Да. Я обещал Рене, что приду. Увидимся позже». 1 страница

Челси М.Камерон — Моя любимая ошибка. Часть 2. Мой сладкий побег.

Переводчики: Анютка Матюшова, Лана Александровна, Sam Adams, Аня Маркова, Оксана Лазарева, Ирина Доля, Оксана Жаркова, Ольга Павлова, Наталья Порицкая, Ольга Лещенко, Анастасия Дудик, Ирина Буйвит, Кира Миллер, Александра Ламан, Lily Florentine, Anna Belova, LanaDream

Редакторы: Sam Adams, Илья Козлов, Александра Черёмухина, Карина Махно, Лися Лисова, Анна Корытова, Маргарита Зарецкая, Ника Сонорова, Лидия Кадырова, Елена Скачкова, Лилия Хазаева, Dream Fall

Обложка: Janelle Taskinbaeva

Прошлое всегда найдет тебя

Джос Арчер была девушкой с идеальной жизнью – до той ночи, когда все вокруг неё разрушилось. И теперь, девять месяцев спустя, она еще не начинала собирать осколки. Даже перевода в другой колледж и проживания под бдительным оком старшей сестры Рене недостаточно, чтобы заставить её снова чувствовать себя нормально.

А потом она встречает Дасти Шарпа. Джос никак не может понять, почему недавно исправившийся «плохой мальчик» из колледжа намерен вытащить её из скорлупы. И если она не будет осторожной, его проницательные зеленые глаза и самодовольная улыбка заставят её почувствовать то, чего, по её мнению, она никогда не заслуживала.

Но даже когда Дасти убеждает её открыть правду о своем прошлом, он продолжает скрывать собственные тайны. Тайны, связанные с той ночью, которая разделила её жизнь на две половины. Когда правда, наконец, откроется, сделает ли это их еще ближе или разлучит навсегда?

Глава 1

— Я просто не могу поверить в то, что родители заставляют тебя уехать. Это даже незаконно. Тебе 18 лет. Почему ты просто не скажешь им об этом? — Келли села на вершину одной из моих почти упакованных коробок и стала чавкать жвачкой. Когда мы только познакомились, эта её привычка меня сильно раздражала, но, в конце концов, я привыкла.

— Я бы с удовольствием, но они оплачивают мои школьные счета, так что теперь мне конец, — сказала я. Кроме того, моей матери не говорили «нет». Никто.

— Почему ты не исчезнешь? — Ох, я думала над этим больше, чем один раз. Вообще-то, больше тысячи раз. Эту точку зрения моей семьи было невозможно объяснить кому-то вроде Келли, которая переехала из дома родителей и нашла свой собственный, когда была еще в средней школе.

— Я не знаю, — сказала я, обклеивая другую коробку. Келли взмахнула хвостиком грязно белых волос и продолжила чавкать жвачкой. Она спросила, не нужна ли мне помощь, но все, что она делала, беспокоило меня.

— Ты просто навестишь их, а потом вернёшься, да? — спросила она.

— Да, конечно, — сказала я ей с небольшой улыбкой. Мы обе знали, маловероятно, что я когда-либо вернусь сюда. Я сложила свое одеяло Нью-Гэмпшира и засунула его в другую коробку. Моя мать купила его для меня два года назад как «прощальный подарок перед колледжем».

Я была единственной, кто на самом деле закончил среднюю школу, не говоря уже о поступлении в колледж. Ни мама, ни папа, ни мои приемные родители не заканчивали среднюю школу, так что, это было большим событием для них. Таким человеком была только Рене, поэтому они отправляли меня обратно в Мен, чтобы жить с ней после...всего.

На телефон Келли пришло смс, она быстро набрала ответ и улыбнулась мне.

— Мак хочет встретиться, попить кофе. — Я всегда хотела, чтобы она поставила на слове «кофе» кавычки, потому что мы обе знали — это означало подключения проводов на заднем сиденье его ржавой машины. Келли и её парень имели дурную славу: однажды они были пойманы охраной кампуса средь бела дня. Их только чудом не выгнали.

— Повеселись. — Я знала, что она выручила меня ради Мака. Она всегда это делала. Келли не была моим лучшим другом, но она была единственным. Другие бросили меня несколько месяцев назад.

— Позвони, перед тем, как уедешь. Я хочу попрощаться с тобой. — Она встала и просто обняла меня. Это были кратковременные объятия. —До свидания, — сказала она, хлопая дверью. Келли никогда не могла покидать комнату спокойно.

