1 страница

Глава

Молодой человек неуверенно топтался у дверей кабинета, приглаживая торчащие в разные стороны кудри. Надо собраться с духом и переступить через порог – тогда ему будет легче, ему помогут разобраться в себе и… просто выслушают. Ему это так необходимо. Он столько времени не рассказывал никому о том, что творится у него на душе, замкнувшись и отгородившись от остального мира. И во всем виноват один человек, которого он до сих пор любит.

Блейн глубоко вдохнул и постучался, прислушиваясь к звукам за этой своеобразной деревянной преградой.

- Войдите!

Андерсон приоткрыл дверь и тихонько проскользнул внутрь просторного кабинета, опуская глаза в пол.

- Молодой человек? – женщина приятной наружности, лет сорока, улыбнулась ему. – Вы, кажется, очень сильно волнуетесь. Не стоит, в этом ничего страшного нет.

- Я просто… в первый раз. Никогда не бывал у психологов, - смущенно пробормотал Блейн в ответ.

- Что ж, - женщина продолжала приветливо рассматривать своего посетителя, - меня зовут Каролин Смит.

- Блейн Андерсон, - брюнет быстро вытер вспотевшую ладонь о грубую ткань джинс и неловко пожал протянутую ему руку.

- Присаживайтесь, Блейн Андерсон.

Парень быстро осмотрелся и присел на большое кожаное кресло поблизости и, не зная, куда девать руки, положил их себе на колени. Миссис Смит отложила карандаш, который крутила в своих пальцах, и неспешно вышла из-за стола, выбирая в качестве своего места диван, стоящий неподалеку от устроившегося Блейна.

- Для начала, чтобы Вам было легче, расскажите мне немного о себе.

Блейн сглотнул и поднял неуверенный взгляд на психолога. Было время, когда он мог спокойно болтать о чем угодно с любым человеком, но раскрывать душу перед незнакомцем – это необычно и как будто не очень правильно. Но Купер сказал, что Блейну это поможет. Хотя еле слышная обида иногда начинала разговаривать в душе парня, спрашивая: «А почему Купер тебя не выслушает? Он же родной человек, твой брат!». Но, наверное, на это были свои причины.

- Как я говорил, меня зовут Блейн Андерсон. Мне двадцать четыре года, я работаю в театре. Актер. Работа занимает все мое время, я отдаюсь ей полностью, никакого отдыха, никаких выходных, - Блейн вновь уставился на свои пальцы, ковырявшие ткань джинс на коленях.

- Это пока все, что Вы можете рассказать? – Андерсон кивнул и опустил голову еще ниже.

- Ну, - в голосе женщины продолжала звучать легкая улыбка, - думаю, что со временем я узнаю о Вас немного больше. Но, может, расскажете причину Вашего появления здесь?

Молодой человек еле заметно вздрогнул и замер, сжав кулаки и напрягшись всем телом.

- Мне... Мне надо выговориться, - Блейн начал заикаться, подбирая слова. – А еще… Мне кажется, что я схожу с ума.

Каролин Смит заинтересованно приподняла бровь и откинулась на спинку дивана, не отрывая внимательного взгляда от говорившего.

- В каком смысле?

- Я слышу то, что не должен слышать. Знаете, как воспоминания… Это не объяснить. Наверное, я просто не хочу отпускать человека, который меня бросил…

- Думаю, что в этом мы с Вами разберемся. Вы хотели выговориться и…

- История будет долгой,- перебил Блейн женщину, вскинув голову.

- Ничего страшного, мы никуда не спешим. Сеансов будет столько, сколько вы пожелаете, - психолог вновь обнажила свои белые зубы.

- Тогда… Знаете, мне сейчас тяжело, я, правда, не знаю, как и что делать, но мне это необходимо. В общем, меня бросил один человек. Которого я очень люблю до сих пор.

- История несчастной любви? – женщина сочувствующе поджала губы.

- В какой-то степени можно и так сказать… Но, как бы то ни было, я был счастлив. Действительно счастлив.

