Кэндес Бушнелл Дневники Кэрри

Кэндес Бушнелл Дневники Кэрри

Серия: Дневники Кэрри – 1

OCR: Dinny; Spellcheck: natasha-shubina, Аваричка

«Кэндес Бушнелл «Дневники Кэрри»»:

АСТ; Москва; 2011; ISBN 978-5-17-067654-5, 978-5-271-28356-7

Аннотация

До «Секса в большом городе» Кэрри Брэдшоу была обычной провинциальной школьницей. Выпускной класс и первый день в школе. В радостной атмосфере предвкушения витают названия именитых университетов, приглашения на вечеринки и слухи о юном симпатичном новичке, который вот-вот появится в школе. Кэрри Брэдшоу мечтает стать писательницей. Но не все так просто. После отказа, полученного с курсов для начинающих писателей, Кэрри остается лишь смириться со своей участью, поступить в Брауновский университет и заниматься точными науками. К тому же у нее до сих пор нет парня, в то время как подруги уже вовсю крутят романы с мальчиками. У нее есть лишь год, чтобы попытаться что-то изменить и добиться своей цели в этой жизни.

Кэндес Бушнелл Дневники Кэрри

ГЛАВА ПЕРВАЯ
Принцесса с другой планеты

Говорят, что за одно лето может произойти масса вещей.

Или не произойти ничего.

Сегодня мой первый день в выпускном классе, но мне кажется, что я совсем не изменилась с прошлого года, как и моя лучшая подруга Лали.

– В выпускном классе нам нужно наконец начать с кем-нибудь встречаться, – говорит Лали, заводя двигатель своего красного пикапа, который ей достался от одного из старших братьев.

– Что за чушь! – Я открываю дверь и забираюсь в машину. Мы собирались обзавестись бойфрендами еще в прошлом году, но у нас ничего не вышло. – Может, стоит забить на всю эту историю с парнями? – Я укладываю свои книги на заднее сиденье и прячу письмо из летней школы в учебник по биологии, где, как мне кажется, оно не сможет причинить мне неприятностей. – Мы и так знаем всех парней в нашей школе, и ни один из них нам не нравится. Ты что, забыла?

– На самом деле не всех! – говорит Лали, оборачиваясь назад и переключая рычаг передач на заднюю скорость. Из всех моих подруг Лали – лучший водитель. Дело в том, что ее отец – полицейский, и он настоял на том, чтобы она научилась водить, когда ей было еще двенадцать. – Я слышала, у нас новый ученик, – говорит она.

– И что?

Последний новенький, который, пришел в нашу школу, оказался укурком и все время ходил в одной и той же одежде.

– Джен Пи говорит, что он симпатичный, действительно симпатичный.

– Ага. Джен Пи, была главой фан-клуба Донни Осмонда в шестом классе. – Если он действительно симпатичный, то достанется Донни ЛаДонне.

– У него какое-то странное имя, – продолжает Лали. – Себастьян как-там-его. Себастьян Литтл, что ли?

– Себастьян Кидд? – Моя челюсть так и отвисла от изумления.

– Точно, – говорит она, въезжая на парковку старшей школы. Она смотрит на меня подозрительно: – Ты его знаешь?

Я в замешательстве: пальцы крепко сжимают дверную ручку, а сердце готово выпрыгнуть наружу, например, через рот, если я его открою, чтобы что-то сказать. Поэтому я просто трясу головой в ответ.

Мы проходим через главный вход, когда Лали обращает внимание на мои ботинки. Они из белой лакированной кожи и на одном носке немного потрескались, но это раритетные модные туфли начала семидесятых. Я считаю, что эти туфли прожили гораздо более интересную жизнь, чем я.

– Брэдли, – говорит она, рассматривая мою обувь с презрением, – как твоя лучшая подруга, я не могу позволить тебе явиться в таких туфлях в первый день выпускного года.

– С лишком поздно, – радуюсь я. – Кроме того, должен же хоть кто-то как следует встряхнуть это место.

– Не меняйся. – Лали складывает пальцы в форме пистолета, целует воображаемое дуло и направляет его на меня. Совершив ритуал, она идет к своему шкафчику.

– Удачи, Ангел, – говорю я.

Меняться. Ха. У меня не так много возможностей для этого. Особенно после письма.

Дорогая Мисс Брэдшоу,

Спасибо за Вашу заявку на участие в летнем литературном семинаре Нью Скул. Несмотря на то что Ваши рассказы многообещающи и полни соображения, мы с сожалением сообщаем Вам, что не можем предоставить Вам место в этой программе.

Я получила письмо в прошлый вторник. Я перечитала его раз пятнадцать, чтобы удостовериться, что я правильно все понимаю, а затем была вынуждена смириться. Не то чтобы я думала, что я очень талантлива, но один раз в жизни я надеялась, что да, я талантлива.