Я уставилась на свою комнату общежития. Моя соседка по комнате начала избегать меня с начала этого года. У нас было только два разговора: один из них был, когда мы только переехали, а другой случился, когда она нашла меня, развалившейся у двери в одну ночь после сумасшедшего времяпрепровождения с Келли, Маком и группой людей, которых я никогда больше не видела. Если бы я могла их вспомнить...

Я заняла место Келли на одной из коробок, села и положила подбородок на колени.

Борьба, которую я вела со своей матерью, когда она сказала мне, что я вынуждена вернуться обратно, продолжала занимать мои мысли. Фактически, вся рождественская ссора была одной лишь долгой борьбой, которая, казалось, не закончится.

Что с тобой не так, Джосселин? Ты бы лучше выпрямилась и летела прямо. Ты возвращаешься в Мен, иначе я приезжаю туда и тяну твою задницу назад, понимаешь?

Выпрямиться и лететь прямо. Да, я бы хотела иметь на это право, мама. Она была единственной, с кем я могла поговорить. Мои родители женились пол-дюжины раз и дети были повсеместно. Они целыми днями только и делали, что следили за ними.

Я хрипло кричала сама себе, но ничего не могла с этим поделать. Однажды она так возненавидела отца, что довольно долго не звонила ему, разозлила его и затем заставила его кричать и на меня.

Я была беспомощна против этих двоих.

Так же как и Рене.

Если не мама тянула мою задница назад, то Рене. Она была хуже, чем мама в некоторых случаях.

Говоря о моей сестре...

Мой телефон зазвонил, и, когда я посмотрела кто это, решила не сбрасывать.

— Привет, — ответила я, морщась в ожидании шквала, который, я знала, произойдет.

— Тебе лучше собраться и уже быть за дверью,— сказала она после приветствия.

— Приятно поговорить с тобой, дорогая сестренка.

— Мне не нужно этого дерьма, Джос. Тебе лучше быть в пути в течение следующего часа или...

— Я знаю, знаю. Или ты хирургическим путем удалишь мои пальцы и пришьешь их к заднице. Я знаю. — Иметь сестру, которая знала эту хирургическую процедуру и злилась постоянно, иногда было жутко.

— Эй, не надо со мной так разговаривать. Тебе повезло, что ты будешь здесь со мной, а не с мамой. — Она была права. Вернуться к маме означало тонуть в море моих приёмных и наполовину родных братьев и сестер, среди которых — набор из четырехлетних близнецов, по сравнению с которыми, дьявол – это Мать Тереза.

— Знаю, — ответила я.

— Только знай, ты едешь в дом, полный людей, которые собираются наблюдать за каждым твоим движением. Понимаешь?

О Боже.

— Ага.

— Хорошо. Я буду ждать тебя. Позвони мне, когда выедешь.

— Я позвоню. Пока.

Я повесила трубку, прежде чем она могла сказать что-либо еще. Я закрыла лицо руками и закричала. Это был кошмар, от которого я никогда не проснусь.

Сплю я или нет, это никогда не оставит меня.

Но я бодрствую и поэтому должна двигаться, я сошла с коробки и подняла ее.

Глава 2

Спустя двенадцать поездок, чрезмерного количества пота и ругани, я сложила все свои вещи в машину. Несмотря на то, что на улице было прохладно, я сняла зимнее пальто и надела свитер. Мое дыхание витало в январском воздухе. Люди бросали на меня взгляды, и я знала, о чем они думали: еще одна студентка, которая не вернется после рождественских каникул.

Они и понятия не имели.

Я вернулась в полупустую комнату и оглядела ее в последний раз.

Прощай, свобода!

Я даже не потрудилась оставить записку своей соседке по комнате и просто закрыла за собой дверь. Ей было все равно.

Я написала Келли, что уехала, но она не ответила.

Большой сюрприз: в Нью-Гэмпширском университете не было никого кроме Келли, кто бы попрощался со мной. Я не слышала ничего от Мэта с того лета, когда он порвал со мной. Больше никто не хотел общаться с сумасшедшей и безрассудной девушкой. Я слышала, как обо мне болтают за моей спиной.

Начал падать снег, когда я спустилась к своей машине. Я едва могла видеть отражение в зеркале заднего вида.

