3 страница

Блейн включил чайник и открыл шкафчик, доставая как обычно две чашки. «Отпусти и будь свободен.» Блейн ненадолго задумался и решительно поставил лишнюю кружку обратно на полку, захлопывая дверцу и прижимая ее рукой, будто она сама сможет открыться и тем самым разрушить и без того слабую уверенность Андерсона. Крепкий кофе – сон и усталость не должны опуститься на него в разгар выходного, хотя он вряд ли займется чем-то, чему может помешать дремота. Но во время сна он вновь окунается в болезненное прошлое…

Блейн поставил горячую кружку на стол и обхватил ее ладонями, согреваясь о ее стенки. Семь месяцев… Время тянется томительно долго, с трудом отсчитывая секунду за секундой. Обычно такое происходит, когда чего-то ждешь. Но чего ждет Блейн? К чему он идет?

Андерсон окинул взглядом кухню и закрыл глаза…

Смеющийся Курт, которому Блейн своими объятиями мешает готовить. Он всегда сначала ругался и отбивался, но потом сдавался на милость ласковым рукам… Курт смешно фыркал, когда Андерсон пачкал кончик его носа мукой и шутливо бил его за это по рукам. Кормил свежей, только приготовленной выпечкой, дуя на нее, чтобы Блейн не обжегся, а тот потом целовал кончики его еще горячих пальцев. Может, он жил слишком хорошо? Они были слишком счастливы для этого мира?

Они сидели за этим столом, кидая друг на друга взгляды, и улыбались собственным мыслям, держась за руки. Друзья удивлялись, что они все еще сохраняют теплые романтические отношения, когда не можешь никак насладиться прикосновениями любимого, его голосом и просто присутствием. Кто знает, может, так происходило потому, что им было уже уготовлено расставание… И им просто давали возможность побыть рядом, не разрывая руки ни на секунду.

Курт склонялся, чтобы забрать кружку Блейна, когда они допивали свой кофе, и обязательно дарил короткий поцелуй в уголок губы и улыбку, которая навсегда осталась в памяти и в душе Андерсона… Он открыл глаза и посмотрел на пустующее место. Его руки задрожали, когда он понял, что реальность здесь. Здесь, а не там, в его голове и мыслях.

На столе стояла лишь одна чашка, с уже остывающей жидкостью. И больше ничего. Нет дыхания напротив, нет руки на столе, тянущейся к Блейну…

- Я не могу!!! – осколки посыпались в разные стороны, когда брюнет изо всех сил толкнул свою кружку рукой, сбрасывая ее на пол. – Я не могу тебя отпустить!! Слышишь?!!

В ушах все еще стоит звон от разлетевшейся на части посуды… Блейн уперся руками в стол и запустил пальцы в растрепанные волосы, смотря широко раскрытыми глазами на поверхность стола.

- Я не могу так… Помоги мне, Курт…

Блейн сжал большой букет роз и огляделся по сторонам. Несмотря на выходной, людей совсем не видно, по крайней мере, в этой части. Он подошел к серому камню и наклонился, положив цветы рядом с ним.

- Привет… Прости, меня не было несколько дней, в театре совсем загоняли, - он несчастливо улыбнулся и сел прямо на холодную землю, скрестив ноги. Блейн провел кончиками пальцев по надгробному камню и придвинулся ближе.

- Сегодня уже семь месяцев. Видишь, я не плачу, я же обещал. Хотя иногда… но тебе лучше не надо знать, - уголки губ Блейна дрогнули в улыбке. – Я знаю, как ты сейчас нахмурился и посмотрел на меня. А еще ты недоволен тем, что я сижу на замерзшей земле, и, наверняка, хочешь отдернуть меня за такую глупость.