И все же я никому об этом не рассказала. Я даже никому не говорила, что подала заявку, в том числе моему отцу. Он закончил Брауновский университет и ожидал, что я последую за ним. Он думает, что из меня выйдет хороший научный работник, ну а если я не смогу посвятить себя естественным наукам, но всегда будет возможность переключиться на биологию и изучать жучков.

Я уже на полпути из холла, когда замечаю Синтию Вианде и Тимми Брюстера – золотую парочку школы Каслбери. Тимми – центровой в баскетбольной команде и не отличается особым умом. Синтия же президент выпускного класса, глава комитета по организации выпускного бала, почетный член Национального общества почета^[1] и получила все значки скаутских организаций для девочек к тому времени, когда ей исполнилось десять. Она и Тимми встречаются три года. Я стараюсь не обращать на них особого внимания, но по алфавиту моя фамилия идет прямо перед фамилией Тимми, поэтому мой шкафчик находится рядом с его. А еще мне приходится сидеть рядом с ним на школьных собраниях, так что я вынуждена постоянно встречаться с ним – и, конечно, с Синтией.

– Не строй на собрании глупых рож, – ругается Синтия. – Это очень важный для меня день. И не забудь об ужине у папы в субботу.

– А что насчет моей вечеринки? – возмущается Тимми.

– Ты можешь устроить ее в пятницу вечером, – огрызается Синтия.

Наверное, в Синтии где-то глубоко внутри живет хороший человек, но если это и так, то я его никогда не видела.

Я так резко открываю дверь моего шкафчика, что Синтия неожиданно поднимает глаза и замечает меня. Тимми переводит на меня отрешенный взгляд, словно не имеет ни малейшего представления, кто я такая, но Синтия слишком хорошо воспитана, чтобы вести себя так же.

– Привет, Кэрри, – говорит она так, как будто ей не семнадцать лет, а все тридцать.

Меняться. Довольно сложно добиться успеха в этом маленьком городе.

– Добро пожаловать в чертову школу, раздастся позади меня голос. Это Уолт. Он встречается с еще одной моей лучшей подругой – Мэгги. Уолт и Мэгги вместе два года, и мы трое составляем отличную компанию, которая почти никогда не расстается. Это звучит, конечно, странно, но Уолт похож на девочку: с ним можно вести себя совершенно естественно и говорить о чем угодно.

– Уолт, – обращается к нему Синтия, – мужчина ты или нет, я хочу это знать.

– Если ты хочешь позвать меня в комитет по подготовке к выпускному балу, то мой ответ – нет.

Синтия пропускает мимо ушей шутку Уолта.

– Это касается Себастьяна Кидда. Он действительно возвращается в Каслбери?

Неужели опять! Мой мозг среагировал на это имя и послал сигнал нервным окончаниям, которые вспыхнули, как новогодняя елка.

– Так говорит Дорин.

Уолт, пожимает плечами так, словно ему на это наплевать. Дорин – это мать Уолта и школьный психолог в старшей школе Каслбери. Она заявляет, что знает все, и с удовольствием делится своей информацией с Уолтом – хорошей, плохой и временами совершенно неправдоподобной.

– Я слышала, его выгнали из частной школы за то, что он распространял наркотики, – говорит Синтия. – Мне нужно знать, если у нас скоро появится проблема.

– Не имею ни малейшего представления, – говорит Уолт, одаривая ее невероятно фальшивой улыбкой. Уолт считает Синтию и Тимми практически такими же надоедливыми, какими они кажутся мне.

– Какого рода наркотики? – спрашиваю я, когда мы отходим от этой парочки.

– Обезболивающее или успокоительное?

– Как в «Долине кукол»? – Это тайно любимая мной книга, вместе с «DSM-III»^[2], небольшим справочником по психическим расстройствам. – Где, черт возьми, в наши дни можно достать обезболивающие?

– О, Кэрри, не знаю, – говорит Уолт, которого эта тема уже не интересует.

– Его мать?

– Вряд ли. – Я пытаюсь собрать в памяти воспоминания о моей единственной и неповторимой встрече с Себастьяном Киддом, но они куда-то ускользают из моей головы. Мне было двенадцать, и у меня как раз начинался переходный период. У меня, были тощие ноги, два прыща на месте груди и кудрявые волосы. Я носила очки в форме кошачьих глаз, потрепанную копию «Как насчет меня?» Мэри Гордон Ховард^[3] и была одержима идеей феминизма. Моя мать делала ремонт на кухне семейства Кидд, и мы остановились около их дома, чтобы посмотреть, как идут дела. Неожиданно на пороге появился Себастьян. В этот момент я безо всяких на то причин начала быстро декларировать:

– Мэри Гордон Ховард уверена, что большинство форм: полового сношения может быть классифицировано как изнасилование.

На какой-то момент воцарилась тишина. Миссис Кидд улыбалась. Это был конец лета, и ее загар оттенял розовые с зеленым шорты свободного кроя. Из косметики на ней были только белые тени и розовая помада. Моя мама всегда говорила, что миссис Кидд очень красива, так оно и было.

