Часть 4. Возмездие.

В течение семидесятых годов данляндское герцогство непрерывно наращивало своё благосостояние: чужие корабли всё чаще захаживали в территориальные воды «Тихоокеанского архипелага». 19 декабря 1675 года данляндцами был захвачен приз, общая стоимость которого превышала их годовой доход. Чаша терпения испанцев переполнилась, и уже в феврале 1676 года они послали карательную экспедицию против Данляндии.

К тому времени во флоте Даниэля I уже насчитывалось десять кораблей. «Касатик» стал полноценным боевым судном. На смену мушкетёрам пришла «морская», а вернее, «смешанная» пехота, состоящая из элитных бойцов, у которых имелись на вооружении телескопические алебарды. Первую такую собрал и опробовал сам герцог 30 декабря 1675 года. Это было новейшее оружие. Состоящее из складного трёхсегментного древка и выдвижных лезвий (одно основное, как у обычных алебард, а другое снизу рукояти — для большего функционала и пущей балансировки), в собранном варианте оно представляло собой маленький экзотический топорик, а раскрывалось в длину до двух метров. Хотели объединить его с огнестрелом, однако вышло нечто совсем бесполезное. Мушкеты делались по образцу последних шведских моделей, были лёгкими и носились «смешанной пехотой» сзади, прицепленными на ремнях, которые не раз изменялись, чтобы сделаться наиболее удобными для быстрого введения стволов в бой. В январе 1676 года Даниэль I выпустил пробную партию новых шпаг с гардой в виде латинской буквы «D», первой от его имени. Они прошли унификацию во всём: от внешнего вида вплоть до веса и длины отдельных её частей, и находились на вооружении довольно долгое время. В дополнение к шпагам у «смешанной пехоты» имелась парочка кинжалов в различных местах, кому где удобно: чаще можно было заметить их в сапогах. У некоторых были пистолеты. Броня состояла лишь из одной кирасы, хотя толстая и широкополая шляпа вполне могла отражать удары сверху. В дождливую погоду укутывались в плащ: чтоб не намочить пороховницы. Иногда он использовался при фехтовании для создания противнику трудностей. В общем, изощрялись, как могли.

…Противостояние с Испанией началось с неудач: карательный флот на этот раз имел в своём составе быстроходные корабли и расправился с данляндскими дозорными, в результате чего командование не было осведомлено о готовящемся ударе. 17 февраля 1676 года в ходе четырёхчасового боя был проигран Карлстад; испанцы захватили пять из восьми островов Малой Ново-Шведской гряды. Близ Остерборга 20 февраля с большими потерями удалось отбить нападение авангарда испанских сил. 25 февраля из Сен-Дениэла прибыл «Касатик», к вечеру удалось стянуть ещё пять кораблей с близлежащих баз. Наготове были подкрепления, а со стапелей каждые несколько часов спускались по два-три баркаса.

Уже следующим утром враг сжёг Остерборг. Испанцы зверски обошлись с аборигенами, что не осталось незамеченным. Около сотни человек спрятались в пещерах, и более трёх тысяч были убиты или угнаны в рабство. Даниэль I дал официальное обещание выжившим «отплатить кровью за кровь». 15 туземцев (среди спасшихся) вошли в состав элитной «смешанной пехоты». В полдень близ Эрлангена появились испанские шлюпки: готовился десант для удара по одной из важнейших ресурсных точек Данляндии. На этом острове помимо леса и еды добывались уголь и селитра, необходимые для боеприпасов, потому-то нельзя было допустить потери этого клочка земли. Пришлось принести в жертву ещё пару бригов, чтобы выманить врага на генеральное сражение и отвлечь от острова.

На рассвете 27-го февраля 1676 года произошла «Битва при 180-м меридиане» между данляндскими военно-морскими силами и испанским карательным флотом. Своё название она получила от данляндцев, которые нулевым считали меридиан, проходящий через Стокгольм. По современным меркам же сражение состоялось на 162-м меридиане западной долготы.

От Данляндии выступили 52-пушечный флагман «Касатик», 30-пушечный лёгкий фрегат «Победоносный» (перестроенный из брига), 24-пушечный корвет «Герой», пять бригов (по 16 орудий), две шхуны и четыре баркаса. В составе испанского флота находились четыре галеона, несущих от 40 до 60 орудий, каракка о 50 пушках, три каравеллы (до 36 орудий) и четыре брига. При таком соотношении сил численное преимущество данляндцев реализовать не удалось, поэтому те методично уничтожали всё быстроходное, что было у испанцев, при этом сами маневрировали, чтобы не угодить под бортовой залп хотя б одного галеона: его хватило бы для отправки ко дну как минимум шхуны. Для того чтобы потопить бриг, галеону достаточно совершить два прицельных бортовых. Баркасы нужны были для отвлечки, ведь каждый лишний выстрел дорого стоил…