Я подключила свой айпод к проигрывателю и включила воспроизведение в случайном порядке. Моя поездка обещала быть долгой, и со мной была только моя музыка. Рукав моей рубашки задрался, показывая браслет, который я никогда не снимала. Он был простым, с фигуркой маленького слона. Я хранила его как напоминание. Постоянное напоминание.

Тряхнув головой, я покинула общежитие и направилась к шоссе и новой главе мой жизни. Начало было неважным. Темные вещи из моего прошлого всегда будут преследовать меня.

* * *

Добраться до дома сестры в Бангоре, штат Мэн, заняло больше времени, чем я ожидала. Вообще-то, я никогда не видела его. Она переехала сюда с парнем по имени Хантер, который купил этот дом, потому что был при деньгах. Теперь она снова встречалась со своим парнем, Полом, который, как по мне, был хорошим, ведь когда она была с ним, она не являлась занозой в заднице.

Прежде я никогда не видела этот дом. Его адрес дала мне Рене. Когда я припарковалась рядом с домом, я была в шоке.

— Черт, — сказала я. Дом был огромным. Огромнее, чем описывала Рене. Я представляла что-то вроде маленького, невзрачного домика, но этот был больше, чем дом, в котором я когда-то жила с матерью и отцом.

Взглянув на автомобили на дороге, я схватила рюкзак и направилась на крыльцо.

На двери висел идиотский звоночек. Мой палец был в дюйме от звонка, когда дверь распахнулась.

— А вот и ты! Я волновалась, думала, что ты лежишь где-нибудь в канаве,— сказала Рене, бросаясь на меня. Поразившись объятию, я обняла ее в ответ.

— Я здесь.

Я получила «рыжий» ген в нашей семье. У меня морковно-рыжие волосы, веснушки и зеленые глаза. Рене же получила гены получше: голубые глаза и светлые волосы. Наши черты лица были схожи, но колорит оказался настолько различим, что люди никогда не предполагали, что мы сестры.

Она перестала обнимать меня, но оставила свою руку на моем плече и подтолкнула меня в дом, как будто я собиралась убежать. Рене упомянула что-то о Стивене Кинге, проживающем внизу по улице, но я была бы в большей безопасности в своем доме.

— Как поездка?

Рене закрыла за нами дверь.

— Нормально,— сказала я, оглядывая дом. Черт. Опять. Я не знала, кто его декорировал, но они, очевидно, использовали эти сумасшедшие журналы домашнего уюта в качестве вдохновения.

Но в одной вещи я была уверена — он не выглядел как типичное студенческое место ночлега. Дом был чистый, это во-первых. А во-вторых, вещи здесь реально подходили друг к другу. Тут было много павлиньих перьев, и таких же павлиньих цветов повсюду. Рене упомянула что-то о её соседке — Тэйлор, которая была одержима ими. Я не могла вспомнить почему. Я, конечно, была рада, когда Рене рассказывала о её удивительной и потрясающей жизни, в то время как моя скользила по спирали и, казалось, никогда не достигнет дна.

— Привет, Джос. Как дела?

Пол вышел из-за угла. Он был милым. Правда, не мой тип. У меня не было подходящего типа... больше.

— Хорошо.

Никто не подумает, что с тобой что-то не то, если ты сказала, что у тебя все хорошо. Все думают, если ты говоришь «нормально», значит ты странная.

Он неуклюже обнял меня. Я видела его на Рождество, когда он пытался сгладить конфликт между мамой и Рене. Я пыталась сказать ему, что это бесполезно, но он всё равно продолжил бы.

— Где все?

Я на самом деле с нетерпением жду встречи с Дарой и ее новым парнем. Дара — одна из самых милых людей на планете, и я знала, что если никто не может осудить меня, то только она.

— Они хотели дать нам немного пространства. Они приедут позже.

Её тон навел на меня подозрения.

— Они ведь не собираются придавать этому большое значение, так ведь?

— Нет,— сказала Рене, не смотря на меня. Они что-то замышляли.

— Ну, как насчет того, что перенести твои вещи? Пойдем, Пол.

Рене схватила Пола за руку и дернула его за дверь.

—Ох, ладно.

Меня оставили в фойе одну. Я прошлась в гостиную, которая была великолепно украшена, за исключением паршивого кресла и видеоигр, которые ребята оставили разбросанными повсюду. Я увидела «Скайрим» и улыбнулась. Рене не могла нарадоваться этой игре. Она проводила много времени, играя в неё на Рождественских каникулах.