Андерсон немного помолчал, смотря в небо, затягивающееся облаками. В те дни шли непрекращающиеся дожди, заливающие все вокруг. Блейн сидел на подоконнике, чувствуя, как рука Берта сжимается на его плече, и смотрел на струи воды, стекающие по стеклу с той стороны и образовывающие странные узоры из многочисленных влажных дорожек. Он не плакал. Он был опустошен, из него словно все вырвали – душу, сердце, саму жизнь, – оставив лишь внешнюю оболочку…

- У нас ежедневно репетиции. А Нэнси никак не может доучить свою роль, - сейчас бы Курт ухмыльнулся и сказал бы, что другого от нее и ожидать нельзя, хотя актриса она хорошая. – Но, как и обычно, ближе к премьере она будет на высоте, и вся труппа вздохнет с облегчением.

Мы часто созваниваемся с твоим отцом, хотя ты и так об этом знаешь, я тебе постоянно об этом говорю… У Финна и Рейчел все хорошо, Томас здоров. Он все никак не может нарадовать Берта, он постоянно о нем разговаривает. У Кэрол тоже все отлично, я и с ней иногда разговариваю. Правда, она все волнуется обо мне и о том, как же я здесь… Но со мной же ты, да? Значит, со мной все нормально…- Блейн сглотнул и зажмурился, восстанавливая дыхание. - Пару дней назад мне звонила Квинн. Ребята из хора хотят устроить встречу в Лайме… Ты бы с удовольствием туда пошел, я тебя знаю, - на губах Блейна вновь заиграла вымученная улыбка. – Но.. что мне там делать? Без тебя.

Андерсон потер лицо руками, глубоко вздохнув. Вся жизнь в этом маленьком городе связана только с Куртом. Он и в хор попал только из-за него и ради него. К тому же не все воспоминания там хороши… Да, они ссорились и в Нью-Йорке, но тогда был самый страшный скандал, после которого они чуть не расстались.

Зато он мог бы встретиться с семьей Хаммел-Хадсон и увидеть, наконец, маленького Томаса, сына Финна и Рейчел Берри. Курт так ждал рождения этого малыша, он хотел просто успеть подержать его на руках, но… Да, он не успел.

Блейн сморгнул слезы, и тут же забормотал, потерев глаза пальцами:

- Прости… Я не должен был. Так вот о встрече. Меня уговаривают приехать, говорят, что там будут все… Я еще не знаю, но, наверное, все же съезжу туда. Ты был бы рад.

Воцарилась тишина, и Блейн смотрел на камень, проведя по нему и по высеченному золотыми буквами имени Курт Хаммел ладонью.

- Помнишь, как ты был рад, когда узнал, что я перехожу в МакКинли? Твои глаза светились таким счастьем…

Андерсон так и сидел, не смотря на время и пробирающий до костей холод. Рядом с Куртом он попадает в другой мир, где всего этого нет. Только тепло и его умиротворяющий голос…

***

Знакомый просторный кабинет и уже знакомая внимательная женщина. Находиться здесь становилось все легче, но разговоры о былом и нынешним состоянием не стали от этого проще.

- Я слабый. Знаете, осознание того, что я могу его потерять сломило меня, и он склеивал меня по кусочкам, хотя должно было быть наоборот. А теперь… Теперь я просто выживаю, это так привычно, что уже не доставляет каких-то неудобств.

- Ты пробовал начать жизнь заново?

Блейн задумчиво покусал губы, смотря на кусочек темного неба, виднеющегося в большом окне.

- Наверное, можно и так сказать. Я собирал себя, долго и мучительно, отказываясь от прошлого, но… Ничего не вышло. Эта боль еще слишком реальна.

- Блейн… Ответь, а ты вообще хочешь этого?

Андерсон поднял удивленный взгляд на миссис Смит – вопрос застал его врасплох. Хотел ли он этого? То есть отказаться от его Курта, от их отношений? Нет, это неправильно звучит. Начать все заново – не значит забыть старое.