В этом сражении проявил себя Нильс Астрэ — капитан данляндского корвета «Герой». Он вошёл в бой в первой линии кораблей и расправился один на один с испанской каравеллой. После, будучи охваченным с двух сторон караккой и галеоном, он провёл корабль мимо них, выдержав разрушительный залп в оба борта, ответил, чем осталось, и дал шанс прорваться бригам, которые захватили 60-пушечный галеон «Рихардо», развернули его и открыли огонь по остальным испанским кораблям. При этом корвет «Герой», поймав ветер в половину парусов, нанёс сокрушительный таранный удар бригу «Пикеньо», переехал пополам и вышел со стороны его носа, получив серьёзные повреждения. Когда Нильс Астрэ повернул «Героя» передом к врагу, чтобы получить меньше урона от бортового залпа, испанский галеон «Юпитер» высадил по данляндскому корвету книппелями, снёс две мачты из трёх, в результате чего «Герой» потерял ход. Галеон «Юпитер» направлялся к поверженному корвету, очевидно, с намерениями абордажа. Нильс Астрэ и оставшиеся члены команды разрядили последние орудия во врага и покинули корабль, взорвав его. Галеон «Юпитер» загорелся вместе с ним, а захваченный данляндцами галеон «Рихардо» обогнул его с кормы и вынудил сдаться, предварительно «обработав» картечью…

Испанцы оказались разобщены. Данляндцы собрали весь имевшийся флот и, построив линией, провели массивный огонь, последовательно расстреливая все приближающиеся вражеские корабли. Победа досталась дорогой ценой. Не уцелело ничего, что меньше корвета. Баркасы были успешно использованы как брандеры. Нильс Астрэ получил звание контр-адмирала, дававшее ему право командовать более тяжёлыми кораблями, коих ещё пока мало в данляндском флоте.

В ходе боя Даниэль I применил тактику, которую он позже назовёт «тюльпаном». Суть её в том, что основной удар наносится в три стороны, подобно раскрытию лепестков этого дивного цветка: самый крепкий корабль идёт по центру и разит противников со всех орудий, получая при этом самый большой урон, а два вспомогательных корабля расходятся в стороны, при этом не теряя связь с «центральным», прикрывают и поддерживают его. Чтобы расстояние при диагональном расхождении не увеличивалось, два «боковых» корабля идут переменными галсами, временами разворачиваясь меньшей стороной к вражескому борту, откуда будет вестись огонь. Идеально, если «боковые» корабли будут быстрыми и манёвренными бригами. А далее все корабли систематически выводят из строя по одному вражескому, который окажется между ними или просто рядом. В результате должны уцелеть хотя бы два «лепестка тюльпана» из трёх. Такое искусство применимо и для большего количества кораблей, но если враг ведёт свои суда хотя бы двумя линиями (во флоте линией считается построение, когда корабли идут друг за другом, сродни армейской колонне). Против одной линии при том же наборе используется «треугольник». Передовой корабль прорывается между двумя вражескими, расстреливая их аналогично предыдущему способу, но сам получает намного меньше урона (с одного борта, пока обходит, чтоб встать между двумя, а также с носа и кормы, когда уже прорвался и отрезал их друг от друга). Остальные два плывут по кругу, расстреливая одним бортом самый ближний к ним корабль, и постепенно сближаются. Сомкнувшись и потопив противника, расходятся, чтобы проделать то же самое с оставшимися его кораблями. По общему правилу, для подавления сопротивления корабля достаточно разнести хотя бы один его борт…

После уничтожения остатков испанского карательного флота и возвращения потерянных земель, Даниэль I присоединил остров Ультима-Фронтьера (теперь это был самый край его тихоокеанских владений, далее на востоке только материк) и мобилизовал большую часть своих людей на поход в Центральную Америку. Это был поистине грандиозный проект.

420 элитных солдат «смешанной пехоты» и 2500 человек туземной иррегулярной армии на пяти кораблях: «Касатик», «Победоносный», «Огниво», «Свеаланд» и захваченном «Рихардо» — 12 апреля 1676 года высадились на западном берегу полуострова Калифорния. Продвигаясь вглубь неизведанного материка, они делали пометки и опознавательные знаки, чтобы в случае чего смочь вернуться. На протяжении долгого пути им встретилось лишь три поселения и один большой город, на котором и остановились данляндцы. Поняв, что взять его не представляется возможным даже при огромных потерях, они стали возвращаться немного иным путём, уничтожая и захватывая с собой всё, что придётся. Однако коренное (небелое) население не трогали, объясняя им, что воюют лишь с испанцами. Даниэль I заручился поддержкой одного из местных вождей — Атауальпы III, который предоставил ему ещё людей и припасы.

6 мая близ Гуаймаса данляндская армия наголову разгромила испанскую, явно недооценившую мощь своего противника. При относительно равных силах, данляндцы превзошли своей находчивостью и импровизацией, а также как им свойственно гибким взаимодействием различных видов войск. Против испанской «стены пик» данляндская элита применяла связку из двух клинков (недостающие шпаги подбирались у павших от дальнего боя), чтобы рвать дистанцию и пробираться вглубь вражеского строя, тем самым обезвреживая его. В создавшуюся суматоху врывались остальные союзные отряды: любая поддержка массой могла тогда ознаменоваться разгромом противника. Выиграли почти без потерь (если не считать «вынужденные»: при адаптации к бою с пиками и от стрелкового оружия).