Я плюхнулась на диван и уставилась в потолок. Даже он был чистым.

Через секунду прозвучал стук. Рене и Пол принесли мои вещи.

— Поскольку у нас есть только три спальни, ты, моя дорогая сестрёнка, будешь жить в недавно отремонтированном подвале. Тебе повезло, что мы решили сделать комнату для гостей, — задыхаясь, сказала Рене.

— Отлично, — ответила я, хоть не отказалась бы остаться на мягком кожаном диване. Это был самый большой диван, который я когда-либо видела, и он занимал большую часть гостиной.

— Почему бы тебе не показать ей всё, а я принесу остальные вещи? — предложил Пол.

Я встала с дивана, и Рене повела меня вниз по лестнице в подвал.

— Добро пожаловать в пещеру, — сказала Рене, размахивая руками. Действительно пещера. Бар, бильярдный стол, другой большой диван и телевизор, больше чем в кинотеатре. Несколько спортивных плакатов, включая «Red Sox^[1]», «Patriots^[2]» и «Celtics^[3]».

Рене отвела меня к задней части подвала, где была небольшая гостевая комната с ванной поблизости. Спасибо, Господи. Я бы не отказалась от нормальной ванной. Я намылась в ванной общежития на всю оставшуюся жизнь.

— Ну... вот она.

Комната была отделана в темные тона, что было скучно, но мило. Я села на большую кровать и осмотрела мой новый дом.

— Ладно, у нас есть несколько простых правил, — сказала Рене, прислонившись к комоду. Даже не потрудилась ходить вокруг да около, сестренка.

— Номер один, — сказала она, подняв первый палец.— Информируй меня, где ты находишься и с кем ты всё это время. Оставайся на связи через мобильный телефон. Ты будешь отвечать мне, когда я буду тебе звонить, несмотря ни на что.

Я закрыла свой рот на замок. Я не хотела провоцировать ее, перебивая, когда она, вероятно с Полом, четко отрепетировала свою речь.

— Второе, — она подняла еще один палец — здесь никаких вечеринок. Никакого алкоголя. Никаких наркотиков. Никаких других химических средств, кроме аспирина. Третье — здесь комендантский час, которому ты будешь следовать или пострадаешь от последствий. Четвертое — может, я и не твоя мать, но ты должна уважать меня, и это относится ко всем людям в этом доме. И пятое... — Она, казалось, не сможет придумать номер пять.

— Пятое? — Сказала я после нескольких минут тишины.

— У меня был пятый пункт, но я его забыла — отрезала она. — Но это не значит, что это отменяет остальные четыре. Ты согласна?

— Да,— сказала я. Что за бред?

— Ты сказала «да» слишком легко. Я не верю тебе.

Боже. Я была раскритикована за хорошее поведение.

— Можно мне побыть одной?

Я повернулась на кравати, касаясь простыни, которая была, без сомнения, из египетского хлопка.

— Послушай, — сказала она, присев рядом со мной.

Ох, она всегда начинала свои лекции с этого. Как мама. Но в лекциях Рене было больше «чертыханий», чем в маминых.

— Сейчас ты проходишь через это. Я тоже через это прошла. И даже Пол.

В это трудно поверить. Она не представляет через что я прошла. Она думает, что представляет, но нет... Никто не понимает, и я не могу объяснить. Я зачарованно кручу слона на моём браслете.

А потом она ударила меня по плечу. Сильно.

— Но это время для того, чтобы вытащить свою голову из задницы и выпрямиться. Поняла?

— Почему? — Я перевернулась, вскочила и толкнула в ответ. — Это ведь не моя вина, что мама бросила меня на тебя. Я не хочу быть здесь больше, чем этого хочешь ты.

Она посмотрела на меня, ее лицо покраснело.

— Послушай, мне не нравится тот факт, что моя единственная идеальная сестра, сестра, которая, как я знала, никогда ничего бы не испортила, свалилась с вагона эпических пропорций. Ты единственная, о ком я никогда не волновалась. Ты получала такие высокие оценки, которые я лишь мечтала получить. Ты была хорошей. А потом...

Ей не надо было заканчивать. И, что бы не случилось, она всегда будет девочкой, которая была одержима идеей прямоты, которая хотела быть президентом всех клубов, которая хотела стать лучшей ученицей, управлять огромной компанией, работать в правительстве или сделать что-нибудь важное... Но эта девочка исчезла.