Впервые мы встретились восемь лет назад, на лестнице моей школы, куда перевелся Курт. Курт – это мой молодой человек, - быстро пояснил Блейн и, облизнув пересохшие от волнения и нахлынувших воспоминаний губы, продолжил. – Беззащитный, гонимый из собственной школы каким-то трусливым футболистом, - таким я его увидел в первый раз… Я взял его под свою опеку, не думая, что, в конце концов, полюблю этого парня. Знаете, это редкое чувство, когда тебе вдруг кто-то свыше открывает глаза, словно указывая на человека, стоящего напротив, и говоря, что именно он – тот, кто тебе нужен, кого ты искал. Это не любовь с первого взгляда, это… нечто другое. Когда ты понимаешь, что на самом деле искал того, кто долгое время был рядом, кого ты, казалось, знаешь очень хорошо. Это незабываемое ощущение…

Мы прошли через многое. На нашем пути было и плохое, и хорошее. И мы даже были готовы как-то расстаться. Но никогда, за все время наших отношений, мы не были близки так, как перед нашей разлукой. Он бросил меня, - Блейн закусил губу до боли, заставляя прийти себя в чувства. – Бросил совсем одного в этом мире. Но я все равно его люблю.

Андерсон поднял взгляд на женщину, которая лишь изредка кивала головой и не перебивала рассказ, который только начался.

- Я просто хочу рассказать о тех моментах, когда мы были счастливы, когда мы оба страдали, крепко обнимая друг друга в страхе потеряться в этой вселенной. Мы всегда держались друг друга, особенно в последнее время, но он ушел от меня. Черт, я никак не могу собраться, извините! – Блейн прикрыл веки и бесшумно вздохнул. Миссис Смит не издавала ни звука и не отводила глаз от молодого брюнета, который словно собирал себя сейчас по частям.

- Сейчас кажется, что прошла уже тысяча лет с того момента. Без него время идет по-другому. Тянется так долго – вместо секунд проходят годы. Все началось с его поездки домой в Лайму, навестить отца, Кэрол и Финна. Я тогда поехать не смог из-за жесткого графика на работе, и моему Курту пришлось отбыть в одиночестве…

- Я уже скоро приеду, - щебетал в трубке Курт, и Блейн слышал, как шуршит одеяло на другом конце провода. – Осталось всего несколько дней, ты такой нетерпеливый.

Андерсон лишь засмеялся, наливая себе кофе.

- Просто я очень соскучился по тебе, Курт.

- Я по тебе тоже, - тихо прошептал высокий голос. Сколько бы лет ни прошло, он все так же может начать смущаться, и Блейн так любил этот румянец, мгновенно заливающий щеки его любимого.

Раздался зевок, который Курт, видимо, старался подавить, но брюнет уловил эту секундную слабость:

- Я слышу, что ты спать хочешь. Так что спокойной ночи. Я люблю тебя, милый.

- И я тебя… Не налегай на кофе, - раздался легкий смешок, прозвучали слова прощания и частые гудки в динамике телефона. Блейн, широко улыбнувшись, сделал большой глоток горячего кофе и довольно вздохнул. Ему еще работать над ролью, повторять сценарий и свои реплики, но все мысли занимает лишь один человек. Блейн гордился их отношениями, он был счастлив просто от того, что они до сих пор сохранили романтику и ту же любовь, что была и раньше. Она только увеличивается с каждым днем, с каждой минутой, проведенной рядом, с каждой секундой, проведенной на расстоянии друг от друга. Уже не верится, что было время, когда они были готовы расстаться. Хотя Блейн был во многом виноват, Курт все простил – сквозь слезы, истерики, выкрики слов ненависти и обвинений, шепоты о любви и нежности. Андерсон натворил много чего, пока Хаммел был в Нью-Йорке, и он обо всем узнал – о Себастьяне, об их поцелуях. И пусть они оказались случайными, но вины это не сбавляло. Видеть рыдающего Курта – такое уже не забыть. Видеть, как он чуть ли не кричит от отчаяния, было самым страшным, и ни за что Блейн не хотел бы вновь стать причиной такого срыва, и никому другому не позволил бы обидеть своего любимого. «Нам никто не нужен… Никто и ничто» - горячие прикосновения и дыхание одно на двоих, обжигающее кожу и навсегда соединяющее два любящих сердца. С тех пор они не вспоминали об ошибке Блейна и не думали о разрыве их отношений. Может быть, это и глупо, но в итоге оплошность Андерсона сплотила их, сделала сильнее. Везде вместе, даже если между ними километры, сотни, тысячи километров.

Блейн допил свой напиток и поставил кружку в раковину, взяв со стола сценарий. Курт придет на премьеру, и поэтому брюнет должен быть на высоте, чтобы его возлюбленный смог вновь гордиться им.