В городе были захвачены пряности, ткани, индиго и целый табун породистых лошадей. Корабли наполнились до отказа, а данляндцы отправились осуществлять второе такое вторжение, не выходя в море: герцог приказал Нильсу Астрэ плыть в столицу и одновременно послать за новыми судами, желательно повместительнее. Испанский комендант — Пабло Хименес, опасавшийся расправы начальства за поражение, пожелал присоединиться к герцогу, в чём ему не было отказано данляндцами. Отставной офицер испанской армии в Европе, перебравшийся в Новый Свет подальше от старых проблем, как-то сказал о данляндцах: «Я узнал в них шведов. Такие же безрассудные и при этом не перестающие побеждать. Я не видел больше никого, кто так отчаянно бросался бы на пики, не имея аналогичных у себя, наступал на них или проползал под ними, сокрушая целый строй. Высочайший уровень координации: первые ряды обрекают себя на неизбежную гибель, доверяя товарищам успешно завершить разгром. Мне следует у них многому поучиться». Изменник сражался в рядах своих новых командиров более героично, как позже отмечали его люди…

1 июня 1676 года Даниэль I окончил захват полуострова Калифорния (от Тихуаны до Ла-Паса) и стал именоваться Императором. Данляндия получила соответствующий статус, лишь захватив земли европейской страны; открытых и занятых до этого (ещё герцогом) островов насчитывалось до двадцати. 13 июня небольшой испанский отряд чуть не застиг врасплох стоящих лагерем перед бескрайними джунглями данляндцев. Последним удалось отбить атаку, но на этом решили не останавливаться: Даниэль I переподготовил свои войска, оторвал от побережья и повёл прямиком на Мехико. Он попутно захватил Синалоа и Кулиакан. 21 июня после тяжёлого боя был взят Гвадалахара. Лишь отряд Хименеса смог сокрушить авангард испанской пехоты, защищавшей город, поскольку перебежчик знал всю их военную систему… Но амбиции погубили Даниэля I, и из второго похода не вернулось даже тело Императора. Горестным плачем отозвалось в сердцах всего данляндского народа его исчезновение под стенами столицы Новой Испании. Из злосчастного континента прибыли на родину лишь полторы сотни человек, которые вывезли всё, что смогли, сжигая за собой оставленное. Элитная пехота предпочла разделить свою участь с тем, кто её создал. Хименес был пойман и казнён испанцами. Они понесли тяжелейший ущерб, который пришлось восстанавливать в течение долгих лет, а их корабли больше не знали маршрута «Панама — Филиппины».

Восточные границы Данляндии остановились на острове Ультима-Фронтьера, на котором ещё в конце марта 1676-го покойный Император начал строительство укреплений. Мир с Испанией так и не был заключён…

Часть 5. «Из линии в квадрат»

Пришедший к власти 22-летний Даниэль II продолжил дело своего отца и в первую очередь улучшил «Касатик», в 1680 году создав новый тип кораблей: «океанические фрегаты». Один из ярчайших его образцов — флагман данляндского флота. Теперь он был воистину внушительной силой: при водоизмещении 2100 тонн и 74 пушках мог набирать до полтысячи человек команды и при этом оставаться относительно быстроходным. Помимо «Касатика» были улучшены ещё несколько кораблей, а «Победоносный» вырос до среднего фрегата. Лёгкие корабли, в том числе почти все бриги, были ликвидированы. Флот перестал служить только для каботажного плавания, он теперь мог становиться полноценным участником океанских сражений.

При новом Императоре у страны появился флаг. На фиолетовом полотнище в центре располагался обрамлённый в ромб белый тюльпан, внутри одноцветного ромба тюльпан окаймляли слова из оранжевых букв «AD Ultima», что значило: «До последнего!». Описанный флаг был поднят 8 мая 1678 года над Сен-Дениэлом в честь торжества по поводу официальной коронации Даниэля II. Вариации такого флага были замечены ещё в битвах с испанцами и на флагштоке «Касатика», когда Даниэль I высадился в Америке. До этого данляндцы использовали лишь цветные шарфы или иные приспособления, чтоб распознавать своих товарищей. Почти все основатели данляндского государства, прибывшие с Даниэлем Густавссоном — выходцы из Альтблау полка: с его знамени и был взят «один из 24 тюльпанов».