Девять месяцев назад все изменилось, и все, что я думала, что я хотела, стало казаться глупым и бессмысленным. Или, может быть, я полностью осознала, что это было глупо и бессмысленно. Это было связано не столько с тем, что произошло, а больше с тем, что сделал он. Даже думать о его имени подобно пуле в сердце.

— Да, а потом я решила все испортить. Я знаю. Я слышала эту историю. Я была там. Тебе не нужно повторять это для меня.

Она пожала плечами.

— Хорошо, ничего не сработало, так что я подумала, что дам тебе шанс. Я считала твое избиение бессмысленным.

— Ну так сделай это — сказала я, присаживаясь обратно. Не сработало.

— Ох, поверь мне, я бы с удовольствием. Но тогда ты была без сознания, и я не была в состоянии вытянуть информацию из тебя, так что...

— А какой была информация?

— Да что, черт возьми, случилось с тобой? Что, тебе это нравится?

Она попыталась что-то выбить из меня, но у нее это не получится. Я толкнула ее в сторону и пошла обратно.

— Я думала, что все, чем я занималась, было фигней. Получать хорошие оценки, быть хорошей дочкой. А где была я? Нигде! И я была несчастна. У меня никогда не было столько веселья, потому что я всегда работала или пыталась получить эти долбаные хорошие оценки, или планировала вечера для одного из миллиона клубов, в которых я состояла. Я устала. Понятно?

Я знала, что они были расстроены моими вечеринками и чем-то подобным только потому, что я не стала круглой отличницей. Разве этого им было недостаточно?

Рене схватила меня за плечо, пытаясь остановить. Я попыталась стряхнуть ее руку, но она дернула меня к себе лицом.

—Нет. Ты потратила всю свою жизнь на правила. Ты не делаешь этого, а потом просто поворачиваешь выключатель и меняешься. Люди не меняются, если ничего другое их не меняет, — этот разговор был с ней, с моими родителями, с моим, теперь уже, экс-бойфрендом и бывшими друзьями. Я говорила им все то же самое.

— Просто оставь меня в покое.

Разумеется, так было у каждого.

Рене посмотрела на меня, ее глаза превратились в стальные синие. Так было всегда, когда она была убеждена в чем-то. Заставить ее поменять решение было проблемой. Она подняла свое упрямство на новый уровень.

— Замечательно. Пойдем.

Она отпустила мою руку и дернула подбородком по направлению к лестнице.

— Ладно, — сказала я, топая по лестнице.

Глава 3

— Привет, Джос, — сказала Дара, она вошла как раз в тот момент, когда я складывала одежду в шкаф. Ее голос напугал меня, и я уронила футболку с Fall Out Boy^[4].

— Эй, — сказала я, поднимая рубашку, и повернулась. Никогда не могла понять, как Дара и Рене стали подругами, так как они были как день и ночь. Но из всех друзей Рене, Дара нравилась мне больше всех. Никогда не видела Тэйлор, но полагаю, я не должна осуждать её.

— Ты нормально обустроилась?

Я заметила, что она принесла тарелку печенья. О Господи. Что дальше?

— Хочешь печенья? Тэйлор и я сделали их вчера вечером. От них настроение становится лучше. Я знаю, что эти твои любимые.

Да, любимые, но в этом не было смысла.

— Спасибо, но я в порядке.

Я свернула футболку и убрала к остальным вещам. Дара вздохнула и села на мою кровать, ставя тарелку с печеньем рядом с собой.

— Послушай, — начала она. Опять двадцать пять. — Я знаю, все будут разглядывать тебя, но я хочу, чтобы ты знала — я здесь ради тебя. Если ты хочешь поговорить или помолчать. Что хочешь. Если хочешь... Я не знаю, есть мороженое и плакать в середине ночи. Я здесь, хорошо?

Она встала и похлопала меня по плечу. Что было бы с людьми, которые вторгались в мое личное пространство? Если бы Дара не была одним из самых милых людей на планете, я бы пожала ей руку и сказала, чтобы она оставила меня в покое. Но она была, и даже принесла печенье, так что я позволила ей вторгаться в мое личное пространство, хотя сама стискивала зубы.

— Ладно, хорошо, дай нам знать, если тебе нужно что-нибудь. Эм, Хантер и Тейлор готовят обед сегодня, и он, скорее всего, будет вегетарианским, ну это так, к сведению.

Я кивнула. День назад я и была, и не была вегетарианкой. День назад я еще была членом климатического клуба. Даже почти перестала ругаться.

