Трудные случаи индивидуальной ответственности: моральная удача и грязные руки

Анализ ситуативно-практических условий моральной ответственности, проведенный в предыдущем пункте, завершился выводом о том, что нельзя быть ответственным за те последствия поступка, наступление которых нельзя было предвидеть и предотвратить. Это правило (назовем его правилом предвидения и контроля) тесно связано с одним из наиболее общих принципов выявления морального долга - кантианской формулой "долг предполагает возможность его исполнения". Правило предвидения и контроля применяется к случаям, требующим соотносить единичную нравственную норму с ситуативным контекстом ее выполнения, а также к случаям конфликта обязанностей, в которых невозможность исполнения того, что требует одна нравственная норма, задана наличием иной нормы, требующей от нас в тот же момент времени чего-то другого. Если человек не может исполнить нравственное требование, поскольку физические препятствия не позволяют ему совершить требуемые действия (например, не может сообщить о грозящей другим людям опасности из-за неисправности связи или дальности расстояния), его нельзя упрекнуть в том, что он не достиг нравственно позитивной цели. Если человек принял решение, которое привело к гибели других людей, но ему не были и не могли быть известны факторы, создающие угрозу их жизни, то моральное осуждение по отношению к нему будет неуместно. Наконец, если в случае конфликта обязанностей кто-то избрал выполнение более сильного требования и пренебрег более слабым, он также не должен становиться объектом действия негативных нравственных санкций. Естественно, такой вывод верен лишь для тех ситуаций, где конфликт обязанностей не был результатом недосмотра самого действующего лица.

Эта прозрачная и, казалось бы, совершенно очевидная логика далеко не всегда выдерживается в живом опыте оценки и вменения. Этики второй половины XX в., тщательно исследовавшие его структуры, обратили свое внимание на проигнорированный преобладавшими в предыдущей период кантианской и утилитаристской традициями феномен "моральной удачи". Он состоит в том, что случайное возникновение или невозникновение последствий какого-то действия серьезно влияет на оценку совершившего его человека. Британский философ Б. Уильямс анализирует в этой связи так называемые "сожаления деятеля", появляющиеся в результате ненамеренного и непредвиденного ущерба. В качестве иллюстрации он приводит пример с водителем грузовика, который, не нарушая правил дорожного движения, сбил ребенка, случайно выбежавшего на дорогу. Это событие не было результатом намеренных действий водителя и выходит за общепризнанные пределы его предвидения и контроля. Однако произошедшее было в некотором смысле его действием, которому предшествовал ряд его сознательных решений. Поэтому естественной реакцией водителя является желание, чтобы все обернулось иначе. У него появляются сожаления, раскаяние и стремление как-то компенсировать совершенное. Этот класс переживаний качественно отличается от тех сожалений, которые возникли бы у стороннего наблюдателя, они не идентичны простому сочувствию. Б. Уильямс полагает, что способность чувствовать свою ответственность в таких случаях является одним из критериев морального развития человека, а нечувствительность к ней - "своеобразным безумием". Другой исследователь "моральной удачи" - американский философ Т. Нагель обращает внимание на тенденцию к превращению случайности в фактор, изменяющий степень итоговой виновности человека, который по небрежности создал угрозу другим людям. Его пример касается нравственной оценки двух водителей, не проверивших перед выездом на дорогу тормоза своих автомобилей. Перед первым неожиданно начал перебегать дорогу пешеход, а второй избежал такого стечения обстоятельств. Первый для себя самого и для всех окружающих превратился в убийцу, второй так и остался небрежным водителем.

Другое явление, выходящее за пределы ситуативно-практических условий моральной ответственности, получает в современной этике такие обозначения, как эффект "грязных рук", "моральный осадок", "моральная цена действия". Эти термины используются для описания морального статуса человека, который выходит из ситуации конфликта обязанностей. Однако не во всех случаях. Если конфликтующие обязанности являются несоизмеримыми по своей силе, например, обязанность спасти тонущего ребенка и обязательство явиться на деловую встречу, то выбор в пользу более сильной обязанности в соответствии с правилом контроля и предвидения не влечет за собой ответственности за неисполнение более слабой. Однако если сила конфликтующих обязанностей не настолько различна, то неисполнение более слабой из них превращается в такое нравственно оправданное действие, которое, несмотря ни на что, должно сопровождаться раскаянием и переживанием вины. Руки осуществившего такой выбор человека остаются запятнанными неисполнением долга (например, нарушением нравственного запрета).

Эффект "грязных рук" в особенности характерен для сферы принятия политических решений. Уже М. Вебер видел одну из главных черт политической практики в том, что по отношению к действиям политика "не истинно, что из доброго может следовать только доброе, а из злого лишь злое, но зачастую наоборот". Современный американский философ М. Уолцер, придавший обороту эффект "грязных рук" статус технического термина политической этики, приводит два примера, в которых этот эффект проявляется особенно ярко. В одном из них идущий на выборы политик общенационального масштаба, собирающийся реализовать политическую программу, которая содействует общественному благу, вынужден заключить сделку с коррумпированным местным руководителем. В другом примере политический деятель отдает приказ о пытке руководителя партизанского движения для того, чтобы выяснить, где находятся заложенные в городе взрывные устройства с часовым механизмом. Готовность политика выполнить более сильную обязанность в этих случаях, по мнению М. Уолцера, является первым признаком его пригодности к осуществлению своих функций, способность испытывать вину вследствие ее выполнения и выстраивать на основе этой вины свою последующую деятельность - вторым.

Конечно, особенности моральной оценки, связанные с феноменами "моральной удачи" и "грязных рук" могут рассматриваться как широко распространенный предрассудок, требующий разоблачения и коррекции. Однако дело в том, что и некоторые теоретические аргументы свидетельствуют в пользу того, что моральная ответственность действительно распространяется за пределы возможности предвидения и контроля. Применительно к эффекту "грязных рук" таким обоснованием может служить отсылка к двойственности тех ценностей, которые призван реализовывать моральный субъект. С одной стороны, он должен соблюдать права каждого человека, относиться к нему как к неприкосновенному существу. В кантианской этике для обозначения этой обязанности используется формулировка "уважение к святости права". С другой стороны, он обязан стремиться к тому, чтобы в мире соблюдались права как можно большего количества людей, чтобы жизнь их была как можно более полной и безопасной. Эту обязанность можно обозначить как обязанность "увеличивать исполняемость прав". Обязанности "уважения к святости права" и "увеличения исполняемости прав" не находятся в отношениях однозначного приоритета. В некоторых случаях обеспечить исполнение права значительного количества людей невозможно без нарушения права единиц. Действия такого рода оказываются морально оправданными, они предотвращают катастрофический ущерб, однако, не перестают быть нарушением права, пренебрежением неприкосновенностью личности, т.е. виновным деянием. Даже если ситуация, в которой "исполняемость" и "святость" прав оказываются по разные стороны баррикад, возникает случайно, тот, кто совершает выбор в пользу "исполняемости", должен переживать чувство вины.

Дата добавления: 2015-11-14