Даниэль II в своей юности наслушался множества историй о Швеции, о Короле, об «общеевропейской войне», в которой участвовал Альтблау полк. Отец рассказывал молодому преемнику всё, что необходимо знать для управления государством. Наследника заинтересовали цветные полки Густава II Адольфа, культ которого был распространён среди всех ветеранов-Альтблау. Из восьми цветов вышел в лидеры и сохранился в них лишь один — их синий. Несмотря на разнообразную гамму, у Короля не было фиолетового полка — цвет, который полюбился Даниэлю II. На смену элитной «смешанной пехоте» пришёл «фиолетовый полк». Вооружение было такое же, как и ранее, однако новый правитель произвёл небольшое изменение. Теперь воины носили кирасы со съёмными «коронками» (пороховницы пришлось сместить чуть книзу), для которых на доспехе располагались три ложа аналогично шведскому гербу. «Коронки» имели заточенные края, и их можно метать во врагов перед ближним боем. Вдобавок эта дополнительная сталь («вторым слоем») обеспечивала большую защиту от пуль. Мушкеты стали крепиться по-другому: направленные дулом вправо-вниз (в положении «за спиной»), они быстрее вводились в бой — нужно было лишь повернуть ремень и расцепить его. Чтобы из заряженного ствола не высыпался порох, приделывали специальные перемычки…

16 ноября 1682 года новым Императором был учреждён капитул «Рыцарей Белого Тюльпана», располагавшийся близ главной площади Сен-Дениэла. В кодекс чести вошли все «негласные правила настоящего Альтблау», которые систематизировал и немного обновил Даниэль II. В их основе лежали принципы верности, самопожертвования за товарищей и свою страну, стойкости и отваги в самых безнадёжных ситуациях, а также достойное отношение к врагу. Самые почётные приверженцы Правил терпели множество ограничений во имя непреклонного их соблюдения. Ещё в «общеевропейской войне» писанные кровью павших, они нередко спасали положение всей шведской армии: в этих Правилах было особое отношение к смерти, жертвенности и героизму.

Для рыцарей были выделены кони, захваченные покойным Даниэлем I во время его предпоследнего похода. Пока это была единственная кавалерия, имевшаяся у Данляндии. Одетые «при параде» рыцари выглядели почти как элитные пехотинцы, только у первых был фиолетовый плащ с оранжево-золотистым крестом, а вместо коронок на кирасе — тюльпан, выпуклый и не съёмный. На их головах красовались европейские морионы с воткнутым плюмажем из перьев цвета индиго (близкий к синему фиолетовый). Их вооружение отличалось разнообразием. В качестве основного у них были особые мечи: немногим тяжелее шпаг, они имели упрощённую гарду, и длиной клинка — до метра. Находясь в столице, в мирное время рыцари занимались благотворительностью и различными общеполезными делами…

Империя росла во все стороны, осваиваясь на новых землях. 27 декабря 1682 года был присоединён остров Глик, прямо южнее о. Гранне. Там жили в прямом смысле счастливые туземцы. Как выяснилось, их верования предписывают им быть такими, излучать добро и позитив, помогать друг другу. Они верили в реинкарнацию, поэтому уделяли большое внимание своим поступкам. Данляндцев они встретили радушно, накормили досыта. Император Даниэль II пообещал их защищать «как своих людей» и установил с ними торговые отношения. 9 января 1683 года были открыты «острова-близнецы»: Даран (северный) и Противодаран (южный), располагавшиеся на юго-западе от о. Глик. На этих удивительно похожих друг на друга островах когда-то была цивилизация, однако немногочисленные дома обезлюдели, а от строений остались руины. В феврале туда прибыл транспорт с поселенцами, которые начали восстановление и готовили систему из двух фортов для обороны «близнецов». Как впоследствии выяснилось, эти острова имели феноменальную особенность: раз в год, а может и за больший период, происходил «Великий отлив», в результате чего всего на восемь часов между о. Даран и о. Противодаран образовывался перешеек, соединяющий их: своего рода «естественный мост».

Тем временем Сен-Дениэл всё рос, а укрепления достигли скал по сторонам, что избавляло от необходимости их расширять далее. Стены, защищавшие гавань, были обновлены: теперь для большей прочности в зазоры между каменными плитами присыпали щебёнку, а внешняя часть стала облицованной белым песчаником.

В начале 1684 года по острову Спасения трижды прошёлся ураган. Неуёмная океанская стихия отделила часть суши от его побережья, уничтожив все хозяйственные постройки, располагавшиеся там. Ущерб этим и ограничился, благо успели наглухо закрыть ворота и заткнуть все бойницы в стене, которая подобно плотине не пропустила воду топить город. Когда океан отступил, взору жителей столицы предстал новый остров. Его назвали «Смотрящий», в середине апреля к нему был проложен довольно прочный висячий мост; в мае заложили ещё одну башенку и маяк. Теперь Сен-Дениэл станет звёздчатым фортом…

В августе 1684 года открыт ещё ряд островов, среди которых был «Гольденфельд», где данляндцы обнаружили залежи благородных металлов. С 1685 по 1690 годы Данляндия расширяла производство и торговлю, на время прекратив присоединение новых земель. Император всячески поощрял установление отношений с туземцами. Они симпатизировали ему больше, чем экспансивные европейские державы. Даниэль II развивал образование и культуру. К концу 1685-го в Сен-Даниэле было построено первое учебное заведение, где в отличие от традиционных любой человек мог быть учителем и учиться. Там происходил обмен знаниями и жизненным опытом, а помимо всего прочего преподавались естественные науки — разумеется, в рамках того, что знал хоть кто-нибудь. Кроме этого существовало множество школ военных и гражданской обороны. Племена Тихого океана оцивилизовывались, а одних даже удалось отучить от каннибализма. В январе 1686 года на острове Гранне завершилось строительство «зоологического музея». В нём были представлены почти все виды животных Тихого океана, которые удалось собрать: как сухопутные, так и океанические. В июне того же года на Мариенбурге был открыт театр.