— Поднимайся наверх, когда будешь готова.

Она похлопала меня по плечу еще раз, и закрыла за собой дверь, оставив тарелку печенья. Они ожидали, что я помою ее, а затем пообедаю? Я пожала плечами, взяв одну печенюшку. Она, должно быть, разогрела их в микроволновке, потому что они были теплыми и рассыпчатыми. Вау. Я жевала медленно, смакуя пряную сладость печенья.

Наверху звучали шаги и голоса. Я слышала смех. Дом надо мной был полон жизни и радости, как и люди. А еще в нем была я, живущая в подвале. Скрытая, как лианы. Я покачала головой и сунула остальную часть печенья в рот, а затем вернулась к разбору одежды.

* * *

Хотя это совсем не типично для меня, но когда я учуяла запах того, что они готовил наверху, я все же решила подняться.

— А вот и ты, — сказала Рене, почти врезавшись в меня, когда я открывала дверь. Она, скорее всего, сама хотела вытащить меня из «пещеры».

— А вот и я. — Я натянуто улыбнулась пока мы шли до кухни-столовой. Когда вошли мы с Рене, все замолчали.

— Круто. Я была полностью готова к такой реакции. Продолжайте, — сказала я, и все попытались вернуться к своим занятиям. Некоторых я видела только на фотографиях, и было странно видеть их вживую. Хотя фотографии были трехмерными.

Первым подошел Хантер и протянул руку. Я пожала ее и поняла, что имела в виду Рене, когда сказала, что не нужно позволять ему стоять рядом с легковоспламеняющимися вещами, потому что он мог зажечь их своей горячей внешностью. Да, у него имелись татуировки и мускулы. Плюс, его улыбка была искренней, когда он сказал, что с нетерпением ждал встречи со мной. Тейлор была следующей, но она не касалась меня. Спасибо, Господи. Она была чертовски проста и очаровательна, как и на фотографиях, которые я видела. Было легко понять, почему Рене и Дара попросили ее переехать вместе с ними.

— Я надеюсь, тут тебе понравится. Я не знала, что ты любишь. Мы планировали сделать что-нибудь масштабнее, но Рене... Не бери в голову, — сказала Тэйлор после того, как бросила злой взгляд на Рене. Пол стоял рядом с Рене, утешительно мне улыбаясь.

Последним был парень, который выглядел, будто он упустил свое призвание в качестве профессионального футболиста. Или борца. Или привлекательного вышибалы. Я думаю, сексуальность — фамильная черта Мэйсона и Хантера.

— Маленькая Не, — сказал он, пожимая мою руку, почти раздавив все мои пальцы.— Это ведь будет прикольно, если мы сможем называть тебя так, верно? Это лучшее прозвище, которое имеет хоть немного смысла. Если, конечно, ты не ненавидишь прозвища так сильно, как и твоя сестра.

Он выглядел немного робким, что было довольно забавно, учитывая, насколько сильным казался.

— Признаюсь, — сказала я, сгибая руку, проверяя, онемела она или нет. — Я нейтрально отношусь к прозвищам.

Я не смогла сосчитать, сколько их было в моей жизни. Большинство из них я игнорировала, включая то, когда моя сестра Кари потратила все лето, называя меня «Вонючим Баттом». Чтобы быть справедливой, ей было три года, и «Джосслин» ей сказать было трудновато.

— Спасибо за печенье,— сказала я Даре, которая рассеянно поглаживала руку Мейса. — Оно было очень вкусным.

— Ну и хорошо. Я очень надеялась, что они тебе понравятся,— сказала Тейлор, помешивая что-то в одной из дымящихся кастрюль на плите. — Все почти готово, почему бы вам не присесть?

— Могу я помочь? — мне пришлось быть тут, но они не обязаны принимать меня. Они могли сказать «нет».

— Не волнуйся, сестренка. Ты будешь выполнять обязанности по графику, — сказала Рене, усаживая меня за обеденный стол. Кто-то уже разложил тарелки, и там нашлось место для меня с открыткой на блюдце, и да, она была ручной работы.

— Тэйлор и Дара сделали ее для тебя, так что притворись, что ты не ненавидишь это, — прошипела Рене, пока я открывала открытку. Как я могла ненавидеть это? Кто-то сделал действительно прикольную конструкцию с краской на главной стороне, похожей на фейерверки, и вырезанными буквами из разных журналов слова: ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ЙЕЛЛОУФИЛД^[5].

