из ролика. Оуэн подошел поближе.

— Да ничего особенного на самом деле.

Он довольно долго их разглядывал, и я уже начала жалеть, что показала.

— Странные, — наконец сказал он.

— Ну, спасибо тебе!

— Да нет! Просто ты на них сама на себя не похожа. — Оуэн нагнулся поближе. — То есть лицо знакомое, но кажется, что это совсем другой человек.

Я удивилась. Ведь, глядя на старые снимки и особенно на фотографии из «Копфса», мне тоже казалось, что на них изображена совсем другая девушка, цельная, несломленная, у которой в жизни все хорошо. Она сильно отличалась от той, кого я видела каждый день в зеркале. Но я думала, что больше никто этого не замечает.

— Только не обижайся, — добавил Оуэн.

— Да ну что ты. — Я покачала головой.

— Фотография хорошая. — Оуэн снова в нее вгляделся. — Но сейчас ты, по-моему, выглядишь лучше.

Вначале я подумала, что ослышалась.

— Сейчас?

— Ну да. — Оуэн повернулся ко мне. — А ты что подумала?

— Я… — начала я, но замолчала. — Ладно, не важно.

— Думала, я скажу, что ты лучше на снимках?

— Ты всегда говоришь правду…

— Да, но я не грубиян, — ответил Оуэн. — Ты хорошо выглядишь на снимках, просто по-другому. На себя не похожа.

— По-другому, значит, хуже.

— По-другому, значит, по-другому.

— Очень туманно, — заметила я. — И к тому же эвфемизм. Причем двойной.

— Ты права. Понимаешь, глядя на эти фотографии, думаешь: «Нет, это не Аннабель. Совсем не похожа!»

— А на кого я должна быть похожа?

— На себя. — Оуэн кивнул в мою сторону. — Дело в том, что я никогда не видел, как тебя фотографируют в форме капитана команды поддержки. Не ассоциируешься ты у меня с моделью.

Я чуть было не попросила его пояснить, с кем же тогда я у него ассоциируюсь. Но потом поняла, что он и так уже все сказал. Оуэн думает, что я честная, прямолинейная и даже забавная. Сама я себя такой никогда не считала! Кто знает, какой еще я окажусь? Какой еще могла стать, изменившись со времени съемки? Вариантов очень много.

— Оуэн! — завопила Мэллори, стоя у лестницы. — Мы готовы!

Взглянув на Оуэна, я подумала, что он тоже появился, когда я вернулась в школу. Вместе с ругающейся Софи, улыбающимся Уиллом и всем этим кошмаром. Оуэн протянул мне руку, и я взяла ее, радуясь, что мне наконец есть на что опереться.

Оуэн оказался прав насчет слез. Меньше чем через час началась истерика.

— Это нечестно! — дрожащим голосом возмутилась темноволосая девочка, которую, как оказалось, зовут Анджела.

— Ты хорошо выглядишь, — сказала ей Мэллори, поправляя боа. — Что не так?

По-моему, это было очевидно. Мэллори и остальные по очереди надевали вечерний и бальный наряд (или же наряд на помолвку, кому как), а Анджеле постоянно доставался офисный классический, который, по-видимому, был у всех самым нелюбимым. Она взглянула на свою прямую черную юбку и черную блузку и решительно заявила:

— Хочу вечернее платье! Когда моя очередь?

— Оуэн! — позвала Элинор, оттягивая вниз топ. — Готов меня снимать?

— Нет, — пробормотал Оуэн, стоя у дивана. Элинор подошла к нему, откинув назад волосы и уперев руку в бедро. — Совсем не готов.

Фотосессия проходила по всем правилам. Девчонки отодвинули к стене мебель, повесили на каминную полку белую простыню в качестве фона и даже организовали гримерную, где еще и переодевались. К тому же включили музыку (в основном Дженни Риф, Битси Бондс и «104Зет». Предложение Оуэна сделать микс было сразу же отвергнуто).

— Дойдет очередь и до тебя! — сказала Мэллори. Теперь на ней был золотистый лиф от купальника, саронг[4]и боа на плечах. — Но классический офисный наряд тоже очень важен! Кто-то же должен его представлять.

— Тогда почему не ты?

Мэллори вздохнула и поправила челку. Близняшки же в это время переоделись в купальники и готовились к снимкам в движении, кидая друг другу футбольный мяч.