Население ряда островов обожествляло океан, от которого зависела вся их жизнь и хозяйство. Штормы и сейсмическая активность в тех местах не были редкостью. Во славу стихии приносились жертвы, совершались подвиги. Героизм на поле боя — самый яркий тому пример. Считалось, что кровь в основе своей содержит воду подобно океану, притом по цвету она ему антипод, посему культ предписывал не жалея её проливать. Позднее данляндцы переймут эту черту.

В середине 1688 года Даниэль II отчеканил пробную монету, назвав её «Данляндская крона». На аверсе было изображение отца-основателя (Даниэля I) и трёх корон, а на реверсе — тюльпан и достоинство монеты. Одна данляндская крона содержала 26 граммов серебра и четыре — золота. До 1700 года она не получила значительного распространения: на островах использовались шведские риксдалеры, которые оказались в 1.33 раза дешевле по сравнению с данляндской кроной. Поскольку международных отношений у Данляндии в принципе не было, то ей не была страшна инфляция, а значит в мирное время население точно не останется без куска хлеба.

Ввиду того что острова Данляндии населяли различные племена аборигенов, данляндцам пришлось создать свой язык, напоминавший упрощённый шведско-немецкий, однако с туземцами они довольно часто общались с помощью сурдоперевода. Даже несмотря на то, что большинство слов в многочисленных полинезийских языках схожи, они зачастую разнились по смыслу. Иррегулярные боевые подразделения, состоящие из дикарей, понимали только жесты. Они утратили привычку кричать перед атакой, не произнося ни единого слова при данляндских офицерах. Даниэль II запретил смешивать национальный состав в армии без необходимости. Туземцами-союзниками командовали люди одного племени. Данляндское начальство доводило лишь основные приказы…

Часть 6. «Чужое горе»

5 августа 1690 года данляндский вице-адмирал Нильс Астрэ на 48-пушечном тяжёлом фрегате «Адамантий» покинул южные границы Империи. Он был откомандирован по приказу Даниэля II к легендарным островам Жизни. По рассказам аборигенов острова Глик, там располагались «загадочные деревья, плоды которых даровали силы и долголетие употреблявшим их». Император хоть и относился к этому скептически, всё же боялся за своего состарившегося сподвижника и желал продлить ему жизнь, чтобы такое талантище не простаивалось зря из-за отсутствия войн. В свою очередь Нильс Астрэ составлял карты тех мест и передавал редчайшие и дефицитные знания молодым поколениям. К его заслугам относится систематизация островов и деление земель на три основные группы: «Ближние Острова», «Средние Острова» и ещё не обжитые данляндцами «Дальние Острова» (вероятно, по времени, за которое можно добраться до них). Но цель плавания не была достигнута. Близ острова Вестмаре он обнаружил терпящих бедствие моряков и по доброте души подобрал их. Те объяснили на голландском, что они «с больших островов на северо-западе» и что-то говорили про «Южный материк». Вице-адмирал доставил бедолаг в ближайшую союзную гавань острова Йёль, где в тот момент находился сам Император. Высадив подобранных голландцев, Нильс Астрэ распорядился принести им еды и питья. Вспомнив завет Даниэля I: «Никому себя не выдавать», спаситель предложил гостям остаться с ним и стать одними из жителей этих райских уголков. Они же в свою очередь неумолимо желали рассказать соотечественникам об увиденном. Уговорить их не удалось. Поняв, что данляндцы не хотят их отпускать с такими сведениями, чужаки схватили Нильса. На шум сбежались его люди, а также и сам Император. Солдаты привели мушкеты в боевую готовность и взяли под прицел моряков. Голландцы, коих было значительно меньше, выдвинули требования за жизнь вице-адмирала: довезти их туда, куда скажут, и оставить корабль им, причём до конца выполнения условий Нильс Астрэ должен находиться с ними. Вице-адмирал хранил все свои работы на его личном фрегате «Адамантий», местоположение которых знал лишь он один, поэтому не мог бы послать за ними. Даниэль II намеревался выразить согласие с условиями чужаков, однако Нильс оборвал его, прокричав просьбу не делать этого. Император не послушал своего вице-адмирала, и тот показал условный знак в виде большого пальца левой руки, а после — двух скрещенных (указательного и среднего). Обычаи Альтблау предписывали на этот счёт то, что у увидевшего такой знак нет права отвергнуть просьбу попавшего в плен товарища убить его. Отказ от действия значил предательство, счёлся недостойным, а искупить его можно лишь собственной смертью. «Огонь» — скомандовал Император. Солдаты, колеблясь, исполнили приказ. «А теперь растерзать ублюдков!» — с горечью добавил он. И в порыве неконтролируемой ярости данляндцы не оставили живого места на раненых голландских моряках, тщетно пытавшихся спастись вплавь…