– Надеюсь, что вы измените свое мнение, когда выйдете замуж, – первой нарушила молчание миссис Кидд.

– Ну что вы, я не планирую выходить замуж. Это легализованная форма проституции.

– О боже! – Миссис Кидд рассмеялась, а Себастьян, который застыл во дворе около дома, сказал:

– Я ухожу.

– Опять, Себастьян? – воскликнула миссис Кидд с некоторым раздражением. – Но Брэдшоу только пришли.

Себастьян пожал плечами:

– Пойду к Бобби поиграю на барабанах.

Я смотрела вслед Себастьяну, пораженная им до глубины души. Очевидно, Мэри Гордон Ховард никогда не встречалась с Себастьяном Киддом.

Это была любовь с первого взгляда. На собрании я занимаю свое место рядом с Тиммом Брюстером, который бьет тетрадью по голове ребенка, сидящего перед ним. Девушка в проходе спрашивает, нет ли у кого тампона, две девочки за моей спиной возбужденно шушукаются о Себастьяне Кидде, вокруг которого, похоже, появляется все больше слухов – каждый раз, когда кто-нибудь произносит его имя.

– Я слышала, он был в тюрьме…

Его семья потеряла все свои деньги…

– Ни одна девушка не смогла удержать его около себя больше трех недель…

Я заставляю Себастьяна Кидда покинуть мои мысли, представляя, что Синтия Вианде не просто моя одноклассница, а необычный вид птицы. Среда обитания: любая сцена, куда ее пригласят. Оперение: твидовая юбка, белая блузка, кашемировый свитер, удобные туфли и нитка жемчуга, скорее всего натурального. Она продолжает перекладывать карточки с текстом своей речи из одной руки в другую и оттягивать вниз свою юбку. Похоже, несмотря ни на что, она немного нервничает. Я знаю, я бы точно нервничала. Я не хотела бы, но все равно нервничала бы. Мои руки тряслись бы, а голос перешел бы на писк, и в конце концов я возненавидела бы себя за то, что не сумела совладать с ситуацией.

Директор школы, мистер Джордан, поднимается к микрофону и говорит набор скучных и банальных вещей о том, что нужно не опаздывать на занятия, и что-то о новой системе дисциплинарных взысканий, затем миссис Смидженс сообщает нам о том, что школьная газета «Мускатный орех» ищет репортеров и что в ближайшем номере будет потрясающая история о еде в кафетерии. Наконец к микрофону подходит Синтия.

– Это самый важный год в нашей жизни. Сейчас мы балансируем на краю страшного обрыва, и уже через девять месяцев наши жизни безвозвратно изменятся, – говорит она так, будто думает, что она не кто иной, как Уинстон Черчилль или кто-то в этом духе. Я почти поверила, что она сейчас добавит, что нам нужно бояться самого страха, но вместо этого она продолжила: – Итак, этот год будет всецело посвящен нашей выпускной жизни. Жизни, которую мы запомним навсегда.

Неожиданно на лице Синтии появляется беспокойство, так как все головы начинают поворачиваться в центр аудитории. По проходу шествует Донна ЛаДонна. Она одета, как невеста, в белое платье с глубоким V-образным вырезом, ее пышное декольте украшено крошечным бриллиантовым крестом на платиновой цепочке. У нее белоснежная кожа, на одном запястье набор серебряных браслетов, которые звенят, как колокольчики, когда она двигает рукой. В аудитории воцаряется молчание.

Синтия Вианде тянется к микрофону.

– Привет, Донна. Так рада, что ты смогла прийти.

– Спасибо, – говорит Донна и присаживается.

Все смеются.

Донна кивает головой Синтии и делает легкое движение рукой, давая знак, что та может продолжать. Донна и Синтия – подруги лишь потому, что имеют общий круг друзей и вынуждены общаться, но на самом деле в душе они друг друга недолюбливают.

– Как я говорила, – снова начинает Синтия, пытаясь вернуть внимание аудитории, – этот год будет посвящен нашей выпускной жизни. Жизни, которую мы никогда не забудем.

Она делает знак диджею, и из колонок вырывается песня «Мэмориз». Я тяжело вздыхаю, прячусь за тетрадью и начинаю хихикать вместе с остальными, но затем я вспоминаю письмо, и это вновь ввергает меня в депрессию.

Но каждый раз, когда мне становится плохо, я пытаюсь вспомнить, что однажды сказала мне одна маленькая девочка. У нее был настолько сильный характер, что, даже будучи уродиной, она была невероятно милой. И ты твердо знаешь, что она все это понимает.

– Кэрри? – спросила она. – Что, если я принцесса с другой планеты? И никто на этой планете не знает об этом?

Я часто думаю об этом. Я имею в виду, разве это не правда? Кем бы мы ни были здесь, мы могли бы быть принцессами где-то в другом месте. Или писателями. Или учеными. Или президентами. Или… да кем угодно, черт возьми, кем здесь, если верить другим, мы быть не можем.

Дата добавления: 2015-11-14