***

Курт сонно потягивался, помешивая что-то в сковородке, когда к нему сзади подошел Блейн и обнял за талию, поцеловав в затылок:

- Мне кажется, или ты похудел?

- Кажется, - зевнул Курт и завел руки назад, обнимая Блейна в ответ и мерно покачиваясь с ним из стороны в сторону.

- Как Берт и Кэрол? Я вчера так и не успел спросить, слишком долго тебя не видел, - Курт захихикал и, развернувшись, чмокнул Андерсона в нос.

- Они хорошо, сегодня будут звонить, спрашивать, как я доехал. Вчера это было бессмысленно делать, - Курт прижался лбом ко лбу своего парня, прикрыв глаза и улыбнувшись своей волшебной мечтательной улыбкой.

- Тогда давай я сам им позвоню, - Блейн поцеловал Хаммела в висок и расцепил свои объятия, подхватив телефон с обеденного стола и удалившись в другую комнату.

Берт Хаммел простил Андерсона за его провинность, но долгое время они не могли вновь наладить контакт, но любовь к одному человеку все исправила, и теперь отец Курта счастливо приветствовал Блейна и уже рассказывал о новостях Лаймы и о проведенном времени с сыном.

- Слушай, Блейн. У меня к тебе серьезный вопрос, на самом деле. И просьба.

- Какая? – Андерсон настороженно прислушался к голосу в трубке.

- В общем… Наверное, это прозвучит глупо, но дело в том, что Курт уж больно исхудал, и Кэрол очень переживает по этому поводу. Он у нас почти не ел, отказываясь от любых блюд, а это не совсем на него похоже.

Блейн внимательно ловил каждое слово, тихо заглядывая на кухню, где суетился Курт. Он подпевал какому-то исполнителю, двигаясь в такт и размахивая деревянной ложкой, словно дирижируя – Андерсон улыбнулся и покачал головой, умиленно подняв брови. Хаммел приоткрыл крышку на сковородке и вдохнул исходящий аромат, довольно ухмыльнувшись и подхватив немного еды из емкости, пробуя на вкус.

- Сейчас больше похоже, что ест он с удовольствием, - хмыкнул Блейн, слушая последние наставления Берта следить за Куртом и беречь самого себя, перед тем, как положить трубку.

Андерсон вернулся на кухню и развернул к себе возлюбленного, обхватив ладонями его лицо и внимательно вглядываясь в удивленные глаза. Все же слова мистера Хаммела сильно взволновали его, этот человек не стал бы из ничего начинать панику.

- Как ты себя чувствуешь, Курт?

- Папа наговорил, да? – Хаммел нахмурился. – Со мной все хорошо, что же такое-то!!

Блейн пальцем разгладил образовавшиеся морщинки между бровями Курта и мягко его поцеловал.

- Просто мы очень за тебя волнуемся… - Курт лишь махнул рукой и отвернулся, хватая тарелки и раскладывая их поздний завтрак. Блейн облокотился спиной о стену, наблюдая за движениями Курта и присматриваясь к его фигуре – он, правда, похудел.

- Вы знаете, Берт – замечательный человек. И мы, не смотря на случившиеся, все равно с ним общаемся, и он относится ко мне почти как к сыну…

Блейн кусал губы, обводя взглядом кабинет. Говорить почему-то больше не хотелось – слишком яркие воспоминания, слишком много боли от них. Андерсон наткнулся на часы:

- Давайте продолжим нашу беседу в следующий раз, - натянуто улыбнулся парень, поднимаясь с кресла и протягивая руку женщине.

- Как Вам будет удобно, - психолог проводила взглядом брюнета, скрывшегося за тяжелой дверью.

Находиться в квартире, где они жили вдвоем столько лет, невозможно, но здесь слишком много воспоминаний о былых временах, так что мыслей бросить все это или продать кому-то чужому просто не было.

Блейн достал две кружки, по привычке, от которой так и не смог избавиться за полгода. Налить кипяток в одну и во вторую чашку и поставить их друг напротив друга. Никакого прогресса. Берт ругался из-за этого, когда Андерсон случайно ему проговорился о такой небольшой своей традиции. И до сих пор ругается, так что ему лучше не знать. Блейн разозлено схватил вторую кружку и вылил воду в раковину, выскочив из кухни. Может, Хаммел-старший и прав? Пришло время перебороть себя, возможно, именно поэтому Блейн решился на сеансы у психолога, а не потому, что это посоветовал ему Купер.