— Потому что мне вечерний наряд идет больше. А ты в очках. И тебе больше подходит серьезный офисный вид.

У Анджелы задрожала нижняя губа.

— Она могла бы снять очки, — вмешалась я.

— Я готова! Давай, фотографируй! — велела Элинор Оуэну.

Оуэн поморщился, но поднял фотоаппарат. Вообще-то, исходя из моего опыта, модели никогда фотографами не командуют. Но на нашей фотосессии все явно было по-другому. Девчонки сами вставали, как им нравится, а Оуэн просто нажимал на затвор, делая снимок за снимком, практически без перерыва. Тут Элинор послала поцелуй камере, а заодно и Оуэну, тот взглянул на нее в ужасе.

В мои обязанности стилиста входило находиться в гримерной и подбирать девчонкам одежду и обувь, раскиданную по столу, полу и лестнице. Я поначалу предложила не так ярко краситься и не надевать слишком глубокое декольте, но слушать меня никто не стал, поэтому в основном я занималась тем, что смотрела на Оуэна и отчаянно старалась не смеяться.

— Знаете, — сказал он, когда Элинор улеглась на пол и поползла к нему, стуча локтями о деревянный пол, — по-моему, пора заканчивать.

— Но мы еще не сделали групповые фотографии! — воскликнула Мэллори.

— Тогда давайте становитесь! — велел ей Оуэн. — Вообще-то фотографу и стилисту платят по часам. Вам скоро денег не хватит!

— Ладно, — пробурчала Мэллори, перекидывая боа через плечо. — Так, все становимся у простыни!

Близняшки взяли мячик и пошли к фону, Элинор встала и снова поправила топ, Анджела же осталась стоять в арке, ведущей в гостиную. Руки скрещены на груди, верхняя губа уже трясется не на шутку. «Втроем дружить непросто, — подумала я, — но впятером, видимо, не легче».

— Пошли-ка, переоденемся, — позвала я Анджелу.

Пока Мэллори раздавала указания насчет того, кому и как становиться, мы с Анджелой пошли в гримерную. Я прикидывала, какой наряд можно выбрать.

— Вот она очень симпатичная, как думаешь? — спросила я, поднимая красную юбку.

Анджела хлюпнула носом и поправила очки:

— Да, ничего.

— А к ней подойдет… — я огляделась и выбрала черный топ на тонких лямках, — вот это. И очень высокие каблуки.

Анджела кивнула, взяла юбку и направилась в соседнюю комнату.

— Хорошо, пойду переоденусь.

— А я пока подберу туфли.

— Анджела! — завопила Мэллори. — Мы тебя ждем!

— Минутку! — крикнула я в ответ. Затем склонилась над огромной кучей обуви, выудила оттуда босоножку на ремешке и принялась искать вторую, но тут почувствовала, что кто-то за мной наблюдает. Подняла голову и увидела Оуэна. — Момент! Мы тут образ меняем.

— Я слышал, — сказал он, облокачиваясь о дверь. Я наконец нашла вторую босоножку, валявшуюся под чьей-то дутой курткой. — Молодец, что помогла ей.

— Модельный бизнес — дело грязное, — ответила я.

— Правда?

Я кивнула и, взяв босоножки, выпрямилась. Затем выглянула в коридор, проверяя, не идет ли Анджела, и облокотилась о противоположную сторону двери. Оуэн поднял фотоаппарат.

— Не надо! — Я закрыла рукой лицо.

— Почему?

— Ненавижу фотографироваться!

— Но ведь ты модель!

— Поэтому и ненавижу. Надоело.

— Да ладно тебе! Всего одну!

Я убрала руку, но не улыбнулась. Оуэн нажал на затвор, и загорелась вспышка.

— Отлично.

— Правда?

Оуэн кивнул, перевернув фотоаппарат и взглянув на экран. Я тоже подошла посмотреть: позади дверной проем, волосы не причесаны, без макияжа, и ракурс явно не мой. Хотя снимок был не так уж плох. Я нагнулась и вгляделась в лицо, позади него едва заметно брезжил свет.

— Видела? — спросил Оуэн. Мое плечо касалось его, а наши лица были совсем близко друг от друга. — Вот как ты выглядишь на самом деле.

Я хотела ему ответить (не знаю, правда, что) и повернулась, и тут его щека оказалась совсем рядом с моей. Я взглянула на него, и вдруг Оуэн склонился ко мне. Я даже не успела понять, что происходит, как его мягкие губы дотронулись до моих. Я прижалась к…

— Давай туфли!