- Я хочу это. Хотя бы потому, что этого хотел бы сам Курт для меня. Жизнь не станет обычной, такой же, как раньше, я знаю об этом. И я даже не представляю, какой она может быть… Возможно, поэтому я не могу перебороть себя…

- Я в ближайшие дни не смогу появиться…. Да…. Нет, это личное…. Угу, спасибо, - Блейн тихо говорил по телефону, заглядывая в приоткрытую дверь спальни – Курт беспокойно ворочался, отчего одеяло съехало ему в ноги, обнажая худое тело. Андерсон повесил трубку и прошел в комнату, присев на край кровати. Вчера он привез Курта домой, вновь плачущего и почти не сопротивляющегося.

Блейн не понимал, как Хаммел мог столько времени молчать и не подавать вида о знании своей болезни. Зато теперь он сорвался, вся его защита, выстроенная для Андерсона, рухнула, выпуская наружу безумную волну эмоций, которые до этого давили изнутри. Блейн накрыл Курта одеялом и лег рядом, обнимая парня и слушая, как его дыхание постепенно восстанавливается. Как им теперь бороться? Смогут ли они пройти через это?

- Прости… Прости, я опоздал… - зашептал Блейн в волосы любимого, вдыхая его запах. Как же больно… Как больно внутри. Хочется собственноручно разорвать на себе кожу, плоть, лишь бы это вышло наружу, оставило в покое. Брюнет поцеловал Курта в висок, чувствуя, как легкие сдавило, не давая нормально вздохнуть – он осторожно поднялся, стараясь не разбудить Хаммела, и вышел из спальни, хватаясь пальцами за грудь. Курта нельзя беспокоить - он пробрался в ванную, плотно прикрыв за собой дверь, и уткнулся лбом о стену, нисколько не отрезвляющую своей прохладой, и хриплые рыдания стали рваться из его горла – Блейн накрыл рот ладонью, широко раскрыв глаза. Нет, он не должен плакать, он нужен Курту сильным… Андерсон вцепился зубами в тонкую кожу, чувствуя сладковатый привкус крови на языке, но физическая боль не помогала – слезы катились по его щекам, но не высвобождали скопившееся внутри напряжение. Брюнет медленно осел на пол, цепляясь за стену, ноги не держали… Он даже не заметил, как дверь приоткрылась, и внутрь проскользнул Курт, тут же упавший на колени рядом с возлюбленным и обвивший его шею руками:

- Ну что ты… Блейн, - он гладил парня по волосам, даря легкие поцелуи и оставляя на его щеках свои же слезы. – Не надо, слышишь? Мы справимся…

Блейн отчаянно прижал к себе Курта, уже не сдерживая рыданий. Ему страшно, ему действительно страшно. Он знает, догадывается, что их ждет; он знает свое будущее, в конце концов, лишенное Курта.

- Ты мое все… Ты так много значишь для меня… Я боюсь, Курт, я очень боюсь…

- Я знаю, - Курт обхватил ладонями лицо Блейна и взглянул на него. Его голубые глаза стали почти прозрачными от выплаканных слез, чуть помутневшими и блестящими от влаги, но излучали все то же тепло и ласку, как и всегда, когда он смотрел на любимого. – Все будет хорошо. Ты мне веришь?

Блейн кивнул, вновь утыкаясь носом в шею Курта и судорожно выдыхая. Почему не он сейчас успокаивает своего парня? Все же должно быть не так, по-другому. Над его ухом раздался всхлип, и Андерсон крепче сжал руки вокруг талии парня, вжимаясь в него всем телом, словно желая забрать всю боль Курта себе. Ничего, Блейн сможет – он может все, когда рядом этот парень.

Руки дрожали, и он тяжело выдыхал, стараясь набраться сил и сделать этот звонок. Курт еще спал после вчерашнего, так что он не узнает об этом – он был против, но Блейн не видел смысла скрывать случившееся. Берт должен знать, какую бы муку это ему не принесло.

- Алло? – сонный голос раздался в динамике, и Блейн с трудом сглотнул.