Блейн устроился в своем любимом кресле и взглянул на часы – скоро, наконец, спать, и он сможет забыться еще на несколько часов. А потом работа, которая не даст места лишним мыслям в голове.

Андерсон собрался включить телевизор, когда его внимание привлек какой-то шум в их с Куртом спальне, словно кто-то что-то двигал там. Только не снова. Каждый день одно и то же!!

- Блейн, - тихий голос, словно издалека… Он режет душу, выворачивает ее наизнанку, заставляя кусать костяшки пальцев, надеясь на то, что боль заставит очнуться от этого кошмара. Андерсон подскочил, опрокидывая кружку на пол, и подбежал к кофейному столику, хватая лежащие там таблетки и запивая их водой прямо из графина. Вот сейчас все пройдет…

-Уходи из моей головы, прошу… - Блейн запустил пальцы в волосы и осел на пол. Он не мог больше терпеть одно и то же на протяжении стольких месяцев.

Глава

Блейн стоял на сцене, вполуха слушая других актеров, проговаривающих свои реплики – он и так знает все наизусть, даже чужие слова и фразы. У него слишком много времени, чтобы отдаться своей работе на все сто процентов, и слишком мало - чтобы забыться. Каждое утро он начинает с того, что хватает листы со сценарием со стола и начинает все прогонять вновь и вновь, доводя до полного совершенства, и то, что Андерсон давно все прекрасно знает, уже не имеет значения.

Его хлопают по плечу, хваля за отличную репетицию и его подготовку, которая разительно отличается от подготовки других – они то и дело подглядывали, забывая, что же будет дальше. Блейн заученно улыбнулся и спрыгнул со сцены, проходя в зрительный зал и выбирая из сотни мест всего одно, где-то посередине второго ряда. Он присел на кресло, подпирая подбородок кулаком, и стал следить за продолжающейся репетицией, стараясь сосредоточиться на ней и не уйти в себя. Вот интересно – почему, когда ты не хочешь о чем-то думать, в голову сразу лезет огромное количество мыслей, безумных, болезненных, выстраданных. Андерсон потер пальцами переносицу, вслушиваясь в постоянно сбиваемую речь актеров и шепотом продолжая вместо них прерванные реплики.

- Ты в порядке? Кажешься приболевшим, - рядом с брюнетом присел режиссер. Он махнул рукой, отпуская уже страдающих участников спектакля. Репетиция была действительно ужасна, и каждый еще получит свой выговор.

- Я отлично себя чувствую, - лучезарно улыбнулся Блейн, повернувшись к пожилому мужчине, который лишь прищурился, вглядываясь в лицо исполнителя главной роли.

- Ты уверен? Может, тебе взять выходной? Ты отлично работаешь, ничего страшного не случится, если ты вдруг пропустишь пару репетиций…

- Нет!! Нет-нет, спасибо, - резко оборвал режиссера Андерсон, сжав пальцами подлокотник. Только бы не отняли у него работу – это единственное, что его спасает от одиночества, что отвлекает от желания просто где-то лечь, свернуться калачиком и заскулить от жалости к самому себе.

Мужчина удивленно взглянул на Блейна и пожал плечами:

- Как хочешь. Но, смотри, ты так загонишь себя окончательно – на тебе и так лица нет.

- Спасибо большое Вам, но все, правда, в порядке. Я буду в форме к следующему разу, - протараторил молодой человек, мечтая поскорее уйти отсюда, чтобы скрыться от, пускай слегка и подслеповатых, но внимательных глаз руководителя.

- Как знаешь, - Блейн вскочил и схватил свою куртку, уже не обращая внимания на сказанные ему слова.

Уже очень поздно, и улицу освещают фонари и яркие вывески, выхватывая из темноты прохожих – кто-то куда-то спешил, а другие, наоборот, шли, оглядываясь по сторонам, беззаботно улыбаясь своим мыслям. Почему Блейн больше не может выглядеть так же? Он коротко вздохнул, провожая взглядом светящуюся счастьем девчушку, бегущую куда-то по своим делам. Домой совсем не хочется, но дорога, в конце концов, не бесконечна, и ему все же придется вновь отпереть эту дверь и войти в мир, погрязший в тишине и тягучей печали, не оставившей ни уголок без своего присутствия.