Даниэль II пребывал в недоумении. Он думал, что вроде данляндское существование уже известно. Но с другой стороны, какими же знаниями обладал Нильс Астрэ, что пошёл на такой отчаянный поступок? И наверняка, они были не только на его корабле. Неизвестно ведь, что могло быть, как только он доставил бы моряков на их земли. Человека можно сломать под пытками, как бы ни был крепок его дух. «Вице-адмирал сделал всё, чтобы не позволить чужакам завладеть тем, что убьёт нас. Он в очередной раз дал нам шанс просуществовать ещё немного. Он просил себе достойную смерть, а не быть прирезанным врагами. Тяжело, но я дал ему это. // Когда государство окончательно окрепнет, оно сможет в-открытую укрощать аппетиты европейских сверхдержав. И пока ещё нами сделано не всё. Только бы успеть…»

Разумеется, после этого события последовали проникновения голландских кораблей в имперские акватории: соотечественники хватились своих товарищей. 8 и 12 сентября данляндские корабли «Каролина» и «Трэ Крунур» потопили два судна интервентов, захватив богатую добычу и пополнив команду пленниками.

23 сентября 1690 года Даниэль II выводит пятнадцать своих кораблей к западным границам. Последний раз всё обдумав, он строит их три-на-пять и направляет к «Большим островам». Индонезия готовила данляндцам суровые испытания. Для битв в тех условиях суши у них вообще не существовало тактики. Обеспечив себе временное господство на море в нужном регионе, данляндцы высадились, начав с Новой Гвинеи. Голландская Ост-Индская компания, владевшая индонезийскими островами, переживала нелёгкие времена, поэтому начальный этап войны шёл для данляндцев успешно. Они продвигались внутрь, захватывая тысячи квадратных километров. Папуасы отнеслись к вторжению на острова воинственно: когда Даниэль II предложил им своё покровительство и защиту, те ответили ему агрессией.

1 октября 1690 года данляндцы оставили Новую Гвинею и двинулись дальше на запад в направлении Батавии — центра голландской Индонезии. Их путь преграждала мощная крепость на острове Амбон, который голландцы отняли у Португалии ещё в начале XVII века. Данляндцы атаковали её с моря. Постепенно продвигаясь в порт, они отправляли шлюпки с десантом. Исход шестичасового сражения решил подвиг капитана Германа Свенссона, который провёл в гавань 60-пушечный тяжёлый фрегат через огонь почти всех орудий форта столь глубоко, что уровень воды там стал критически малым для такого корабля. Фрегат «Свеаланд» расстреливал береговые укрепления, большинство из которых с близкого расстояния не могло ничем ему ответить, но всё же его киль цеплялся дна. Подоспевшие подкрепления высадились и разгромили остатки голландских солдат внутри. «Слепые зоны» прибрежных фортов — самое незащищённое место, откуда и следует бить, если не удаётся расправиться с ними по-другому. Проблема в том, что не каждое судно доберётся туда: большие корабли прочны и у них есть возможность терпеть вражеский артобстрел, однако они точно сядут на мель, а небольшой манёвренный бриг развалился б от летящих ядер ещё на подходе. «Касатик» из-за своих размеров такого бы не повторил. Часть пушек форта отошла ему в третьи орудийные ряды, которые построили тут же из разобранного на материалы среднего фрегата «Жертвенник», сильно потрёпанного в ходе морского штурма. Данляндцы отстроили укрепления Амбона и в дальнейшем предполагали использовать как наступательный плацдарм.

В начале октября к голландцам прибыл новый флот из Коломбо (Цейлон). Ост-Индская компания не стала мириться со сложившимся положением, но атаковать захваченный Амбон пока не рискнула. 14 октября данляндские дозорные заметили передвижение врага, и часть кораблей тут же отреагировала. Отправившиеся гасить наступление противника средний фрегат «Интерцептор» и океанический фрегат «Вершитель» угодили в засаду из десяти голландских кораблей. В ходе неравной схватки оба ушли ко дну, забрав с собой четыре вражеских судна и лишив хода ещё один огромный корабль, подобного которому данляндцы даже не видели до этого. Даниэль II не стал выводить из Амбона другие силы на перехват, что было бы слишком рискованно: открывать остров, пусть и укреплённый, в центре вражеских владений ну уж никак нельзя. Однако патовая ситуация всё равно вышла боком: голландцы отбили все захваченные данляндцами до этого острова, отрезав связь последних со своей Империей.