- Мистер Хаммел, - еле слышно обратился Андерсон, и его голос тут же сорвался, отказываясь продолжать говорить.

- Блейн? Это ты? Что случилось?! – Берт словно тут же очнулся, услышав подозрительную интонацию.

- Я.. – Блейн никак не мог вымолвить хоть слово, борясь с подкатывающими слезами и дрожащим голосом. – Да, случилось…

- Что такое?! – чуть ли не выкрикнул Хаммел-старший в трубку.

- Простите меня… Умоляю, простите! – Блейн зашелся в рыданиях, не обращая внимания на взволнованные отзвуки с другого конца телефона. – Курт… Курт болен…

- Что? – надломленный голос, тихий, будто его обладатель уже догадался о том, что прозвучит дальше.

- У него рак… - на линии воцарилась полная тишина, прерываемая тяжелыми всхлипами Блейна. Секунда – и в трубке раздался звук удара.

- Мистер Хаммел? – но ответом ему были лишь частые гудки.

***

Сейчас или никогда… Всполошить свои эмоции, но не сдаться; Блейн положил рядом с собой тетрадь Курта, задумчиво поглаживая обложку пальцами. Если бы он не хотел, он бы не оставил свой дневник на видном месте, даже несмотря на то, что в последние дни был почти не в состоянии что-либо делать, он бы нашел способ уничтожить его, чтобы Андерсон не нашел записи.

Одно движение – и взгляд падает на ровные строчки, а сердце вновь сжимается.

«День 1.

Привет, Блейн. Я знаю, что ты, наконец, решился прочитать мой дневник. Он написан только для тебя и, возможно, принесет тебе немало боли… Я, правда, этого не хочу, но не все же не могу все сказать тебе лично. Пишу все это в одиночестве, ты не должен знать о дневнике, не сейчас; сегодня ты впервые вышел на работу, спустя полторы недели после того, как узнал о моем диагнозе. Я понимаю, что ты бы с удовольствием не отходил от меня ни на шаг, но… Блейн, от знания ведь ничего не меняется. Я не могу смириться с тем, что, в конце концов, уйду, оставив тебя одного. Помнишь, я как-то произнес «Я никогда не скажу тебе прощай»? Как странно осознавать, что я могу в любой момент нарушить свое обещание. Но не сейчас. Нет. Мы пока вместе…

Какое все же замечательное слово МЫ. Всегда это понимал и всегда любил его произносить. А теперь оно принимает особый оттенок для меня, для нас. МЫ. Оно будто тает на губах, когда его произносишь вслух…

Ты не волнуйся и не переживай… Я не знаю, когда ты читаешь эту запись. Может, меня не стало вчера, а, может, пару недель назад. Кто знает, может уже и года прошли. Просто хочу сказать тебе, что я тобой горжусь. И я горжусь тем, что был рядом с тобой. Надеюсь, что тяжесть на твоем сердце стала легче, мне так больно было видеть твои слезы… Ты плакал из-за меня, Блейн. И я хочу извиниться за это. Прости, я не хотел этого. Именно поэтому я принял тогда решение все скрыть от тебя. Как видишь, мой план провалился…

Я бы с удовольствием продолжил эту запись – она вышла какой-то короткой и сумбурной – но ты, кажется, пришел. Не правда ли, странно читать такие строчки? Я слышу твои тихие шаги по коридору, наверное, думаешь, что я сплю…

Мне пора. И… просто помни, что я люблю тебя.

Курт»

Перед глазами все поплыло, а на бумаге стали отпечатываться влажные капли. «И я люблю тебя» - Блейн прижал тетрадь к груди и свернулся на кровати, тихо произнося имя своего парня.