Ежедневно он проделывает этот путь, редко останавливаясь у каких-то витрин, и то, только для того, чтобы оттянуть время возвращения в свою квартиру. Разноцветные лампочки, приглашающие посетить тот или иной магазин, привлекали своей красочностью и различием. Но когда вокруг столько выделяющегося – все в итоге сливается воедино, теряясь в пучине однообразия. И среди этой яркой шумной жизни приютилось небольшое кафе, с бледной вывеской, но с огромным количеством людей внутри, суетливо делающих заказ и улыбающихся друг другу. Из динамика над дверью раздавалась неспешная мелодия, создавая спокойную атмосферу для посетителей.

 How long have I been in this storm – Как долго я среди этого шторма

So overwhelmed by the ocean's shapeless form – Ошеломленный бесформенностью океана?

Все как обычно, приятно и уютно, но в этот раз Блейн хотел было пройти мимо, когда его внимание вдруг привлек столик, стоящий неподалеку от большого окна. Он подошел ближе, наплевав на толкающихся прохожих, и прижал ладонь к холодному стеклу, всматриваясь в помещение и желая преодолеть эту прозрачную преграду, но был просто не в силах сделать этого вновь.

Здесь, именно здесь они всегда сидели с Куртом, за их любимым столиком в любимом кафе недалеко от квартиры. Словно все было вчера… Блейн сильнее прижал руку к окну, неосознанно придвигаясь к нему ближе. Его тихий смех, их переплетенные пальцы – они не обращали внимания на посматривающих на них людей, просто проводили время вместе, рядом, каждый раз – словно последний. Тонкие пальцы Курта, сжимающие стаканчик с кофе, его губы, обхватывающие позволенную себе сладость – пирожное или свежую выпечку, щекочущую нос своим ароматным запахом. Все это стоит перед глазами, рисуя блики прошлого.

And I will walk on water – И я буду идти по воде

And you will catch me if I fall – И ты подхватишь меня, если я упаду

Он всегда улыбался, когда Блейн рассказывал очередную историю, эмоционально размахивая руками, всегда грустно поджимал губы и сжимал ладонь своего парня, когда тот на что-то жаловался. А зимой он любил из этого окна наблюдать за убегающими от снега и ветра прохожими, некоторые из которых входили в это маленькое помещение, отряхиваясь и согреваясь здесь чашкой чая или кофе, обнимая ее замерзшими пальцами.

Курт обожал, когда Андерсон гладил его по внутренней стороне кисти, соединив руки в центре столика, и всегда жмурился от удовольствия как кот. Блейн помнит и будет помнить, как парень с веселым смехом стирал салфеткой пятнышко какого-нибудь крема с лица любимого, обязательно после этого даря поцелуй в это место. Так почему это все осталось в прошлом, во времени, которое уже не вернуть?

I know you didn't bring me – Я знаю, что ты привел меня сюда

Out here to drown – Не для того, чтобы я утонул

Почему он ушел, оставив Блейна в одиночестве? Блейн не может сопротивляться. И остается лишь чувствовать, как темнота этой ночи обхватывает тело колючими ладонями и утаскивает с собой, обессиленного и беззащитного, готового на все, лишь бы это поскорее закончилось.

Ему достались лишь призраки былых времен, приобретающих форму улыбающегося ему Курта и самого Блейна, счастливо обхватившего лицо любимого своими ладонями и целующего его в кончик носа, позабыв, что все на них смотрят.

Андерсон резко покачал головой, развевая наваждение, и перед глазами встал вновь тот столик, только пустой, одиноко пристроившийся в углу и не замечаемый посетителями.

If I could just see you – Если бы я смог тебя просто увидеть

Everything would be all right – Все стало бы хорошо

If I'd see you – Если бы я тебя увидел

This darkness would turn to light - Эта темнота превратилась бы в свет

Блейн отвел взгляд и наткнулся взором на официантку, которая заметила его и улыбнулась. Она всегда обсуживала их столик и теперь продолжает это делать, уже как полгода принося двойной заказ одиноко сидящему брюнету. Когда-то она допустила ошибку, предложив парню не платить за порцию, которая оставалась нетронутой, и после чего ей пришлось самой успокаивать сорвавшегося Блейна. С тех пор она не задавала ему лишних вопросов и просто уносила второй не выпитый кофе после ухода молодого человека. Девушка махнула рукой Андерсону, приглашая его войти, но он оттолкнулся от окна и, сунув руки в карманы и опустив голову, медленно удалился подальше от этого места, прокручивая в голове голос Берта: «Тебе пора прекращать мучить себя. Ты его не вернешь.»