29 октября 1690 из Сен-Дениэла вышли шесть кораблей поддержки, судьба которых осталась неизвестной. 3 ноября Даниэль II последний раз пополнил запасы армии, взял всё, что смог, из Амбона и двинул свои корабли в направлении острова Ява. 500 солдат остались на Амбоне и надежда на то, что форт отобьётся, либо защитники протянут хотя бы столько времени, сколько понадобится Императору прикрыть тыл в случае внезапной опасности.

Однако вскоре он разделил силы и отправил Фёрла О’Танде на тяжёлом фрегате «Консул» с частью армии на остров Сулавеси. У капитана была яркая внешность и незаурядная харизма: он смог подговорить племя макассаров к сопротивлению голландской оккупации, а после предпринял совместно с туземцами безумную попытку штурмовать форт Роттердам на юге острова. Несмотря на то, что в навыках военного дела он значительно уступал Императору, черта сплачивать гибкую и разношёрстную армию у него всё-таки была. Фёрл О’Танде в истории Данляндии считается первым основателем военного искусства в условиях битвы «на смешанной местности и экваториальных лесах». Имея всего лишь 340 элитных данляндских пехотинцев, 80 лёгких стрелков и около 2700 союзников-дикарей, он опробовал метод «позиционной войны», где в бою участвует каждый отдельный солдат, а не соединения, отряды и армии. Голландцы быстро проиграли окрестности (лес и реку) и ушли в глубокую оборону укреплённого участка. Нельзя недооценивать и мощь использованных союзниками бумерангов. Предприимчивые макассары соорудили лодки и лестницы из подручных материалов, и пока данляндцы штурмовали форт, те зашли голландцам в тыл по морю. Аборигенам повезло, что пушки на стенах молчали почти всё время на протяжении их пути, а внимание защитников было сосредоточено на данляндских войсках, не уступавших им по подготовке и вооружению. Как только был захвачен один блок стены, атакующие разошлись в две стороны, отрезали остатки сил голландцев и сбросили их с укреплений, после чего спустились вниз, где совместными усилиями данляндцы и макассары сломили сопротивление гарнизона. Древний Макассар был возвращён туземцам, а оставшиеся в живых голландцы изгнаны. В знак благодарности местный правитель выдал свою дочь замуж за капитана О’Танде. Часть воинов-макассаров также изъявила своё желание остаться с ним.

Извещённый об успехах Фёрла О’Танде Даниэль II был обрадован: теперь тыл прикрыт. Атаковать Батавию было решено по суше. Силы данляндцев начали своё продвижение с востока Явы, где в это время с двух сторон (с северной и южной по отношению к острову) шли корабли. Император покорил встретившийся на его пути крупный город Маджапахит и сжёг всю голландскую его часть, вернув туземному коренному населению. Близ Батавии уже наготове стоял 6-тысячный отряд, в три раза превосходивший сухопутные силы Даниэля II. Хитрые данляндцы выманили врага на побережье, а союзные корабли начали расстреливать голландцев. Из гавани Батавии вышел сторожевой флот и потопил эскадру данляндцев, шедшую по северному побережью острова. Пострадавшие от огня имперских кораблей голландцы постепенно отступали к городу. Даниэль II загонял их всё глубже и при этом растягивал данляндский фронт, насколько возможно, чтобы не дать противнику укрыться за стенами. В это время корабли, отразившие данляндцев по северному побережью, высадили ещё войск. Императору грозила массивная атака с фланга, поэтому он дал возможность открыть ворота бегущим голландцам, чтоб отправить за ними по пятам своих. Когда это было сделано, часть данляндцев ловко пробралась внутрь, вырезала солдат в башне и помогла войти остальным. Они завалили парадную арку, а оставшиеся снаружи и преследовавшие их голландцы были вынуждены штурмовать собственную стену за отсутствием поблизости других ворот. Их командир — Ян Варенг — не хотел, чтобы данляндцы выиграли время и успели перебить защитников. Даниэль II приказал развернуть часть ближайших пушек (через одну) в сторону города, чтобы можно было вести огонь как с корабля в два борта. У голландских моряков были абордажные кошки, которые они забрасывали на стены, чтоб лезть по ним. Императору такого штурма раньше не приходилось видеть.

Обе атаки защитников захлебнулись. Данляндская армия отражала удар за ударом. Только удостоверившись, что его людям пока ничего не угрожает, Даниэль II повёл свои войска в город: туда, где могла располагаться ратуша. Древняя Джаякарта восхищала данляндцев своим великолепием. Императору не хотелось её уничтожать, какой бы сильной ни была жажда мести за покойного Нильса Астрэ. Прекрасные и ухоженные улочки, фигурные здания голландской Батавии гармонировали с величественными храмами Джаякарты и при этом были единым городом. Жители попрятались в своих домах, а солдат гарнизона вообще не было видно поблизости. Ничто не мешало данляндцам продвигаться дальше и дальше. Император не замечал, как его войска расстраиваются на всё большие участки, одновременно теряя ядро — сильную часть армии, которая могла бы отбить внезапный удар. Данляндцы не мародёрствовали: Даниэль II запретил им грабить и убивать горожан. А те в свою очередь были приятно удивлены такому благородному отношению захватчиков.