Глава

В комнате все стояло в идеальном порядке – на столе рамки расставлены в аккуратный ряд, между ними ютились небольшие статуэтки и какая-то мелочь. Блейн взял в руки одну из фотографий и с печальной улыбкой провел подушечками пальцев по запечатленному на кадре улыбающемуся лицу Курта. Когда он ушел из жизни, Берт и Финн уговаривали Андерсона убрать все фотографии, и даже насильно это сделали, но брюнет все же несколько штук вернул на свои места – ему казалось, что так он становится ближе к своему возлюбленному, несмотря на непреодолимое расстояние между ними.

Фотографии приносят боль – Блейн раньше этого не знал. И все только потому, что они содержат прошлое, важное мгновение, которое уже не сможет пропасть. А казалось, это всего лишь нетолстый лист глянцевой бумаги, как он может повлиять на человека? Но фотографии и предметы хранят в себе воспоминания – о событии, человеке – и от них, конечно, можно избавиться, только сначала нужно перебороть себя. Потому что разве каждый человек сумеет отказаться от чего-то дорогого, загнать свою память в рамки и порвать или выбросить ту единственную вещь, что соединяет настоящее и то, что уже когда-то произошло, исчезло из жизни.

Блейн поставил фотографию обратно на стол и подхватил дорожную сумку – завтра с утра у него самолет. Он все же решился поехать в Лайму на встречу хора, подавшись на уговоры Берта, Финна и Рейчел, которые особо старательно выдвигали аргумент «ты увидишься с Томасом». Увидеть чадо Хадсон-Берри – это того стоило.

Андерсон распахнул шкаф и окинул взглядом его содержимое – особо думать, что взять времени не было, вечером он все же решил сходить к психологу – и схватил несколько первых попавшихся под руку футболок и рубашек, да пару брюк и джинсов. А Курт сейчас бы подошел к делу со всей серьезностью – его не изменили года, он все с такой же тщательностью подбирал наряды для себя и своего возлюбленного. Блейн покачал головой, отгоняя от себя наваждение – нельзя было столько времени думать о Курте, это лишь мучило еще больше, заставляло глубже уйти в себя…

- Блейн… - Андерсон сжался и резко развернулся на еле слышный голос, который будто пробивался сквозь расстояние и время, вымученный и дрожащий – по его телу прошла дрожь, когда он наткнулся на внимательный взгляд голубых глаз, но он тут же облегченно выдохнул, поняв, что это всего лишь фотография, которую он держал в руках минут десять назад.

- Хватит, Курт, - голос Блейна звучал устало и чуть хрипло от постоянного молчания дома. – Хватит, ладно?

Ответом ему была тишина, и брюнет печально улыбнулся – предсказания Берта о том, что он так доведет себя, видимо, начинали сбываться. Для начала это будут разговоры с Куртом. Которого нет.

Миссис Смит молча поливала растения, расставленные по всему кабинету, что придавало ему немного уюта, и Блейн следил за ней, подперев подбородок рукой:

- Я завтра улетаю в другой город.

- О, это замечательно, - женщина развернулась к пациенту и улыбнулась. – Ты развеешься, и, возможно, тебе станет легче.

- Не думаю. Потому что с этим городом слишком много воспоминаний, связанных со мной и Куртом, - Блейн вздохнул и откинулся на спинку кресла, потерев переносицу пальцами.

- Но разве это не возможность разобраться в себе? Ведь, можно сказать, этот город, куда ты едешь, является источником твоих воспоминаний. Что, если просто попробовать начать оттуда бороться с ними? Я не говорю о том, чтобы их забывать, - психолог вскинула руки в защитном жесте. – Но иногда приходится бороться с чем-то, вновь переживая все заново – и это может помочь.

Блейн молчал, погружаясь в свои мысли и морща лоб. Возможно, миссис Смит и права, но он не был уверен, что погружение в самую глубь его прошлого поможет – не каждому человеку дано такое преодолеть. Ведь других он может уничтожить, забрать в свою пучину боли, топя горем и бессилием.