***

Блейн прошел в кабинет и присел на край кресла, беря стакан воды из рук миссис Смит. Он слабо улыбнулся и глубоко вздохнул, собираясь с силами, которые будто покидали его, когда он переступал порог этой комнаты. Пока рассказанное не принесло никакого облегчения, лишь вытягивания на поверхность все воспоминания былых отношений и жизни, разделившейся на до и после.

- Для начала расскажите, как Вы себя чувствуете, Блейн.

- Так же, как и раньше, - брюнет понуро покачал головой, кусая губы. – Но ведь рано говорить о каком-то прогрессе, это все лишь третий сеанс?

- Конечно, рано, - ободряюще улыбнулась женщина. Хотелось бы ему верить, что все, наконец, встанет на свои места, и он сможет жить дальше, пускай не так, как раньше, но все же хоть с какой-то надеждой на будущее, с которым он попрощался шесть месяцев назад.

Когда он в последний раз что-то планировал? Уже и не вспомнить. Он предпочитает жить настоящим, абстрагированным от остального мира, не заглядывая куда-то дальше, зная, что там ничего нет. Сплошная пустота и мгла.

- Почему люди говорят, что время лечит? – вдруг подал голос Блейн, прерывая тишину. Психолог удивленно взглянула на своего пациента и, к его разочарованию, пожала плечами. А ему казалось, что эта женщина сможет дать ответ на любой его вопрос.

- Мне кажется, это чтобы просто дать ложную надежду людям, - продолжил Андерсон. – Что-то наподобие самовнушения – время пройдет, и ты все забудешь. Но это ложь, некоторые вещи навсегда оставят отпечаток в твоей памяти, и ничто не сможет стереть его, как бы ты не пытался, - Блейн смотрел на свои ладони, словно разговаривая сам с собой, но внезапно он вскинул голову, уставившись пронзительным взглядом на миссис Смит. – А знаете, какая самая страшная рана? В душе и сердце. Она может зарубцеваться, но никогда полностью не заживет. А некоторые раны будут продолжать расширяться, раздирая тебя на кусочки, не оставляя ни единой целой части. Они будут болеть и саднить на протяжении всей оставшейся жизни, и никакая физическая боль не сможет это перебороть.

Блейн судорожно выдохнул, и перед глазами все поплыло, прячась за пеленой прозрачной влаги.



- Андерсон!! – Курт взмахнул руками. – Хватит! Я же сказал, что со мной все нормально!

Хаммел еле сдерживался, и в такие моменты он начинал звать своего парня по фамилии, словно предупреждая, что далее начнется настоящий ураган. Но Блейн, всегда прислушивающийся к настроению любимого, в этот раз пропустил мимо ушей эту фразу, продолжая настаивать на своем:

- Неужели тебе так сложно обследоваться? Это займет немного времени, и я пойду с тобой. Как ты не понимаешь, что и я, и твой отец волнуемся о тебе! Ты представляешь хоть, что с тобой может быть?!

- Вы просто действуете мне на нервы, не больше, высасывая ситуацию из пальца, - прошипел Курт, скрестив руки на груди и с вызовом взглянув на Блейна.

- Ты как маленький, - проговорил брюнет, подходя к Хаммелу вплотную, и потер ладонями плечи своего парня, стараясь его успокоить, но Курт передернулся, скидывая с себя чужие руки.

- Лучше бы подумал о своем спектакле, который будет уже завтра, а не ежедневно повторял одно и то же. Я устал это слушать, понятно?!

- Тогда бы лучше ты не заставлял меня нервничать перед важным днем! – Блейн начал выходить из себя, разозлившись на отталкивающее движение любимого.

- Ты хочешь из меня сейчас виноватого сделать? – неожиданно спокойно сказал Курт, гордо вскинув голову.

- Я хочу, чтобы ты выполнил мою просьбу, о которой я говорю не одну неделю.

Курт скривил губы, и его пальцы сжались, оставляя красные следы на коже.

- Но… - начал было Хаммел, но Блейн резко перебил его, делая к нему шаг вперед.

- И перестань постоянно трепать мне нервы, вечно принимая в штыки мою заботу. Я не могу нормально работать в таких условиях!