Мы испуганно подпрыгнули. Оуэн ударился головой о дверной проем.

— Черт!

У меня колотилось сердце. Анджела же очень серьезно на нас смотрела.

— Да-да, вот туфли. — Я протянула их ей.

Оуэн, закрыв глаза, потер голову:

— Больно как!

— Ты живой? — спросила я и дотронулась до его виска. Кожа у Оуэна была теплая и мягкая. Я на секунду задержала руку.

— Оуэн! — закричала Мэллори. — Мы готовы! Давай уже, фотографируй!

Оуэн пошел в гостиную, за ним медленно поковыляла Анджела. Я же взглянула на себя в зеркало в изумлении от того, что только что произошло. Посмотрев внимательно на свое отражение, пошла в гостиную.

Девчонки уже забыли все обиды, и съемка была в самом разгаре. Они активно позировали, изгибаясь кто как может: трясли бедрами, наклоняли голову, хлопали ресницами. Оуэн же старательно делал свое дело.

В гостиной играла песня, как раз из разряда ему ненавистных: попсовая, очень ритмичная, с хорошо обработанным женским голосом, легко перекрывающим инструменты. Мэллори прибавила звук, и девчонки, завопив, начали танцевать, размахивая руками, прыгая и кружась. Оуэн повернул фотоаппарат в мою сторону. Я не знала наверняка, что он в нем видит, но могла предположить. И на этот раз я улыбнулась.

Когда я подъехала к дому, свет в нем горел только в комнате Уитни. Она сидела на стуле у окна, поджав под себя ноги, с той же тетрадью на коленях и что-то туда писала.

От Оуэна я уехала как раз вовремя. Элинор, Анджела и близнецы уже устали от фотосессии и от привычки Мэллори постоянно командовать и готовы были взбунтоваться. В доме творился кавардак, а мама Оуэна, большая любительница порядка, должна была приехать с минуты на минуту. Я предложила помочь с уборкой или же хотя бы выступить в роли миротворца, но Оуэн отказался.

— Я сам разберусь, — сказал он, когда мы стояли на крыльце. — На твоем месте я бежал бы отсюда как можно быстрее, а то у нас тут только хуже и хуже будет.

— Да ты оптимист! — подметила я.

— Нет. — Тут послышался возмущенный крик и хлопанье дверью. Оуэн обернулся, затем снова взглянул на меня. — Я реалист.

Я улыбнулась и, спустившись на одну ступеньку, достала из кармана ключи.

— Ну, ладно, увидимся тогда в школе.

— Да, до встречи.

Мы по-прежнему стояли на месте. Интересно, он меня поцелует?

— Ну, я пойду. — У меня закрутило желудок.

— Давай. — Оуэн подошел ближе к краю ступеньки, а я — к нему. Он нагнулся, я закрыла глаза, но тут послышался топот, становящийся все громче. Заскрипела дверная ручка, и мы отпрыгнули друг от друга. На крыльцо выскочила Мэллори в черном обтягивающем комбинезоне, с перекинутым через плечи зеленым боа и в туфлях на толстой танкетке.

— Стой! — Она бросилась ко мне. — Держи, это тебе.

Она протянула мне пачку только что напечатанных фотографий, все еще пахнущих чернилами. Сверху лежал снимок Мэллори крупным планом в золотистом лифе от купальника и с поднятыми вверх перьями от боа вокруг лица. Дальше шли групповые снимки, где Элинор ползала по полу, и наконец, с Анджелой в подобранном мною наряде.

— Ух ты! Отлично вышло, — сказала я.

— Они для твоей стены. Чтоб ты тоже на меня иногда смотрела, — пояснила Мэллори.

— Спасибо! — поблагодарила ее я.

— Пожалуйста! — Она повернулась к Оуэну. — Только что звонила мама из машины. Она будет дома через десять минут.

— Хорошо. — Оуэн вздохнул и сказал мне: — Давай тогда, до встречи.

Я кивнула. Они зашли в дом, Мэллори помахала мне в последний раз рукой и закрыла дверь. Девчонки явно о чем-то спорили, но тут послышался голос Оуэна, и они сразу стихли. Когда я пошла к машине, из дома уже не доносилось ни звука.