Блейн знал, что он выплывет, выдержит, но выбраться он пока не мог – у него не хватало сил. А может, он просто не хотел, чтобы их ему хватало. Но разве ему нравилось, когда его жалели? Разве он получал удовольствие от жалости к самому себе? Нет, он ненавидел эти сочувствующие взгляды, он терпеть не мог думать о том, как ему плохо. Но иногда Блейну казалось, что если он перестанет страдать, то это будет предательством по отношению к памяти Курта, к нему самому; но в то же время он понимал, что ошибается. Его мальчик не хотел бы, чтобы Андерсон переживал и мучился, именно поэтому он пытался уйти от него, когда узнал о своей болезни.

- Я много слышал о пяти ступенях проживания горя. Мне говорили, что, пройдя их, я освобожусь, и мне станет легче.

- Их прохождение и продолжение всегда бывает разным и варьируется в зависимости от ситуации. Возможно, ты еще не преодолел последнюю ступень, Блейн?

Брюнет только поджал губы. Ему больше не хотелось об этом говорить, он жалел, что вообще затеял этот разговор, потому что теперь лично он считал, что все эти «ступени» для горюющего человека - лишь иллюзия, за которую можно зацепиться, чтобы вытянуть себя из бездны отчаяния. Но задуматься об этом его подтолкнули причины, которые сейчас находились дома, записанные аккуратным почерком в дневник Курта его же рукой.

Ему хотелось все забыть. Чтобы он пришел домой, а там все, как было раньше – улыбчивый Курт, обнимающий его и игриво целующий в шею. Или даже пусть будут те же их мелкие и не очень ссоры, после которых они всегда мирились, нашептывая друг другу слова извинения и любви. Но теперь этого не вернуть. Блейн шаркал подошвами по асфальту, смотря вниз и натыкаясь на случайных прохожих. Впервые ему не хотелось домой. Впервые он не хотел видеть Курта, болезненно бледного, с потускневшими глазами. Нет, Блейн не желал бросать Хаммела, но он просто боялся показаться слабым перед человеком, который должен быть в нем уверен. Он боялся увидеть упрек во взгляде Курта, если тот поймет, что Андерсон в ужасе – он впадал в отчаяние от одной только мысли, что в какой-то момент его мальчика не будет рядом.

Забыть. Это слишком сложно, но зато можно забыться – перед Блейном распахнулись двери бара, и он вошел внутрь, не озираясь по сторонам. Попытки убежать от настоящего и от самого себя – это низко и удел обессиленных. Неужели Андерсон к таким относится? Он задавался этим вопросом, заказывая себе виски, но боялся на него ответить, хотя все было и так понятно. Вокруг суетились люди, кто-то выкрикивал пьяные реплики и комментарии, а перед Блейном бармен поставил еще один стакан.

- Тяжелый день? – высокий парень протер тряпкой барную стойку и взглянул на брюнета. Тот только качнул головой в подтверждение догадки молодого человека. – Поссорился с кем-то?

- С чего ты решил? – Блейн поднял красные глаза на бармена, но тот только понимающе улыбнулся и кивнул в сторону мобильного, лежащего рядом со стаканом. Его экран ярко горел, высвечивая информацию о шести пропущенных вызовах. – Чееееерт, - простонал Блейн, запуская пальцы в волосы и делая очередной большой глоток обжигающегй внутренности жидкости. Шестеренки в голове с трудом закрутились – алкоголь подействовал, и все окружающее было словно в легком тумане, замедляя любые движения – надо было решать, что сказать волнующемуся Курту. Но вместо этого Блейн сбросил седьмой звонок от возлюбленного, чувствуя накрывающий его стыд. И что он делает? Почему не несется сейчас в их квартиру? И ответ вновь тот же – страх.