Данляндцы не нашли ратуши и городской площади в тех направлениях, куда продвигались. Император вспомнил про флот и стал выводить отряды к гавани. Гарнизон тоже был растворён в городе, поэтому сопротивление данляндцы выдерживали незначительное. На грохот орудий внешних стен они ускорились и побежали в том направлении. И посыпался град пуль сверху в «Воинов Океана», выкашивая данляндцев десятками. Даниэля II ранили в ногу и правый бок, но он не остановился. Его корабли вошли в гавань и вели изо всех пушек огонь по укреплениям Батавии. Куски стен отламывались и летели в Императора и его людей. Он приказал им рассредоточиться в стороны и занять оборонительные точки под башнями — ещё одни слепые зоны, по которым невозможно стрелять сверху. Это гарантировало хоть какую-то выживаемость его армии, а также то, что теперь единственная сторона возможного нападения врага — это по бастионным лестницам вниз…

Даниэль II присел перед двухэтажным каменным домом, вероятно, принадлежавшим какому-то влиятельному человеку. Он был совсем один, но не стал подзывать солдат к себе во избежание неоправданных потерь. Прикрыв рукой рану, морщась и превозмогая боль, он дожидался скорейшей победы. Прямые солнечные лучи нагревали доспех, принося Императору дополнительные страдания. Данляндцы делали всё, что в их силах. Даниэль II услышал тихие и робкие шаги позади себя. Он обнажил шпагу, вскрикнув от нового приступа боли. «Только не плен» — подумал он. Не было сил даже повернуть голову. «Император…», — послышался сзади приятный женский голос. «Я не причиню Вам зла», — добавила она. «Кто ты?» — недоуменно спросил Даниэль II.

-- Жительница этого славного города. Я слышала о могущественном государстве посреди Тихого океана…

-- Ради того, чтоб ты этого не знала, погиб дорогой мне человек.

-- Император… Вы не вернёте его к жизни, причиняя боль и страдания тем, с кем воюете.

-- Он стоил больше, чем вы все! Страны, стремящиеся к территориальной экспансии и ведущие колониальные войны во имя своего неуёмного аппетита — не вызывают у меня ничего, кроме презрения. То хрупкое равновесие, которое существовало без вашего прихода в Индонезию, было необходимо тем, кто живёт здесь. Теперь они рабы и удовлетворяют прихоти богачей, жирующих на их костях. Да, они вели междоусобные войны, но ни одна из здешних цивилизаций не достигла такого развития, чтобы плавать в далёкие моря и моментально захватывать обширные земли. Я же поступал честно по отношению ко всем, с кем воевал. Я не трогал местных, а защищал их от вас. И если они не хотели меня видеть, я уходил. Но я также могу проиграть с приходом в Тихий океан европейских кораблей. Неизвестность для других оставляла шанс моему народу окрепнуть и сохранить острова нетронутыми. Садовник никому не даст потоптать свои насаждения…

Она не нашла, что ответить. Даниэль II сполз на голую траву. Его кираса больше не излучала столько блеска, который придавал «Воинам Океана» сил и отваги. «Идёмте со мной, Император! Ещё можно что-нибудь сделать», — позвала она Даниэля II. Он взглянул на стены. Пушки смолкли. Флаг не менялся. Данляндцы ведут бой за последнюю башню, но разбиваются о сопротивление защитников. Он закрыл лоб рукой и обронил слезу. Спустя мгновение его глаза обратили внимание на шпагу, лежащую рядом. Даниэль II подполз к ней и, опёршись, поднялся. Чудовищных сил ему стоило это. Но не успел сделать и шага в сторону стен, как очередной удар со стороны моря сокрушил толстый слой камня батавских укреплений, и ядро вылетело из разрушенной стены, ударив Императора…

Радостные крики возвещали победу. Столица голландской Индонезии в руках Данляндцев. Корабли высадили десант. Фёрл О’Танде подошёл к молодой девушке, державшей бездыханного Императора, и вопросительно взглянул на неё. Она прижала руку Даниэля II к сердцу и опустила голову, ничего не сказав. Капитан переменился в лице и был готов дать приказ сровнять город с землёй, но глядя на такую красоту, всё же не стал этого делать…

15 декабря 1690 года португальцы с Восточного Тимора атаковали Амбон. Крепость пала после пятичасовой битвы. 20 декабря голландцы с Суматры и Калимантана вернули форт Роттердам и провели ряд кровавых репрессий против макассаров. Капитан О’Танде не успел прийти им на помощь. 24 декабря объединённые португало-голландские силы атаковали Батавию с моря. Около сотни оставшихся там данляндцев достойно приняли свою смерть рядом с их доблестным Императором. Все захваченные территории в Индонезии были обратно отторгнуты их прежними хозяевами. Данляндия погрузилась в скорбь…

Дата добавления: 2015-11-13