Я вылезла наружу, сжимая фотографии Мэллори. Всю дорогу я вспоминала лицо Оуэна так близко от моего и наш поцелуй, такой короткий, но в то же время незабываемый. Я, покраснев, распахнула дверь и стала подниматься по лестнице.

— Аннабель! — позвала меня Уитни, когда я дошла до второго этажа. — Это ты?

— Да, я вернулась.

Я хотела зайти к себе, но тут Уитни вышла из комнаты:

— Мама снова звонила. Я сказала, что ты у друга. Она спросила у какого. Я ответила, что не знаю.

Мы молча смотрели друг на друга, и я не знала, должна ли рассказать Уитни, где именно я была.

— Спасибо! — наконец сказала я. Вошла к себе в комнату и, включив свет, положила фотографии на комод. Затем сняла куртку и повесила на стул. Повернувшись, увидела Уитни.

— Я сказала маме, что ты, может, позвонишь, как вернешься. Но это необязательно.

— Хорошо, — ответила я.

Уитни, переминаясь с ноги на ногу, облокотилась о косяк. И тут увидела фотографии.

— А это что? — спросила она.

— Да так, ерунда!

Уитни осторожно взяла фотографии и стала их просматривать. Безразличие на ее лице сменилось любопытством, а когда она дошла до распластанной на полу Элинор, — ужасом.

— Младшая сестренка моего друга устроила модельную вечеринку с ночевкой. — Я подошла к Уитни. Она рассматривала фотографии близняшек, изображающих зеркальное отражение друг друга, Анджелы в ужасном классическом офисном черном платье, Мэллори, задумчивой, мечтательной и, видимо из-за Оуэна, раздраженной. — Они нарядились и фотографировались.

Уитни дошла до снимка задумчивой Элинор в белом платье.

— Ух ты! Красиво как.

— Это наряд на помолвку.

— Хм. — Уитни взглянула на следующую фотографию. На ней Элинор лежала, распластавшись на полу, с приоткрытым ртом. — А это что такое?

— Не думаю, что у этой позы есть особое название, — ответила я.

Уитни решила не развивать тему и перешла к следующей фотографии: Мэллори в красном топе с огромными ресницами и надутым ротиком.

— Симпатичная девочка, — заметила сестра, слегка наклонив фотографию. — Глаза красивые.

— Услышь она тебя, умерла бы от счастья, — сказала я, покачав головой.

— Правда?

Я кивнула:

— Она обожает моделей. Видела б ты ее комнату! Повсюду фотографии из журналов!

— Она, наверно, была счастлива, что ты пришла? Живая модель.

— Да уж.

Уитни теперь рассматривала групповые фотографии. На одной девчонки прижали лица друг к другу, на следующей — смотрели в стороны, как будто ждали разные автобусы.

— Мне на самом деле было немного не по себе, — добавила я.

Уитни помолчала, но потом сказала:

— Понимаю.

Для меня в эти выходные все было настолько неожиданно, в том числе приход Уитни в мою комнату, что я боялась сделать что-нибудь не так. Но наконец сказала:

— Просто мы, когда были детьми, никогда не устраивали такие вечеринки.

— А зачем? — спросила Уитни, дойдя до фотографии бледной и серьезной Анджелы. — Мы и так были моделями.

— Да, но ведь вечеринки — это так весело! Демонстрировать наряды на них гораздо проще, чем в жизни.

Уитни взглянула на меня, затем опять на снимки. Тут только до меня дошло, что она решила, что я говорю про нее. Я думала, теперь Уитни скажет мне какую-нибудь гадость, но она просто вернула фотографии:

— Ну, кто знает.

Уитни вышла в коридор. Я взглянула на фотографии — сверху лежал снимок Мэллори в боа.

— Спокойной ночи! — сказала я.

— И тебе, Аннабель. — Позади Уитни горел свет, и меня поразила красота ее скул и губ. Вроде не самые существенные составляющие внешности, но как же они изумительны.

Я легла в постель и, облокотившись на спинку, стала заново рассматривать фотографии. Пролистав стопку дважды, я подошла к столу и, порывшись в верхнем ящике, извлекла оттуда кнопки. Расположив фотографии по три в каждом ряду, я прикрепила их к стене над радио. «Чтоб ты тоже на меня иногда смотрела», — сказала Мэллори. Я выключила свет и стала разглядывать фотографии, освещаемые яркой луной. Наконец поняла, что засыпаю, и повернулась на бок, подальше от света.

Дата добавления: 2015-11-14