Стакан за стаканом, и бармен уже не задавал лишних вопросов, лишь изредка качал головой, когда видел, как Блейн нажимал на «отбой». Время перевалило за полночь, людей в тесном помещении стало еще больше, и прокуренный воздух давил на легкие, проникая резким сигаретным запахом в нос. Мобильный молчал уже час, и Блейн с трудом фокусировался на черном экране, сверля его взглядом, и думал о том, что будет, когда он придет домой. Слезы, истерики? Крики, ссоры? Молчание, игнорирование?

- Почему ты здесь один? – приглушенный шепот прямо на ухо, и Блейн встретился взглядом с большими глазами какой-то девушки, стоящей вплотную к нему и томно смотрящей на губы Андерсона. Он сглотнул и вопросительно изогнул бровь, когда девушка прошлась пальцами по его груди и плечам.

- Меня зовут Келли.

Блейн молчал. Он смотрел на симпатичное лицо девушки, которая беззастенчиво положила ладони на руки парня и обворожительно ему улыбалась. И это все было неправильно. Андерсон подскочил, чувствуя лишь единственное желание – увидеть Курта. Броситься рядом с ним на колени и признаться в своих страхах – он поймет. Он простит.

И Блейн бежал. Он спотыкался, хватался за стены, расталкивал редких прохожих – нужно было дорожить каждой секундой, которые отсчитывали их, Блейна и Курта, время. И он просто упал на колени в коридоре, когда Курт открыл перед ним дверь, когда он смотрел на своего парня воспаленными глазами, без тени упрека в них.

- Прости, Курт. Я испугался, - он обнял любимого за талию, утыкаясь лицом ему в живот, судорожно сжимая пальцы на спине. – Я боюсь ответственности. Я боюсь будущего. Я боюсь жить без тебя…

Но Курт молчал, и Блейн поднял голову – парень стоял, и уголки его губ дрогнули в улыбке:

- Ты же здесь, - он коснулся кончиками пальцев висков брюнета и провел вниз по щекам, вытирая слезы Блейна. – Я люблю тебя.

«День 5.

Вчера был решающий день, Блейн. Тот самый день, когда мы точно поняли, что нам быть вместе до самого конца, пусть он и слишком близок. Ты признался мне, что тебе страшно.Не каждому дано признаться в своих слабостях, и к таким людям отношусь и я. Я не признался тебе, что я тоже кое-чего боялся вчера. Нет, не смерти, я тогда и не думал о ней, хотя мысли о ней не выходят из головы. Я боялся, что ты не вернешься. И знаешь… это мне помогло. Потому что теперь я знаю, что мой главный страх – это не смерть. А потерять тебя. Да, это звучит эгоистично, но, черт, Блейн… Я не могу без тебя – мне нужно видеть твои глаза, твои губы, тебя всего. Мне необходимо чувствовать тебя – твои прикосновения, твои поцелуи, твое дыхание…

Я знаю о 5 ступенях преодоления горя. Ступень 1 – отрицание. Ступень 2 – гнев. Ступень 3 – торги. Ступень 4 – депрессия. Ступень 5 – принятие.

Блейн, я, кажется, принимаю свою смерть. Да, это тяжело, и наша жизнь не будет прежней, но я надеюсь, что мы выдержим. Нынешний ты, который это читает, знает точный расклад, а мне остается лишь гадать. Думаю, что я пролью еще немало слез, и мне будет за них стыдно, ведь ты всегда считал меня сильным, но ты дашь мне время, и все станет хорошо.

Я сейчас представляю, как ты это читаешь… И мне бы хотелось подойти к тебе и обнять сзади за плечи, вдохнуть твой запах и вслух сказать о том, что чувствую. Но сейчас есть только чернильный Я – в виде букв, предложений и фраз.

Кажется, и это письмо в будущее оказалось не очень удачным. Я совсем не умею писать – мне легче высказаться лично, смотря в глаза. Или спеть. Я обещаю, что еще спою для тебя. Ты мне веришь, Блейн?

Я люблю тебя.

Курт»

Блейн захлопнул дневник, откидывая его на край стола.