- Ах, вот как? – в глазах Курта зажглись злобные огоньки, окрашивая его светлые глаза в темные тона. – Что ж, не буду тогда мозолить тебе глаза своим присутствием, чтобы ты случайно не забыл свои реплики.

Хаммел резко развернулся и выскочил из комнаты, хлопнув дверью и оставив разочарованно опустившего руки Блейна наедине с собой.

До начала спектакля оставались считанные минуты, и Блейн выглядывал из-за кулис в надежде увидеть сидящего в зрительном зале Курта. Он, правда, не придет? Он же переживал за эту премьеру едва ли не больше, чем сам выступающий, а теперь его место пустует, с ехидством напоминая о вчерашней ссоре. Андерсон и представить себе не мог такие последствия – они не разговаривали до вечера, Курт лишь демонстративно отворачивался и фыркал. В итоге Блейн лег спать в одиночестве, и он так и не узнал, ложился ли Курт вообще, потому что, когда Андерсон проснулся, Хаммела дома уже не было. Куда он мог уйти – брюнет не имел представления, а в срочном порядке искать его он не успевал – опаздывал на заключительный прогон спектакля перед премьерой, но он не терял надежды увидеть возлюбленного в театре. Жаль, что она не оправдалась.

Блейна толкнули в бок, призывая быть готовым к выходу на сцену, и он отдернул свой костюм, приводя себя в надлежащий вид. Что ж, надо собраться и отыграть на отлично, как и раньше, словно и не было ссоры и волнений. Это выступление нисколько не отличается от остальных…

Его лицо не выдает лишних эмоций, но руки дрожат, а голос, кажется, вот-вот готов сорваться. Он привык чувствовать поддержку, чувствовать на себе взгляд голубых глаз, внимательно следящих за каждым его жестом. Блейн разворачивается к актрисе, приобнимая ее за талию, и произносит свою реплику. Далее – пройти ближе к краю сцены, смотря в сторону зрительного зала, и говорить о чувствах героя. Андерсон все делает точно по сценарию – обернуться, сделать шаг вперед… Его сердце пропустило несколько ударов и забилось в бешеном ритме, когда он вдруг заметил знакомый силуэт, пробирающийся спиной к нему через зрителей и, кажется, постоянно еле слышно извиняясь. Курт. Это он. Он сел на свое любимое место, в середине второго ряда, и осторожно положил огромный букет себе на колени, поднимая глаза к сцене и улыбаясь уголками губ выступающему. Чувство какой-то эйфории заполнило тело Андерсона, и теперь все слова своего героя он говорит не от его лица. А от своего, посвящая их своему любимому, вслушивающегося буквально в каждый вдох молодого человека.

- Ты говорил, что не придешь, - горячее дыхание обжигает губы, сильные руки гладят спину, скользя по тонкой ткани рубашки.

- Разве я мог такое пропустить? – Курт прижимается всем телом к Блейну, подставляя шею под требовательные поцелуи и обхватывая руками его за шею.

Два человека падают на кровать, подминая под собой цветы, но все внимание заострено лишь на ощущениях друг друга – коснуться губ кончиками пальцев, обрисовав их контур, провести языком по ключице, с наслаждением слыша тихий стон. Сколько бы лет они не встречались, сколько бы раз они не занимались любовью, эти стоны и всхлипы, шепот и выкрики его имени – лучшее, что может когда-либо услышать Блейн. Он в нетерпении расстегивает пуговицы на рубашке Курта, покрывая поцелуями и укусами оголившуюся кожу и чувствуя, как чужие пальцы зарываются ему в волосы и притягивают голову ближе к такому родному телу, отдаваясь желанию. Губы припухли от почти не прерывающихся поцелуев, и Блейн навис над любовником, смотря ему в лицо:

- Ты такой красивый, - брюнет кончиком языка коснулся губ напротив. – Знал бы ты, как я тебя люблю…

- И я тебя люблю, - почти бессвязный шепот, и Курт укусил Блейна за мочку уха, вырывая из него тихий стон. Он почти негнущимися пальцами попытался подцепить собачку на молнии джинс Андерсона, но руки его не слушались. Блейн молча остановил своего парня, схватив его кисти и зафиксировав их над головой Хаммела, а сам сел на его бедра и слегка потерся, заставляя Курта толкнуться навстречу этому безобидному движению.

Дата добавления: 2015-11-13