— Йеллоуфилд? — спросила я.

Рене закатила глаза и села рядом со мной, Пол рядом с ней. Я поймала его на том, что он сжимал руку Рене под столом.

— Это была идея Тейлор. Она хотела, чтобы это было похоже на один из этих британских романов, где у дома есть имя. Это было ее единственное условие, — сказала Рене, пожимая плечами.

— Она хотела, чтобы все подписались и прочее, но большая часть из нас не согласилась с ней, — сказал Пол. — Вообще, это было так мило. Она была так взволнована. А потом мы хотели застрелить ее.

— Хм, странно, — сказала я.

— Шшш,— прошипела Рене, когда остальные занялись посудой и прочей столовой ерундой. Потом все сели, и это был хаос — все передавали тарелки, ударялись локтями и пытались достать то, что им было нужно. Тэйлор сделала спагетти с соусом из оливкового масла с тоннами овощей, чесночным хлебом и салатом. Это было сумасшедше вкусно, хотя я съела немного печенья, за ужином я съела больше, чем обычно. Это не сравнится с едой из университетского кафетерия, который в миллионы раз хуже.

Каждый смеялся и разговаривал о своем, и я не была центром внимания. Это было действительно... мило. Все они были просто чертовски счастливы и улыбались.

Этого было достаточно, чтобы меня затошнило, но вместо этого возник противоположный эффект. Я хотела ненавидеть эту атмосферу. Это было более уместно для меня — ненавидеть.

— Эм, я ещё должна... распаковать вещи, — пробормотала я. Я должна вернуться в одинокий подвал. Всё это счастье ввинчивалось в мою голову. Рене посмотрела на меня, но кивнула.

— Ты уверена, что не хочешь побыть наверху ещё? Ты не видела остальной части дома, — сказала Дара, даря мне обнадёживающую улыбку. Я не могла вырваться.

— Да, конечно.

Она повела меня наверх, чтобы показать свою комнату, которая была безупречна. Такое ощущение, будто они продавали дом и пригласили декоратора, чтобы украсить его для потенциальных покупателей. Рене запретила нам смотреть её комнату, и Тэйлор лишь бросила на меня быстрый взгляд. И повела меня смотреть люкс Тэйлор и Хантера.

— Не обращай внимания на одежду на полу. Я знаю, что делаю.

Хантер и Тэйлор присоединились к нашей маленькой экскурсии. В конце концов, это их дом.

— Спасибо. За то... что позволили мне остаться здесь.

За то, что родители оставляют меня с вами. Я уверена, у них просто не было выбора.

— Всегда пожалуйста. Любой член семьи Рене и наш тоже, — сказал Хантер, положив руку на плечо Тэйлор. У них есть на это время? — Я надеюсь... всё сработает. Я знаю, каково это, пройти через трудное время.

Да, да, да. Я слышала всё о трагическом прошлом Хантера и Тэйлор с последующими моментами "как мы выбирались из дерьма вместе". Они, вероятно, спланировали моё вмешательство. Внушают мне ложное чувство безопасности перед прыжком на меня.

— Да, спасибо, — сказала я, когда закрывала их дверь, и мы спускались обратно вниз.

— Ты уверена, что не хочешь послушать с нами музыку? — спросила Дара, и Мэйс разнежился на диване. Что это было, «Семья Партридж^[6]»? Серьёзно, эти люди напоминали трогательное семейное шоу пятидесятых. — Хантер хороший гитарист.

— Со мной всё в порядке. Я должна...

— Разложить вещи? — сказала Рене, взглянув на меня. Да, вещи и вещи, Рене.

— Мне нельзя разложить вещи сейчас? Это было пятое правило в твоём списке? — резко ответила я, через секунду понимая, что меня все слышат.

— Неважно, — произнесла я, направляясь в подвал. — Я ложусь спать.

Было всего восемь, но я не могла больше быть с ними. Они были чертовски счастливы. Это меня и бесило. Мне нужно комфортно расположиться в моём подвале с печеньем и щемящей музыкой.

— Доброй ночи, — крикнули они все в унисон. Болеть, значит болеть. Может быть, там что-то в стенах просочилось в их поры, когда они спали. Или, может быть, это была вода?

Я покачала головой, спустилась побыстрее, чтобы оказаться в моей пещере. В моём подвале одиночества.

Дата добавления: 2015-11-14