«И я люблю тебя, Курт…»

Психолог права – Блейн не преодолел все пять ступеней, и он не мог понять, где он застрял. Но одно он знал точно – он все еще не принял смерть любимого.

«Я верю тебе, Курт»

Курт помог Блейну лечь в кровать и накрыл его одеялом, легко коснувшись губами губ брюнета.

- Ты побудешь со мной? – Андерсон приоткрыл глаза и переплел их пальцы, не желая отпускать своего парня далеко от себя. Он прекрасно знал, как Курт не любил ложиться спать вместе с выпившим Блейном, и поэтому ждал своего приговора с легким волнением – но Хаммел лег рядом, закинув ногу на бедра брюнета и обхватив рукой его талию.

- Побуду с тобой, - Курт положил подбородок на грудь Блейна и посмотрел ему в глаза. – Не уходи так больше, ладно? Я волновался…

The dawn is breaking – Близится рассвет

A light shining through – Сквозь него проникает свет

Андерсон лишь кивнул, крепче прижимая к себе любимого.

Курт подтянулся выше и запечатлел мягкий поцелуй на шее Блейна:

- Я люблю тебя.

- И я тебя, - Андерсон перевернул Курта на спину и поцеловал его в уголок губы, отчего Хаммел еле заметно улыбнулся и обвил руками шею брюнета, утыкаясь носом ему в плечо. Это тот самый прошлый Курт, со смущенной улыбкой, которая не пропала даже спустя много лет. Сейчас все было как прежде – будто и нет болезни, будто не было пролитых слез и минут отчаяния, когда хотелось все бросить. Но это лишь начало их тяжелого пути, хотя Блейн знал – они его преодолеют. И он будет рядом с любимым в любое время.

I worry I won't see your face – Я боюсь, что не увижу твоего лица

Light up again – Вновь освещенного светом

Ему хотелось заплакать. Не от того, что их ждет, а от того, что его переполняла отчаянная нежность к этому человеку, вырывающаяся из груди с каждым гулким ударом сердца. Блейн покрывал поцелуями лицо Курта, слыша его тихий смех, который не раздавался в квартире уже две недели.

Требовательные прикосновения и ласковые взгляды, словно это все в первый раз. Или в последний. Но сейчас ничего не имело значения, кроме желания слиться с Куртом воедино, стать одним целым. Кожа к коже, ощущение горячего потока крови, рвущегося по чужим венам, пульс, бешено колотящийся на шее и осязаемый прижатыми к нему губами Блейна. Словно доказательство жизни – что Курт еще жив, что их отношения живы. Им еще столько предстоит пройти, но для каждого человека нужен толчок, который направит в нужную сторону; для Андерсона этим толчком являлась любовь. Да и вообще, это чувство – не имеет значения к кому именно, к родному, близкому или просто какому-то человеку – всегда помогает, дает веру в будущее, которое может казаться совсем не светлым.

I've found I'm scared to know – Я понял, что мне страшно узнать

I'm always on your mind – Что я всегда в твоих мыслях

Блейн ощутил почти воздушное прикосновение кончиков пальцев на своей спине, и мышцы судорожно сжались под этими движениями.

«Ты даешь мне силы бороться»

Андерсон ловил каждый вздох Курта, прижимаясь к нему всем телом и заглядывая в голубые глаза, в которых вновь горел огонек, освещающий душу Блейна.

«Ты – моя цель. Мое направление в жизни»

Когда-то они жили друг без друга, но их свел случай; случай, который может решить в жизни каждого слишком много. Но теперь Блейн не мог и подумать, что существует жизнь без Курта Хаммела – он же всегда есть рядом, когда-то однажды просто указав, куда надо идти, и оставшись неподалеку.

Никогда не знаешь, что ждет тебя завтра, но теперь каждая будущая минута пугает – она приближает неизбежное.

I've lost my place – Я потерялся

Дата добавления: 2015-11-13